Второй блин комом, или Страсти по шуруповёрту.
Гала-концерт "Звезды балета 21 века" в КДС 18 сентября
1-е отделение "Новая работа Эдуарда Локка"
Никак не могла выкроить время и поделиться впечатлениями. Но воспоминания оказались на удивление стойкими и упрямыми. Ну я и уступила:)
До сих пор чувствую себя потерпевшей. Авось выговорюсь и полегчает.
В прошлом году, на первый гала "Звезд" мы ездили вдвоем с мамой, не то чтобы сильно насладились, но просветились. В этот раз вопросов, ехать ли на Дианин эксперимент, у нас даже не возникло. Почему-то. Даже у моей мамы, которая к экспериментам-модернам и пр. относится еще осторожнее, чем я. Ну и поплатились обе за любопытство по полной.
Странности начались еще в до гала. В буфете мы заприметили необычную девушку. Худую-длинную аки модель. В вечернем шелковистом платье с оголенным плечом. И в шляпке. С настоящей вуалеткой.
"С такой шляпой сидеть только в первом ряду, самоуверенно мешая остальным", - предположила я.
Какого же было наше удивление, когда барышня оказалась двумя рядами выше нашего 24-го ряда бокового амфитеатра.
Громким, слегка гнусавым голосом она возмущалась о том, что "здесь танцуют все неизвестные, нет даже Анастасии Волочковой")))
В начале, возможно, именно для таких, как наша соседка-в-вуалетке, вышел импозантный мужчина и начал подозрительно вкрадчивым тоном увещевать гостей, предусмотрительно заранее предлагая включить фантазию, отдаться на волю воображения и не искать связи с Орфеем, Эвридикой, Дидоной, Энеем, Глюком, Перселлом и Вишневой. Слова "Перселл" и "Вишнева" господин произнес с некоторым напрягом.
Дальнейшее происходящее стало иллюстрацией к мысли от том, что жадность до добра не доводит.
(Неосторожность, впрочем, тоже.) Повторю всеобщее мнение, что зал был вопиюще неподходящим, а публика, способная воспринимать подобное без мучений, прекрасно уместилось бы в каком-нибудь андеграундном подвальчике.
Минуты через три после начала меня накрыло легкой волной паники. Восемьдесят минут - крутилось в моем мозгу!
Люди на сцене махали руками, словно отгоняли рой насекомых, а может, отмахивались от глюков? Добавить еще пену на губах, и можно было бы вызвать неотложку и прекратить массовые страдания.
Т.н."техника", которую надо было осваивать, гордо сбивая ноги до черных синяков, выглядела небрежно-неоконченной. Преобладали вращения на манер шуруповертов. Технически, видимо, сложно и круто, но вам интересно полтора часа вглядываться в шуруповерт?
Моя фантазия, несмотря на все увещевания конферансье, упорно молчала. Уверена, молчала она и у Локка, когда он конструировал своего монстра.
Правда, когда мельтешение сменилось нудным показом портретов довольно неаппетитного вида, молодости-старости, подобие мысли промелькнуло-таки в моей голове. Наверное, это о скоротечности жизни и бессмысленности суеты, предположила я.
Но в искусстве, по-моему, важна все-таки не столько мысль, сколько ее изложение и оформление. И Локка я возненавидела.
За то, что от его "вертушек", как вспомню, меня до сих пор физически подташнивает, словно от садистской карусели. За наглость, что предположил, что зрителям интересно полтора часа смотреть на это идейное убожество. За цинизм - посоветовать искать в его черной комнате несуществующие мысли. За лень - потому что как соригинальничал он много лет назад, придумал этот свой бессмысленно-беспощадный стиль, так и пихает его без разбору, без меры и без жалости к публике, до отвала.
Тупой набор движений, хаотичный, однообразный. Страдая в зале, я с иронией вспоминала Диану, так боявшуюся забыть текст. И кто бы это заметил, ха?
Еще я слегка переосмыслила отношение к Креасьону. Кажется, он был чуть лучше, мне первоначально показалось.
И пара идей там промелькнула, и сцены менялись со счастливой регулярностью, и зрение от него не страдало.
Периодически мои размышления возвращались к девушке в шляпке. Какого ей было, бедной, без Волочковой и с толпой припадочных на сцене?
К исходу первого часа случилось невообразимое. Моя дорогая мама, всегда замечательно вежливая зрительница, ни с того ни с сего разразилась смехом. И никак не могла успокоиться. В антракте она мне объяснила, что не могла спокойно созерцать эти "пляски бешеной моли ", т.к. начала фантазировать о том, с каким наслаждением прибила бы всю эту стаю вредителей газеткой.
Последние несколько минут, с Дианой, было ничего, терпимо. Но осознание того, что ради этой малости я страдала 80 минут, не добавили мне благодарности Вишневой.
А главной героиней, точнее антигероиней, стала для меня рыжая девица, главная в локковской стае. Чья поза "три конечности на полу, попа отклячена", видимо, была лейтмотивом опуса, начинала и завершала "Новую работу Э.Л.", и повторилась раз тридцать за спектакль.
Что сие означало, даже думать не хочется.
Но трясти меня от этой позы стало где-то с четвертого дубля.
Единственное, что понравилось, - музыка, то джаз, то похоронный оркестр, но Глюка с Перселлом какому-то Локку не угробить.
А еще в фойе были выставлены милые детские рисунки на тему историй Дидоны с Энеем и Орфея с Эвридикой.
Дети честно постарались, и это было хорошо.