помню о тебе
Завела себе дневник в ЖЖ, давно хотела, но не было ни ноутбука, ни Интернета, и многие спрашивали, почему не завожу, им так нравятся мои фотографии. И вот, завела (как котенка) себе дневник - Нежная - ну конечно, нежная, я даже пишу это слово с нежностью, с щемящей теплотой, потому что любые мои мысли, любые слова, и фотографии, картинки, работы - это часть меня самой, иногда маленькая и ничего не значащая, а иногда - такая сокровенная, ведь когда пишешь, не замечаешь как увлекаешься, или если фотографируешь, то же самое, и вдруг, неожиданно для себя, для других, открываешься, понимаешь, что показываешь что-то уж совсем личное или откровенное, но не хочется останавливаться, не хочется убивать мысль.
Сказала Саше, что завела себе «нежную», она обрадовалась, хотя читала всего две заметки, одну Вове, которую, он, надеюсь, никогда не увидит, а вторую - Одиссею, которую я выложила Вконтакте. Сказала, что ей они понравились. И я поймала себя на мысли, что мне, пофигистке на чужое мнение, важно то, что ей понравилось. Важно и приятно. У меня есть первый читатель!
Меня сегодня спросили, почему я такая грустная, что со мной происходит. Я говорила тебе, что со мной происходит, я боялась, я переживала, я кричала о помощи, пусть это было робко и шепотом, но ты знал, что я кричу. Но ты струсил, ты испугался моего страха и моей беспомощности и решил не помогать. Так какого черта ты спрашиваешь сейчас?! Зачем?! Мне плохо, мне очень плохо! Но что тебе за дело?! Ты приедешь? Ты возьмешь меня за руку и утешишь? Найдешь нужные слова? Ты даже не попытаешься. Ведь это мне сейчас плохо, а не тебе. Да даже если бы предложил, вряд ли я хочу тебя видеть.
Я пытаюсь не думать про убийство Одиссея, кто то говорил, что жалость к умершим - это жалость к себе. Возможно. И я замечаю, что со мной народ меньше общается, потому что я все время думаю о нем, а зачем людям негативные мысли? Они не хотят об этом думать, тем более говорить. И правильно. Ведь что можно сказать человеку, который скорбит? - это пройдет? Время лечит? Бред!
Я уже не говорю про Одди, во всяком случае меньше, возможно, ухожу в себя, но я не могу, да и не хочу переставать про него думать. Помню разные случаи из нашей такой недолгой совместной жизни. Но больше представляю себе. На похоронах около его дома увидела песочницу с заброшенными игрушками, и эта песочница была намного реальней, чем такой близкий и такой далекий, почему то такой взрослый человек в гробу. Я помню, как звонила ему, слышала счастливый смех - что ты делаешь? - с детьми играю, представляю, как они его седлали, смеялись, как он запыхивался и просил, ну все, хватит, слезть с него. Представляю, как сидела у него на коленях тогда, первую ночь, на берегу пляжа, такси ждет где то недалеко, слегка гудит, греется моторчик, это я захотела на море, как до этого захотела шампанского. Сказала ли я спасибо? Пытаюсь представить его. Что он чувствовал, когда держал меня на руках, о чем думал, когда я щебетала свой пьяный бред? Был ли он счастлив? Спокоен? Был? Надеялся на меня? А еще я представляю себе его смерть. Пытаюсь узнать, боялся ли он. Топот шагов, догоняют, какие то лица, какие то руки, злые глаза, ненависть, быстро быстро, ударили друга, что делать? - спасаться, но как? Куда? Что он чувствовал, когда нож входил ему в спину, острый, как по маслу - раз за разом, в живое человеческое тело? Боль? Страх? Думал ли он о маме? Думала ли она о нем? В ту самую минуту, когда из за жестокости жизнь уходила из изрезанного тела. Ненавидел ли он тех, кто лишил его жизни? Вряд ли… Скорее, растерянность, наверное - и это все? Или удивление, вот оно как бывает. Или грусть? Что?
Было холодно? А одиноко было? А может, он переживал за друга? Я постоянно думаю об этом, я знаю, что этими мыслями я терзаю себя, но не могу не думать об этом, как будто человека просто не было, ведь он был, был живой, держал меня за руку, звонил, шутил, стоял в моем подъезде, пока я поднимался по лестнице, спрашивал, когда мы увидимся! Он был! И я буду помнить, пока помнится.
Покоя не дает то, что когда он был жив, я вряд ли так часто думала про Одди, а могла бы больше времени проводить с ним вместо того, чтобы ждать того, кто и не собирался возвращаться. Покоя не дает то, что я могла бы быть, просто быть, и не была. Покоя не дает то, что так жестоко. Покоя не дает то, что их еще не нашли…
Сегодня ночью 9 суток…
Но спокойно то, что мысли об Одиссее вызывают мягкую теплую нежность и улыбку. И так хочется сказать ему спасибо!
Сказала Саше, что завела себе «нежную», она обрадовалась, хотя читала всего две заметки, одну Вове, которую, он, надеюсь, никогда не увидит, а вторую - Одиссею, которую я выложила Вконтакте. Сказала, что ей они понравились. И я поймала себя на мысли, что мне, пофигистке на чужое мнение, важно то, что ей понравилось. Важно и приятно. У меня есть первый читатель!
Меня сегодня спросили, почему я такая грустная, что со мной происходит. Я говорила тебе, что со мной происходит, я боялась, я переживала, я кричала о помощи, пусть это было робко и шепотом, но ты знал, что я кричу. Но ты струсил, ты испугался моего страха и моей беспомощности и решил не помогать. Так какого черта ты спрашиваешь сейчас?! Зачем?! Мне плохо, мне очень плохо! Но что тебе за дело?! Ты приедешь? Ты возьмешь меня за руку и утешишь? Найдешь нужные слова? Ты даже не попытаешься. Ведь это мне сейчас плохо, а не тебе. Да даже если бы предложил, вряд ли я хочу тебя видеть.
Я пытаюсь не думать про убийство Одиссея, кто то говорил, что жалость к умершим - это жалость к себе. Возможно. И я замечаю, что со мной народ меньше общается, потому что я все время думаю о нем, а зачем людям негативные мысли? Они не хотят об этом думать, тем более говорить. И правильно. Ведь что можно сказать человеку, который скорбит? - это пройдет? Время лечит? Бред!
Я уже не говорю про Одди, во всяком случае меньше, возможно, ухожу в себя, но я не могу, да и не хочу переставать про него думать. Помню разные случаи из нашей такой недолгой совместной жизни. Но больше представляю себе. На похоронах около его дома увидела песочницу с заброшенными игрушками, и эта песочница была намного реальней, чем такой близкий и такой далекий, почему то такой взрослый человек в гробу. Я помню, как звонила ему, слышала счастливый смех - что ты делаешь? - с детьми играю, представляю, как они его седлали, смеялись, как он запыхивался и просил, ну все, хватит, слезть с него. Представляю, как сидела у него на коленях тогда, первую ночь, на берегу пляжа, такси ждет где то недалеко, слегка гудит, греется моторчик, это я захотела на море, как до этого захотела шампанского. Сказала ли я спасибо? Пытаюсь представить его. Что он чувствовал, когда держал меня на руках, о чем думал, когда я щебетала свой пьяный бред? Был ли он счастлив? Спокоен? Был? Надеялся на меня? А еще я представляю себе его смерть. Пытаюсь узнать, боялся ли он. Топот шагов, догоняют, какие то лица, какие то руки, злые глаза, ненависть, быстро быстро, ударили друга, что делать? - спасаться, но как? Куда? Что он чувствовал, когда нож входил ему в спину, острый, как по маслу - раз за разом, в живое человеческое тело? Боль? Страх? Думал ли он о маме? Думала ли она о нем? В ту самую минуту, когда из за жестокости жизнь уходила из изрезанного тела. Ненавидел ли он тех, кто лишил его жизни? Вряд ли… Скорее, растерянность, наверное - и это все? Или удивление, вот оно как бывает. Или грусть? Что?
Было холодно? А одиноко было? А может, он переживал за друга? Я постоянно думаю об этом, я знаю, что этими мыслями я терзаю себя, но не могу не думать об этом, как будто человека просто не было, ведь он был, был живой, держал меня за руку, звонил, шутил, стоял в моем подъезде, пока я поднимался по лестнице, спрашивал, когда мы увидимся! Он был! И я буду помнить, пока помнится.
Покоя не дает то, что когда он был жив, я вряд ли так часто думала про Одди, а могла бы больше времени проводить с ним вместо того, чтобы ждать того, кто и не собирался возвращаться. Покоя не дает то, что я могла бы быть, просто быть, и не была. Покоя не дает то, что так жестоко. Покоя не дает то, что их еще не нашли…
Сегодня ночью 9 суток…
Но спокойно то, что мысли об Одиссее вызывают мягкую теплую нежность и улыбку. И так хочется сказать ему спасибо!