Прощальная симфония
"Ты жив по-настоящему до тех пор, пока у тебя есть в запасе хорошая история и кто-то, кому можно ее рассказать" говорит Новеченто у Алессандро Барикко. Одну удивительную историю рассказывал Леонард Бернстайн.
В библиотеке Нью-Йоркского филармонического общества после войны работал один необычный библиотекарь, которого звали Мэл Фаррадей. Он знал наизусть партитуры всех симфоний Гайдна, Моцарта и до войны мечтал стать дирижером, но больше, чем второй скрипкой в симфоническом оркестре, не стал. В чине офицера пошел в американскую армию, в Италии был взят в плен. Оказался в немецком лагере для американских офицеров. Жизнь там была совершенно иная, нежели в лагерях для советских военнопленных. Заключенным даже разрешали иметь свой симфонический оркестр.
Организовать его решился именно этот бывший скрипач. Он собрал всех офицеров, имевших музыкальное образование, и составил из них худо-бедно симфонический оркестрик. Его детище имело шумный успех в среде лагерного начальства. Каждый раз, когда приезжали с инспекцией высшие чины, комендант водил их слушать "зэковский" оркестр. Для репетиций и выступлений оркестру выделили сарай с импровизированной сценой. Где-то на второй месяц существования оркестра им заинтересовалось антифашистское подполье. Подпольщики пришли к мистеру Фаррадею и попросили его помочь с побегом из лагеря: пока они репетируют, кто-то из музыкантов может незаметно рыть тайный ход из сарая за пределы лагеря.
Спустя время, прошел слух, что лагерь посетит сам Генрих Гиммлер. Комендант попросил дирижера подготовить нечто особенное. Мэл выбрал "Прощальную симфонию" Гайдна, где музыканты в процессе исполнения один за другим покидают сцену, туша свечи. Последним на сцене остается дирижер.
Мэл по памяти расписал для каждого музыканта партитуру и все разучил тщательным образом. Все это время герои-антифашисты рыли потайной ход. В лагерь приехал Гиммлер. Комендант пригласил его на премьеру Гайдна. За дирижерским пультом стояла вторая скрипка Нью -Йоркского оркестра Мэл Фаррадей. Как он дирижировал в этот вечер - невозможно передать... Казалось, что в него вселился сам Господь Бог. В финале каждый из музыкантов по очереди покидал сцену, скрываясь за кулисами и исчезая в потайном ходе. Сделать это могли все, кроме дирижера.
Отзвучал последний аккорд. "Первая скрипка" - полковник американской армии - последний удалился со сцены и исчез в потайном ходе. В зрительном зале раздались аплодисменты, Гиммлер был потрясен исполнением. Комендант подарил дирижеру часы, гитлеровцы стали бисировать музыкантам. Однако никто не выходил на поклоны. Прошла минута, вторая, комендант стал нервничать. Послал автоматчиков за кулисы, чтобы вывели музыкантов. Те вернулись ни с чем, в зале поднялся переполох. Обыскали все помещение и только тогда обнаружили потайной ход.
Комендант чуть не застрелился. Дирижера бросили в карцер, но расстрелять не успели, потому что через три дня лагерь был освобожден союзными войсками. Мэл Фаррадей демобилизовался и устроился работать в музыкальную библиотеку. За дирижерский пульт ему больше не доводилось становиться. Но до конца своей жизни он был уверен, что в тот вечер дирижировал гениальней, чем Фон Караян или сам Гайдн. Он это знал.
В библиотеке Нью-Йоркского филармонического общества после войны работал один необычный библиотекарь, которого звали Мэл Фаррадей. Он знал наизусть партитуры всех симфоний Гайдна, Моцарта и до войны мечтал стать дирижером, но больше, чем второй скрипкой в симфоническом оркестре, не стал. В чине офицера пошел в американскую армию, в Италии был взят в плен. Оказался в немецком лагере для американских офицеров. Жизнь там была совершенно иная, нежели в лагерях для советских военнопленных. Заключенным даже разрешали иметь свой симфонический оркестр.
Организовать его решился именно этот бывший скрипач. Он собрал всех офицеров, имевших музыкальное образование, и составил из них худо-бедно симфонический оркестрик. Его детище имело шумный успех в среде лагерного начальства. Каждый раз, когда приезжали с инспекцией высшие чины, комендант водил их слушать "зэковский" оркестр. Для репетиций и выступлений оркестру выделили сарай с импровизированной сценой. Где-то на второй месяц существования оркестра им заинтересовалось антифашистское подполье. Подпольщики пришли к мистеру Фаррадею и попросили его помочь с побегом из лагеря: пока они репетируют, кто-то из музыкантов может незаметно рыть тайный ход из сарая за пределы лагеря.
Спустя время, прошел слух, что лагерь посетит сам Генрих Гиммлер. Комендант попросил дирижера подготовить нечто особенное. Мэл выбрал "Прощальную симфонию" Гайдна, где музыканты в процессе исполнения один за другим покидают сцену, туша свечи. Последним на сцене остается дирижер.
Мэл по памяти расписал для каждого музыканта партитуру и все разучил тщательным образом. Все это время герои-антифашисты рыли потайной ход. В лагерь приехал Гиммлер. Комендант пригласил его на премьеру Гайдна. За дирижерским пультом стояла вторая скрипка Нью -Йоркского оркестра Мэл Фаррадей. Как он дирижировал в этот вечер - невозможно передать... Казалось, что в него вселился сам Господь Бог. В финале каждый из музыкантов по очереди покидал сцену, скрываясь за кулисами и исчезая в потайном ходе. Сделать это могли все, кроме дирижера.
Отзвучал последний аккорд. "Первая скрипка" - полковник американской армии - последний удалился со сцены и исчез в потайном ходе. В зрительном зале раздались аплодисменты, Гиммлер был потрясен исполнением. Комендант подарил дирижеру часы, гитлеровцы стали бисировать музыкантам. Однако никто не выходил на поклоны. Прошла минута, вторая, комендант стал нервничать. Послал автоматчиков за кулисы, чтобы вывели музыкантов. Те вернулись ни с чем, в зале поднялся переполох. Обыскали все помещение и только тогда обнаружили потайной ход.
Комендант чуть не застрелился. Дирижера бросили в карцер, но расстрелять не успели, потому что через три дня лагерь был освобожден союзными войсками. Мэл Фаррадей демобилизовался и устроился работать в музыкальную библиотеку. За дирижерский пульт ему больше не доводилось становиться. Но до конца своей жизни он был уверен, что в тот вечер дирижировал гениальней, чем Фон Караян или сам Гайдн. Он это знал.