Переведу по мере сил с украинского для своих русскоязычных друзей.
Выстрелы в 10 см от головы, побои, отрезания волос, прикладывание ножа к телу с угрозами отрезать ухо или нос, раздевание... И все это - под смех окружающих снималось на телефоны.
Это довелось пережить трем киевлянам - фотографу Олесю Кромплясу, Евгению Рахно и журналисту-фрилансеру Елене Максименко. Девушка говорит, что над ней физически так не издевались, как над ее друзьями Олесем и Евгением, но больше прессовали психически. В пятницу молодые люди пообщались с журналистами и рассказали, что с ними произошло 9 и 10 марта, когда вся страна переживала за них. "Украинская правда. Жизнь" ниже приводит их рассказ.
Евгений Рахно: Я - водитель машины, на которой все поехали в Крым. У меня там теща живет, я хотел посмотреть что там происходит.По мнению людей на КПП, в моей машине была очень профессиональная техника.
У меня было 3 места в машине, первым откликнулся Олесь, потом Леша (жкрналист, который проехал КПП, поскольку до этого пересел в машину крымского друга, и поэтому рассказал о пропавших друзьях), он привел Елену.
Елена Максименко: Главные претензии ко мне возникли тогда, когда нашли мои удостоверения журналиста (их было два), и фотокамеру. Но самое ужасное то, что там была акредитация из Штаба Национального сопротивления - из пресс-центра Майдана.
Журналист для них - враг априори, который приехал пострекать народ и искажать ситуацию.
Олесь Кромпляс: У меня было два фотоаппарата, кое как удалось пояснить им, что это не профессиональная техника. Потом они увидели журналисткие удостоверения у Лены, но больше всего их взбесило что у Жени был бронежилет. У него была на него официальная накладная их МВД, где он его купил. Он объяснял, что бронежилет нужен для безопасности...
После этого нашу машину отогнали подальше на обочину, Лену поставили вдоль, а нас с женей поставили на колени и сказали поднять руки за голову. На этом блокпосту было около 200 человек, стояли БТРы, палатки. И все эти люди просто начали собираться вокруг нас, читать мораль и обзывать майданутыми, пареллельно обыскивали девушек с Автомайдана.
Мы еще думали, что в самом худшем случае нам сейчс прочитают лекции и отправят назад домой.
А потом подошел какой-то беркутовец. Сперва сказал: "Сюда смотри," а потом: "Что ты смотришь!" и просто ударил меня сильно ногой в живот. Я стоял на коленях. У нас руки были связаны сзади пластиковыми стяжками, а у Лены - скотчем.
.Жене доставалось больше, потому что это была его машина. Она предназначена для бездорожья, там есть домкрат, шнур. У нас выпытывали, зачем это нам? И при каждом ответе,в который они не верили, его просто били.
Кто-то подошел к моей сумке, увидел пленку от фотоаппарата, и начал кричать: "Это террористы, они были в Беслане!". Но при чем тут Беслан к обычным фотопленкам?
"Атракцион невиданного садизма"
Олесь Кромпляс: Когда мы поняли, что мы, по их сленгу, "пассажиры серьезные", повели немного дальше вдоль трассы и завели в ров. Там тоже поставили на колени. И тут начался просто самый большой для них цирк - атракцион невиданного садизма.
Коли вони зрозуміли, що ми, за їхнім сленгом, "пасажири серйозні", повели трохи далі вздовж траси й завели у рів.
Сперва, когда мы стояли возле КПП. мы еще думали, что тут нас все видят, с нами ничего не случится, но когда попали в ров - наши надежды, что все будет хорошо, очень быстро выветрились.
Каждый из представителей подразделений, которые там были - титушки в спортивных костюмах и в тапочках, "Беркут", кавказцы, местная самооборона - подходили к нам.
Кто-то с гранатой предложил засунуть мне ее в рот. Кто-то подошел и больно ударил в живот. Спасибо одному моему тренеру, который посоветовал, если у тебя есть травма, сразу рассказывать об этом людям. Когда мы там стояли, еще с казаком на КПП, я сказал, что у меня серьезная травма головы и что любой сильный удар по голове - и я умру. Поэтому приходили беркутовцы, поднимали мою голову, смотрели есть ли шрам, и били по другим частям тела.
Половина вопросов, которые нам задавали какие-то допрашиватели, кто-то просто выливал на нас гнев.
Беркутовец подошел и начал угрожать оружием. Сперва он приложил к моей голове пистолет, перезарядил. Кто-то пришел с двумя лопатами и сказал, что будем рыть могилы. Кто-то сказал, что давайте кончайте их, но чтобы не было много крови.
Но через три часа, сколько это все продолжалось, мозг начал различать - когда пугали, а когда нет.
Представьте: пришли беркутовцы, выхватывают нож, хватают за ухо. Или Женю вот так спрашивают: "Что тебе отрезать? Нос или ухо?"
Через час таких издевательств и пыток мы поняли: все что им нужно - это просто издеваться, что у них есть четкий приказ не бить нас прямо по лицу.
Евгений Рахно: Мы лежали в рову с руками назад. Они положили мне голову набок и выстрелили в 5-10 см от лица. Патроны были боевыми. там виднелась дырка в земле. Мы поняли, что это не холостые патроны. А после этого прикладывали к ноге, к руке и спрашивали: "А что тебе отстрелить?"
Были моменты, когда понятно, что нас берут на понт. Но мы прекрасно поняли, что если у кого-то из них упадет планка - на найдется того, кто сможет успокоить.
Они постоянно провоцировали.
Олесь Кромпляс: Предстаьте себе, нас положили на землю, плечо к плечу. Жене уперлись ногой в спину и навели на голову автомат, а я лежу и смотрю. Перезарядили и выстрелили.
От страху у Жени откинулась голова, а я был на 200 % уверен, что он мертв. Мы до сих пор плохо слышим.
Мне разрезали штаны, голый зад... Нс снимают.
Кто-то подошел и бросил на голову окурок. Я лежу и понимаю, что сейчас загорятся все волосы, чувствую что что-то печет на голове. Начинаю крутиться и биться головой о землю, чтобы его погасить. Все смеются.
Х
ватают за ухо и как бы пытаются его отрезать тупой стороной ножа. Они начали нам резать волосы. Женя подстригся, а я этого не делал - вот можете посмотреть.
В центре головы Олеся видны короткостриженные волосы, которые отрезал Беркут.
Евгений Рахно: Подходят и говорят: "А давай мы тебе зубы вырвем.". Берут плоскогубцы и лезут тебе в рот. Их не вырвали, это такой способ запугивания был.
Елена Максименко: Нам, девушкам, досталось меньше в физическом плане, но больше психически. Пытались выяснить, на кого мы работаем и кто нам платит, и не стыдно ли мне писать заказные статьи.
Представители так называемых казаков - стращные люди. Они не "тупые боевики", как "Беркут", они издевались тонко и извращенно.
Один из казаков читал поэму на украинском языке, очень артистично, при этом проговаривая каждое слово сквозь зубы с ненавистью. И потом рассказывал, что в мире перенаселение и нужно лишних людей отстреливать: "А кого отстреливать, как не таких людей, как вы?"
Приходили и говорили: "Как тебе доказать, что "Небесная сотня" в аду? Только отправить тебя туда, чтобы ты им пояснила,ч то они неправы."
Заставили снять шнурки с кед, один из мужчин начал шнурком меня душить, ударил кулаком в скулу, отрезал часть волос. Говорили, что сейчас убьют моих друзей у меня на глазах и отрежут им головы, угрожали ктрезать мне ухо. Я пыталась вести с ними диалог, что мы не хотим войны. Мне кажется, что это несколько сняло напряжение.
Был "зеленый человечек". Он подходил время от времени и говорил: спокойно, вас не убьют, главное не делайте глупостей, не делвйте резких движений.
"Я шел без штанов и трусов, как козак Гаврилюк"
Олесь Кромпляс: Затем нас отправили в подвал этого Гаишного КПП. С этого рва к КПП я шел без штанов и трусов, как козак Гаврилюк. Все стояли и ржали. Все это комментировалось на видео.
Весь подвал 3 на 3 метра был выстелен старыми куртками и матрасами. Мы поняли, что это надолго. Что это система, не мы тут первые и не мы последние. И можем тут пробыть долго.
Нас предупредили, что при любом шорохе стриляют в темноту.
Потом пришел военный, который начал матюкаться на всю организацию и сказал, что машина давно ждет. Нас погрузили в бортовый тентовый КАМАЗ. Просто как скот, лицом вниз.
Евгений Рахно
Все это время мы были с завязанными руками, в общем около 13 часов.
К нам приставили двух автоматчиков из "самообороны", они не прятали свое лицо, они как-то добрее, адекватнее. И нас повезли - это был еще один момент, когда мы уже в который раз начали прощаться с жизнью: думали, что нас везут просто в посадку и там уже растреляют.
Елена Максименко: При это все время уверяли нас, что все будет хорошо.
Олесь Кромпляс: Но мы уже начали понимать, что когда угрожают, что сейчас расстреляют - это не так страшно. А вот когда тебе говорят, что все убудет хорошо, то понимаешь, что теперь точно растреляют.
Нам разрешили сесть. Они были добрыми, эти представители "самообороны". Нас, например, одели. Мы были связаны, они там заправили нас, у меня вообще там вместо штанов были какие-то лохмотья.
Елена Максименко: Потом мы долго ехали, может часов пять. Дальше был еще один экзистенциальный момент, когда нас высадили из этого кузова...
Евгений Рахно: Это был маршрут Сімферополь - Бахчисарай - Севастополь.
Елена Максименко: Когда мы приехали, уже была ночь. Нас поставили лицом к стене, руки за спину, сказали так стоять. Это длилось около двух-трех часов, и все время за нашими спинами ходили люди с автоматами. Было очень страшно. Казалось, что в любой момент дадут команду - и все.
Потом нас поодному начали заводить в середину здания - это была военная база, так называемая гаупвахта. Там каждого из нас отдельно допросили, отдельно каждого раздели, рассмотрели вещи - все это записывалось на камеру. Отдельно провели агализ на наличие наркотиков в крови.
Олесь Кромпляс: Они очень удивились, когда анализ вышел чистый.
Елена Максименко: Они реально были уверены, что мы все наркоманы на Майдане. Дальше до одинадцатого числа мы пребывали в этих камерах. Каждого в свое время водили на допросы.
Олесь Кромпляс: В этой гаупвахте каждый допрос снимался на видео, говорили который час. Нас задержали на КПП, возле Армянска где-то в 16-00 или в 15-30. Последноего, Женю, завели в камеру в 3 часа ночи.
То есть приммерно 11 часов мы были в одежде, которая предназначена для машины? футболки, жакет, а я без штанов. Мы провели на холоде примерно +2 _3 градуса 12 часов.
Нас трясло, но мы стояли и ждали своей очереди. Когда нас двое только осталось, нас завели в коридор, мы ждали, пока нас дальше примут.
Евгений Рахно: Те, кто нас охранял на улице, сами замерзли. При этом они были соответственно одеты.
Елена Максименко
Елена Максименко: Люди в этом помещении относилсиь к нам более лояльно, по сравнению с "Беркутом" и "казаками", это общение можно было бы назвать даже приятным.
Не было хамства, к нам обращались на "Вы", спрашивали все время, не нужна ли медицинская помощь. Возможно, это своего рода такой PR ход, чтобы показать этих военных как положительных героев.
Нас водили регулярно на допросы, меня пытались расколоть на какую-то журналисткую шпионскую деятельность. Заставили сказать пароль своей почты, анализировали мои письма, мои смс, спрашивали: "Зачем ты писала статью про русскую агрессию?". Я сказала,ч то не писала такой статьи, а они - в почте написано послание с вашей фамилией. Я спросила, какое издание - они "заглохли". И таких моментов было много.
Олесь Кромпляс: То есть каждому предьявили разные обвинения. У меня пленка, которая почему-то выщвала очень большое удивление: они увидели, что у меня есть очень много фотографий с Майдана, с первых рядов. Есть также и с Антимайдана.
При мне остался кошелек с деньгами, они в нем нашли "счастливые билетики", которые я, как дурак, собирал. Они сразу их увидели, описали, - у них было подозрение, что там какие-то шифры записаны.
То есть мне "продвигали" какую-то шпионскую деятельность. Спрашивали, на кого работаешь, кто передает данные, с кем мы должны встретится и так далее. Я говорил правду. Ведь если поймают на лжи, то будет еще хуже. Потом, когда сказали, что машина уже приехала, то вывели всех.
Елена Максименко: Нас все время пугли "Беркутом", если им не нравились ответы. Мне они сказали, что в следующий раз будешь говорить с "Беркутом". И с неофициальных разговороы, они говорили, что это киевский "Беркут", который сейчас в Крыму и которым Росиия выдала паспорта.
Не знаю насколько это правда, но эту версию мы слышали много раз от разных военных, от разных людей.
Олесь Кромпляс: Когда нас отпустили, то посадили в "Мерседес-Вито".
Подошел подпоковник какого-то спецподразделения РФ и сказал, что ему все равно что мы напишем. Он сказал, что у него есть цель - нас здоровыми отправить к этому КПП и договориться с "Беркутом". Сказал, что эти казаки и "Беркут" никому не верят, что они вышли из-под контроля, что он старается договориться, чтобы нас пустили.
Дальше нас просто привезли на тот же КПП, а там просто как Мордор: одни копают что-то, другие закапывают, техника идет.
Машины не пускают, БТР перекрыл дорогу, машины из Армянска в Украину не пускают. Стоит много машин без номеров. Дальше мы стали под прикрытие двух БТРов РФ.
Где-то через полчаса им удалось нас пропустить через "Беркут", мы подъезали к казакам, которые не хотели отдавать Женину машину.
Оказалось, что они на ней уже где-то катались и на охоту ездили, она была вся в грязи. Потом наша охрана в боевой готовности нас провела и посадила в машину. Нас пропустили у Украинскому КПП.
Источник