Wallace Stevens "A DISH OF PEACHES IN RUSSIA"
With my whole body I taste these peaches,
I touch them and smell them. Who speaks?
I absorb them as the Angevine
Absorbs Anjou. I see them as a lover sees,
As a young lover sees the first buds of spring
And as the black Spaniard plays his guitar.
Who speaks? But it must be that I,
That animal, that Russian, that exile, for whom
The bells of the chapel pullulate sounds at
Heart. The peaches are large and round,
Ah! and red; and they have peach fuzz, ah!
They are full of juice and the skin is soft.
They are full of the colors of my village
And of fair weather, summer, dew, peace.
The room is quiet where they are.
The windows are open. The sunlight fills
The curtains. Even the drifting of the curtains,
Slight as it is, disturbs me. I did not know
That such ferocities could tear
One self from another, as these peaches do.
ТАРЕЛКА С ПЕРСИКАМИ В РОССИИ
Всем телом я чувствую персики эти,
обоняю их и осязаю. Кто я?
Я поглощаю их, как анжуйцы
поглощают анжу. Я их вижу,
как юный любовник видит крыжовник,
как темный испанец треплет гитару.
Кто я? Я, конечно же, русский,
тот издыхающий зверь, тот изгнанник,
для кого колокола отзвонили
в сердце. Персики круглы и румяны -
ах! и так же мохнаты, как твой тулупчик.
Мягкие, податливые, полные сока,
они сияют красками нашей усадьбы,
летом, росой, ясной погодой.
Они наполняют комнату миром.
Окна открыты. Солнце пронзает
занавески. Даже слабое их колыханье
раздражает. Кто знал, кто бы мог подумать,
что судьба оторвет нас друг от друга -
как персики на тарелке?
(Перевод Григория Кружкова)
БЛЮДО С ПЕРСИКАМИ ИЗ РОССИИ
Всем своим телом ощущаю я вкус этих персиков,
трогаю их, вдыхаю аромат. Кто это говорит?..
Я поглощаю их, как анжуец
поглощает анжуйское. Я вижу их, как видит любовник,
как юный любовник по весне видит первые почки
и как на своей гитаре черный испанец играет.
Кто это говорит?.. А ведь должно быть, что я
это животное, этот русский, этот изгнанник, кому
церковные колокола прорастают звонами в
сердце. Эти персики так крупны и округлы,
ах, как румяны и покрыты пушком, ах!
Они напитаны соком, и кожица их бархатиста.
Они напитаны видением моей родной деревни,
чудесной погоды, лета, росы и покоя.
Тихая комната - та, где они лежат.
Окна раскрыты. Солнце просвечивает
занавески. И даже колыхание их,
такое невесомое, меня тревожит. Я и не знал,
что жестокости мира смогут тебя разорвать
пополам, как сделали с персиками этими.
(Перевел Александр Радашкевич)
I touch them and smell them. Who speaks?
I absorb them as the Angevine
Absorbs Anjou. I see them as a lover sees,
As a young lover sees the first buds of spring
And as the black Spaniard plays his guitar.
Who speaks? But it must be that I,
That animal, that Russian, that exile, for whom
The bells of the chapel pullulate sounds at
Heart. The peaches are large and round,
Ah! and red; and they have peach fuzz, ah!
They are full of juice and the skin is soft.
They are full of the colors of my village
And of fair weather, summer, dew, peace.
The room is quiet where they are.
The windows are open. The sunlight fills
The curtains. Even the drifting of the curtains,
Slight as it is, disturbs me. I did not know
That such ferocities could tear
One self from another, as these peaches do.
ТАРЕЛКА С ПЕРСИКАМИ В РОССИИ
Всем телом я чувствую персики эти,
обоняю их и осязаю. Кто я?
Я поглощаю их, как анжуйцы
поглощают анжу. Я их вижу,
как юный любовник видит крыжовник,
как темный испанец треплет гитару.
Кто я? Я, конечно же, русский,
тот издыхающий зверь, тот изгнанник,
для кого колокола отзвонили
в сердце. Персики круглы и румяны -
ах! и так же мохнаты, как твой тулупчик.
Мягкие, податливые, полные сока,
они сияют красками нашей усадьбы,
летом, росой, ясной погодой.
Они наполняют комнату миром.
Окна открыты. Солнце пронзает
занавески. Даже слабое их колыханье
раздражает. Кто знал, кто бы мог подумать,
что судьба оторвет нас друг от друга -
как персики на тарелке?
(Перевод Григория Кружкова)
БЛЮДО С ПЕРСИКАМИ ИЗ РОССИИ
Всем своим телом ощущаю я вкус этих персиков,
трогаю их, вдыхаю аромат. Кто это говорит?..
Я поглощаю их, как анжуец
поглощает анжуйское. Я вижу их, как видит любовник,
как юный любовник по весне видит первые почки
и как на своей гитаре черный испанец играет.
Кто это говорит?.. А ведь должно быть, что я
это животное, этот русский, этот изгнанник, кому
церковные колокола прорастают звонами в
сердце. Эти персики так крупны и округлы,
ах, как румяны и покрыты пушком, ах!
Они напитаны соком, и кожица их бархатиста.
Они напитаны видением моей родной деревни,
чудесной погоды, лета, росы и покоя.
Тихая комната - та, где они лежат.
Окна раскрыты. Солнце просвечивает
занавески. И даже колыхание их,
такое невесомое, меня тревожит. Я и не знал,
что жестокости мира смогут тебя разорвать
пополам, как сделали с персиками этими.
(Перевел Александр Радашкевич)