чистота и коварство
На днях Катя мне присылает ссылочку и говорит, что эта картина ее настолько глубоко тронула, что долго не могла отойти от нее, настолько сильно она срезонировала. Абсолютно легко входишь в это состояние юности, когда тебе вдруг открываются Новые Тайны, читаешь что-то ранее «недозволенное», легкий румянец, уже давно пора спать, а ты не можешь оторваться от разворачивающегося сердечного сюжета… (а может все и не так :))
Franz Eybl, Lesendes Mädchen, 1850
Österreichische Galerie, 53 × 41 cm
Меня заинтересовало еще и то, какими изобразительными средствами добивается художник в передаче этого нежного возраста. В качестве контраста я вспомнила другую картину, где изображена молодая женщина, тоже контрастной внешности (белая кожа и темные волосы). Но насколько они разные! Вроде бы и там, и там обнаженное плечико, и там и там ручка, тогда в чем кроется эта потрясающая разница?
Федерико Мадрасо и Кунц "La Condesa de Vilches" 1853, Прадо
Смотрю на нежное плечо девочки. Линия такая робкая, при вполне читаемом контуре, линия неуверенно крадется, множество светотеневых нюансов создают ощущение такой зябкости и даже ранимости, дыхание становится поверхностным и будто всхлипывающим, робким.
Когда я вижу плечо молодой женщины, я чувствую определенную твердость, челюсти невольно смыкаются, глаза слегка прищуриваются, во взгляде загорается дьявольщинка, здесь уже нет нюансов, дыхание резко переходит «вниз». Если на предыдущем плечике дышалось где-то вверху, даже брови сами собой приподнялись, то здесь появляется какая-то даже надменность, внутренняя ухмылка. Здесь нет трепета, гладкость поверхности не дает «зацепиться», ты «сползаешь» вниз. И есть неприятная холодность.
Когда я смотрю на девичью кисть руки, возникает ощущение покоя и нежности, дыхание становится спокойным, мягким, легким, на лице невольно возникает улыбка, хочется погладить по этой ручке.
Когда взгляд переводится на кисть молодой женщины, сразу охватывает какое-то беспокойство, она как будто тихонечко по-змеиному перебирает пальчиками, эту руку уже не хочется погладить, ты напряженно начинаешь за ней следить, как бы она чего не сделала.
Когда я вижу часть головки девочки, дыхание спокойное, глаз плавно скользит по головке. Мягкий глянец пряди и кожи лба создают некоторое ощущение первозданности.
Когда взгляд переносится на головку молодой женщины, то все сбивается, ты как будто во что-то упираешься, во что-то непробиваемое. Сложный ритм прически, глаз начинает бегать от детали к детали, никакого покоя уже нет. Хитросплетения в буквальном смысле слова.
Еще нельзя не отметить открытое ушко девочки, это очень трогательно и чисто. Ушко такое по-детски пухловатое.Если представить ушко у молодой женщины, оно наверняка будет другим, оно будет более тонким, линии более изощренными, мочка будет более плоская. Характер открытости частей тела тоже участвует в формировании у зрителя определенного чувства. Вот, казалось бы, и тут и там плечо открыто, но какая разница! У девочки это как бы случайно, и она вообще сидит одна, в ее комнате не может быть посторонних, если вдруг представить, что девочка обнаружит, что мы за ней наблюдаем, мне кажется, она еще больше покраснеет, и первым непроизвольным жестом она непременно поправит спавшее плечико.
Получается, что изображая чистоту и коварство художники используют похожие приемы, только «есть нюансы»(с). Плечико девочки, несмотря на ясность формы, трепещет светотеневыми нюансами, а плечо женщины производит монолитное впечатление. И, напротив, кисть девочки незамысловата, естественна в своей позе, а в кисти женщины одновременно миллион нюансов, она на глазах меняется. Коварство (сложность, закрытость и опыт) сидит глубоко в деталях, в сложной форме, чистота (простота, открытость и наивность) же больше трепещет на поверхности несложных форм.