День святого Валентина
Накануне приказал долго жить наш водонагреватель. Бывает. Но в пятницу мне надо быть чистой-чистой! Надо вымыться со специальным жидким мылом с йодом. И голову тоже надлежит вымыть с йодом. Как сложно жить... Звоню приятельнице: "Можно я у завтра вечером помоюсь в твоем душе? Мне очень надо, а у нас нет горячей воды и мытье из тазика меня не спасет. Мне надо попозже вечером, чтобы быть чистой с утра."
Вообще-то утром тоже надо вымыться и опять с йодом (здесь такой состав называют Бетадин) и опять с головой, но я схалтурю.
Приятельница обалдела, но радушно пригласила. Операция "душ" прошла успешно.
Утром в 7 часов я уже стою 3-ей в регистратуру. Если ориентироваться на электронное табло, то передо мной еще 8 человек, но табло ошибается, его еще не настроили, я третья. Предъявив паспорт, социальную страховую карту, дополнительную страховку, направление, я получаю на руки лист с кучей стикеров. На каждом штрих-код, моя фамилия, имя, дата рождения. Поднимаюсь на 5-й этаж. Сонная медсестра просит прощения и говорит, что мне на первый. Спускаюсь в лифте на первый. Там меня готовы взять но удивлены. Звонят на пятый. Нет, ошиблись на пятом, мне к ним. Опять лифт, поднимаюсь. Медсестра уже проснулась, опять просит прощения, ведет меня в палату. В прошлый раз им моего окна открывался роскошный вид на реку, сегодня вид на госпиталь. Он красивый. Госпиталь красивый в своей исторической части - часовня начала 19-го века особенно впечатляет.
Под катом достаточно подробное описание моего дня во французском госпитале. Кому тошно от этой темы, не открывайте.
Хотя я так и не понимаю почему она часовня. Она гигантская. Это целый собор. Сейчас там располагается регистратура для большей части отделений госпиталя. На стенах фрески, росписи на потолке, витражи в окнах. Она очень красива. А летом там прохладно. Когда на улице жара и укрыться негде, а в госпитале мало где есть кондиционеры, в часовне прохладно и хорошо.
Бог с ним с видом. Меня сейчас волнуют другие вещи. Шкаф с замком. Ставлю на полки сумки, раздеваюсь, складываю на полки одежду, ставлю вниз обувь, вешаю куртку. Да, чуть не забыла - вынимаю свою электронную книгу и кладу на тумбочку. В комнате кроме тумбочки и шкафа есть телевизор на стене, столик, который надвигается над кроватью, если надо кормить лежачего больного, есть 2 складных стула. Кровать с пультом управления. Кровать приходится мне опустить - я же маленькая. Есть туалет и раковина. Туалетная бумага есть, дезинфицирующее мыло есть, а полотенца нет. И не бывает полотенец, но я об этом уже знаю, у меня свое полотенце. На кровати меня ждет распашонка. Это такая смешная рубашка с кнопками сзади, но застегивается только до пояса - ниже все на распашку. Помню, как мужа один раз привезли по скорой на зашивание. Пока ждали врача, ему понадобилось в туалет. А он уже был в смотровой и в распашонке. Так и пошел в коридор, а я ему сзади полы рубахи придерживала, чтобы уж совсем стриптиз не устраивать. Хотя кому там на него смотреть было - либо совсем больные вокруг, которым все все равно, либо медперсонал, который и не такое видел.
Ложусь в постель, пытаюсь читать, но тут же засыпаю. Спать особо не дают. То давление меряют, то градусник в ухо вставляют, то уточняют натощак ли я пришла? Натощак - отвечаю. С 18.00 вчерашнего дня не ели и не пила. Отвечаю и опять засыпаю.
Вот не знаю почему, но в госпиталях, когда у меня отдельная палата и ничего слишком сильно не болит, я всегда сплю. Могу все время спать. Спать особо не дают. Поднимают, я перекладываюсь на каталку, меня укрывают, подтыкают и везут по коридорам. Спускают на лифте, опять везут по коридорам, опять спускают вниз на лифте. Я уже знаю этот путь. Путь в операционную. Ничего страшного со мной делать не будут, так легкое вмешательство. В прошлый раз это происходило под общим наркозом и они меня потом долго будили. Я от наркоза очнулась, но спала. Просто спала и не хотела бодрствовать. Просыпалась, отвечала на вопросы и опять засыпала. А они бедные волновались. А когда меня выписали вечером домой, у меня дома опухли слюнные железы и суставы челюсти. Было очень больно и противно. Оказывается, некоторым пациентам под наркозом, чтобы они не задохнулись, подавившись своим языком, они выдвигают вперед челюсть и держат ее в таком положении. А это травматично. В этот раз мне будут делать перидуральную (эпидуральную) анестезию, чтобы избежать всех этих последствий. Моя анестезиолог чудесно без акцента говорит по-русски. Ее бабушка Антонина Петровна (тезка моя) уехала из России во время революции. И вот вся семья бережно хранит русский язык. Предоперационная, она же реанимация. Меня опять переложили на другую каталку, опять все измерили, все время кто-то со мной разговаривает - спать не дают. Поставили капельницу, на руку нацепили муфту для измерения давления, на грудь налепили датчики, переложили на операционный стол-каталку, везут в операционную. Как же здесь холодно! В прошлый раз я только и успела сказать: Как же здесь холодно! и тут же провалилась в беспамятство наркоза. Сейчас приходится мерзнуть, но и это не долго. Почему-то скоро перестаю замечать температуру. Просят сесть и выгнуть спину. Сажусь, выгибаю. Получается не очень. Мне сестра держит плечи, чтобы я не шевелилась и выгибалась. Укол в позвоночник. Не больно. Сначала ничего не чувствую. Потом по ногам начинают "бегать мурашки" так, как будто я отсидела ноги. Потом... Я чувствую, что меня трогают, но мне не больно и вообще непонятно, что там со мной делают. Но очень неприятно. Накатывает тошнота. Говорю об этом. Небольшая суета, в вену вливают что-то, отпускает. Обошлось. Оказывается резко упало давление. Со мной продолжают что-то делать, но по-прежнему чувствую только, что трогают. Шевелить могу только руками и головой. Но в одной руке катетер, на другой муфта тонометра, который автоматически надувает и сдувает муфту без устали каждые 2 минуты. Остается голова, но смотреть не на что, кроме зеркальной фасетчатой лампы надо мной. Мне не виден ее свет, там многократно отражается затылок врача, но это не интересно. Все. Они закончили. Врач мне сообщает, что все чудесно прошло, волноваться мне не о чем, встречаемся для контроля через месяц. Спасибо.
Везут в реанимацию. Опять тошнота. Как раз довезли, я их предупредила и меня вырвало. Стыдно, но я ничего не могла сделать. Это опять упало давление. Опять переложили на реанимационную каталку, я помочь не могу - паралич ног. Сменили все белье. Тонометр, уже другой, продолжает надувать и сдувать муфту каждые 2 минуты. Монитор считает, чертит, попискивает, капельница капает... все хорошо. Только вот все, что ниже груди не чувствует и не двигается. Хотя "электричество" бегает по ногам и требует движения. А я не могу. Не получается. Совсем. Паралич. Мне не по себе. А вдруг что-то пошло не так и я останусь парализованной. Самое ужасное, что ноги просто требуют, чтобы я ими двигала. Им не комфортно и они мне посылают всякие покалывания. Но я ничем им помочь не могу. Мы с ними перестали друг-друга слышать и понимать. Гадко. Неуютно. Быстрее бы уже. Ну сколько же можно! Но вот наконец мне удается повернуть ноги стопами врозь, но я по-прежнему ничего не чувствую, хотя, приподняв голову, вижу, как колышется одеяло от движения ног. Но это уже успокаивает. Значит все идет как надо и нужно только подождать. Все время подходит медсестра, проверяет показания монитора, спрашивает все ли в порядке у меня. Пить мне пока нельзя, а во рту очень гадко. Мне брызгают воду и баллона-спрея. Напиться не удается, но слизистую смачивает. Периодически подходит моя анестезиолог. Со мной она говорит по-русски. Проверяет чувствительность тела. Все идет как надо. Ура!!! Я могу шевелить стопами. Я могу сгибать ноги в коленях. Пальцы ног сгибаются. Вот и чувствительность кожи возвращается. Сестра и анестезиолог со мной прощаются и отдают меня сестрам из отделения. Я уже запуталась сколько раз на какие каталки меня перекладывали... Я в палате. От палаты до палаты прошло 3 часа. 3 часа бодрствования и всяких странных и неприятных ощущений. Капельницу не вынимают, в туалет иду в сопровождении 2-х человек и капельницы. Хорошо, хоть дверь мне закрыли и ушли. Велели дергать за веревочку, чтобы они помогли вернуть меня в кровать. Без них нельзя, это грубое нарушение и сестру могут наказать. Чувствую себя полной идиоткой, но обещала дернуть за веревочку. Дернула. Вернули меня в кровать. В 12.30 принесли обед. Как ни странно я проголодалась. Большущий кусок паровой рыбы, тазик картофельного пюре - все в одноразовой посуде. Тертая морковь с винегретом (винегрет - это смесь растительного масла, уксуса и горчицы), так любимом французами. Йогурт и яблочное пюре. И огромная булка. Все кроме булки и моркови слопала за 3 минуты. На питье, как всегда вода. Просто фильтрованная вода. Целый кувшин. И стакан. В госпитале всегда так. На завтрак цикориевый кофе, а на обед и ужин вода. Вода в кувшине стоит в палате постоянно. Кувшин меняют несколько раз в день. Если вдруг вода кончилась достаточно попросить. Наконец вынули из вены капельницу. Интерн зашел и выдал мне рецепты на обезболивающие (на всякий случай), бумажку с тем, что со мной делали и какой состав вкатили в позвоночник, а главное по какому телефону звонить в случае "а вдруг". И строгие наказания: в течение сегодня-завтра одной не быть, за руль не садиться, спиртное не пить, не напрягаться и важные решения не принимать. Все. Могу отправляться домой. Обычно всех разгоняют в 15 часов, но я предупредила, что мой муж меня заберет в 16 - никаких проблем. Муж явился, забрал меня с моими сумками. Спустились на лифте, я посидела минутку в холле и вуаля - машина у подъезда. Домой. Дома хорошо. Муж ушел в магазин и вернулся с готовой курицей-гриль и букетом цветов: "С днем Святого Валентина тебя, моя дорогая!" "Спасибо, мой любимый! И тебя!"
Вообще-то утром тоже надо вымыться и опять с йодом (здесь такой состав называют Бетадин) и опять с головой, но я схалтурю.
Приятельница обалдела, но радушно пригласила. Операция "душ" прошла успешно.
Утром в 7 часов я уже стою 3-ей в регистратуру. Если ориентироваться на электронное табло, то передо мной еще 8 человек, но табло ошибается, его еще не настроили, я третья. Предъявив паспорт, социальную страховую карту, дополнительную страховку, направление, я получаю на руки лист с кучей стикеров. На каждом штрих-код, моя фамилия, имя, дата рождения. Поднимаюсь на 5-й этаж. Сонная медсестра просит прощения и говорит, что мне на первый. Спускаюсь в лифте на первый. Там меня готовы взять но удивлены. Звонят на пятый. Нет, ошиблись на пятом, мне к ним. Опять лифт, поднимаюсь. Медсестра уже проснулась, опять просит прощения, ведет меня в палату. В прошлый раз им моего окна открывался роскошный вид на реку, сегодня вид на госпиталь. Он красивый. Госпиталь красивый в своей исторической части - часовня начала 19-го века особенно впечатляет.
Под катом достаточно подробное описание моего дня во французском госпитале. Кому тошно от этой темы, не открывайте.
Хотя я так и не понимаю почему она часовня. Она гигантская. Это целый собор. Сейчас там располагается регистратура для большей части отделений госпиталя. На стенах фрески, росписи на потолке, витражи в окнах. Она очень красива. А летом там прохладно. Когда на улице жара и укрыться негде, а в госпитале мало где есть кондиционеры, в часовне прохладно и хорошо.
Бог с ним с видом. Меня сейчас волнуют другие вещи. Шкаф с замком. Ставлю на полки сумки, раздеваюсь, складываю на полки одежду, ставлю вниз обувь, вешаю куртку. Да, чуть не забыла - вынимаю свою электронную книгу и кладу на тумбочку. В комнате кроме тумбочки и шкафа есть телевизор на стене, столик, который надвигается над кроватью, если надо кормить лежачего больного, есть 2 складных стула. Кровать с пультом управления. Кровать приходится мне опустить - я же маленькая. Есть туалет и раковина. Туалетная бумага есть, дезинфицирующее мыло есть, а полотенца нет. И не бывает полотенец, но я об этом уже знаю, у меня свое полотенце. На кровати меня ждет распашонка. Это такая смешная рубашка с кнопками сзади, но застегивается только до пояса - ниже все на распашку. Помню, как мужа один раз привезли по скорой на зашивание. Пока ждали врача, ему понадобилось в туалет. А он уже был в смотровой и в распашонке. Так и пошел в коридор, а я ему сзади полы рубахи придерживала, чтобы уж совсем стриптиз не устраивать. Хотя кому там на него смотреть было - либо совсем больные вокруг, которым все все равно, либо медперсонал, который и не такое видел.
Ложусь в постель, пытаюсь читать, но тут же засыпаю. Спать особо не дают. То давление меряют, то градусник в ухо вставляют, то уточняют натощак ли я пришла? Натощак - отвечаю. С 18.00 вчерашнего дня не ели и не пила. Отвечаю и опять засыпаю.
Вот не знаю почему, но в госпиталях, когда у меня отдельная палата и ничего слишком сильно не болит, я всегда сплю. Могу все время спать. Спать особо не дают. Поднимают, я перекладываюсь на каталку, меня укрывают, подтыкают и везут по коридорам. Спускают на лифте, опять везут по коридорам, опять спускают вниз на лифте. Я уже знаю этот путь. Путь в операционную. Ничего страшного со мной делать не будут, так легкое вмешательство. В прошлый раз это происходило под общим наркозом и они меня потом долго будили. Я от наркоза очнулась, но спала. Просто спала и не хотела бодрствовать. Просыпалась, отвечала на вопросы и опять засыпала. А они бедные волновались. А когда меня выписали вечером домой, у меня дома опухли слюнные железы и суставы челюсти. Было очень больно и противно. Оказывается, некоторым пациентам под наркозом, чтобы они не задохнулись, подавившись своим языком, они выдвигают вперед челюсть и держат ее в таком положении. А это травматично. В этот раз мне будут делать перидуральную (эпидуральную) анестезию, чтобы избежать всех этих последствий. Моя анестезиолог чудесно без акцента говорит по-русски. Ее бабушка Антонина Петровна (тезка моя) уехала из России во время революции. И вот вся семья бережно хранит русский язык. Предоперационная, она же реанимация. Меня опять переложили на другую каталку, опять все измерили, все время кто-то со мной разговаривает - спать не дают. Поставили капельницу, на руку нацепили муфту для измерения давления, на грудь налепили датчики, переложили на операционный стол-каталку, везут в операционную. Как же здесь холодно! В прошлый раз я только и успела сказать: Как же здесь холодно! и тут же провалилась в беспамятство наркоза. Сейчас приходится мерзнуть, но и это не долго. Почему-то скоро перестаю замечать температуру. Просят сесть и выгнуть спину. Сажусь, выгибаю. Получается не очень. Мне сестра держит плечи, чтобы я не шевелилась и выгибалась. Укол в позвоночник. Не больно. Сначала ничего не чувствую. Потом по ногам начинают "бегать мурашки" так, как будто я отсидела ноги. Потом... Я чувствую, что меня трогают, но мне не больно и вообще непонятно, что там со мной делают. Но очень неприятно. Накатывает тошнота. Говорю об этом. Небольшая суета, в вену вливают что-то, отпускает. Обошлось. Оказывается резко упало давление. Со мной продолжают что-то делать, но по-прежнему чувствую только, что трогают. Шевелить могу только руками и головой. Но в одной руке катетер, на другой муфта тонометра, который автоматически надувает и сдувает муфту без устали каждые 2 минуты. Остается голова, но смотреть не на что, кроме зеркальной фасетчатой лампы надо мной. Мне не виден ее свет, там многократно отражается затылок врача, но это не интересно. Все. Они закончили. Врач мне сообщает, что все чудесно прошло, волноваться мне не о чем, встречаемся для контроля через месяц. Спасибо.
Везут в реанимацию. Опять тошнота. Как раз довезли, я их предупредила и меня вырвало. Стыдно, но я ничего не могла сделать. Это опять упало давление. Опять переложили на реанимационную каталку, я помочь не могу - паралич ног. Сменили все белье. Тонометр, уже другой, продолжает надувать и сдувать муфту каждые 2 минуты. Монитор считает, чертит, попискивает, капельница капает... все хорошо. Только вот все, что ниже груди не чувствует и не двигается. Хотя "электричество" бегает по ногам и требует движения. А я не могу. Не получается. Совсем. Паралич. Мне не по себе. А вдруг что-то пошло не так и я останусь парализованной. Самое ужасное, что ноги просто требуют, чтобы я ими двигала. Им не комфортно и они мне посылают всякие покалывания. Но я ничем им помочь не могу. Мы с ними перестали друг-друга слышать и понимать. Гадко. Неуютно. Быстрее бы уже. Ну сколько же можно! Но вот наконец мне удается повернуть ноги стопами врозь, но я по-прежнему ничего не чувствую, хотя, приподняв голову, вижу, как колышется одеяло от движения ног. Но это уже успокаивает. Значит все идет как надо и нужно только подождать. Все время подходит медсестра, проверяет показания монитора, спрашивает все ли в порядке у меня. Пить мне пока нельзя, а во рту очень гадко. Мне брызгают воду и баллона-спрея. Напиться не удается, но слизистую смачивает. Периодически подходит моя анестезиолог. Со мной она говорит по-русски. Проверяет чувствительность тела. Все идет как надо. Ура!!! Я могу шевелить стопами. Я могу сгибать ноги в коленях. Пальцы ног сгибаются. Вот и чувствительность кожи возвращается. Сестра и анестезиолог со мной прощаются и отдают меня сестрам из отделения. Я уже запуталась сколько раз на какие каталки меня перекладывали... Я в палате. От палаты до палаты прошло 3 часа. 3 часа бодрствования и всяких странных и неприятных ощущений. Капельницу не вынимают, в туалет иду в сопровождении 2-х человек и капельницы. Хорошо, хоть дверь мне закрыли и ушли. Велели дергать за веревочку, чтобы они помогли вернуть меня в кровать. Без них нельзя, это грубое нарушение и сестру могут наказать. Чувствую себя полной идиоткой, но обещала дернуть за веревочку. Дернула. Вернули меня в кровать. В 12.30 принесли обед. Как ни странно я проголодалась. Большущий кусок паровой рыбы, тазик картофельного пюре - все в одноразовой посуде. Тертая морковь с винегретом (винегрет - это смесь растительного масла, уксуса и горчицы), так любимом французами. Йогурт и яблочное пюре. И огромная булка. Все кроме булки и моркови слопала за 3 минуты. На питье, как всегда вода. Просто фильтрованная вода. Целый кувшин. И стакан. В госпитале всегда так. На завтрак цикориевый кофе, а на обед и ужин вода. Вода в кувшине стоит в палате постоянно. Кувшин меняют несколько раз в день. Если вдруг вода кончилась достаточно попросить. Наконец вынули из вены капельницу. Интерн зашел и выдал мне рецепты на обезболивающие (на всякий случай), бумажку с тем, что со мной делали и какой состав вкатили в позвоночник, а главное по какому телефону звонить в случае "а вдруг". И строгие наказания: в течение сегодня-завтра одной не быть, за руль не садиться, спиртное не пить, не напрягаться и важные решения не принимать. Все. Могу отправляться домой. Обычно всех разгоняют в 15 часов, но я предупредила, что мой муж меня заберет в 16 - никаких проблем. Муж явился, забрал меня с моими сумками. Спустились на лифте, я посидела минутку в холле и вуаля - машина у подъезда. Домой. Дома хорошо. Муж ушел в магазин и вернулся с готовой курицей-гриль и букетом цветов: "С днем Святого Валентина тебя, моя дорогая!" "Спасибо, мой любимый! И тебя!"