(no subject)
Мне так грустно, грустно, грустно. Я чувствую себя как насквозь еврейская женщина, которая растила сына первой скрипкой лондонского симфонического, а он вдруг женился на самой вульгарной в мире женщине и стал продавать ковры в поселке городского типа где-то под Самарой.
В тебе же столько было: очарования, ума, гордости, первобытности, аристократизма, вкуса и чести. Последней даже слишком много. Последняя даже в каком-то средневековом смысле. Где теперь?
Моему жалкому евклидовому уму никак не понять, что можно все это бросить, что нет для тебя теперь дела ценнее для чести, чем следить за полнотой коробки корпоративного чая. Что, может быть, скоро появится форд фокус и кредит на него (расплачусь - как раз дети подрастут).
Как ты смог погасить те страсти, что разламывали твой разум - я так скучаю по ним. Ты был исключением, иногда нелепым, сознаюсь, но все же и-с-к-л-ю-ч-е-н-и-е-м. Смех ты вызывал, злость, негодование, страсть или любовь - ты был один и прекрасен. Так трогательно боролся с собой, с экзистенцией, с совестью. Ты был такой живой. Я и сейчас волнуюсь, когда вспоминаю.
"Жить и работать достойно. Знать, что всего этого ты добился сам". Конечно. Кого ты обманываешь?
Я ездила в монастырь в эту субботу. И когда перечисляла всех своих любимых мертвецов, вспомнила о тебе. Да, в принципе, та мысль была верной.