Был в "Буквоеде" на кураевской презентации третьего издания его книжки по "Мастеру и Маргарите". Разговор помимо неё получился ещё о двух творениях, случившихся в том же магазине на прилавках -- "Дарах и анафемах", данное издание которых падре, по его словам, впервые увидел живьём, и о книжке для учителей ОПК.
О качестве издания могу сходу отозваться не очень лестно. Композиция по сравнению с предыдущим изданием покосилась, архитектоника пошатнулась, редактор над гранками явно зевал, некоторые абзацы оставляют впечатление недокопипащенных из одной главы в другую, а ссылки и сноски умоляют о приведении к единообразию, как гезохт Мединского о кирпиче. Зато хорошая плотная бумага и красивая обложка. "Рабинович! -- Тоже птица!"
Ничего принципиально нового именно по тексту сказано не было, да и что можно было сказать, когда всё есть, собственно, в тексте? Но здорово было услышать некоторые вещи, которые в книге читаются между строк, и вот только так, лицом к лицу с читателями, высказываются эксплицитно, да ещё и под весёлую хохмочку из быта старых гуманитариев. Всё-таки падре удивительно светлый человек, когда его надумают канонизировать, знайте: я предвидел это ещё сейчас. Увы, дар прозорливости он старательно не палит, и сообщить, какой же смысл вкладывает Патриарх в слово "онтология" (
http://diak-kuraev.livejournal.com/1282511.html) отказался. Видимо, мне сейчас вовсе не это нужно %)
По сравнению с нашей встречей после лекции в Красноярске герой дня поседел и схуднул (хотя сам дежурно утверждает, что это наоборот). Сидеть посчастливилось в первом ряду, буквально нос к носу.
И не только сидеть. По-моему, неугасимое восхищение в моих глазах отца Андрея немножко напугало %) Да и вообще выглядел падре под конец сильно усталым, так что желание угостить его едой с выпивкой в Fiddler's Green посещало явно не меня одного.
А под занавес -- ещё один приятный сюрприз в лице верного дятлоносца. Единомышленников встречать вообще здорово, но когда тебя вот так по-братски окликают через плечо по имени незнакомые люди -- к этому я, наверно, никогда не привыкну.