Время, чтобы быть рядом.
Прощаться с близкими тяжело. Но, мне кажется, не иметь возможности проститься - еще тяжелее... Я благодарна Богу, что эта возможность у нас есть. Но я и не думала, что осознанное прощание может быть таким светлым и грустным одновременно...
Моей бабушке, Янине Александровне, без 5 месяцев 90 лет. Удивительная женщина, человек, который достойно прожил тяжелую необыкновенную жизнь. О ее судьбе писали в газетах, сняли документальный фильм, а если когда-нибудь снимут и художественный, то захватывающий сценарий для него придумывать не нужно: его уже написал сам Господь. Несколько недель назад, когда она на скорой попала в больницу, мы узнали, что у нее рак в завершающей стадии. И что осталось немного. Ей предложили остаться там и делать болезненные процедуры, которые могут помочь прожить на какое-то время дольше. Но она, конечно, выбрала не длительность жизни, а ее качество. Отказавшись от лечения, бабушка приехала домой, к своим родным, и радуется, не смотря на боль, каждому дню. Ее блестящий и язвительный ум ясен, как никогда.
Я иду с магазина и вижу ее, сидящую на складном стуле в нашем дворике. Она одета в безупречной чистоты костюм с розовой чешской брошью, который, правда, в последние месяцы стал ей сильно велик. На плечи накинута ветровка, на руке - простые круглые часы. Такая довольная и умиротворенная... Светит яркое солнце, поэтому она в солнечных очках. Сажусь рядом с ней, беру за руку, и она в ответ уверенно пожимает мою. Удивляюсь, какая же горячая и сильная ее рука! Сколько в ней жизни! Невероятно... Хочется навсегда "вклеить" в память и это солнце, и эту горячую шершавую руку, и родной голос с такими знакомыми с детства интонациями, и весь этот день. "Анечка, послушай, ну как же прекрасна наша планета! Букашечки маленькие, и те - венец творения! Смотри, вон ползут, ай, мои вы хорошие! " - умиляется она, качая головой и глядя на пробегающих мимо муравьев. "И всем же пара нужна, даже козявочкам этим! Удивительно, правда? Ну, разве могу я быть не благодарна, что прожила здесь такую долгую жизнь, встретила твоего дедушку, родила детей, увидела своих внуков и правнуков? " Улыбается. Заговорчески продолжает: "Я решила припудриться немного там из твоей косметички. А то моя пудра закончилась..." Обнимаю ее...) Помолчав немного, добавляет: "Погода хорошая, решила вот прогуляться."
Сразу почему-то вспоминаю, как соседи по дому, где последние годы жили они с дедушкой, называли ее "Королевой". Может, за всегда ровную осанку и простую, но всегда удивительно чистую и отутюженную одежду, а, может, и за ошеломляющую способность, не стесняясь, высказывать все, что она думает о чем-либо, не взирая на чины и лица. Напоминаю ей об этом, и мы смеемся вместе. Да, она была истинной королевой при благородном короле, да только без богатых хором и золота, с тряпкой Золушки вместо скипетра в руках... Чистюля, каких свет не видывал... У "Королевы" и была-то всего пара платьев, каждому из которых по многу лет, один нарядный костюм, сшитый на заказ еще в Магадане, пудра с помадой да вышеупомянутая царская осанка. И высшей пробы верность. Мужу, семье, себе, совести. Ах, да, были же еще вечные янтарные бусы, подарок дедушки, и неизменная чешская брошь. Но этого было достаточно и ей самой, и тем, кто знал ее. "Вот уж характер!"- шептали за спиной, вкладывая в эти слова иногда совершенно противоположный смысл. А некоторые ехидно добавляли: - "Никифору Васильевичу нужно памятник ставить!" Поставили 9 лет назад... По-северному суровый, с открытым замком и странным номером. Памятник в том числе и их огромной любви, их непростым, соединившимся в одну, судьбам, понятный только самым близким...
Слышу вдруг, отвлекаясь от мыслей: "Что-то холодец давно не готовили, надо сделать! А еще блинов хочу! Вот Герман приедет, испечет мне, других не буду есть!" И, хитро смеясь, добавляет: "Никому не дам, пока не наемся!" Я улыбаюсь. Ведь сама съест один, а потом возьмет только тогда, когда все уже наедятся вдоволь...) Но делаю вид, что верю в суровость её намерений, и мы снова смеемся. И вдруг шутит в своей манере: "Надо же рака своего подкормить!". Но мне почему-то уже совсем не смешно...
Тетя Аня, младшая дочь, и ее муж Герман приедут из Питера через пару дней. "У нас всех есть еще время побыть рядом" , - сказала моя мама. У них с бабушкой всю жизнь были сложные отношения. А сегодня я прочла письмо, которое моя мама написала своей маме и расплакалась. От счастья, что бабушка его успеет прочесть. Прощение друг друга, благодарность и возможность сказать близкому человеку, как сильно ты его любишь, еще при его жизни - бесценный Божий дар, великое благо, которое, к сожалению, дано не всем...
Да, все будет плохо. И это будет скоро. Я где-то прочла, что светлого будущего не существует: светлым бывает только прошлое. Но это будет потом, а сейчас почему-то хорошо, светло. В одном фильме про небеса, до которых нужно достучаться, было сказано, что бояться глупо. И она не боится, как не боялась ни в ГУЛАГе, ни после него, ни сейчас... И это, наверное, плохо будет нам, тем, кто еще в пути. А тем, кто уже постучался к Тебе на небеса, отвори легко, Господи, как и обещал. И пусть им там, у Тебя, будет хорошо...Никому не надо бояться. Время, которое Ты даровал нам, не для этого. Оно дано, чтобы быть рядом.
Моей бабушке, Янине Александровне, без 5 месяцев 90 лет. Удивительная женщина, человек, который достойно прожил тяжелую необыкновенную жизнь. О ее судьбе писали в газетах, сняли документальный фильм, а если когда-нибудь снимут и художественный, то захватывающий сценарий для него придумывать не нужно: его уже написал сам Господь. Несколько недель назад, когда она на скорой попала в больницу, мы узнали, что у нее рак в завершающей стадии. И что осталось немного. Ей предложили остаться там и делать болезненные процедуры, которые могут помочь прожить на какое-то время дольше. Но она, конечно, выбрала не длительность жизни, а ее качество. Отказавшись от лечения, бабушка приехала домой, к своим родным, и радуется, не смотря на боль, каждому дню. Ее блестящий и язвительный ум ясен, как никогда.
Я иду с магазина и вижу ее, сидящую на складном стуле в нашем дворике. Она одета в безупречной чистоты костюм с розовой чешской брошью, который, правда, в последние месяцы стал ей сильно велик. На плечи накинута ветровка, на руке - простые круглые часы. Такая довольная и умиротворенная... Светит яркое солнце, поэтому она в солнечных очках. Сажусь рядом с ней, беру за руку, и она в ответ уверенно пожимает мою. Удивляюсь, какая же горячая и сильная ее рука! Сколько в ней жизни! Невероятно... Хочется навсегда "вклеить" в память и это солнце, и эту горячую шершавую руку, и родной голос с такими знакомыми с детства интонациями, и весь этот день. "Анечка, послушай, ну как же прекрасна наша планета! Букашечки маленькие, и те - венец творения! Смотри, вон ползут, ай, мои вы хорошие! " - умиляется она, качая головой и глядя на пробегающих мимо муравьев. "И всем же пара нужна, даже козявочкам этим! Удивительно, правда? Ну, разве могу я быть не благодарна, что прожила здесь такую долгую жизнь, встретила твоего дедушку, родила детей, увидела своих внуков и правнуков? " Улыбается. Заговорчески продолжает: "Я решила припудриться немного там из твоей косметички. А то моя пудра закончилась..." Обнимаю ее...) Помолчав немного, добавляет: "Погода хорошая, решила вот прогуляться."
Сразу почему-то вспоминаю, как соседи по дому, где последние годы жили они с дедушкой, называли ее "Королевой". Может, за всегда ровную осанку и простую, но всегда удивительно чистую и отутюженную одежду, а, может, и за ошеломляющую способность, не стесняясь, высказывать все, что она думает о чем-либо, не взирая на чины и лица. Напоминаю ей об этом, и мы смеемся вместе. Да, она была истинной королевой при благородном короле, да только без богатых хором и золота, с тряпкой Золушки вместо скипетра в руках... Чистюля, каких свет не видывал... У "Королевы" и была-то всего пара платьев, каждому из которых по многу лет, один нарядный костюм, сшитый на заказ еще в Магадане, пудра с помадой да вышеупомянутая царская осанка. И высшей пробы верность. Мужу, семье, себе, совести. Ах, да, были же еще вечные янтарные бусы, подарок дедушки, и неизменная чешская брошь. Но этого было достаточно и ей самой, и тем, кто знал ее. "Вот уж характер!"- шептали за спиной, вкладывая в эти слова иногда совершенно противоположный смысл. А некоторые ехидно добавляли: - "Никифору Васильевичу нужно памятник ставить!" Поставили 9 лет назад... По-северному суровый, с открытым замком и странным номером. Памятник в том числе и их огромной любви, их непростым, соединившимся в одну, судьбам, понятный только самым близким...
Слышу вдруг, отвлекаясь от мыслей: "Что-то холодец давно не готовили, надо сделать! А еще блинов хочу! Вот Герман приедет, испечет мне, других не буду есть!" И, хитро смеясь, добавляет: "Никому не дам, пока не наемся!" Я улыбаюсь. Ведь сама съест один, а потом возьмет только тогда, когда все уже наедятся вдоволь...) Но делаю вид, что верю в суровость её намерений, и мы снова смеемся. И вдруг шутит в своей манере: "Надо же рака своего подкормить!". Но мне почему-то уже совсем не смешно...
Тетя Аня, младшая дочь, и ее муж Герман приедут из Питера через пару дней. "У нас всех есть еще время побыть рядом" , - сказала моя мама. У них с бабушкой всю жизнь были сложные отношения. А сегодня я прочла письмо, которое моя мама написала своей маме и расплакалась. От счастья, что бабушка его успеет прочесть. Прощение друг друга, благодарность и возможность сказать близкому человеку, как сильно ты его любишь, еще при его жизни - бесценный Божий дар, великое благо, которое, к сожалению, дано не всем...
Да, все будет плохо. И это будет скоро. Я где-то прочла, что светлого будущего не существует: светлым бывает только прошлое. Но это будет потом, а сейчас почему-то хорошо, светло. В одном фильме про небеса, до которых нужно достучаться, было сказано, что бояться глупо. И она не боится, как не боялась ни в ГУЛАГе, ни после него, ни сейчас... И это, наверное, плохо будет нам, тем, кто еще в пути. А тем, кто уже постучался к Тебе на небеса, отвори легко, Господи, как и обещал. И пусть им там, у Тебя, будет хорошо...Никому не надо бояться. Время, которое Ты даровал нам, не для этого. Оно дано, чтобы быть рядом.