Ополченец Цыкунов ("Луиш"): Четыре месяца в Луганске (окончание)
Начало:
http://anisiya-12.livejournal.com/1242936.html
Продолжение
http://anisiya-12.livejournal.com/1243207.html
Приехал с ними взрослый мужик. Председатель профкома одного большого предприятия. Был, говорит, в Киеве, на профсоюзной конференции. Это когда город украинская артиллерия разносила. Мы с ним очень долго беседовали.
- Я подобных тебе «профсоюзных лидеров» считаю паразитами в обществе. А при войне - особенно. Вот ты, пока рабочих твоего предприятия убивали снарядами, пока они под обстрелами пытались поддерживать обеспечение города, ты на их денежки, на их профсоюзные взносы в киевской гостинице проживал, кушал в ресторане. Так ведь?
- Ну, я там и свои тратил.
- А какие это свои? Ты их заработал разве? Какая от тебя была польза?
- Мы же права работников защищаем.
- И что ты конкретно защитил?
Вспоминал он, старался… В общем, за свои десять лет на профсоюзной должности он выиграл один суд по задолженности по зарплате уборщицы на сумму 10 тысяч гривен.
А получал сам штук семь минимум. И нашел я у него пустой бланк профсоюзной путевки с печатью и подписью. Не все же два месяца он на конференции был, наверное, и отдохнул в санатории.
- Значит, 10 тысяч гривен - это вся польза от тебя… А ты знаешь, профсоюзный лидер, кто такие были Сакко и Ванцетти?
- Нет, улицу только такую знаю.
- А они действительно защищали права рабочих. И их за это казнили. А ты…
Этого кадра я решил вообще не выпускать. Оставил в тетрадке без срока. После меня уже его освободили. И ведь неглупый, и внутренний стержень у него был. В рабочей одежде мужиком выглядел, взгляд даже поменялся, хвалили его на окопах. Но паразитом-то жить удобнее…
Среди пассажиров были двое братьев молодых. Работали где-то на Украине «подай-принеси».
- Зачем приехали-то, дорогие мои, в родной город, неужели в ополчение вступать?
- Та ни… За зимней одеждой.
Вот какие нервы тут выдержат? Вкатил им 20 суток. Отработали, вышли и, наверное, смылись снова на Украину. Может, их мобилизовали, и они теперь с нами воюют.
Надо сказать, что таких неприятных диалогов у меня хватало. Посадили одного за хулиганство, быковал у себя на районе. В 25 лет уже отсидка есть. И в камере уголовного авторитета изображает, дескать, и на тюрьме королем будет. «Начаааальник….»
- А тебе война похрен?
- Нет, не похрен.
- А что ты живешь-то так?
- Как? Нормально живу.
- Ты обстрелы ежедневные видишь? Видишь, что гражданские гибнут каждый день? Женщин и детей разорванных видел?
- …. вижу…
- И тебе на это похрен?
- Нет, не похрен.
- А Родину защищать?
- А я… в армии не служил, не умею.
- А кто умеет? Кто, мать твою, должен защищать твой город? У нас деды по 60 лет в строю, бабы, вон пацан сидит 18-летний с автоматом, россияне бросают семьи, работу и приезжают сюда твой город защищать от нациков. А ты, мразь, здоровее меня в два раза, в каждой руке по пулемету можешь удержать. Но жрешь водку на бабушкину пенсию и на ворованное.
Схватил дубину и отхерачил его от всей души. И помогло! На следующее утро всю наглость как рукой сняло, побежал на работы со всем рвением. Конечно, человека из такого быстро не сделать, но потаскал мешки, покопал окопы - уже польза.
Применять насилие приходилось. Эта практика существует и в мирное время в соответствующих учреждениях. Как еще прекращают неповиновение в тюрьме? Дубинками и в карцер. А у нас и карцера нет, и даже двери в камерах открыты. Чтобы удержать буйного невменяемого алкаша внутри камеры, его нужно прилично избить. Не оружие же применять.
Старались минимизировать, конечно. Привозят бойцы кого-нибудь:
- А что он у вас хромает и морда разбита? У нас докторам больше делать нечего?
И уже не разберешься, или действительно жесткое задержание было необходимо, или у бойцов лишняя энергия и злость изливаются. В итоге командир жестко эти вопросы отрегулировал, ситуация нормализовалась.
Вот другая дилемма. Берем, например, наркоторговца. В мирной жизни его положено лет на десять в тюрьму определить. А у нас из наличных вариантов - застрелить или отпустить. Сидеть у нас он тоже не может, так как заразный сам. Что делать? - Отпинали, пообещали в следующий раз убить и выкинули.
Когда я должность Субботе сдавал, то говорил ему, что охраняет задержанных и поддерживает порядок не автомат у караульного (его и отобрать можно), а чувство страха. Поэтому некий уровень насилия необходим, иногда морды бить нужно, тем более, заслуживающие всегда есть. Правда, он все равно так никого и не ударил, мягкий человек в этом отношении.
Хороший парень, мы вместе много времени проводили по службе, сблизились, разговаривали о многом. Луганчанин, работал в семейном зоомагазине, сначала рванул с женой в эвакуацию. Но не смог усидеть, вернулся вступать в ополчение. После убийства Бэтмена его и нескольких других - Маньяка, Фобоса, Омегу, арестовали эти же убийцы. Он до сих пор сидит на подвале у Плотницкого, хотя даже к тем липовым обвинениям вообще никакого отношения не имеет. Надеюсь, что жив.
Не нужно думать, что на подвале была какая-то мрачная гестаповская атмосфера. Народ на работу ходил с удовольствием. Смеялись, трепались, чай на свечках кипятили, курево мы давали. Передачки с продуктами от родных уставал таскать. Бывало, записки передавал в нарушение всех правил (прочитывал, конечно).
Общался я людьми много. Разговаривали о текущем положении, о политике. Многие и не понимали толком причин происходящего на Украине, причин войны. Есть много вещей, цели которых нужно было объяснять. Говорили как-то о вмешательстве США:
- Вот вам простой пример. В этой самой студенческой общаге чуть не в каждой комнате лежат одинаковые коробки с презервативами, в подсобке администрации - целый склад. Это ведь «гуманитарка» от американских «друзей». Их бесплатно раздают. Зачем, знаете?
Это программа по сокращению населения. У нас в России в 90-ых были «Центры планирования семьи», работающие полностью на американские деньги. Гормональные противозачаточные, презервативы бесплатно, с абортом помогали. Теперь и войной у вас население сокращают.
- У тебя сто причин, почему ты воевать за свою землю не хочешь. Матери он помогает… Воды две баклажки принести... В твоем районе позавчера троих женщин убило, не? Хатаскраю? А если мать твою фашисты убьют? Ах, вот тогда пойдешь. А может, лучше отогнать их от города, тогда и мать жива останется? А если вы хатаскрайщики, то с вами и можно делать что угодно: бомбить, грабить, на колени ставить…
Все слышали. Около десяти человек из моих подопечных встали в ряды батальона. Думаю, и мои беседы тоже на это повлияли.
И даже среди наших бойцов полного понимания политической повестки не было. Сильные духом, настоящие, но не все понимают глубины. В одном разговоре затронули языковой вопрос. И товарищ мне высказывает:
- Справедливости ради, с русским языком нас так особо не ущемляли. Разговаривать никто не запрещал…
И мне пришлось ему дать статистику по сокращению процента школ с преподаванием на русском, и в общаге нашей курсовики по спецпредметам на мове, хотя ни студентов, ни у преподавателей украинский - не родной.
- Тебе ведь справку какую-нибудь на украинском выдавали? Ну и что, что ты можешь прочитать? Почему не на твоем родном? А заявление в суд? Примут по-русски? А решение тебе все равно на украинском дадут. Точно всё поймешь или перевод потребуется? Сама постановка вопроса о том, что тебе могут запретить говорить на своем родном языке… Сама хоть теоретическая возможность такого - это сегрегация, этноцид и фашизм.
- Да… действительно…
Политическая и пропагандистская работа была необходима. И требовалось заполнить информационный вакуум. Нет электричества - нет ТВ, нет радио, нет интернета. Газетка XXI век иногда выходила, судя по содержанию, редактор в августе не был уверен, чья возьмет, нейтральненько так было и отстраненно от вынужденного официоза.
Ополченцы хотя бы приблизительно знали обстановку на фронтах, сами видели и доводилось командирами. А гражданские… На них падают мины и снаряды, вокруг города бухает, по улицам носятся машины с вооруженными людьми. Что может понять о происходящем бабушка? Что кроме страха чувствовать? Что гражданские думают о нас? Посмотрит человек с улицы в наш двор. Вот часовой с ленивым видом. В глубине стоят мужики с автоматами, разговаривают, смеются. Чем мы вообще занимаемся?
И я, получив добро от командира, стал выпускать боевой листок батальона. Без отрыва от основных обязанностей. Компьютер, принтер, бумага из университетского имущества, линия от дизель-генератора. Тексты писал совсем уж за счет сна - в то время поспать больше четырех часов казалось роскошью. Политическая статья, статья о батальоне или интервью с бойцами, сводки с фронта, раз в три дня получалось выпускать. Начинал со 100 экз., в конце было более 500. Можно было хоть три тысячи печатать - народ расхватывал влет. Я просто клал пачку на посту, проходящие люди разбирали за час. Пытались и расклеивать в городе, но вышло всего раза три выехать - в нашем районе, в центре, на рынке, на ОГА вешали. Времени не хватало на это.
Делалось с главным расчетом на гражданское население, прорвать информационный вакуум, показать человеческое лицо ополчения, наши общие - всего народа Донбасса, цели. Нравилось и бойцам, благодарили, Саныч был доволен. Удалось сделать всего 13 выпусков, затем новые задачи не оставили времени совсем.
В сентябре батальон воевал под Смелым, на Бахмутке, у Славяносербска. В Луганск потянулась обратная волна беженцев. Новый приток ополченцев из них, в том числе много молодежи. В августовском составе у нас, пожалуй, было 80% старше тридцати пяти лет. А если исключить россиян, среди которых молодых было относительно больше, то и старше сорока лет. Люди советской закалки, убежденные антифашисты. А вражеская пропаганда за годы независимости от разума основательно испортила мозги молодым не только в Галиции, но и Донбасса даже коснулось.
В городе появились свет и вода, открылись магазины - с прекращением осады возвращалась жизнь. День города. Первое увольнение у меня было. После двух с половиной месяцев без выходных и с 16-часовым рабочим днем такая радость.
А потом для меня началась выборная кампания. Саныч подозвал как-то и сообщил, что он собирается выдвигаться на пост Главы республики, а мне предлагает заняться работой предвыборного штаба.
Тут для меня возник принципиальный вопрос. Я служу в армии ЛНР народу Донбасса, а не Беднову А.А. Но выборный штаб - это уже прямая работа на интересы конкретного человека. Следовало ответить себе, нравственно ли это для меня лично, действительно ли избрание Бэтмена на пост Главы будет благом для республики, достоин ли он такой чести, способен ли справиться с задачей. Это ведь было предложением, а не приказом, я мог отказаться. Раздумывал я одну секунду и ответил себе положительно на все эти вопросы. Беднов был лучшим кандидатом на высший пост республики, и за это стоило бороться.
Однако, у меня были сомнения в собственных способностях справиться с комплексом этих задач. Я предупредил, что могу взять на себя идеологическую часть, программы, агитацию, план кампании, но необходим человек из местных с широким кругом знакомств в сферах, способностью решать вопросы во всех кабинетах и организационными способностями. Саныч улыбнулся, сказал, что тут нам всем приходится решать задачи, которыми раньше заниматься не приходилось, и людей пообещал подыскать. Так я возглавил избирательный штаб.
Активно туда вошли четыре человека. Кот, бывший у нас военным журналистом. Питерский, человек с интересным опытом в политике (даже в мэры Петербурга когда-то баллотировался), войнах и в журналистике. Отличный мужик, только мы с ним срабатывались неважно. Цели видели одинаково, но пути всегда разные, как шестеренки с разным шагом. Светлана, гражданская, бывшая актриса луганского Русского театра. Князь, командир роты, недавно целиком вошедшей в состав батальона. Князь был практически тем человеком, который и требовался. Умный, харизматичный, боевой командир, имел некоторый опыт в политике Луганской области до войны. Жаль, что от обязанностей командира подразделения он не мог отстраниться, проводил много времени на фронте, нам его часто не хватало.
Я же передал ИВС под начальство Субботе и сосредоточился на выборах. Трезво оценивая, состав штаба был от идеала очень далек, старания не решали всех проблем. Остро не хватало времени. От объявления выборов до голосования оставалось что-то около месяца. График вынуждал все время решать горящие вопросы, не давая заняться стратегией и политикой. По принятым законам нам предстояло в неделю сформировать общественное движение, это было обязательным условием для выдвижения от него кандидатов в депутаты законодательного органа республики и кандидата на главный пост. На пост главы допускалось и самовыдвижение, но понятно, что без команды, без поддержки широкой силы в этом мало смысла.
Затем неделю на официальную регистрацию движения. Затем выдвижение списков и кандидата. Затем сбор подписей. И где-то там в конце оставалось несколько дней, которые возможно было посвятить только нормальной предвыборной агитации. Сплошной цейтнот.
Препятствия встречались везде. Просто получить текст закона о выборах было серьезной проблемой. На офсайте была опубликована куцая выдержка, а за полным текстом пришлось побегать по кабинетам ОГА.
Конечно, против нас включился административный ресурс. Тут у меня не было иллюзий. Я и не рассчитывал на честную игру со стороны Плотницкого. В нашем планировании стояли мероприятия по нейтрализации нечестных приемов с их стороны.
Вот тут у меня с Бэтменом случилось расхождение. Думаю, Александр Александрович относился к избирательному процессу и вообще к политическому процессу не столь серьезно, как следовало. И виной тому его слишком большое доверие к людям, романтичность какая-то. Слишком хорошим человеком был, чтобы с волками вести себя волком.
Мы же говорили об этом. Вот пойдет голосование, участки будут в школах, комиссии из учителей, сверху пойдет указание на подтасовку. Как мы станем блокировать? Нам нужно выбить административный ресурс у противника, переманить на свою сторону чиновников, чтобы оградить себя от бесчестной игры. Я предлагал работать с министрами правительства, привлечь на свою сторону мэра Луганска Манолиса Пилавова. Саныч просто махнул рукой:
- Зачем нам эти старые коррупционеры?
- А какой у нас ресурс? Я разве буду обеспечивать нам честное голосование, честный процесс? У меня, кроме автомата, ничего нет, а он тут не поможет.
- У нас самый главный ресурс есть. За нас министерство обороны.
Вот тут Саныч допустил стратегическую ошибку. Он считал, что имеет эту поддержку. На самом деле МО никаким ресурсом не было. Бэтмен действительно имел весомый авторитет среди командиров. Но этот авторитет не мог трансформироваться в административный ресурс, не мог и заменить его. Речь ведь шла не об установлении военной диктатуры путем путча.
Ситуация со «стрельбой на выборах» это показала. Плотницкий отдал команду не допустить нас до выборов любыми путями. Я утверждаю это на основании реальных действий, предпринятых его администрацией против нас.
Мы подавали пакет документов, требующийся для регистрации общественного движения.Учреждение, куда следовало обращаться, занималось регистрацией прав, а их непосредственное начальство сидело в ОГА в юротделе. Мы отлично видели, как по телефонам проходят команды. «Запятая не там, приходите через неделю».
Пришлось ставить вопрос перед Бэтменом. Или он решает эту проблему, или выборы для нас окончены. Бэтмен поехал в этот отдел регистрации.
Контору охраняла подчиненная Плотницкому «Заря», бойцов 5-6. И они тоже получили конкретную команду. Формально конфликт развернулся из-за того, что охрана требовала, чтобы оружие на входе сдали все. Никто не противоречил, но у Бэтмена было удостоверение, которое позволяло ему находиться вооруженным вообще везде. Самое официальное.
Накачанный сверху боец «Зари» встал в позу и в разгаре препирательств по поводу пистолетов Бэтмена стрельнул в пол пару раз. Осколками кафеля и оболочками пуль поранило троих наших. Князя в том числе. Ранения небольшие, но сам факт в тех условиях вполне мог спровоцировать настоящий бой, инцидент был вполне достаточен.
В конце концов Саныча с пистолетами и меня пропустили, мы вытащили из-под стола того пьяного чиновничка и регистрация прошла этот этап. Стрелявшего охранника кто-то там пообещал посадить на подвал.
Но мы не выиграли здесь. Если такой простой вопрос требует личного вмешательства самого Бэтмена и проходит с таким конфликтом, то… По-хорошему, кандидат в Главы республики Беднов такой вопрос должен был решить одним телефонным звонком. И где была та поддержка министерства обороны?
Еще был эпизод. Для проведения учредительного собрания нашего движения «Фронт освобождения» мы договорились с залом Русского театра. Директор рассыпалась в приязни сначала, но потом потребовала разрешительную бумагу от министерства образования и культуры. Что ж. Я съездил в ОГА, получил такую от Леси Михайловны, тоже раскланивались и улыбались. А потом Леся привезла к нам в расположение собственный приказ о запрещении. С виноватым видом извинялась. Мы-то провели собрание в форме митинга прямо напротив театра, под памятником Ленину. Всё отлично сделали. Но давление Плотницкого так просто нельзя было одолевать всякий раз.
Так или иначе мы добрались до сбора подписей, увы, тут я выбыл из борьбы из-за пневмонии. Конечно, я сначала две недели кашлял и задыхался, надеясь, что пройдет само, но сдаваться на госпитализацию таки пришлось. Подвал со сквозняками, беготня и постоянный холод в помещениях достали.
Пока я лечился, наши собрали подписи (их требовалась всего тысяча), сдали их, а ЦИК просто отказался их принимать. В сформировавшемся государстве в таких случаях подают в суд, но в ЛНР никаких судов не было. Это стало концом кампании. Бэтмен почему-то не стал или не смог бороться дальше. Наш штабной коллектив был крайне разочарован.
Мы бы выиграли на честных выборах при всех недостатках нашего выборного штаба. Уважение к Санычу было в городе и в ЛНР огромным. Плотницкий не дал нам выйти на голосование именно из-за того, что проиграл бы тогда. Просто посмотрите видео Бэтмена, как и что он говорил. Сравните с речами Плотницкого. Небо и земля. Где ж только эти честные выборы бывают…
Жаль. Я ощущаю свою вину за то, что не сделал большего. Сделали, что смогли. Такой шикарный конно-спортивный праздник Князь устроил, на митингах выступали, проводили встречи. Договоры о поддержке были с Лешим, с коммунистами. Но многое из запланированного не удалось. Не сумели развернуть газету, не смогли толком выйти за пределы Луганска.
Саныч слишком по-хорошему, на мой взгляд, относился к сопернику. Не был готов к нечистой игре, не думал даже о силовых методах. Я пытался вызнать, есть ли поддержка его кандидатуры за речкой. Говорил, что есть, но вместо имен улыбался.
Плотницкий провел выборы между самим собой. Единственная допущенная им «конкурирующая» партия даже свои ролики снимала в его приемной.
Когда я вышел из госпиталя, оказалось, что в связи с окончанием выборов для нас у меня нет ни задач, ни должности. На дворе перемирие, бойцов на фронте хватает. Я день побродил без дела по расположению и написал рапорт на увольнение. Так или иначе я обещал своей девушке осенью вернуться домой.
Я мог бы еще остаться под насущно необходимые задачи. Бэтмен предлагал мне раньше в случае его победы на выборах войти в правительство и заниматься идеологической работой. В этом была крайняя необходимость. Следовало провести четкую линию антифашистского принципа нашей борьбы, определить высшие цели республики. Здесь до сих пор нет идеологической ясности. Спроси у ополченцев про цели войны, услышишь и про большую Новороссию, и про Киев, и про Львов, и про границы областей. А борьба идет не за территории, а за души людей. И работа с детьми и с молодежью - самое важное.
Саныч не хотел отпускать, мы довольно долго разговаривали. Он сказал, что ему «обещали» в будущем пост мэра Луганска, и у меня в этом плане есть перспективы. Я ответил, что всё уже решил, что предпочитаю родной город. Но кроме того я не поверил. Его не пустили бы. А Саныч, похоже, верил.
Батальон из своей кассы оплатил мне дорогу домой. Из Луганска я привез свой шеврон ГБР «Бэтмен» как предмет памяти и гордости и осколок от 152-мм снаряда в качестве сувенира.
После подлого убийства Бэтмена и еще шести бойцов по сию пору несколько наших сидят на подвале Плотницкого, чтобы «оправдать» это преступление, снять ответственность за него с виновников. Война оборачивается и так. Другие воюют в составе бригады. Полтора года почти уже, кто с самого начала. Мы не отдали город фашистам тем летом, наши не отдадут республику и сейчас.
Источник: http://m.aftershock.su/?q=node/326664
http://anisiya-12.livejournal.com/1242936.html
Продолжение
http://anisiya-12.livejournal.com/1243207.html
Приехал с ними взрослый мужик. Председатель профкома одного большого предприятия. Был, говорит, в Киеве, на профсоюзной конференции. Это когда город украинская артиллерия разносила. Мы с ним очень долго беседовали.
- Я подобных тебе «профсоюзных лидеров» считаю паразитами в обществе. А при войне - особенно. Вот ты, пока рабочих твоего предприятия убивали снарядами, пока они под обстрелами пытались поддерживать обеспечение города, ты на их денежки, на их профсоюзные взносы в киевской гостинице проживал, кушал в ресторане. Так ведь?
- Ну, я там и свои тратил.
- А какие это свои? Ты их заработал разве? Какая от тебя была польза?
- Мы же права работников защищаем.
- И что ты конкретно защитил?
Вспоминал он, старался… В общем, за свои десять лет на профсоюзной должности он выиграл один суд по задолженности по зарплате уборщицы на сумму 10 тысяч гривен.
А получал сам штук семь минимум. И нашел я у него пустой бланк профсоюзной путевки с печатью и подписью. Не все же два месяца он на конференции был, наверное, и отдохнул в санатории.
- Значит, 10 тысяч гривен - это вся польза от тебя… А ты знаешь, профсоюзный лидер, кто такие были Сакко и Ванцетти?
- Нет, улицу только такую знаю.
- А они действительно защищали права рабочих. И их за это казнили. А ты…
Этого кадра я решил вообще не выпускать. Оставил в тетрадке без срока. После меня уже его освободили. И ведь неглупый, и внутренний стержень у него был. В рабочей одежде мужиком выглядел, взгляд даже поменялся, хвалили его на окопах. Но паразитом-то жить удобнее…
Среди пассажиров были двое братьев молодых. Работали где-то на Украине «подай-принеси».
- Зачем приехали-то, дорогие мои, в родной город, неужели в ополчение вступать?
- Та ни… За зимней одеждой.
Вот какие нервы тут выдержат? Вкатил им 20 суток. Отработали, вышли и, наверное, смылись снова на Украину. Может, их мобилизовали, и они теперь с нами воюют.
Надо сказать, что таких неприятных диалогов у меня хватало. Посадили одного за хулиганство, быковал у себя на районе. В 25 лет уже отсидка есть. И в камере уголовного авторитета изображает, дескать, и на тюрьме королем будет. «Начаааальник….»
- А тебе война похрен?
- Нет, не похрен.
- А что ты живешь-то так?
- Как? Нормально живу.
- Ты обстрелы ежедневные видишь? Видишь, что гражданские гибнут каждый день? Женщин и детей разорванных видел?
- …. вижу…
- И тебе на это похрен?
- Нет, не похрен.
- А Родину защищать?
- А я… в армии не служил, не умею.
- А кто умеет? Кто, мать твою, должен защищать твой город? У нас деды по 60 лет в строю, бабы, вон пацан сидит 18-летний с автоматом, россияне бросают семьи, работу и приезжают сюда твой город защищать от нациков. А ты, мразь, здоровее меня в два раза, в каждой руке по пулемету можешь удержать. Но жрешь водку на бабушкину пенсию и на ворованное.
Схватил дубину и отхерачил его от всей души. И помогло! На следующее утро всю наглость как рукой сняло, побежал на работы со всем рвением. Конечно, человека из такого быстро не сделать, но потаскал мешки, покопал окопы - уже польза.
Применять насилие приходилось. Эта практика существует и в мирное время в соответствующих учреждениях. Как еще прекращают неповиновение в тюрьме? Дубинками и в карцер. А у нас и карцера нет, и даже двери в камерах открыты. Чтобы удержать буйного невменяемого алкаша внутри камеры, его нужно прилично избить. Не оружие же применять.
Старались минимизировать, конечно. Привозят бойцы кого-нибудь:
- А что он у вас хромает и морда разбита? У нас докторам больше делать нечего?
И уже не разберешься, или действительно жесткое задержание было необходимо, или у бойцов лишняя энергия и злость изливаются. В итоге командир жестко эти вопросы отрегулировал, ситуация нормализовалась.
Вот другая дилемма. Берем, например, наркоторговца. В мирной жизни его положено лет на десять в тюрьму определить. А у нас из наличных вариантов - застрелить или отпустить. Сидеть у нас он тоже не может, так как заразный сам. Что делать? - Отпинали, пообещали в следующий раз убить и выкинули.
Когда я должность Субботе сдавал, то говорил ему, что охраняет задержанных и поддерживает порядок не автомат у караульного (его и отобрать можно), а чувство страха. Поэтому некий уровень насилия необходим, иногда морды бить нужно, тем более, заслуживающие всегда есть. Правда, он все равно так никого и не ударил, мягкий человек в этом отношении.
Хороший парень, мы вместе много времени проводили по службе, сблизились, разговаривали о многом. Луганчанин, работал в семейном зоомагазине, сначала рванул с женой в эвакуацию. Но не смог усидеть, вернулся вступать в ополчение. После убийства Бэтмена его и нескольких других - Маньяка, Фобоса, Омегу, арестовали эти же убийцы. Он до сих пор сидит на подвале у Плотницкого, хотя даже к тем липовым обвинениям вообще никакого отношения не имеет. Надеюсь, что жив.
Не нужно думать, что на подвале была какая-то мрачная гестаповская атмосфера. Народ на работу ходил с удовольствием. Смеялись, трепались, чай на свечках кипятили, курево мы давали. Передачки с продуктами от родных уставал таскать. Бывало, записки передавал в нарушение всех правил (прочитывал, конечно).
Общался я людьми много. Разговаривали о текущем положении, о политике. Многие и не понимали толком причин происходящего на Украине, причин войны. Есть много вещей, цели которых нужно было объяснять. Говорили как-то о вмешательстве США:
- Вот вам простой пример. В этой самой студенческой общаге чуть не в каждой комнате лежат одинаковые коробки с презервативами, в подсобке администрации - целый склад. Это ведь «гуманитарка» от американских «друзей». Их бесплатно раздают. Зачем, знаете?
Это программа по сокращению населения. У нас в России в 90-ых были «Центры планирования семьи», работающие полностью на американские деньги. Гормональные противозачаточные, презервативы бесплатно, с абортом помогали. Теперь и войной у вас население сокращают.
- У тебя сто причин, почему ты воевать за свою землю не хочешь. Матери он помогает… Воды две баклажки принести... В твоем районе позавчера троих женщин убило, не? Хатаскраю? А если мать твою фашисты убьют? Ах, вот тогда пойдешь. А может, лучше отогнать их от города, тогда и мать жива останется? А если вы хатаскрайщики, то с вами и можно делать что угодно: бомбить, грабить, на колени ставить…
Все слышали. Около десяти человек из моих подопечных встали в ряды батальона. Думаю, и мои беседы тоже на это повлияли.
И даже среди наших бойцов полного понимания политической повестки не было. Сильные духом, настоящие, но не все понимают глубины. В одном разговоре затронули языковой вопрос. И товарищ мне высказывает:
- Справедливости ради, с русским языком нас так особо не ущемляли. Разговаривать никто не запрещал…
И мне пришлось ему дать статистику по сокращению процента школ с преподаванием на русском, и в общаге нашей курсовики по спецпредметам на мове, хотя ни студентов, ни у преподавателей украинский - не родной.
- Тебе ведь справку какую-нибудь на украинском выдавали? Ну и что, что ты можешь прочитать? Почему не на твоем родном? А заявление в суд? Примут по-русски? А решение тебе все равно на украинском дадут. Точно всё поймешь или перевод потребуется? Сама постановка вопроса о том, что тебе могут запретить говорить на своем родном языке… Сама хоть теоретическая возможность такого - это сегрегация, этноцид и фашизм.
- Да… действительно…
Политическая и пропагандистская работа была необходима. И требовалось заполнить информационный вакуум. Нет электричества - нет ТВ, нет радио, нет интернета. Газетка XXI век иногда выходила, судя по содержанию, редактор в августе не был уверен, чья возьмет, нейтральненько так было и отстраненно от вынужденного официоза.
Ополченцы хотя бы приблизительно знали обстановку на фронтах, сами видели и доводилось командирами. А гражданские… На них падают мины и снаряды, вокруг города бухает, по улицам носятся машины с вооруженными людьми. Что может понять о происходящем бабушка? Что кроме страха чувствовать? Что гражданские думают о нас? Посмотрит человек с улицы в наш двор. Вот часовой с ленивым видом. В глубине стоят мужики с автоматами, разговаривают, смеются. Чем мы вообще занимаемся?
И я, получив добро от командира, стал выпускать боевой листок батальона. Без отрыва от основных обязанностей. Компьютер, принтер, бумага из университетского имущества, линия от дизель-генератора. Тексты писал совсем уж за счет сна - в то время поспать больше четырех часов казалось роскошью. Политическая статья, статья о батальоне или интервью с бойцами, сводки с фронта, раз в три дня получалось выпускать. Начинал со 100 экз., в конце было более 500. Можно было хоть три тысячи печатать - народ расхватывал влет. Я просто клал пачку на посту, проходящие люди разбирали за час. Пытались и расклеивать в городе, но вышло всего раза три выехать - в нашем районе, в центре, на рынке, на ОГА вешали. Времени не хватало на это.
Делалось с главным расчетом на гражданское население, прорвать информационный вакуум, показать человеческое лицо ополчения, наши общие - всего народа Донбасса, цели. Нравилось и бойцам, благодарили, Саныч был доволен. Удалось сделать всего 13 выпусков, затем новые задачи не оставили времени совсем.
В сентябре батальон воевал под Смелым, на Бахмутке, у Славяносербска. В Луганск потянулась обратная волна беженцев. Новый приток ополченцев из них, в том числе много молодежи. В августовском составе у нас, пожалуй, было 80% старше тридцати пяти лет. А если исключить россиян, среди которых молодых было относительно больше, то и старше сорока лет. Люди советской закалки, убежденные антифашисты. А вражеская пропаганда за годы независимости от разума основательно испортила мозги молодым не только в Галиции, но и Донбасса даже коснулось.
В городе появились свет и вода, открылись магазины - с прекращением осады возвращалась жизнь. День города. Первое увольнение у меня было. После двух с половиной месяцев без выходных и с 16-часовым рабочим днем такая радость.
А потом для меня началась выборная кампания. Саныч подозвал как-то и сообщил, что он собирается выдвигаться на пост Главы республики, а мне предлагает заняться работой предвыборного штаба.
Тут для меня возник принципиальный вопрос. Я служу в армии ЛНР народу Донбасса, а не Беднову А.А. Но выборный штаб - это уже прямая работа на интересы конкретного человека. Следовало ответить себе, нравственно ли это для меня лично, действительно ли избрание Бэтмена на пост Главы будет благом для республики, достоин ли он такой чести, способен ли справиться с задачей. Это ведь было предложением, а не приказом, я мог отказаться. Раздумывал я одну секунду и ответил себе положительно на все эти вопросы. Беднов был лучшим кандидатом на высший пост республики, и за это стоило бороться.
Однако, у меня были сомнения в собственных способностях справиться с комплексом этих задач. Я предупредил, что могу взять на себя идеологическую часть, программы, агитацию, план кампании, но необходим человек из местных с широким кругом знакомств в сферах, способностью решать вопросы во всех кабинетах и организационными способностями. Саныч улыбнулся, сказал, что тут нам всем приходится решать задачи, которыми раньше заниматься не приходилось, и людей пообещал подыскать. Так я возглавил избирательный штаб.
Активно туда вошли четыре человека. Кот, бывший у нас военным журналистом. Питерский, человек с интересным опытом в политике (даже в мэры Петербурга когда-то баллотировался), войнах и в журналистике. Отличный мужик, только мы с ним срабатывались неважно. Цели видели одинаково, но пути всегда разные, как шестеренки с разным шагом. Светлана, гражданская, бывшая актриса луганского Русского театра. Князь, командир роты, недавно целиком вошедшей в состав батальона. Князь был практически тем человеком, который и требовался. Умный, харизматичный, боевой командир, имел некоторый опыт в политике Луганской области до войны. Жаль, что от обязанностей командира подразделения он не мог отстраниться, проводил много времени на фронте, нам его часто не хватало.
Я же передал ИВС под начальство Субботе и сосредоточился на выборах. Трезво оценивая, состав штаба был от идеала очень далек, старания не решали всех проблем. Остро не хватало времени. От объявления выборов до голосования оставалось что-то около месяца. График вынуждал все время решать горящие вопросы, не давая заняться стратегией и политикой. По принятым законам нам предстояло в неделю сформировать общественное движение, это было обязательным условием для выдвижения от него кандидатов в депутаты законодательного органа республики и кандидата на главный пост. На пост главы допускалось и самовыдвижение, но понятно, что без команды, без поддержки широкой силы в этом мало смысла.
Затем неделю на официальную регистрацию движения. Затем выдвижение списков и кандидата. Затем сбор подписей. И где-то там в конце оставалось несколько дней, которые возможно было посвятить только нормальной предвыборной агитации. Сплошной цейтнот.
Препятствия встречались везде. Просто получить текст закона о выборах было серьезной проблемой. На офсайте была опубликована куцая выдержка, а за полным текстом пришлось побегать по кабинетам ОГА.
Конечно, против нас включился административный ресурс. Тут у меня не было иллюзий. Я и не рассчитывал на честную игру со стороны Плотницкого. В нашем планировании стояли мероприятия по нейтрализации нечестных приемов с их стороны.
Вот тут у меня с Бэтменом случилось расхождение. Думаю, Александр Александрович относился к избирательному процессу и вообще к политическому процессу не столь серьезно, как следовало. И виной тому его слишком большое доверие к людям, романтичность какая-то. Слишком хорошим человеком был, чтобы с волками вести себя волком.
Мы же говорили об этом. Вот пойдет голосование, участки будут в школах, комиссии из учителей, сверху пойдет указание на подтасовку. Как мы станем блокировать? Нам нужно выбить административный ресурс у противника, переманить на свою сторону чиновников, чтобы оградить себя от бесчестной игры. Я предлагал работать с министрами правительства, привлечь на свою сторону мэра Луганска Манолиса Пилавова. Саныч просто махнул рукой:
- Зачем нам эти старые коррупционеры?
- А какой у нас ресурс? Я разве буду обеспечивать нам честное голосование, честный процесс? У меня, кроме автомата, ничего нет, а он тут не поможет.
- У нас самый главный ресурс есть. За нас министерство обороны.
Вот тут Саныч допустил стратегическую ошибку. Он считал, что имеет эту поддержку. На самом деле МО никаким ресурсом не было. Бэтмен действительно имел весомый авторитет среди командиров. Но этот авторитет не мог трансформироваться в административный ресурс, не мог и заменить его. Речь ведь шла не об установлении военной диктатуры путем путча.
Ситуация со «стрельбой на выборах» это показала. Плотницкий отдал команду не допустить нас до выборов любыми путями. Я утверждаю это на основании реальных действий, предпринятых его администрацией против нас.
Мы подавали пакет документов, требующийся для регистрации общественного движения.Учреждение, куда следовало обращаться, занималось регистрацией прав, а их непосредственное начальство сидело в ОГА в юротделе. Мы отлично видели, как по телефонам проходят команды. «Запятая не там, приходите через неделю».
Пришлось ставить вопрос перед Бэтменом. Или он решает эту проблему, или выборы для нас окончены. Бэтмен поехал в этот отдел регистрации.
Контору охраняла подчиненная Плотницкому «Заря», бойцов 5-6. И они тоже получили конкретную команду. Формально конфликт развернулся из-за того, что охрана требовала, чтобы оружие на входе сдали все. Никто не противоречил, но у Бэтмена было удостоверение, которое позволяло ему находиться вооруженным вообще везде. Самое официальное.
Накачанный сверху боец «Зари» встал в позу и в разгаре препирательств по поводу пистолетов Бэтмена стрельнул в пол пару раз. Осколками кафеля и оболочками пуль поранило троих наших. Князя в том числе. Ранения небольшие, но сам факт в тех условиях вполне мог спровоцировать настоящий бой, инцидент был вполне достаточен.
В конце концов Саныча с пистолетами и меня пропустили, мы вытащили из-под стола того пьяного чиновничка и регистрация прошла этот этап. Стрелявшего охранника кто-то там пообещал посадить на подвал.
Но мы не выиграли здесь. Если такой простой вопрос требует личного вмешательства самого Бэтмена и проходит с таким конфликтом, то… По-хорошему, кандидат в Главы республики Беднов такой вопрос должен был решить одним телефонным звонком. И где была та поддержка министерства обороны?
Еще был эпизод. Для проведения учредительного собрания нашего движения «Фронт освобождения» мы договорились с залом Русского театра. Директор рассыпалась в приязни сначала, но потом потребовала разрешительную бумагу от министерства образования и культуры. Что ж. Я съездил в ОГА, получил такую от Леси Михайловны, тоже раскланивались и улыбались. А потом Леся привезла к нам в расположение собственный приказ о запрещении. С виноватым видом извинялась. Мы-то провели собрание в форме митинга прямо напротив театра, под памятником Ленину. Всё отлично сделали. Но давление Плотницкого так просто нельзя было одолевать всякий раз.
Так или иначе мы добрались до сбора подписей, увы, тут я выбыл из борьбы из-за пневмонии. Конечно, я сначала две недели кашлял и задыхался, надеясь, что пройдет само, но сдаваться на госпитализацию таки пришлось. Подвал со сквозняками, беготня и постоянный холод в помещениях достали.
Пока я лечился, наши собрали подписи (их требовалась всего тысяча), сдали их, а ЦИК просто отказался их принимать. В сформировавшемся государстве в таких случаях подают в суд, но в ЛНР никаких судов не было. Это стало концом кампании. Бэтмен почему-то не стал или не смог бороться дальше. Наш штабной коллектив был крайне разочарован.
Мы бы выиграли на честных выборах при всех недостатках нашего выборного штаба. Уважение к Санычу было в городе и в ЛНР огромным. Плотницкий не дал нам выйти на голосование именно из-за того, что проиграл бы тогда. Просто посмотрите видео Бэтмена, как и что он говорил. Сравните с речами Плотницкого. Небо и земля. Где ж только эти честные выборы бывают…
Жаль. Я ощущаю свою вину за то, что не сделал большего. Сделали, что смогли. Такой шикарный конно-спортивный праздник Князь устроил, на митингах выступали, проводили встречи. Договоры о поддержке были с Лешим, с коммунистами. Но многое из запланированного не удалось. Не сумели развернуть газету, не смогли толком выйти за пределы Луганска.
Саныч слишком по-хорошему, на мой взгляд, относился к сопернику. Не был готов к нечистой игре, не думал даже о силовых методах. Я пытался вызнать, есть ли поддержка его кандидатуры за речкой. Говорил, что есть, но вместо имен улыбался.
Плотницкий провел выборы между самим собой. Единственная допущенная им «конкурирующая» партия даже свои ролики снимала в его приемной.
Когда я вышел из госпиталя, оказалось, что в связи с окончанием выборов для нас у меня нет ни задач, ни должности. На дворе перемирие, бойцов на фронте хватает. Я день побродил без дела по расположению и написал рапорт на увольнение. Так или иначе я обещал своей девушке осенью вернуться домой.
Я мог бы еще остаться под насущно необходимые задачи. Бэтмен предлагал мне раньше в случае его победы на выборах войти в правительство и заниматься идеологической работой. В этом была крайняя необходимость. Следовало провести четкую линию антифашистского принципа нашей борьбы, определить высшие цели республики. Здесь до сих пор нет идеологической ясности. Спроси у ополченцев про цели войны, услышишь и про большую Новороссию, и про Киев, и про Львов, и про границы областей. А борьба идет не за территории, а за души людей. И работа с детьми и с молодежью - самое важное.
Саныч не хотел отпускать, мы довольно долго разговаривали. Он сказал, что ему «обещали» в будущем пост мэра Луганска, и у меня в этом плане есть перспективы. Я ответил, что всё уже решил, что предпочитаю родной город. Но кроме того я не поверил. Его не пустили бы. А Саныч, похоже, верил.
Батальон из своей кассы оплатил мне дорогу домой. Из Луганска я привез свой шеврон ГБР «Бэтмен» как предмет памяти и гордости и осколок от 152-мм снаряда в качестве сувенира.
После подлого убийства Бэтмена и еще шести бойцов по сию пору несколько наших сидят на подвале Плотницкого, чтобы «оправдать» это преступление, снять ответственность за него с виновников. Война оборачивается и так. Другие воюют в составе бригады. Полтора года почти уже, кто с самого начала. Мы не отдали город фашистам тем летом, наши не отдадут республику и сейчас.
Источник: http://m.aftershock.su/?q=node/326664