Сказки
Как известно, сказки - это чрезвычайно страшные вещи. Пока ты не подрос, читать их кажется самым интересным на свете занятием: еще бы, такие забавные и увлекательные!.. А как приятно бывает помечтать перед сном о том, чтобы утром проснуться в одной из этих историй и оказаться в неведомой стране, увидеть невероятных зверей и никогда, никогда больше не выслушивать от мам, пап, бабушек и дедушек о «соблюдении режима дня», «такой полезной манной каше» и других, не менее скучных вещах.
А когда начинаешь становиться старше, мечты становятся уже не о чудесных королевствах, а книги со сказками убираются в самый неприметный угол книжного шкафа, туда, где, как ты думал раньше, жил злобный бука. Иногда, правда, мелькают в голове мысли о том, что во всем этом «что-то есть» и что, возможно - только возможно - в рассказах больше намека, чем лжи; но от таких мыслей очень легко отмахнуться. Тем более, что и не до того.
Но однажды ты все же не выдержишь и, уже повзрослев, достанешь подклеенную со всех сторон и перепачканную малиновым вареньем книгу, смахнешь с нее пыль и погрузишься в чтение. А после с ужасом ощутишь, что то, что казалось в детстве смешным, сейчас видится устрашающим. И дело даже не в сложной судьбе Питера Пена или ужасе пробуждения Спящей Красавицы спустя сто лет. И не то чтобы ты вдруг испугался брандашмыгов и Хатифнаттов, нет; просто за всеми сказочными словами с пугающей отчетливостью проступило то, что называется «реальным миром». И оказалось, что все самые главные вещи, которые нужно бы об этом мире знать, прячутся именно там, между описаниями города Кардамона и призраками крошек шоколадного печенья, которые ты так и не вычистил из обители мрачной буки. И ни один серьезный дядечка в своей докторской диссертации не смог выразить все эти тайны бытия так просто и ясно. И, наверное, никогда и не сможет. Серьезные дядечки не перечитывают детские книги. Им не до того.
- Он безнадежен, - запричитал папа Ларссон, обращаясь к маме Ларссон,
которая стояла на кухне и облизывала языком тарелки после обеда.
- Только представить себе: лис не хочет быть хитрым и не хочет обманывать!
- Все изменится, когда он подрастет, - сказала мама Ларссон.
Папа Ларссон вытащил из нагрудного кармашка своей шубы маленькие часики.
- Он не подрастет. Я вижу, что скоро осень.
Если Людвиг Четырнадцатый не будет хитрым, он не подрастет. Он не сумеет добывать себе еду.
Что же нам делать с ним?
Ян Экхольм «Тутта Карлссон Первая и единственная, Людвиг Четырнадцатый и другие»