Мама танцовщица
Когда знакомишься с женщиной, которой шестьдесят лет, редко можешь представить ее молодой девушкой, школьницей, тем более, двухлетней девочкой. Чей-то дочкой. Маленькой, наивной и такой хорошенькой. Как моя Мишелька, например.
Пока эта женщина не расскажет тебе кое-что о себе… Что-то, настолько близкое тебе по духу, что ты сразу увидишь в ней не только новую знакомую и даже чью-то дочку, но еще и ее маму… Как же так бывает?
- Восточные танцы? - уточняет она у меня, - Как интересно. Моя мама была танцовщица. Танцовщица живота. Я родилась и выросла в восточных танцах.
Три раза в неделю мама преподавала, а я ходила в студию с ней. Иногда танцевала, иногда просто что-то рисовала… А по вечерам мама, иногда, брала меня с собой в клубы, где выступала. Там была живая музыка. И мама такая красивая, в костюме, накрашенная, с распущенными волосами… Она играла на сагатах и так красиво двигалась.
А дома у нас всегда были “Арабские ночи” (смеется). Ткани, шелка, подсвечники и музыка… Кстати, мама сама шила свои костюмы. Очень красивые.
Друзья приходили ко мне в гости и каждый раз лишались дара речи, так красиво и необычно было у нас дома. И моя мама всегда была такой красивой, элегантной, очаровательной…
И немножко дерзкой. На ее машине была наклейка “Bellydancers do it better”. Что угодно можно было подумать… Она приезжала забирать нас сестрой из школы, а мы стеснялись и срывали наклейку с ее машины. Но она всегда возвращала ее на место.
Мы ездили на фестивали и ходили на мастер классы. Восточная музыка звучала вокруг меня всегда и везде… Когда, став старше, я путешествовала на ближнем востоке, и таксист включил кассету с местной музыкой, я всю дорого хлопала себя по бедрам, словно играла на дарбуке, что-то напевала, иногда просто повторяла “Дум-так, так-дум-так”… Водитель был очень изумлен. Я - белая американка, давно далека от танцев, и вдруг так хорошо понимаю его музыку (снова смеется).
Когда мама умерла, некоторые из моих родственниц забрали себе некоторые ее костюмы раньше, чем это успела сделать я. Мне было важно взять себе о маме то, чем больше всего дорожила она. Остальные родственники делили ее дом, а я собирала пластинки с музыкой, инструменты, костюмы… Так вот, те родственницы потом продали мамины костюмы! Представляешь? Они были шикарны! Но они были мамины. Она в них танцевала, она их шила… Ей бы очень не понравилось, что ее костюмы просто так продали через интернет... Но некоторые сохранились еще у меня. Жаль, что ты так далеко живешь! Я бы хотела, чтобы ты посмотрела на них. Я думаю, моя мама была бы рада, если бы они достались кому-то, как тебе…
Пройдет еще 60 лет. И моя маленькая Мишка, моя девочка с голубыми глазами и светлыми кудрями… Вот так встретит другую молодую танцовщицу и, может, расскажет ей о своей маме. И скажет: “Моя мама была танцовщица живота. И я обожала ее платки с монетками!..”.
Пока эта женщина не расскажет тебе кое-что о себе… Что-то, настолько близкое тебе по духу, что ты сразу увидишь в ней не только новую знакомую и даже чью-то дочку, но еще и ее маму… Как же так бывает?
- Восточные танцы? - уточняет она у меня, - Как интересно. Моя мама была танцовщица. Танцовщица живота. Я родилась и выросла в восточных танцах.
Три раза в неделю мама преподавала, а я ходила в студию с ней. Иногда танцевала, иногда просто что-то рисовала… А по вечерам мама, иногда, брала меня с собой в клубы, где выступала. Там была живая музыка. И мама такая красивая, в костюме, накрашенная, с распущенными волосами… Она играла на сагатах и так красиво двигалась.
А дома у нас всегда были “Арабские ночи” (смеется). Ткани, шелка, подсвечники и музыка… Кстати, мама сама шила свои костюмы. Очень красивые.
Друзья приходили ко мне в гости и каждый раз лишались дара речи, так красиво и необычно было у нас дома. И моя мама всегда была такой красивой, элегантной, очаровательной…
И немножко дерзкой. На ее машине была наклейка “Bellydancers do it better”. Что угодно можно было подумать… Она приезжала забирать нас сестрой из школы, а мы стеснялись и срывали наклейку с ее машины. Но она всегда возвращала ее на место.
Мы ездили на фестивали и ходили на мастер классы. Восточная музыка звучала вокруг меня всегда и везде… Когда, став старше, я путешествовала на ближнем востоке, и таксист включил кассету с местной музыкой, я всю дорого хлопала себя по бедрам, словно играла на дарбуке, что-то напевала, иногда просто повторяла “Дум-так, так-дум-так”… Водитель был очень изумлен. Я - белая американка, давно далека от танцев, и вдруг так хорошо понимаю его музыку (снова смеется).
Когда мама умерла, некоторые из моих родственниц забрали себе некоторые ее костюмы раньше, чем это успела сделать я. Мне было важно взять себе о маме то, чем больше всего дорожила она. Остальные родственники делили ее дом, а я собирала пластинки с музыкой, инструменты, костюмы… Так вот, те родственницы потом продали мамины костюмы! Представляешь? Они были шикарны! Но они были мамины. Она в них танцевала, она их шила… Ей бы очень не понравилось, что ее костюмы просто так продали через интернет... Но некоторые сохранились еще у меня. Жаль, что ты так далеко живешь! Я бы хотела, чтобы ты посмотрела на них. Я думаю, моя мама была бы рада, если бы они достались кому-то, как тебе…
Пройдет еще 60 лет. И моя маленькая Мишка, моя девочка с голубыми глазами и светлыми кудрями… Вот так встретит другую молодую танцовщицу и, может, расскажет ей о своей маме. И скажет: “Моя мама была танцовщица живота. И я обожала ее платки с монетками!..”.