(no subject)
Название: Цирк с коньками имени Ю. Плисецкого
Фандом: очень по мотивам Yuri!!! on Ice
Размер: миди
Жанр: повседневность, флафф
Аннотация: ты помнишь, как все начиналось...
Предупреждения: флафф в количестве, спонсор авторского казахского - гуглопереводчик, название по большей части честно сперто у блоггера О.Кушнир.
14.
«Цыганский цирк с конями».
Про цирк - это после одной истории придумала мама Отабека. Ладно, после двух историй.
Во-первых, дома у Никифорова щенок-мокачино прожил только день, а потом Виктор притащил его в ледовый.
- Он весь день был один! Он гадил не на пеленку, а по всей квартире! А лужи были даже на стульях! И изгрыз все тапки! А соседи сказали, что он еще и выл, тоже весь день!
Юра даже подумал, что уговаривать дедушку таки придется, но Никифоров, выгрузив из рюкзака собачий лежак, поводок и комплект мисок, пристроил эти самые миски в раздевалку, пихнул в шкафчик пакет с одноразовыми пеленками, а лежак удобно устроил возле арены. А в перерыве вместо упасть на диван - несся на улицу выгуливать мехового балбеса. Какими правдами и неправдами он договорился, чтоб собаку пропускали в спорткомплекс - вообще непонятно.
Во-вторых, Никифоров несколько дней подряд ел зеленые таблетки пенталгина, неразборчиво отвечая, что ничего и что щас пройдет. А потом вместо «щас» у него стала опухать щека, и буквально с утра и до обеда сделалась похожей на большое круглое яблоко. Дядя Яша, ездивший с кем-то из взрослых на соревнования, вернулся как раз к финалу этого безобразия и, скорее, сам для себя отметил, чем спросил:
- Что, отец уехал?
А потом начал громко ругаться, чтоб не видел Никифорова здесь, и пока он что-то не сделает с зубами, чтоб даже не появлялся, или пусть добровольно, или он сейчас сам за шкирку оттащит его в стоматологию!..
Рыжий щенок, лабра-что-то-там, дурачок и попрошайка, внезапно вздыбил шерсть и попытался тяпнуть тренера за штанину.
С другой стороны на рукаве дяди Яши повис Отабек.
Отабек вообще, будто стесняясь своего непохожего говора, здесь, на катке, чаще молчал, и никогда не спорил, если ему указывали, что что-то неправильно, даже когда мимоходом командовали чужие. А тут он буквально налетел:
- Яков Львович, нельзя так! Он же и так боится!
В раздевалке наступила тишина, даже чайник в углу постарался шипеть вполголоса.
Отабек, кажется, успел приготовиться к собственному вылету отсюда и мысленно уже запаковал вещи, однако не подумал ни извиняться, ни отойти с дороги: дядя Яша явно собрался высказать ему что-то эдакое… Дядя Яша набрал воздуха - и выдохнул, будто паровоз.
- Ну. И что предлагаешь ты?
Отабек хлопнул смородиновыми глазами:
- А поедемте к моей маме? Она может лечить, чтоб совсем не больно! Хотите, я позвоню, чтоб она полечила Витю?
Никифоров встрепенулся и прицепился к Отабеку: да-да, пойдем!
- А я с вами, чтоб никто не сбежал! - попытался припугнуть дядя Яша.
С Виктором, разумеется, пришлось взять и Мокачино, а тащил этого маленького вроде, а вполне себе увесистого собако-барана, кто? Правильно, Юра!
Если честно, после истории с обстрелянной петардами машиной и с Канадой, Юра больше не думал, что мама Бека где-то торгует или убирается. Но и не предполагал, что однажды они приедут к сделанной в первом этаже дома зубной поликлинике, а тетя Алия вместо своих нарядных платья и платка встретит их наряженная в белые халат и шапку. Вытаращится на всю делегацию, включая собаку,
- Задал ты задачку, жаным. Хорошо, что как раз обед, время есть. Что случилось, Юра?
- Это не Юра, это он, - подтолкнул Отабек вперед Никифорова.
Виктор затравленно оглянулся на дверь, где, загораживая все пространство, маячил дядя Яша, тяжелый и неумолимый, будто машина для чистки льда, на розовые и зеленые стены с нарисованными задорными зверюшками, на яркие плакатики, с которых добрый Айболит рассказывает, что надо чистить зубки утром и вечером и меньше кушать конфет. И начал медленно разматывать свой синий шарф, явив миру щеку-яблоко.
- Ну, пойдем? - Тетя Алия ласково, за ручку, увела Виктора за дверь. - Сейчас попшикаем - и вообще ничего не почувствуешь, а хочешь - мультики включу?
Ждать пришлось долго, и когда, наконец, Никифорова выгрузили из кабинета, то он дошел до сидушки и обмяк, и перед лицом у него другая тетенька в халате помахала противно пахнущей ватой, чтоб очнулся. Щенок снова попытался охранять, а пришедшая сюда же, в поликлинику, мелкая девчонка шепеляво спросила у своей мамаши:
- А что так большой мальчик валяется? Он даже с дедушкой пришел! Он что, так боится, да?
Вот тогда тетя Алия и сказала потихоньку про цыганский цирк с конями, а дядя Яша услышал - и повторил громко. И повторял каждый раз, когда начинался совсем уж кавардак, или не совсем кавардак, наверно, фраза ему просто понравилась.
Наверно, потому что они в спорткомплексе и правда жили немного как цыгане - кто-то постоянно куда-то уезжал-приезжал, кто-то домой уходил только спать. Юре и Отабеку такой нужды не было, но пока они ждали, чтоб кто-то по сумеркам проводил или довез, то так тут и отирались, иногда между делом уча свои уроки на краю стола с чайником или прямо на полу в зале, чтоб оставить себе время дома на приставку, компьютер и кино. Так вообще многие старшие ребята поступали… Кто-то спал на разваливающемся «бесплатном батуте». Постоянно торчала «в гостях» Милка Бабичева, очевидно, совсем рассорившись с девчонками. Из девчоночьей раздевалки все равно постоянно слышались не то ссоры, не то просто галдеж, будто туда запихнули сразу целый цыганский рынок.
Тетя Аня, заменявшая иногда уезжавшего дядю Яшу и хореограф, которого вообще все, даже взрослые, звали дядя Андрюша, иногда шугали Юру и Отабека:
- А, делать нечего? - И гоняли их на суше и на льду вместе с другими, не дяди-Яшиными фигуристами. Наверно, боялись, что эти двое что-нибудь натворят, хотя с тех пор, как попытались закрасить баллончиком надпись «Никифоров - козел», а краска не засохла, зато закрасила всех, кто ходил мимо и прислонялся, уже полторы недели больше ничего не происходило.
Иногда Юра и Отабек, забравшись с ногами на диван, читали книжку про фигурное катание, или рассматривали в ней фотографии. Фотографий, черно-белых, было много, а дядю Яшу на одной из них совершенно не узнали, несмотря на подпись. Потому что тонкий, молодой и потому что совершенно не лысый, а очень даже хвостатый, как Никифоров или его папа. Но на вопросы дядя Яша начал смеяться:
- Не похож? Совсем не похож?
А потом показал на размытый задний план:
- А вон тут стоит Лиличка. Не успела к выступлению, еле-еле только на награждение попала. И вообще кадр исторический.
- Потому что всесоюзные соревнования? Потому что потом на международные?
- Потому что такая история вышла - вообще могло этого кадра не быть! И Лиля могла не доехать, и меня тут могло не стоять.
- Но ведь у тебя даже серебро, а не бронза, дядь Яш?
- Вообще под вопросом поездка была. Фамилия уж больно не Петров и не Сидоров. Тогда-то уже, конечно, всяко попроще было, но все равно. А у меня отец - фронтовик, мать всю Блокаду в госпитале проработала, там никто за фамилию не спрашивал, ух я и разозлился! Этот говнюк быстро хвост прижал, спрашивает, ну, а может тогда, мамину фамилию вам и напишем, а? Ну, а мама у меня - Воронович Роза Мозесовна. Он - а бабушка может? Я говорю, Анна Семеновна… Во, говорит, во, а давайте вы с бабушкиной фамилией! А давайте! Ну давай, думаю, щас дам и догоню - еще раз дам. И в самый последний момент: «Че за Цукерберг у вас тут вписан?!»
Дядя Яша и ругался громко, и смеялся просто оглушительно. Но если пока ругался, то все старались стать незаметнее, то когда весело, то поневоле начинали смеяться следом за ним. И смуглый вроде Отабека, но совсем-совсем косоглазый Эмиль Юнисов, и чаще всего хмурый-серьезный Тарас Зубко, и Гошка Попович, опять притащивший с собой гитару, будто киношный цыган из табора.
Фандом: очень по мотивам Yuri!!! on Ice
Размер: миди
Жанр: повседневность, флафф
Аннотация: ты помнишь, как все начиналось...
Предупреждения: флафф в количестве, спонсор авторского казахского - гуглопереводчик, название по большей части честно сперто у блоггера О.Кушнир.
14.
«Цыганский цирк с конями».
Про цирк - это после одной истории придумала мама Отабека. Ладно, после двух историй.
Во-первых, дома у Никифорова щенок-мокачино прожил только день, а потом Виктор притащил его в ледовый.
- Он весь день был один! Он гадил не на пеленку, а по всей квартире! А лужи были даже на стульях! И изгрыз все тапки! А соседи сказали, что он еще и выл, тоже весь день!
Юра даже подумал, что уговаривать дедушку таки придется, но Никифоров, выгрузив из рюкзака собачий лежак, поводок и комплект мисок, пристроил эти самые миски в раздевалку, пихнул в шкафчик пакет с одноразовыми пеленками, а лежак удобно устроил возле арены. А в перерыве вместо упасть на диван - несся на улицу выгуливать мехового балбеса. Какими правдами и неправдами он договорился, чтоб собаку пропускали в спорткомплекс - вообще непонятно.
Во-вторых, Никифоров несколько дней подряд ел зеленые таблетки пенталгина, неразборчиво отвечая, что ничего и что щас пройдет. А потом вместо «щас» у него стала опухать щека, и буквально с утра и до обеда сделалась похожей на большое круглое яблоко. Дядя Яша, ездивший с кем-то из взрослых на соревнования, вернулся как раз к финалу этого безобразия и, скорее, сам для себя отметил, чем спросил:
- Что, отец уехал?
А потом начал громко ругаться, чтоб не видел Никифорова здесь, и пока он что-то не сделает с зубами, чтоб даже не появлялся, или пусть добровольно, или он сейчас сам за шкирку оттащит его в стоматологию!..
Рыжий щенок, лабра-что-то-там, дурачок и попрошайка, внезапно вздыбил шерсть и попытался тяпнуть тренера за штанину.
С другой стороны на рукаве дяди Яши повис Отабек.
Отабек вообще, будто стесняясь своего непохожего говора, здесь, на катке, чаще молчал, и никогда не спорил, если ему указывали, что что-то неправильно, даже когда мимоходом командовали чужие. А тут он буквально налетел:
- Яков Львович, нельзя так! Он же и так боится!
В раздевалке наступила тишина, даже чайник в углу постарался шипеть вполголоса.
Отабек, кажется, успел приготовиться к собственному вылету отсюда и мысленно уже запаковал вещи, однако не подумал ни извиняться, ни отойти с дороги: дядя Яша явно собрался высказать ему что-то эдакое… Дядя Яша набрал воздуха - и выдохнул, будто паровоз.
- Ну. И что предлагаешь ты?
Отабек хлопнул смородиновыми глазами:
- А поедемте к моей маме? Она может лечить, чтоб совсем не больно! Хотите, я позвоню, чтоб она полечила Витю?
Никифоров встрепенулся и прицепился к Отабеку: да-да, пойдем!
- А я с вами, чтоб никто не сбежал! - попытался припугнуть дядя Яша.
С Виктором, разумеется, пришлось взять и Мокачино, а тащил этого маленького вроде, а вполне себе увесистого собако-барана, кто? Правильно, Юра!
Если честно, после истории с обстрелянной петардами машиной и с Канадой, Юра больше не думал, что мама Бека где-то торгует или убирается. Но и не предполагал, что однажды они приедут к сделанной в первом этаже дома зубной поликлинике, а тетя Алия вместо своих нарядных платья и платка встретит их наряженная в белые халат и шапку. Вытаращится на всю делегацию, включая собаку,
- Задал ты задачку, жаным. Хорошо, что как раз обед, время есть. Что случилось, Юра?
- Это не Юра, это он, - подтолкнул Отабек вперед Никифорова.
Виктор затравленно оглянулся на дверь, где, загораживая все пространство, маячил дядя Яша, тяжелый и неумолимый, будто машина для чистки льда, на розовые и зеленые стены с нарисованными задорными зверюшками, на яркие плакатики, с которых добрый Айболит рассказывает, что надо чистить зубки утром и вечером и меньше кушать конфет. И начал медленно разматывать свой синий шарф, явив миру щеку-яблоко.
- Ну, пойдем? - Тетя Алия ласково, за ручку, увела Виктора за дверь. - Сейчас попшикаем - и вообще ничего не почувствуешь, а хочешь - мультики включу?
Ждать пришлось долго, и когда, наконец, Никифорова выгрузили из кабинета, то он дошел до сидушки и обмяк, и перед лицом у него другая тетенька в халате помахала противно пахнущей ватой, чтоб очнулся. Щенок снова попытался охранять, а пришедшая сюда же, в поликлинику, мелкая девчонка шепеляво спросила у своей мамаши:
- А что так большой мальчик валяется? Он даже с дедушкой пришел! Он что, так боится, да?
Вот тогда тетя Алия и сказала потихоньку про цыганский цирк с конями, а дядя Яша услышал - и повторил громко. И повторял каждый раз, когда начинался совсем уж кавардак, или не совсем кавардак, наверно, фраза ему просто понравилась.
Наверно, потому что они в спорткомплексе и правда жили немного как цыгане - кто-то постоянно куда-то уезжал-приезжал, кто-то домой уходил только спать. Юре и Отабеку такой нужды не было, но пока они ждали, чтоб кто-то по сумеркам проводил или довез, то так тут и отирались, иногда между делом уча свои уроки на краю стола с чайником или прямо на полу в зале, чтоб оставить себе время дома на приставку, компьютер и кино. Так вообще многие старшие ребята поступали… Кто-то спал на разваливающемся «бесплатном батуте». Постоянно торчала «в гостях» Милка Бабичева, очевидно, совсем рассорившись с девчонками. Из девчоночьей раздевалки все равно постоянно слышались не то ссоры, не то просто галдеж, будто туда запихнули сразу целый цыганский рынок.
Тетя Аня, заменявшая иногда уезжавшего дядю Яшу и хореограф, которого вообще все, даже взрослые, звали дядя Андрюша, иногда шугали Юру и Отабека:
- А, делать нечего? - И гоняли их на суше и на льду вместе с другими, не дяди-Яшиными фигуристами. Наверно, боялись, что эти двое что-нибудь натворят, хотя с тех пор, как попытались закрасить баллончиком надпись «Никифоров - козел», а краска не засохла, зато закрасила всех, кто ходил мимо и прислонялся, уже полторы недели больше ничего не происходило.
Иногда Юра и Отабек, забравшись с ногами на диван, читали книжку про фигурное катание, или рассматривали в ней фотографии. Фотографий, черно-белых, было много, а дядю Яшу на одной из них совершенно не узнали, несмотря на подпись. Потому что тонкий, молодой и потому что совершенно не лысый, а очень даже хвостатый, как Никифоров или его папа. Но на вопросы дядя Яша начал смеяться:
- Не похож? Совсем не похож?
А потом показал на размытый задний план:
- А вон тут стоит Лиличка. Не успела к выступлению, еле-еле только на награждение попала. И вообще кадр исторический.
- Потому что всесоюзные соревнования? Потому что потом на международные?
- Потому что такая история вышла - вообще могло этого кадра не быть! И Лиля могла не доехать, и меня тут могло не стоять.
- Но ведь у тебя даже серебро, а не бронза, дядь Яш?
- Вообще под вопросом поездка была. Фамилия уж больно не Петров и не Сидоров. Тогда-то уже, конечно, всяко попроще было, но все равно. А у меня отец - фронтовик, мать всю Блокаду в госпитале проработала, там никто за фамилию не спрашивал, ух я и разозлился! Этот говнюк быстро хвост прижал, спрашивает, ну, а может тогда, мамину фамилию вам и напишем, а? Ну, а мама у меня - Воронович Роза Мозесовна. Он - а бабушка может? Я говорю, Анна Семеновна… Во, говорит, во, а давайте вы с бабушкиной фамилией! А давайте! Ну давай, думаю, щас дам и догоню - еще раз дам. И в самый последний момент: «Че за Цукерберг у вас тут вписан?!»
Дядя Яша и ругался громко, и смеялся просто оглушительно. Но если пока ругался, то все старались стать незаметнее, то когда весело, то поневоле начинали смеяться следом за ним. И смуглый вроде Отабека, но совсем-совсем косоглазый Эмиль Юнисов, и чаще всего хмурый-серьезный Тарас Зубко, и Гошка Попович, опять притащивший с собой гитару, будто киношный цыган из табора.