Shady Hill and Belmont Day
Школы-школы-школы. Это такое развлечение у нас эти пару месяцев.
Итак были в: BBNS, Shady Hill, Belmont Day, Bartlett, JCDS, Fayerweather St., Montessori и одной городской. То есть в этих всех была я, Игорь со мной был в четырех из них и пойдет в Bartlett на тур тоже. Вот о тех двух, в которых мы оба были уже на туре и на родительском интервью:
Shady Hill: довольно старая, популярная, престижная, поступить туда сложно. На open house произвела на нас не самое лучшее впечатление, но на туре все выглядело и звучало гораздо лучше. Общая идея того, что детям дают оставаться детьми, при этом стараются их обучать, и в обучении главное глубина, а не ширина знаний. Как пример - central subject. Это тема одного учебного года - то есть все, кроме математики, как-то подчиняется этой теме и углубляет ее. Впрочем, и математику как-то под нее иногда подгоняют.
Идея интересная, но выбор тем мне показался несколько непоследовательным. Например, тема третьего класса - китоводство. Говорят, дети столько всего узнают о китах, что и профессиональный китобой не сравнится. Тема четвертого класса - древняя Греция; дети распределяют роли олимпийских богов, пишут сценарий и ставят пьесу, действие которой происходит в полной темноте.
Экскурсия заходит в классы, ученики эскпромптом нам представляются, рассказывают, над чем работают. Четвероклассники рассказывают про свои роли - кто кого играет, и чем этот бог знаменит. Один мальчик говорит: «I’m playing Hades, one of the narrators. He’s the god of death.» Другой его поправляет: «to be correct, the god of death is Thanatos; Hades is the god of the underworld, although it’s a common misconception.» Именно так, со словами «common misconception.»
Низкие здания, в каждом по две-три классных комнаты, так что между уроками надо переходить из класса в класс на улице, если переходишь. Дети много времени проводят на улице; на территории много деревьев, огороды, остатки native ecosystem в виде небольшого болота. Там живет даже praying mantiss, но я не знаю, кто это такой. Хорошие мастерские для труда, новое здание с мастерскими и комнатами для музыки, построено всего пол года назад, хотя выглядит уже немного обшарпано, но, кажется, это все тоже часть интерьера. Мама пары учеников, ведущая тур, нам рассказывает о том, как школа заботится о экологии, и как в школе не выпячивают, что кто-то из богатой семьи или из бедной - именно так, почти в одном предложении. Оценок нет до седьмого класса, есть письменные отчеты.
Дети мастерят настоящие лодки на уроках труда; малыши выращивают овощи и готовят из них пир для всех; в пятом классе все вяжут себе шапки и очень гордятся ими; в шестом изучают древний Китай (или это в пятом), в седьмом начинают учить иностранный язык. На уроке английского в третьем классе, после обсуждения рассказов, которые они будут писать, ученики вынимают лаптопы чтоб заняться работой над своими произведениями. Говорят, что в следующем году, лаптопы будут выдаваться в школе всем ученикам. Заканчивают достраивать новый спортзал, явно будут на него деньги просить у родителей.
В кабинете у второклассников, два учителя-мужчины, ставят перед детьми большой лист бумаги с планом на сегодняшний день. Просят исправить ошибки, если они есть. Девочка замечает отсутствие точки в конце; мальчик - что нет запятой между November 7, 2008. Кто-то спрашивает, нарочно ли эти ошибки там. Один из учителей смеется, что нет, не нарочно. То, что дети уже обращают внимание и на знаки препинания, нас с Игорем приятно удивляет; но женщина, которая нас интервьюирует после тура, несколько раз нам повторяет, что школа не учит детей читать совсем до первого класса; даже буквы они формально до этого времени не учат. Наверное, мы ей кажемся гипер-энергичными родителями, вечно толкающими своих детей куда-то, не дающими детям побыть детьми. Возможно, что мы такие и есть. Нам она и школа кажутся в общем довольно приятными, но, несмотря на свою видимую приземленность, все-таки в чем-то stuck up и pretentious. Возможно, такие они и есть.
Во время интервью, нам несколько раз повторяют, как важен им хороший английский у детей, так что детей с английским ниже среднего они не берут. Это никак в моей голове не вяжется с тем, что они все равно учеников не учат читать до первого класса (то есть у них есть два года на обучение английскому до чтения, если на то пошло) и с нажимом на то, какая у них multicultural школа. В комнате, где нас интервьюирует администраторша, душно; я чувствую себя немного не в своей тарелке - мы с Игорем как-то не в фазе, немного перебиваем и поправляем, а не дополняем друг друга - говорю, понимаю, что перескочила и пропустила что-то, что хотела сказать, а вместо этого повторяюсь, из-за этого все больше обращаю внимание на духоту и все больше говорю не то. Когда собеседование заканчивается, вздыхаю с неким облегчением, и думаю, что проходить интервью вдвоем тоже забавная штука - как будто часть тебя, которая тебе не под контролем, но которую надо почувствовать и влиться в общую струну. Иногда это получается, иногда - нет. Интересно, зависит ли это еще и от школы и от третьего собеседника? Наверное, зависит.
Belmont Day School: Тоже довольно старая, тоже популярная, тоже сложно поступить. Mы пришли совсем со стороны - не были еще ни на open house, ни толком не смотрели на их страничку в интернете. Школа большая, здания частично новые, частично наоборот довольно старые, все слито в одно большое целое. Складывается общее впечатление, что в этой школе все хорошо продумано; что кто-то сел и специально планировал и думал и то, где и как будут расположены какие классы, и то, как будет разделяться класс на группы, и то, какие будут предметы, и кто их будет вести.
С одной стороны - крыло для малышей. Там же комнаты для art studies и музыки; там же актовый зал. Когда мы заглядываем в актовый зал, там идет подготовка пьесы, которую ставит каждый класс каждый год (то есть пьеса разная, но всегда что-то ставится). «А сейчас начнем опять с начала акта» говорит директор, актеры забегают за кулиссы, а возле рояля начинают играть человек пять детей на скрипках. «Это отобраны дети, которые дома отдельно занимаются инструментами или это в школе так учат?» удивляюсь я. Оказывается, в школе, хотя и на дополнительных занятиях после уроков тоже.
Помещения все приятные, уютные. Дети улыбаются нам, когда мы заглядываем к ним в классы. В каждом классе около 14ти человек и по два учителя. Начиная с третьего класса, учителя разделяются так, что один ведет математику и науку, а другой - английский и гуманитарные предметы. С пятого класса, для математики отдельный учитель и для sciences тоже, как и отдельная лабораторная, где на каждом столе стоят горелки и микроскопы.
На туре мы одни, и ведет его assistant admissions director, а не один из родителей. Мы задаем-задаем вопросы; она нам отвечает. Наверное, надо было записать все гораздо раньше, потому что сейчас уже в голове осталось только общее впечатление (очень приятное) и отдельные факты. Оценки и тесты начинаются с шестого класса. В седьмом-восьмом можно брать лаптопы в любое время школьного дня. До этого, дети ходят в computer lab. Есть electives, вроде роботики или лепки. Иностранный язык - французкий, начинается в kindergarten. Для уроков чтения, и так уже маленький класс в 12 человек разбивают еще на три группы - так что получается всего четыре человека, и с отдельным специалистом.
Это тоже начинается в kindergarten.
После школы есть продленка и дополнительные секции и кружки, вроде шахмат или лепки, музыки, спорта или школьного оркестра. Смотрим на старшеклассников - приятные, спокойные, как-то кажется, что здесь было бы хорошо учиться, здесь нет склок и bullying. Впрочем, проблемы везде бывают, но все равно не покидает ощущение именно уважения, вдумчивости и общей вовлеченности.
На интервью, которое мы, собственно, не определяем, как интервью - во всяком случае, я - говорим легко и слажено. Просто болтаем о нашем любимом сыне, рассказываем про него смешные истории, обсуждаем, что у него хорошо получается, что не очень. Почти ничего не упоминаем о себе, вопреки советам о том, как надо себя вести на интервью - что лучше как-то в разговоре вскользь заметить, где учились и кем работаем. Уже под конец, когда нас спрашивают, знаем ли мы, каков дальше процесс поступления, я спрашиваю, будет ли еще родительское интервью, или вот это оно и есть. Assistant admissions director смеется, что вот оно уже, почти закончено. Выходим оттуда с Игорем оба с улыбками - обоим понравилось, обоим кажется, что в общем ничего прошло. Оба сомневаемся, что Пухтышкин пройдет интервью, но и ладно, не будем по этому поводу переживать, все равно утро провели приятно.
Итак были в: BBNS, Shady Hill, Belmont Day, Bartlett, JCDS, Fayerweather St., Montessori и одной городской. То есть в этих всех была я, Игорь со мной был в четырех из них и пойдет в Bartlett на тур тоже. Вот о тех двух, в которых мы оба были уже на туре и на родительском интервью:
Shady Hill: довольно старая, популярная, престижная, поступить туда сложно. На open house произвела на нас не самое лучшее впечатление, но на туре все выглядело и звучало гораздо лучше. Общая идея того, что детям дают оставаться детьми, при этом стараются их обучать, и в обучении главное глубина, а не ширина знаний. Как пример - central subject. Это тема одного учебного года - то есть все, кроме математики, как-то подчиняется этой теме и углубляет ее. Впрочем, и математику как-то под нее иногда подгоняют.
Идея интересная, но выбор тем мне показался несколько непоследовательным. Например, тема третьего класса - китоводство. Говорят, дети столько всего узнают о китах, что и профессиональный китобой не сравнится. Тема четвертого класса - древняя Греция; дети распределяют роли олимпийских богов, пишут сценарий и ставят пьесу, действие которой происходит в полной темноте.
Экскурсия заходит в классы, ученики эскпромптом нам представляются, рассказывают, над чем работают. Четвероклассники рассказывают про свои роли - кто кого играет, и чем этот бог знаменит. Один мальчик говорит: «I’m playing Hades, one of the narrators. He’s the god of death.» Другой его поправляет: «to be correct, the god of death is Thanatos; Hades is the god of the underworld, although it’s a common misconception.» Именно так, со словами «common misconception.»
Низкие здания, в каждом по две-три классных комнаты, так что между уроками надо переходить из класса в класс на улице, если переходишь. Дети много времени проводят на улице; на территории много деревьев, огороды, остатки native ecosystem в виде небольшого болота. Там живет даже praying mantiss, но я не знаю, кто это такой. Хорошие мастерские для труда, новое здание с мастерскими и комнатами для музыки, построено всего пол года назад, хотя выглядит уже немного обшарпано, но, кажется, это все тоже часть интерьера. Мама пары учеников, ведущая тур, нам рассказывает о том, как школа заботится о экологии, и как в школе не выпячивают, что кто-то из богатой семьи или из бедной - именно так, почти в одном предложении. Оценок нет до седьмого класса, есть письменные отчеты.
Дети мастерят настоящие лодки на уроках труда; малыши выращивают овощи и готовят из них пир для всех; в пятом классе все вяжут себе шапки и очень гордятся ими; в шестом изучают древний Китай (или это в пятом), в седьмом начинают учить иностранный язык. На уроке английского в третьем классе, после обсуждения рассказов, которые они будут писать, ученики вынимают лаптопы чтоб заняться работой над своими произведениями. Говорят, что в следующем году, лаптопы будут выдаваться в школе всем ученикам. Заканчивают достраивать новый спортзал, явно будут на него деньги просить у родителей.
В кабинете у второклассников, два учителя-мужчины, ставят перед детьми большой лист бумаги с планом на сегодняшний день. Просят исправить ошибки, если они есть. Девочка замечает отсутствие точки в конце; мальчик - что нет запятой между November 7, 2008. Кто-то спрашивает, нарочно ли эти ошибки там. Один из учителей смеется, что нет, не нарочно. То, что дети уже обращают внимание и на знаки препинания, нас с Игорем приятно удивляет; но женщина, которая нас интервьюирует после тура, несколько раз нам повторяет, что школа не учит детей читать совсем до первого класса; даже буквы они формально до этого времени не учат. Наверное, мы ей кажемся гипер-энергичными родителями, вечно толкающими своих детей куда-то, не дающими детям побыть детьми. Возможно, что мы такие и есть. Нам она и школа кажутся в общем довольно приятными, но, несмотря на свою видимую приземленность, все-таки в чем-то stuck up и pretentious. Возможно, такие они и есть.
Во время интервью, нам несколько раз повторяют, как важен им хороший английский у детей, так что детей с английским ниже среднего они не берут. Это никак в моей голове не вяжется с тем, что они все равно учеников не учат читать до первого класса (то есть у них есть два года на обучение английскому до чтения, если на то пошло) и с нажимом на то, какая у них multicultural школа. В комнате, где нас интервьюирует администраторша, душно; я чувствую себя немного не в своей тарелке - мы с Игорем как-то не в фазе, немного перебиваем и поправляем, а не дополняем друг друга - говорю, понимаю, что перескочила и пропустила что-то, что хотела сказать, а вместо этого повторяюсь, из-за этого все больше обращаю внимание на духоту и все больше говорю не то. Когда собеседование заканчивается, вздыхаю с неким облегчением, и думаю, что проходить интервью вдвоем тоже забавная штука - как будто часть тебя, которая тебе не под контролем, но которую надо почувствовать и влиться в общую струну. Иногда это получается, иногда - нет. Интересно, зависит ли это еще и от школы и от третьего собеседника? Наверное, зависит.
Belmont Day School: Тоже довольно старая, тоже популярная, тоже сложно поступить. Mы пришли совсем со стороны - не были еще ни на open house, ни толком не смотрели на их страничку в интернете. Школа большая, здания частично новые, частично наоборот довольно старые, все слито в одно большое целое. Складывается общее впечатление, что в этой школе все хорошо продумано; что кто-то сел и специально планировал и думал и то, где и как будут расположены какие классы, и то, как будет разделяться класс на группы, и то, какие будут предметы, и кто их будет вести.
С одной стороны - крыло для малышей. Там же комнаты для art studies и музыки; там же актовый зал. Когда мы заглядываем в актовый зал, там идет подготовка пьесы, которую ставит каждый класс каждый год (то есть пьеса разная, но всегда что-то ставится). «А сейчас начнем опять с начала акта» говорит директор, актеры забегают за кулиссы, а возле рояля начинают играть человек пять детей на скрипках. «Это отобраны дети, которые дома отдельно занимаются инструментами или это в школе так учат?» удивляюсь я. Оказывается, в школе, хотя и на дополнительных занятиях после уроков тоже.
Помещения все приятные, уютные. Дети улыбаются нам, когда мы заглядываем к ним в классы. В каждом классе около 14ти человек и по два учителя. Начиная с третьего класса, учителя разделяются так, что один ведет математику и науку, а другой - английский и гуманитарные предметы. С пятого класса, для математики отдельный учитель и для sciences тоже, как и отдельная лабораторная, где на каждом столе стоят горелки и микроскопы.
На туре мы одни, и ведет его assistant admissions director, а не один из родителей. Мы задаем-задаем вопросы; она нам отвечает. Наверное, надо было записать все гораздо раньше, потому что сейчас уже в голове осталось только общее впечатление (очень приятное) и отдельные факты. Оценки и тесты начинаются с шестого класса. В седьмом-восьмом можно брать лаптопы в любое время школьного дня. До этого, дети ходят в computer lab. Есть electives, вроде роботики или лепки. Иностранный язык - французкий, начинается в kindergarten. Для уроков чтения, и так уже маленький класс в 12 человек разбивают еще на три группы - так что получается всего четыре человека, и с отдельным специалистом.
Это тоже начинается в kindergarten.
После школы есть продленка и дополнительные секции и кружки, вроде шахмат или лепки, музыки, спорта или школьного оркестра. Смотрим на старшеклассников - приятные, спокойные, как-то кажется, что здесь было бы хорошо учиться, здесь нет склок и bullying. Впрочем, проблемы везде бывают, но все равно не покидает ощущение именно уважения, вдумчивости и общей вовлеченности.
На интервью, которое мы, собственно, не определяем, как интервью - во всяком случае, я - говорим легко и слажено. Просто болтаем о нашем любимом сыне, рассказываем про него смешные истории, обсуждаем, что у него хорошо получается, что не очень. Почти ничего не упоминаем о себе, вопреки советам о том, как надо себя вести на интервью - что лучше как-то в разговоре вскользь заметить, где учились и кем работаем. Уже под конец, когда нас спрашивают, знаем ли мы, каков дальше процесс поступления, я спрашиваю, будет ли еще родительское интервью, или вот это оно и есть. Assistant admissions director смеется, что вот оно уже, почти закончено. Выходим оттуда с Игорем оба с улыбками - обоим понравилось, обоим кажется, что в общем ничего прошло. Оба сомневаемся, что Пухтышкин пройдет интервью, но и ладно, не будем по этому поводу переживать, все равно утро провели приятно.