Просоциальная психопатия. Обычное мужское поведение.
Оригинал взят у vg_saveliev в Как жить с мозгом хладнокровного убийцы?
Джеймс Фэллон женат, счастлив в браке, у него трое детей, работает нейробиологом в Калифорнийском университете в Ирвайне, имеет несколько наград, учредил несколько весьма успешных биотехнологических компаний и является научным консультантом Министерства обороны США.
И он психопат.
В 2005 году, после многолетних исследований мозга убийц-психопатов Фэллон сделал ошеломляющее открытие, когда изучал свой собственный снимок в рамках другого научного проекта. Он обнаружил, что его мозг выглядит точно так же, как мозги хладнокровных убийц, на изучение которых он потратил последние 20 лет. А проведя анализ своей ДНК, Фэллон обнаружил, что в его генетическом профиле имеется несколько генов, очень сильно связанных с жестоким психопатическим поведением.
В новой книге «The Psychopath Inside» (Психопат изнутри) он со строго научных позиций повествует о наших расширяющихся представлениях о психопатии - глядя на этот вопрос через очки собственной биологии и поведения.
А поведение у него, признается Фэллон, отнюдь не похвальное.
Он не убийца, но он откровенно пишет о своих пьянках, о вечном вранье, а также об опасной и безрассудной импульсивности.
И он признается, что у него никогда не было настоящей душевной близости (даже с собственной женой).
Просоциальный психопат - это человек из офиса, который кажется немного чокнутым, но никаких мерзких и вопиющих поступков и преступлений не совершает.
К этой категории я бы отнес и себя.
У меня часто бывают странные и тревожные мысли, однако никаких поступков в соответствии с этими мыслями я не совершаю.
А людей, подобных Ганнибалу, на самом деле мало, однако в СМИ о них пишут чрезмерно часто.
- Итак, раз вы лично Ганнибалом не являетесь, то какого вы типа психопат?
- Я понял, что для меня важнее всего власть. Я получаю кайф от того, что манипулирую людьми, что вызываю у них желание что-то сделать для меня, предъявляя им неразумные и безнравственные требования.
Мне просто нравится знать, что я могу.
Это подобно игре, в которую я начинаю играть всякий раз, когда вхожу в комнату. Я могу продемонстрировать обаяние, могу добиться того, чтобы получить желаемое.
Внешние данные у меня не ахти: я толстый и старый. Но я могу внушить людям мысль о том, что во мне есть нечто особенное. И это доставляет мне то удовольствие, к которому я стремлюсь.
Вот если бы я внезапно разорился, если бы у меня не было карьеры, семьи - вот тогда я бы смог нарушить законы этики и морали, мог бы совершить отвратительные поступки, чтобы получить желаемое и, на мой взгляд, необходимое мне.
Но мне повезло, потому что у меня замечательная и привилегированная жизнь, и мне не нужно нарушать эти законы.
Я просто хочу сказать, что мог бы легко докатиться до такого.
- Как ученый, вы долгое время придерживались идей генетического детерминизма: что наш характер, поступки и судьбу определяет биология, а не среда. Но вы пишете, что узнав о своем генетическом профиле психопата, вы изменили свои взгляды. Почему?
- В детстве, когда я ходил в школу, все говорили об обществе, о среде, об окружении, как эти вещи формируют человека.
А я смотрел по сторонам, и видел множество чудесных, но бедных людей, а также немало богатых подонков.
Поэтому я подумал: «Если ключом ко всему является среда, то она не делает того, что должна делать».
У меня появилась уверенность в том, что нас рожают, но не воспитывают.
И всю свою жизнь я изучаю, как именно мозг влияет на то, какими мы становимся.
Но сам я своей теории не соответствовал. Снимки мозга у меня были такие же, как у отъявленных убийц-психопатов. И у меня генетический профиль психопата. Так почему же я не совершал такие же, как и у них, поступки?
Ну, мне кажется, потому что меня замечательно и с большой теплотой воспитывали в моей чудесной семье.
А многие из тех, у кого такой же, как у меня, профиль ДНК, и кто проявляет страшную жестокость, пережили ужасные психические травмы.
Так что заслуга среды и окружения оказалась серьезнее, чем я думал.
Однако это не означает, что я вообще отказался от биологии.
Когда со мной начало происходить все это, в мире стремительными темпами развивалась эпигенетика.
Наверное, биология все-таки определяет, какой ты, но и среда может сыграть свою роль, отключая или включая те или иные гены.
- Вы знаете про свой снимок мозга четыре года, но написав книгу, вы поделились этими результатами с другими людьми, рассказали о неприятных чертах своей личности, а также подтвердили, что ваше поведение отражается на семье, на друзьях и коллегах. Каково это было?
- Нелегко признать и примириться с той болью, которую вы причинили любимым и близким.
Я никогда не задумывался особо о своем поведении, считая, что все просто замечательно. Но ведь никогда не знаешь, что люди говорят о тебе за глаза. А когда я начал просить людей говорить со мной честно, они согласились, и они сказали мне: «Знаешь, Джим, ты часто бываешь настоящей задницей, либо ты просто невнимателен и неделикатен». Мой шурин, а он ветеран вьетнамской войны, сказал мне, что то, с чем он сталкивался на войне, не идет ни в какое сравнение с теми рисками, на которые он шел, когда связывался со мной.
Самое важное во всем этом то, что я по-новому взглянул на свою жизнь, на свою семью и на свое отношение к ней.
Мне очень повезло, потому что несмотря ни на что, они по-прежнему считают, что в глубине души я довольно неплохой человек.
Моя профессиональная гордость тоже очень важна для меня, а мои коллеги в основном относятся ко мне так же, как и прежде, и, как и прежде, доверяют моим суждениям.
Но должен признать, что есть пара людей, которые больше не хотят со мной общаться - особенно один, который буквально сбежал от меня. Они по-новому истолковали свое общение со мной, когда стало известно о моей психопатии, и им это не понравилось.
- Но сейчас, когда вы признали последствия своего поведения, вам удалось что-то изменить?
- Ну, вот жена пришла, поэтому давайте спросим у нее. Она говорит, что да, я стал более внимательным и тактичным. Вот так.
Я действительно старался изменить свое поведение во время этого процесса, и я продолжаю это делать.
Я решил начать делать все то, что люди считают правильным.
Я хожу на свадьбы, на похороны, я думаю о чувствах людей - то есть, делаю то, от чего не получаю особого удовольствия. Это просто каждодневное решение не быть задницей, не лгать, чтобы получить возможность пойти в бар. Я делаю это не из-за того, что я такой хороший; я делаю это из-за своей гордости.
Мне хочется знать, смогу ли я с этим справиться.
Поверьте, в этом нет никакой магии. Но становясь более приятным человеком, я толстею. Знаете, все позывы сразу контролировать невозможно.
- Скажем, кто-то читает вашу книгу (я спрашиваю от имени одного своего знакомого) и начинает тревожиться от того, что у него много таких же черт, как у вас. Например, он стремится к власти, он манипулирует людьми, он не умеет налаживать эмоциональный контакт. Какой совет вы дадите тем читателям, которых беспокоит то, что и они тоже могут быть просоциальными психопатами?
- Ну, я могу сказать лишь о том, что помогло мне.
Я католик, хотя и не очень прилежный, и я начал думать о своем психопатическом поведении с точки зрения семи смертных грехов.
На мой взгляд, это просто характерные черты и проявления психопатии под другими названиями. Используя слово «грех», мы просто как бы смягчаем психопатическое поведение. Если это грех, то все в порядке, потому что грешат все, а потом можно пойти в воскресенье в церковь, помолиться, и твои грехи будут прощены. Но в действительности все не так.
Я бы сказал, что примерно 10-15% из нас находятся в пограничном состоянии в плане психопатии.
Но мы прощаем такие поступки, смотрим на них сквозь пальцы, защищаем друг друга, говоря: «Да ладно, он всегда так поступает», или «Ну что тут поделаешь, вот такая она».
Это эпидемия стокгольмского синдрома.
Я бы посоветовал вот что: надо отказаться от этих дерьмовых терминов и оправданий своего поведения и спросить себя, что ты делаешь на самом деле, и как это отражается на других.
Мне исправить поведение помогла элементарная лингвистика.
Вместо того, чтобы говорить: «Ах, да это грех - надо мне сходить в церковь», нужно сказать: «Вот это да, я поступил как настоящий психопат, и мне надо подумать о том, как это прекратить».
Кэти Драммонд. Знакомый черт: в мире ученого-психопата ("The Verge ", США).
Джеймс Фэллон женат, счастлив в браке, у него трое детей, работает нейробиологом в Калифорнийском университете в Ирвайне, имеет несколько наград, учредил несколько весьма успешных биотехнологических компаний и является научным консультантом Министерства обороны США.
И он психопат.
В 2005 году, после многолетних исследований мозга убийц-психопатов Фэллон сделал ошеломляющее открытие, когда изучал свой собственный снимок в рамках другого научного проекта. Он обнаружил, что его мозг выглядит точно так же, как мозги хладнокровных убийц, на изучение которых он потратил последние 20 лет. А проведя анализ своей ДНК, Фэллон обнаружил, что в его генетическом профиле имеется несколько генов, очень сильно связанных с жестоким психопатическим поведением.
В новой книге «The Psychopath Inside» (Психопат изнутри) он со строго научных позиций повествует о наших расширяющихся представлениях о психопатии - глядя на этот вопрос через очки собственной биологии и поведения.
А поведение у него, признается Фэллон, отнюдь не похвальное.
Он не убийца, но он откровенно пишет о своих пьянках, о вечном вранье, а также об опасной и безрассудной импульсивности.
И он признается, что у него никогда не было настоящей душевной близости (даже с собственной женой).
Просоциальный психопат - это человек из офиса, который кажется немного чокнутым, но никаких мерзких и вопиющих поступков и преступлений не совершает.
К этой категории я бы отнес и себя.
У меня часто бывают странные и тревожные мысли, однако никаких поступков в соответствии с этими мыслями я не совершаю.
А людей, подобных Ганнибалу, на самом деле мало, однако в СМИ о них пишут чрезмерно часто.
- Итак, раз вы лично Ганнибалом не являетесь, то какого вы типа психопат?
- Я понял, что для меня важнее всего власть. Я получаю кайф от того, что манипулирую людьми, что вызываю у них желание что-то сделать для меня, предъявляя им неразумные и безнравственные требования.
Мне просто нравится знать, что я могу.
Это подобно игре, в которую я начинаю играть всякий раз, когда вхожу в комнату. Я могу продемонстрировать обаяние, могу добиться того, чтобы получить желаемое.
Внешние данные у меня не ахти: я толстый и старый. Но я могу внушить людям мысль о том, что во мне есть нечто особенное. И это доставляет мне то удовольствие, к которому я стремлюсь.
Вот если бы я внезапно разорился, если бы у меня не было карьеры, семьи - вот тогда я бы смог нарушить законы этики и морали, мог бы совершить отвратительные поступки, чтобы получить желаемое и, на мой взгляд, необходимое мне.
Но мне повезло, потому что у меня замечательная и привилегированная жизнь, и мне не нужно нарушать эти законы.
Я просто хочу сказать, что мог бы легко докатиться до такого.
- Как ученый, вы долгое время придерживались идей генетического детерминизма: что наш характер, поступки и судьбу определяет биология, а не среда. Но вы пишете, что узнав о своем генетическом профиле психопата, вы изменили свои взгляды. Почему?
- В детстве, когда я ходил в школу, все говорили об обществе, о среде, об окружении, как эти вещи формируют человека.
А я смотрел по сторонам, и видел множество чудесных, но бедных людей, а также немало богатых подонков.
Поэтому я подумал: «Если ключом ко всему является среда, то она не делает того, что должна делать».
У меня появилась уверенность в том, что нас рожают, но не воспитывают.
И всю свою жизнь я изучаю, как именно мозг влияет на то, какими мы становимся.
Но сам я своей теории не соответствовал. Снимки мозга у меня были такие же, как у отъявленных убийц-психопатов. И у меня генетический профиль психопата. Так почему же я не совершал такие же, как и у них, поступки?
Ну, мне кажется, потому что меня замечательно и с большой теплотой воспитывали в моей чудесной семье.
А многие из тех, у кого такой же, как у меня, профиль ДНК, и кто проявляет страшную жестокость, пережили ужасные психические травмы.
Так что заслуга среды и окружения оказалась серьезнее, чем я думал.
Однако это не означает, что я вообще отказался от биологии.
Когда со мной начало происходить все это, в мире стремительными темпами развивалась эпигенетика.
Наверное, биология все-таки определяет, какой ты, но и среда может сыграть свою роль, отключая или включая те или иные гены.
- Вы знаете про свой снимок мозга четыре года, но написав книгу, вы поделились этими результатами с другими людьми, рассказали о неприятных чертах своей личности, а также подтвердили, что ваше поведение отражается на семье, на друзьях и коллегах. Каково это было?
- Нелегко признать и примириться с той болью, которую вы причинили любимым и близким.
Я никогда не задумывался особо о своем поведении, считая, что все просто замечательно. Но ведь никогда не знаешь, что люди говорят о тебе за глаза. А когда я начал просить людей говорить со мной честно, они согласились, и они сказали мне: «Знаешь, Джим, ты часто бываешь настоящей задницей, либо ты просто невнимателен и неделикатен». Мой шурин, а он ветеран вьетнамской войны, сказал мне, что то, с чем он сталкивался на войне, не идет ни в какое сравнение с теми рисками, на которые он шел, когда связывался со мной.
Самое важное во всем этом то, что я по-новому взглянул на свою жизнь, на свою семью и на свое отношение к ней.
Мне очень повезло, потому что несмотря ни на что, они по-прежнему считают, что в глубине души я довольно неплохой человек.
Моя профессиональная гордость тоже очень важна для меня, а мои коллеги в основном относятся ко мне так же, как и прежде, и, как и прежде, доверяют моим суждениям.
Но должен признать, что есть пара людей, которые больше не хотят со мной общаться - особенно один, который буквально сбежал от меня. Они по-новому истолковали свое общение со мной, когда стало известно о моей психопатии, и им это не понравилось.
- Но сейчас, когда вы признали последствия своего поведения, вам удалось что-то изменить?
- Ну, вот жена пришла, поэтому давайте спросим у нее. Она говорит, что да, я стал более внимательным и тактичным. Вот так.
Я действительно старался изменить свое поведение во время этого процесса, и я продолжаю это делать.
Я решил начать делать все то, что люди считают правильным.
Я хожу на свадьбы, на похороны, я думаю о чувствах людей - то есть, делаю то, от чего не получаю особого удовольствия. Это просто каждодневное решение не быть задницей, не лгать, чтобы получить возможность пойти в бар. Я делаю это не из-за того, что я такой хороший; я делаю это из-за своей гордости.
Мне хочется знать, смогу ли я с этим справиться.
Поверьте, в этом нет никакой магии. Но становясь более приятным человеком, я толстею. Знаете, все позывы сразу контролировать невозможно.
- Скажем, кто-то читает вашу книгу (я спрашиваю от имени одного своего знакомого) и начинает тревожиться от того, что у него много таких же черт, как у вас. Например, он стремится к власти, он манипулирует людьми, он не умеет налаживать эмоциональный контакт. Какой совет вы дадите тем читателям, которых беспокоит то, что и они тоже могут быть просоциальными психопатами?
- Ну, я могу сказать лишь о том, что помогло мне.
Я католик, хотя и не очень прилежный, и я начал думать о своем психопатическом поведении с точки зрения семи смертных грехов.
На мой взгляд, это просто характерные черты и проявления психопатии под другими названиями. Используя слово «грех», мы просто как бы смягчаем психопатическое поведение. Если это грех, то все в порядке, потому что грешат все, а потом можно пойти в воскресенье в церковь, помолиться, и твои грехи будут прощены. Но в действительности все не так.
Я бы сказал, что примерно 10-15% из нас находятся в пограничном состоянии в плане психопатии.
Но мы прощаем такие поступки, смотрим на них сквозь пальцы, защищаем друг друга, говоря: «Да ладно, он всегда так поступает», или «Ну что тут поделаешь, вот такая она».
Это эпидемия стокгольмского синдрома.
Я бы посоветовал вот что: надо отказаться от этих дерьмовых терминов и оправданий своего поведения и спросить себя, что ты делаешь на самом деле, и как это отражается на других.
Мне исправить поведение помогла элементарная лингвистика.
Вместо того, чтобы говорить: «Ах, да это грех - надо мне сходить в церковь», нужно сказать: «Вот это да, я поступил как настоящий психопат, и мне надо подумать о том, как это прекратить».
Кэти Драммонд. Знакомый черт: в мире ученого-психопата ("The Verge ", США).