In memory of Anna Agnich
Я все пытаюсь вспомнить, когда я познакомилась с
tetushka . Она настолько замечательный человек, что казалось бы, невозможно не помнить, но у меня почему-то провал. Память выдает только то, что на свадьбе у ее младшего сына, когда в самом начале празднования в Нью-Джерсейской авугстовской жаре вдруг пропало, и уже не возвращалось электричество -- тогда я помню, как смотрела на реакцию родителей молодых и думала, что какие же Аня и Саша потрясающие, и что такие моменты показывают, что вот эта их внутреннее светло и умение радоваться всему и понимать, что важное, а что -- мелочи жизни -- оно все это у них настоящее, не показное.
Вместо первой встречи с Аней, в голову приходит их дом в Малдене. Традиционный старый НовоАнглийский дом, с двумя лестницами, расходящимися в разные стороны из одного пролета, и приводящими при этом неожиданно тоже почти в одно и то же место, с немного загадочным расположением комнат -- тот дом таил в себе спокойствие и очарование и ощущение, что здесь можно поговорить обо всем на свете, и здесь выслушают и поймут. Как картинки в счастливом кино мне видятся пикники на траве возле дома, где я, измученная постоянно неспавшим Пухтышкиным и стрессом на работе, вдруг ощущала, что а жизнь-то хороша, и слушала, как Аня успокаивает меня по поводу развития Пухтышкина, и думала, что она-то знает, вырастив двух отличных сыновей. Или когда я, теперь уже на 10м месяце беременности Мурмилкой, пыталась в украдку дочитать последнего Гарри Поттера сидя в прохладе одной из комнат, и Аня по заговорщески улыбалась мне и говорила, что отлично понимает, насколько важно дочитать всю книгу до родов.
Вот это понимание и неподдельный интерес и участие к другим -- в этом настолько Анина сила, что ужасно, невыносимо горько от того, что ее больше нет. Она умела слушать так, что ты понимал, что она тебя действительно тебя слышит, что ты ей интересен и важен. Она умела смеяться и находить положительное во всем. С ней было удивительно хорошо. Она научила меня, что в дружбе нет возрастных пределов. Она не просто мама моих друзей. Она и Саша -- наши друзья. И даже просто это уже принесло мне в жизнь столько всего хорошего, и столько тепла от близких отношений, что даже это было бы daeinu. Но это было только каплей того, что была -- и что остается в жизни тех, кто ее знал -- Аня.
Я не помню первой нашей встречи, но очень хорошо помню последнюю, в ноябре. Мы говорили про детей и про заботу (про то, как Саша возил ее каждый день в госпиталь, и как заботились о ней дети и внуки), про то, что иногда просто видеть птичек и солнце в окно -- это уже радость; про терапию и про сны. Про то, как во сне иногда видишь ушедших близких людей, и они иногда в странной форме, или с ними нельзя поговорить, хоть они и вот они -- прямо тут -- но все равно остается ощущение тепла и любви. Аня выглядела так, что аж заглядеться, и я фотографировала ее и Сашу, и мне хотелось верить, что она с нами будет еще долго, потому что... ну потому что она замечательная.
А в декабре ее не стало. И у меня нет слов от этой потери. Но как же нам повезло ее знать.
И теперь она мне иногда снится, и мы с ней разговариваем. Или нет. Но остается ощущение тепла -- того тепла, что она так щедро раздавала в жизни, и что навсегда останется в памяти о ней.
This entry was originally posted at https://angerona.dreamwidth.org/1605575.html (
comments).
Please comment there using OpenID.
tetushka . Она настолько замечательный человек, что казалось бы, невозможно не помнить, но у меня почему-то провал. Память выдает только то, что на свадьбе у ее младшего сына, когда в самом начале празднования в Нью-Джерсейской авугстовской жаре вдруг пропало, и уже не возвращалось электричество -- тогда я помню, как смотрела на реакцию родителей молодых и думала, что какие же Аня и Саша потрясающие, и что такие моменты показывают, что вот эта их внутреннее светло и умение радоваться всему и понимать, что важное, а что -- мелочи жизни -- оно все это у них настоящее, не показное.
Вместо первой встречи с Аней, в голову приходит их дом в Малдене. Традиционный старый НовоАнглийский дом, с двумя лестницами, расходящимися в разные стороны из одного пролета, и приводящими при этом неожиданно тоже почти в одно и то же место, с немного загадочным расположением комнат -- тот дом таил в себе спокойствие и очарование и ощущение, что здесь можно поговорить обо всем на свете, и здесь выслушают и поймут. Как картинки в счастливом кино мне видятся пикники на траве возле дома, где я, измученная постоянно неспавшим Пухтышкиным и стрессом на работе, вдруг ощущала, что а жизнь-то хороша, и слушала, как Аня успокаивает меня по поводу развития Пухтышкина, и думала, что она-то знает, вырастив двух отличных сыновей. Или когда я, теперь уже на 10м месяце беременности Мурмилкой, пыталась в украдку дочитать последнего Гарри Поттера сидя в прохладе одной из комнат, и Аня по заговорщески улыбалась мне и говорила, что отлично понимает, насколько важно дочитать всю книгу до родов.
Вот это понимание и неподдельный интерес и участие к другим -- в этом настолько Анина сила, что ужасно, невыносимо горько от того, что ее больше нет. Она умела слушать так, что ты понимал, что она тебя действительно тебя слышит, что ты ей интересен и важен. Она умела смеяться и находить положительное во всем. С ней было удивительно хорошо. Она научила меня, что в дружбе нет возрастных пределов. Она не просто мама моих друзей. Она и Саша -- наши друзья. И даже просто это уже принесло мне в жизнь столько всего хорошего, и столько тепла от близких отношений, что даже это было бы daeinu. Но это было только каплей того, что была -- и что остается в жизни тех, кто ее знал -- Аня.
Я не помню первой нашей встречи, но очень хорошо помню последнюю, в ноябре. Мы говорили про детей и про заботу (про то, как Саша возил ее каждый день в госпиталь, и как заботились о ней дети и внуки), про то, что иногда просто видеть птичек и солнце в окно -- это уже радость; про терапию и про сны. Про то, как во сне иногда видишь ушедших близких людей, и они иногда в странной форме, или с ними нельзя поговорить, хоть они и вот они -- прямо тут -- но все равно остается ощущение тепла и любви. Аня выглядела так, что аж заглядеться, и я фотографировала ее и Сашу, и мне хотелось верить, что она с нами будет еще долго, потому что... ну потому что она замечательная.
А в декабре ее не стало. И у меня нет слов от этой потери. Но как же нам повезло ее знать.
И теперь она мне иногда снится, и мы с ней разговариваем. Или нет. Но остается ощущение тепла -- того тепла, что она так щедро раздавала в жизни, и что навсегда останется в памяти о ней.
This entry was originally posted at https://angerona.dreamwidth.org/1605575.html (
comments).
Please comment there using OpenID.