Женщины
- Пошли в ванную! - строго прошептала мне Нина.
- Тсс, - говорю её, ведь мама её уже спала, если она проснётся - нам крышка.
- Быстро!.. - она схватила меня на руку - ладонь у неё была сухая, а у меня мокрая. За пальцы она втащила меня в узкую совмещёнку и закрыла дверь на щеколду.
- Ты свёт в коридоре…
- Тихо! Выключила! - она выпучила глаза так, что ресницы, мне показалось, достали до бровей. У неё были очень длинные ресницы, в шесть-то лет. Я же не помнила, какие у меня, и собственное отражение в зеркале, остриженное под мальчика, не вызывало у меня такого интереса, как волосы и ресницы Нины.
Она наклонилась к тумбе под раковиной - дверца была приклеена изолетной, мне пришлось поддерживать снизу, чтобы совсем не отвалилась. В самом дальнем углу оказалась пустая упаковка из-под стирального порошка, какого-то такого старого, что им наверно стирали пелёнки Нининой маме или папе. Сверху на пачке был сделан надрез, чтобы получилась коробочка. Нина запустила туда руку и достала конверт, сделанный газетной бумаги.
- Что это?
- Смотри.
Она доставала из конверта по одной фотографии и протягивала мне.
Вначале изображение казалось непонятным, непривычным для глаза, я пару секунд не могла сообразить, что это на снимке. Неожиданно меня осенило: это же голая женщина! На фотографии! Разве такое бывает?
Нина протягивала мне снимки один за другим, и на каждом была голая женщина, а иногда целых две. Я подумала, как же это они согласились фотографироваться так, я бы ни за что не стала… А они разлеглись на диванах, в чулках, с перьями, даже в туфлях на высоких каблуках, но абсолютно голые! У одной была даже лупа, и куда же вы думаете она её приставила? Всё это не помещалось у меня в голове, я отложила фотографии и спросила:
- Откуда они у тебя?
- Мы с мамой нашли в папином пиджаке.
- Он что на работу с ними ходит?
- Нет, в другом, который с погонами. Армейский.
- Ааа… И что мама сказала?
- Мама сказала, что папа очень плохо себя вёл.
Она полистала фотографии и протянула мне одну.
- Смотри на её лицо!
- Что?
- Видишь губы?
- И что? Чёрные.
- Это же фотография! Они очень чёрные. А на самом деле они ярко-красные.
- Хаха, - засмеялась я, - конечно это помада! Чёрная помада!
- Да нет же, она красная! - рассердилась Нина, - я узнала у Лены пятого дома, как сделать так, чтобы губы были ярко-красными.
- Ага, поди узнай, где твоя мама помаду прячет…
- Надо взять зубную щётку и сильно потереть ей губы! - радостно сообщила она.
- И всё? И они будут красные?
- Красные!
- Без помады?
- Без помады!
Сразу же мы взяли из стаканчика по щётке и стали что есть силы чистить по губам, чтобы губы были ярко-малиновые, чтобы на фотографиях казалось, что они чёрные, чтобы быть как те женщины, тёрли долго, до крови. Потом выключили свет, на цыпочках в темноте нашли кровать и уснули, думая о том, какие же мы красивые…
- Тсс, - говорю её, ведь мама её уже спала, если она проснётся - нам крышка.
- Быстро!.. - она схватила меня на руку - ладонь у неё была сухая, а у меня мокрая. За пальцы она втащила меня в узкую совмещёнку и закрыла дверь на щеколду.
- Ты свёт в коридоре…
- Тихо! Выключила! - она выпучила глаза так, что ресницы, мне показалось, достали до бровей. У неё были очень длинные ресницы, в шесть-то лет. Я же не помнила, какие у меня, и собственное отражение в зеркале, остриженное под мальчика, не вызывало у меня такого интереса, как волосы и ресницы Нины.
Она наклонилась к тумбе под раковиной - дверца была приклеена изолетной, мне пришлось поддерживать снизу, чтобы совсем не отвалилась. В самом дальнем углу оказалась пустая упаковка из-под стирального порошка, какого-то такого старого, что им наверно стирали пелёнки Нининой маме или папе. Сверху на пачке был сделан надрез, чтобы получилась коробочка. Нина запустила туда руку и достала конверт, сделанный газетной бумаги.
- Что это?
- Смотри.
Она доставала из конверта по одной фотографии и протягивала мне.
Вначале изображение казалось непонятным, непривычным для глаза, я пару секунд не могла сообразить, что это на снимке. Неожиданно меня осенило: это же голая женщина! На фотографии! Разве такое бывает?
Нина протягивала мне снимки один за другим, и на каждом была голая женщина, а иногда целых две. Я подумала, как же это они согласились фотографироваться так, я бы ни за что не стала… А они разлеглись на диванах, в чулках, с перьями, даже в туфлях на высоких каблуках, но абсолютно голые! У одной была даже лупа, и куда же вы думаете она её приставила? Всё это не помещалось у меня в голове, я отложила фотографии и спросила:
- Откуда они у тебя?
- Мы с мамой нашли в папином пиджаке.
- Он что на работу с ними ходит?
- Нет, в другом, который с погонами. Армейский.
- Ааа… И что мама сказала?
- Мама сказала, что папа очень плохо себя вёл.
Она полистала фотографии и протянула мне одну.
- Смотри на её лицо!
- Что?
- Видишь губы?
- И что? Чёрные.
- Это же фотография! Они очень чёрные. А на самом деле они ярко-красные.
- Хаха, - засмеялась я, - конечно это помада! Чёрная помада!
- Да нет же, она красная! - рассердилась Нина, - я узнала у Лены пятого дома, как сделать так, чтобы губы были ярко-красными.
- Ага, поди узнай, где твоя мама помаду прячет…
- Надо взять зубную щётку и сильно потереть ей губы! - радостно сообщила она.
- И всё? И они будут красные?
- Красные!
- Без помады?
- Без помады!
Сразу же мы взяли из стаканчика по щётке и стали что есть силы чистить по губам, чтобы губы были ярко-малиновые, чтобы на фотографиях казалось, что они чёрные, чтобы быть как те женщины, тёрли долго, до крови. Потом выключили свет, на цыпочках в темноте нашли кровать и уснули, думая о том, какие же мы красивые…