Контрамарка, мусорная реформа, почти история одного дня
Поехали мы с Геной в театр. Гена пригласил. Сначала мы заехали к мусорщикам в Сестрорецк. Дело в том, что накануне выяснилось, что мусорные талоны 2018 года не действуют в 2019 году. Я написала гневное письмо, где опять указала на то что пора уже разработать онлайн продажу чёртовых талонов, но делать было нечего, пришлось посетить.
При посещении мусорщиков мы узнали новую радостную весть. В связи с мусорной реформой все города и области привязаны определённому мусорному оператору «региональному», и только нескольким российским городкам удалось пока отбояриться - Москва, Петербург и ещё кто-то. А мы, безвестная деревня на краю Ленобласти, в этот храбрый список не вошли. И теперь в нашей деревне нашей мусорной компании работа запрещена.
Да, ещё для сравнения просветили нас, что в 2018 году тонна мусора на свалке стоила 1000 рублей, а в 2019 года 6000 рублей. Нам это уже рассказали у главного бухгалтера, где мы оказались с Геннадием, после того как нижние чины не захотели нам вернуть деньги за талоны 2017 года. Ну так уж получилось, что последние талоны оказывались под новыми талонами и вот, впервые я узнала, что на них стоит год. Нам вернули деньги и вежливо попрощались. С грустью сказав, что не знают, будут ли они существовать через год.
Что говорит немногословный сайт нашего регионального мусорного оператора. Цен за 2019 год ещё не выставлено. К примеру за 2018 год, цены выставлены в декабре 2017 года и равняются около 1500 рублей за тонну. На сайте района написано, что реформа откладывается до ноября 2019 года. Как будут вывозить мусор с ноября без понятия. До ноября тем более.
Засунув полученные мусорные деньги запазуху, мы покатили в Оби. Где я намеревалась купить две штуки швабры (матросские) и ведро. Я провела исследование, и обнаружила, что достойные и доступные мне есть в оби. При приезде в Оби нас опять накрыла широта русской души. При том что я чётко знаю место, где лежат вёдра и швабры в Оби, там их не оказалось. Мы с трудом нашли ведро (за 1000 рублей, корабельное), а швабры не нашли даже продавцы. Менеджеры всё свалили на великий переезд товаров, и сказали, когда эффективная расстановка закончится, то и швабры прибудут со склада. Когда же это произойдёт они не в курсе. Мы ушли с ведром. На кассе я напрочь забыла, что у меня есть карточка от Оби, вспомнила только выходя из дверей.
Дальше мы двинули получать комп. Проехались по Петроградской. В нашей деревне сугробы закрывают первые этажи небольших домиков, а на Петроградской такие сугробы ещё не умеют собирать, поэтому снега распределились отжав пространства от проезжей части, парковочной и пешеходной. Гена храбро проехал по Ординарной, Бармалеева и Колпинской. По Колпинской я вообще в жизни не ездила, считаю для себя некоторые проезды ресурсно безнадёжными даже в более милосердную погоду. На Бармалеева троллейбус следуя по колее чуть не бортанул припаркованную тачку. Изыскав парковку мы сходили и получили мой комп с новым жёстким диском. Тут обошлось без новостей, но провожая нас, парень предупредил опасаться стеклянных дверей молла «Априори», с тем что кто-то уже вернулся в сервис для замены экрана. Гена пронёс комп мимо дверей филигранно и доставил в тачку ни разу не стукнув. В машине я закидала компьютер сапогами и щётками, с тем чтобы никто не позарился, и мы поехали в театр.
Но сначала мы зашли перекусить в вегетарианско-индийское кафе, где Геннадий рассуждал, что мясо бы всё таки не помешало, а я с удовольствием съела лепёшки, салат с печёной свёклой, козьим сыром и шпинатом (Анна В. делает лучше).
Итак, в театр мы вошли собой довольные, как люди прошедшие много за день (это не считая, что в первой половине дня я закупила продукты, а Гена ездил в ещё более дальние деревни за кормом для уточек).
Что могу сказать по спектаклю. Я в принципе скептически отношусь к театру, и ничего в нём не понимаю, но человеку живущему с детьми радует сам выход. Даже если билеты куплены не за три месяца за немыслимые деньги, а получены контрамаркой за Генины красивые глаза. Я вспомнила, что последний раз я была в театре год назад. А в Балтийском доме была чёрт знает когда. Память металась в поисках имени, но ничего ближе чем между Бродским и Бодровым я не вспомнила. В ночи обнаружила, что то был Курёхин. То ли вечер памяти, то ли сама Поп-механика.
До второго акта я с интересом изучала окружающее. На окружающем лежал налёт бедности и провинциальности . От самого здания Театра Ленинского Комсомола, актёров, зрителей, спектакля и декораций, где самым значительным был постоянный дым.
А со второго акта я прониклась! Мы смотрели «Театральный роман» Булгакова находясь внутри «Независимого театра»! Начиная от входа, где оглушительно хлопала дверь 1930 годов рождения и самая большая очередь была к администратору. Огромное, просто гигантского размера фойе с титанической высоты потолком, где пришедшие в театр терялись в маленькие фигурки на фоне величия комсомола. Зрительский зал перегорожен красной бархатной шторой наполовину, видимо как пожизненно не продающийся. За нами пол ряда занимали молодые военные в фуражках. «Бывшие» на сцене, заслуженные лауреаты с поставленными завораживающими голосами (теперь так не умеют?), молодые, которые никогда уже не будут заслуженными РСФСР (мне пришлось гуглить, я забыла эту аббревиатуру). И реплики со сцены «Мы против властей не бунтуем!». Не хватает где-то подтапливаемой буржуйки (может её и заменяет дым) и адского холода.
Итого, реально торкает! Я думаю, что главные герои и процедуры «Театрального романа» не очень отличаются от реально существующих в театре людей и механизмов взаимодействия.
Молодость берёт своё, и Гена признал что немного устал, только после того как покатил по ЗСД. Перед этим сделав крюк через пустынный красивый город, заехав на Гороховую в серф-кафе, чтобы я опробовала тамошний пряный чай. Нет, вот же жизненных сил вагон! Чтобы я куда-то покатила, чтобы взять стаканчик с собой? Даже если он в красивых попугаях?
Резюме. С Геннадием приятно ходить в театр. Поставила к прослушиванию аудиокнигу «Театральный роман».