Как-то летом Шпала сказала, мол, мать, у тебя профдеформация слегонца. Потому что пока гуляли - выловила на горке Яруську, потом поймала скатывающегося следом чужого мелкого. Нефиг мне тут с горки падать! На катке меня тоже иногда переклинивает, чтоб бухтеть собравшимся вокруг цыплятам, что ножки чуть согнем, ручками обнимаем большой-большой кружочек, и выше нос, а то еще один конек надо на него надевать...
Ёса-кун, которого я учила кататься в субботу, конечно, был постарше моих чибиков, но люди даже приехали спецом в наши гребеня, хотя метель и с пятницы все оказалось завалено снегом по уши. И я развлекалась какое-то время не покатулями, а бодрым силовым офп с упертой в садике лопатой. Чей-то еще прибившийся малой, и среди снежных заносов и немного стихшей метели пытаемся учить "елочку".
А сегодня температура воздуха за бортом - минус двадцать по Цельсию, классические мороз и солнце. Пожалуй, только двое подштанников и варежки поверх перчаток, да и плотная водолазка под мастеркой и гонолыжкой намекают. А на льду кроме меня такой морозостойкой только один хоккеёныш. А еще дня четыре назад я в первый раз поймала подобие равновесия для винта на левой ноге, и "розочку" от получившихся полутора оборотов даже сфотографировала - потому что еще кучу времени пыталась как-то подружиться с вращением и про себя поднывала, что не получается и не получится, вот возьму и ка-ак брошу!.. А ныне такими "цветочками" разукрасила весь намеченный пятачок. Кривоватыми, нестабильными, но я даже ручки вверх делала! А мороз так и вовсе отступился от рук, варежки я однажды так и бросила, перешнуровываясь; ботинки на экстремальную температуру реагируют для начала полным задубением, а потом от тепла ног постепенно отмякают и начинают хлябать, а этого нельзя. Значит, надо подтягивать. Я и подтягивала. И для разминки - в "косички", которые кросс-ролл, в перетяжки, которые "змейка" на одной ноге, а потом - винт, винт, винт...
Пришла домой, лицо горит, румяное, особенно нос. Только платок, о который я этот самый нос вытирала на катке, почему-то был не мокрый, а смерзшийся.