Лживые, лживые мифы
Оригинал взят у cas1961 в Лживые, лживые мифы
Более чем 80 лет назад в своем выступлении 9 июля 1928 г. на Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин заявил: «По мере нашего продвижения вперед, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться». Последующие события показали, что классовая борьба усиливалась не только в ходе уверенной поступи нашей страны вперед, но и в тех случаях, когда движение тормозилось, разворачивалось вспять.
В 20-е годы идейно-политическая борьба в СССР, имевшая классовую подоплеку, происходила между силами, выступавшими за социалистическое преобразование нашей страны во главе с И.В.Сталиным, и их противниками. Осознавая ключевую роль Сталина в руководстве партии и страны, вожди оппозиционных группировок в партии избрали его в качестве основной мишени своих яростных атак. Их идейно-политическое банкротство проявилось, в частности, и в том, что они подменяли вопросы теории и практики социалистического строительства жалобами на характер Сталина, не гнушаясь прибегать к сфальсифицированным обвинениям. Особенно в этом преуспел Л.Д.Троцкий.
После смерти Сталина на последующих исторических поворотах классовая борьба не раз обострялась в форме столкновения между противоположными оценками сталинского периода развития страны. В середине 50-х годов, когда страна стояла перед необходимостью разработки политического курса, отвечавшего тогдашним условиям, бывший троцкист Н.С.Хрущёв, пытаясь скрыть свое презрение ко всякой теории и отход от научного коммунизма, прибег к интерпретации советского прошлого на обывательском уровне и огульному перечеркиванию положительной роли Сталина в истории нашей страны. Это положило начало новому, широко эшелонированному наступлению на социализм. Хотя доклад на закрытом заседании ХХ съезда КПСС был озаглавлен «О культе личности и его последствиях», его содержание вопреки названию сводилось к нападкам на личные черты характера Сталина, которые, по оценке Хрущёва, были чуть ли не главной причиной многих бед Советской страны. Так на государственном уровне было положено начало не только очернению Сталина, но также искажению и опошлению советской истории.
Антинаучные, обывательские домыслы Хрущёва были активно поддержаны западными державами, распространявшими через средства массовой информации в течение нескольких десятилетий клевету на советскую историю и лично Сталина.
Крушению социализма в СССР и ряде европейских стран, развалу нашей страны в конце 80 - начале 90-х гг. предшествовала широкая кампания клеветы на советское прошлое и особенно на все, что было связано с деятельностью И.В.Сталина. Нынешний кризис, начавшийся в 2008 г., и связанное с ним обострение классовых противоречий во всех странах мира сопровождаются активизацией нападок правящих кругов капиталистических стран на идеи и опыт социализма.
Горы голословной лжи
Идейная беспомощность клеветников и отсутствие у них реальных фактов, которыми они могли бы подкрепить клевету на Сталина, неизбежно приводили к тому, что фабриковались фантастические мифы. Антисталинисты старались создать образ безумного тирана, одержимого жаждой личной власти, непримиримого к любым возражениям, маниакально подозрительного и крайне мстительного. Одни из них (прежде всего Троцкий) уверяли, что отсутствие у Сталина интеллектуальных и моральных качеств, необходимых для руководителя страны, компенсировались им коварством, жестокостью и применением преступных методов. Такие объяснения позволяли Троцкому и другим объяснять свое политическое поражение, выставлять себя политиками высоких моральных и интеллектуальных качеств.
Другие же, как Хрущёв, с помощью подобных же обвинений в адрес Сталина пытались уйти от необходимого серьезного анализа противоречий советского общества, а заодно скрыть собственные ошибки и преступления. Объявляя, что все беды страны объяснялись деятельностью Сталина, Хрущёв демонизировал его. Он уверял, что любая позитивная инициатива подавлялась Сталиным. Поэтому, мол, Хрущёву и его коллегам не оставалось ничего другого, как одобрять существующее положение вещей и всемерно восхвалять Сталина.
Усилиями Троцкого, Хрущёва и их многочисленных последователей постепенно была навалена целая гора антисталинской лжи. Ныне выпущено немало книг с разоблачением десятков и даже сотен антисталинских мифов. На самом деле таких мифов, распространенных письменно и устно, значительно больше. Например, поклонник антисталинских сочинений, названных им «фольклором городской интеллигенции», Юрий Борев собрал в своей книге «Сталиниада» более 1000 фантастических баек о Сталине. Сам факт существования такого количества антисталинских сочинений свидетельствует о степени ненависти к Сталину как олицетворению борьбы народов нашей страны за создание общества социальной справедливости. В то же время они ярко свидетельствуют об интеллектуальной и моральной деградации антисталинистов.
Некоторые из этих мифов были заведомо голословными, так как их создатели руководствовались лишь желанием как можно сильнее опорочить Сталина, шокируя публику леденящими душу историями о мнимых чудовищных преступлениях. Примером этого может служить опубликованная в майском номере журнала «Новый мир» за 1926 г. сочинение Бориса Пильняка «Повесть непогашенной луны». Хотя в предисловии автор утверждал, что в повести не следует искать аналогий с обстоятельствами смерти М.В.Фрунзе, сходство между историей болезни Предреввоенсовета и сюжетом произведения Пильняка было очевидным. Фактически Пильняк возлагал ответственность за смерть Фрунзе на Сталина, который якобы принудил пойти Председателя Реввоенсовета на операцию, а затем с помощью верных ему врачей умертвил его.
Помимо того, что версия об убийстве Фрунзе не была подтверждена никакими фактами, устранение человека, который полностью поддерживал Сталина и других советских руководителей в их борьбе против Троцкого, было бы нелепо. На самом деле Фрунзе был тяжело больным человеком, но он упорно не слушал врачей, давно настаивавших на интенсивном лечении, а потом по мере ухудшения его состояния предлагавших операцию. В 1925 г. Политбюро в специальном решении обязало Фрунзе согласиться с мнением врачей (помимо Сталина за это решение голосовали и его другие члены, включая Зиновьева и Каменева).
Лживость этой версии была очевидна для всех серьезных исследователей, включая многих западных советологов. Так автор биографии Сталина американский историк Адам Улам писал: «Это было клеветой, и возможно, что Пильняку кто-то подсказал эту историю, чтобы нанести удар по Сталину». Сам Улам объяснял смерть Фрунзе плохим состоянием тогдашней медицины, ссылаясь на многочисленные примеры неудачных операций и ошибочных диагнозов. (К сожалению, и ныне медицина не свободна от подобных ошибок. Сейчас только в США ежегодно 160 тысяч смертей объясняют неверными диагнозами врачей и ненужными операциями.)
Однако эта клеветническая история не уникальна. Были сочинены байки об ответственности Сталина за смерть известного революционера С.А.Камо (Тер-Петросяна), который погиб в дорожно-транспортном происшествии в Тифлисе в 1922 г. Утверждалось, что Камо ехал на велосипеде, чтобы освободить Ленина из плена, в котором тот якобы в это время пребывал под Москвой в Горках. На Сталина возложили вину за то, что бывший заместитель Председателя Реввоенсовета Эфраим Склянский утонул во время прогулки на лодке по американскому озеру Лонг-Лейк в 1925 г., когда там неожиданно поднялся сильный ветер. Сталина винят и в смерти Г.И.Котовского в 1925 г. Эти злобные наветы имели целью создать впечатление о том, что Сталин «шел к высшей власти по трупам» и они не отличались от тех, что сочиняли клеветники всех времен и народов.
С 1956 г. предпринимались неоднократные попытки доказать ответственность Сталина за гибель одного из ближайших его соратников - С.М.Кирова. Свидетельства того, что убийство Кирова могло быть выгодно лишь врагам Сталина, а убийство Кирова стало личной трагедией для Сталина, отвергались. Не принимались во внимание и многие обстоятельства, предшествовавшие трагедии. А они свидетельствовали об ответственности за это преступление наркома внутренних дел Г.Г.Ягоды и других связанных с ним людей. Даже факт того, что свидетель по делу охранник Кирова М.В.Борисов погиб по пути на допрос, который лично вел И.В.Сталин в Ленинграде, использовали против Сталина. Даже провал усилий многочисленных комиссий, созданных ЦК КПСС для расследования этого убийства, не прекратил попыток реанимировать это чудовищное обвинение. Лживую версию повторяли и повторяют в книгах, фильмах, телепередачах.
Примером голословной антисталинской лжи является байка, изложенная Боревым и повторенная в книге Э.Радзинского, о том, что к концу своей жизни Сталин готовил массовое выселение лиц еврейской национальности из Москвы и других крупных городов, а также казнь «кремлевских врачей» на Лобном месте. При этом Борев ссылался на показания некоего «старого железнодорожника из Ташкента», который будто бы запомнил присутствие многочисленных пустых эшелонов на московских вокзалах в конце февраля 1953 года. Эти эшелоны с теплушками были подогнаны якобы для вывоза евреев из Москвы в Сибирь. Писали также о якобы подготовленной брошюре члена Президиума ЦК КПСС Д.И.Чеснокова «Почему необходимо было выселить евреев из промышленных районов страны», будто уже отпечатанной миллионным тиражом. В подтверждение своих слов сочинители не могли предъявить ни одного документа, ни странички из неведомого сочинения Чеснокова, ни списков «высылаемых», ни даже «старого железнодорожника из Ташкента», то есть ничего, кроме Лобного места.
Лопнувшие пузыри
Многие безапелляционные лживые обвинения в адрес Сталина были разоблачены, как только обнаруживались противоречившие им убедительные свидетельства. Так, в течение нескольких лет в СМИ распространялось утверждение о том, что Сталина якобы обследовал известный психиатр В.М.Бехтерев, который поставил ему диагноз - наличие паранойи. Подчеркивалось, будто вскоре после постановки этого диагноза в 1927 г. выдающийся ученый скончался при загадочных обстоятельствах. При этом ссылались на внучку ученого - академика Н.П.Бехтереву. Однако в третьем номере за 1995 г. газета «Аргументы и факты» опубликовала беседу с Н.П.Бехтеревой, в которой последняя сообщала: «Это была тенденция объявить Сталина сумасшедшим, в том числе с использованием якобы высказывания моего дедушки, но никакого высказывания не было, иначе бы мы знали. А кому-то понадобилась эта версия. На меня начали давить, и я должна была подтвердить, что это так и было. Мне говорили, что они напечатают, какой Бехтерев был храбрый человек и как погиб, смело выполняя врачебный долг».
Многократно повторялась ложь Хрущёва о том, что Сталин не принимал во внимание сведений о возможности нападения Германии на СССР 22 июня. Уверяли, будто Сталин сурово наказывал всех, кто говорил о скором нападении Германии. В передаче «К барьеру!» весной 2005 г. режиссер Марк Розовский с пафосом рассказывал, как Сталин якобы приказал расстрелять немецкого перебежчика, который 21 июня сообщил о вероятности германского нападения. Однако эта лживая версия была убедительно опровергнута в опубликованной еще в 1960 г. книге генерала армии И.В.Тюленева «Через три войны». В июне 1941 г. Тюленев возглавлял Московский военный округ. В своих мемуарах генерал армии рассказал о том, как 21 июня ему позвонил Сталин и, предупредив его о возможности военного нападения, приказал привести противовоздушную оборону Московского округа в боевую готовность. О том, что накануне 22 июня Сталин принимал действенные меры для предотвращения нападения на страну, свидетельствовали также воспоминания Г.К.Жукова и А.М.Василевского.
Наконец, Хрущёва опровергал сам… Хрущёв. Об этом написал видный деятель югославской Компартии Милован Джилас в своей книге «Беседы со Сталиным». Говоря о своем пребывании в Киеве весной 1945 года, Джилас сообщал, что тогда в беседе с ним Хрущёв, который в 1941 году был Первым секретарем Компартии Украины, «вспомнил, как накануне нападения Германии Сталин позвонил ему из Москвы и предупредил о том, что надо быть начеку. Сталин получил информацию о том, что немцы могут начать операцию на следующий день - 22 июня».
Убедительно был разоблачен и миф о том, что в первые же часы войны Сталин, который якобы не ожидал нападения гитлеровских войск, пребывал в состоянии паники и растерянности и, покинув Кремль, находился у себя на даче, никого не принимая до последнего дня июня 1941 года. Как только была рассекречена книга посетителей сталинского кабинета в Кремле, стало ясно, что Сталин постоянно находился у пульта управления страны с раннего утра 22 июня.
А затем в книге Г.А.Куманева «Рядом со Сталиным» была опубликована беседа автора с бывшим управляющим делами СНК СССР Я.Е.Чадаевым, который вел протокольные заседания правительства во главе со Сталиным в первые дни войны. Чадаев подчеркивал четкость принимавшихся решений, отсутствие каких-либо свидетельств растерянности или паники.
Многократно был опровергнут миф, созданный Хрущёвым о том, как руководил Сталин боевыми действиями Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. В своем докладе на ХХ съезде КПСС Хрущёв заявлял: «Сталин был далек от понимания развивавшихся на фронте действительных событий… Следует заметить, что Сталин разрабатывал операции на глобусе… Да, товарищи, он обычно брал глобус и прослеживал на нем линию фронта».
Позже появилось множество мемуаров советских военачальников, которые не оставляли камня на камне от этой лжи. Комментируя высказывание Хрущёва, Маршал Советского Союза К.А.Мерецков в своей книге воспоминаний «На службе народу», опубликованной после отставки Н.С.Хрущёва, писал: «Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать. За время войны, бывая в Ставке и в кабинете Верховного Главнокомандующего с докладами, присутствуя на многочисленных совещаниях, я видел, как решались дела. К глобусу И.В.Сталин тоже обращался, ибо перед ним вставали задачи и такого масштаба. Но вообще-то он всегда работал с картой и при разборе предстоящих операций порой, хотя далеко не всегда, даже «мельчил». Последнее мне казалось излишним… Но неверно упрекать его в отсутствии интереса к деталям. Даже в стратегических военных вопросах И.В.Сталин не руководствовался ориентировкой «по глобусу». Тем более смешно говорить это применительно к вопросам тактическим, а они его тоже интересовали, и немало».
Воспоминания очевидцев опровергли и одно из главных положений антисталинского доклада Хрущёва на ХХ съезде - утверждение о нетерпимости Сталина к иным мнениям. Хрущёв утверждал, что Сталин «абсолютно не терпел коллективности в руководстве и в работе», что он «практиковал грубое насилие не только по отношению ко всему, что противоречило его мнению, но также и по отношению к тому, что, по мнению его капризного и деспотического характера, казалось, не соответствовало его взглядам. Сталин действовал не методами убеждения, разъяснения и терпеливого сотрудничества с людьми, а путем насильственного внедрения своих идей и требования безусловного к себе подчинения. Тот, кто выступал против такого положения вещей или же пытался доказать правоту своих собственных взглядов, был обречен на удаление из числа руководящих работников, на последующее моральное и физическое уничтожение».
В противовес этому Маршал Советского Союза И.Х.Баграмян писал: «Мне частенько самому приходилось в роли командующего фронтом разговаривать с Верховным Главнокомандующим, и я убедился, что он умел прислушиваться к мнению подчиненных. Если исполнитель твердо стоял на своем и выдвигал для обоснования своей позиции веские аргументы, Сталин почти всегда уступал… Зная огромные полномочия и поистине железную властность Сталина, я был изумлен его манерой руководить. Он мог кратко скомандовать: «Отдать корпус!» - и точка. Но Сталин с большим тактом и терпением добивался, чтобы исполнитель сам пришел к выводу о необходимости такого шага».
Существуют многочисленные свидетельства о том, что государственные решения Сталин принимал непременно в ходе коллективных обсуждений, в которых каждый имел полную возможность высказать свое мнение. При этом Сталин нередко поощрял творческие споры по обсуждаемым вопросам.
О том, что Сталин не только не подавлял инакомыслие в процессе обсуждения различных вопросов, но активно его поощрял, признавал даже такой его противник, каким стал после его смерти А.И.Микоян. Описывая ход заседаний Политбюро при Сталине, он в своих мемуарах «Так было» свидетельствовал: «Каждый из нас имел полную возможность высказать и защитить свое мнение или предложение. Мы откровенно обсуждали самые сложные и спорные вопросы (в отношении себя я могу говорить об этом с полной ответственностью), встречая со стороны Сталина в большинстве случаев понимание, разумное и терпимое отношение даже тогда, когда наши высказывания были ему явно не по душе. Он был внимателен и к предложениям генералитета. Сталин прислушивался к тому, что ему говорили и советовали, с интересом слушал споры, умело извлекая из них ту самую истину, которая помогала ему потом формулировать окончательные, наиболее целесообразные решения, рождаемые, таким образом, в результате коллективного обсуждения. Более того, нередко бывало, когда убежденный нашими доводами Сталин менял свою первоначальную точку зрения по тому или иному вопросу».
И опять-таки хрущёвскую ложь разоблачал сам Хрущёв в своих мемуарах. Он писал о Сталине: «Когда доказываешь свою правоту и если при этом дашь ему здоровые факты, он в конце концов поймет, что человек отстаивает полезное дело и поддержит… Бывали такие случаи, когда настойчиво возражаешь ему, и если он убедится в твоей правоте, то отступит от своей точки зрения и примет точку зрения собеседника. Это, конечно, положительное качество».
Документы и свидетельства очевидцев не раз полностью опровергали голословные антисталинские сочинения, и те лопались как мыльные пузыри.
Разоблачение фальшивок
Для того чтобы не допустить разоблачения голословных утверждений, их сочинители стараются подкрепить их фальшивками. Среди них были поддельные документы и сфабрикованные воспоминания, разоблачение лживости которых часто требовало от историков немалых усилий.
Весной 1956 г. в США, сразу после публикации там антисталинского доклада Хрущёва на ХХ съезде, появились заявления о наличии сведений, якобы свидетельствующих о сотрудничестве Сталина с царской полицией в дореволюционные годы. 18 апреля 1956 года в Нью-Йорке на своей пресс-конференции дочь Льва Толстого Александра Львовна огласила содержание письма, из которого следовало, что Сталин якобы был агентом царской полиции. В тот же день вышел в свет журнал «Лайф», в котором была опубликована статья Исаака Дона Левине, вкратце излагавшая содержание вышедшей вскоре в свет книги этого автора «Величайший секрет Сталина». Ссылаясь на якобы обнаруженное им письмо полицейского чиновника царской полиции в Санкт-Петербурге Еремина от 23 июля 1913 года, Дон Левине утверждал, что Сталин «дал ценные сведения» царской полиции во время ареста в 1906 году и был завербован охранкой в 1908 году.
Версия И.Д.Левине была подвергнута острой критике вскоре после выхода в свет его книги. Доказывая поддельный характер «письма Еремина», Г.Аронсон в журнале «Нью Лидер» от 20 августа 1956 г. обращал внимание на несоответствие «письма Еремина» стилю, «который обычно использовался в царском департаменте полиции». Заявляя о фальшивом характере «письма», видный советолог Дэвид Даллин в еженедельнике «Нью-Йорк таймс бук ревью» за 21 октября 1956 года указал, что 23 июля 1913 г. Еремин уже не работал в Санкт-Петербурге, что в полиции никогда не именовали революционеров по их псевдонимам. Д.Даллин даже высказал предположение, кто мог быть автором этого «письма». Сотрудник же Нью-Йоркского университета штата Нью-Йорк М.Титтел, который специализировался на изучении машинописных шрифтов, доказал, что машинка, на которой была отпечатана фальшивка была изготовлена значительно позже 1913 года.
Эту фальшивку успели забыть, когда в «Московской правде» от 30 марта 1989 г. появилась статья Г.Арутюнова и Ф.Волкова, в которой утверждалось, что один из авторов статьи (Арутюнов. - Авт.) обнаружил в 1961 году в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства «письмо Еремина». В ответ на просьбы показать «письмо» авторы статьи молчали, так как фальшивка хранилась в США и обнаружить ее в московском архиве было невозможно.
Однако Волков и Арутюнов упорно распространяли антисталинские материалы, используя старую подделку. Тогда еще раз и еще более тщательно содержание «письма Еремина» было проанализировано директором Центрального государственного архива Октябрьской революции Б.Каптеловым и сотрудницей этого же архива З.Перегудовой в статье, опубликованной в журнале «Родина» (1989, №5). Они обратили внимание на то, что «письмо Еремина» составлено с грубыми нарушениями правил делопроизводства тех лет. Они указали и на ряд других ошибок, позволяющих уверенно говорить о поддельном характере «письма». Авторы статьи указали и на то, что пропагандисты фальшивки проявили элементарное невежество, не учтя разницу между григорианским и юлианским календарным стилем.
Еще более грубое невежество обнаруживается при знакомстве с поддельными воспоминаниями о Сталине. Примером этого является книжка «Исповедь любовницы Сталина», представленная как обработка воспоминаний солистки Большого театра В.А.Давыдовой неким «Леонардом Гендлином». С первых же страниц книжки, на которых утверждается, что весной 1932 г. в правительственной ложе Большого театра вместе со Сталиным и другими членами Политбюро находились Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков (к этому времени исключенные из партийного руководства, а потому не допускавшиеся в правительственные ложи), ясно, что ее автор понятия не имеет об истории партии. Когда же героиня книги «зарывается в песок» на пляже в Сочи, ясно, что автор не в ладах и с географией и слыхом не слыхал про пляжи из гальки этого южного города. Очевидно, что авторы фальшивки - иностранцы, знания которых о нашей стране убоги или покоятся на примитивных стереотипах. А поэтому в заключении книги Давыдову на санях с бубенцами увозил в зимнюю даль Г.М.Маленков, спасая ее от писателей Пастернака и Пильняка, а также Вышинского, Тухачевского, Ягоды, Зиновьева, Берии и Сталина, якобы домогавшихся любви певицы. Удивительно, но это «чтиво» у кого-то вызвало доверие…
Продолжение по источнику: http://krasvremya.ru/lzhivye-lzhivye-mify/
Более чем 80 лет назад в своем выступлении 9 июля 1928 г. на Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин заявил: «По мере нашего продвижения вперед, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться». Последующие события показали, что классовая борьба усиливалась не только в ходе уверенной поступи нашей страны вперед, но и в тех случаях, когда движение тормозилось, разворачивалось вспять.
В 20-е годы идейно-политическая борьба в СССР, имевшая классовую подоплеку, происходила между силами, выступавшими за социалистическое преобразование нашей страны во главе с И.В.Сталиным, и их противниками. Осознавая ключевую роль Сталина в руководстве партии и страны, вожди оппозиционных группировок в партии избрали его в качестве основной мишени своих яростных атак. Их идейно-политическое банкротство проявилось, в частности, и в том, что они подменяли вопросы теории и практики социалистического строительства жалобами на характер Сталина, не гнушаясь прибегать к сфальсифицированным обвинениям. Особенно в этом преуспел Л.Д.Троцкий.
После смерти Сталина на последующих исторических поворотах классовая борьба не раз обострялась в форме столкновения между противоположными оценками сталинского периода развития страны. В середине 50-х годов, когда страна стояла перед необходимостью разработки политического курса, отвечавшего тогдашним условиям, бывший троцкист Н.С.Хрущёв, пытаясь скрыть свое презрение ко всякой теории и отход от научного коммунизма, прибег к интерпретации советского прошлого на обывательском уровне и огульному перечеркиванию положительной роли Сталина в истории нашей страны. Это положило начало новому, широко эшелонированному наступлению на социализм. Хотя доклад на закрытом заседании ХХ съезда КПСС был озаглавлен «О культе личности и его последствиях», его содержание вопреки названию сводилось к нападкам на личные черты характера Сталина, которые, по оценке Хрущёва, были чуть ли не главной причиной многих бед Советской страны. Так на государственном уровне было положено начало не только очернению Сталина, но также искажению и опошлению советской истории.
Антинаучные, обывательские домыслы Хрущёва были активно поддержаны западными державами, распространявшими через средства массовой информации в течение нескольких десятилетий клевету на советскую историю и лично Сталина.
Крушению социализма в СССР и ряде европейских стран, развалу нашей страны в конце 80 - начале 90-х гг. предшествовала широкая кампания клеветы на советское прошлое и особенно на все, что было связано с деятельностью И.В.Сталина. Нынешний кризис, начавшийся в 2008 г., и связанное с ним обострение классовых противоречий во всех странах мира сопровождаются активизацией нападок правящих кругов капиталистических стран на идеи и опыт социализма.
Горы голословной лжи
Идейная беспомощность клеветников и отсутствие у них реальных фактов, которыми они могли бы подкрепить клевету на Сталина, неизбежно приводили к тому, что фабриковались фантастические мифы. Антисталинисты старались создать образ безумного тирана, одержимого жаждой личной власти, непримиримого к любым возражениям, маниакально подозрительного и крайне мстительного. Одни из них (прежде всего Троцкий) уверяли, что отсутствие у Сталина интеллектуальных и моральных качеств, необходимых для руководителя страны, компенсировались им коварством, жестокостью и применением преступных методов. Такие объяснения позволяли Троцкому и другим объяснять свое политическое поражение, выставлять себя политиками высоких моральных и интеллектуальных качеств.
Другие же, как Хрущёв, с помощью подобных же обвинений в адрес Сталина пытались уйти от необходимого серьезного анализа противоречий советского общества, а заодно скрыть собственные ошибки и преступления. Объявляя, что все беды страны объяснялись деятельностью Сталина, Хрущёв демонизировал его. Он уверял, что любая позитивная инициатива подавлялась Сталиным. Поэтому, мол, Хрущёву и его коллегам не оставалось ничего другого, как одобрять существующее положение вещей и всемерно восхвалять Сталина.
Усилиями Троцкого, Хрущёва и их многочисленных последователей постепенно была навалена целая гора антисталинской лжи. Ныне выпущено немало книг с разоблачением десятков и даже сотен антисталинских мифов. На самом деле таких мифов, распространенных письменно и устно, значительно больше. Например, поклонник антисталинских сочинений, названных им «фольклором городской интеллигенции», Юрий Борев собрал в своей книге «Сталиниада» более 1000 фантастических баек о Сталине. Сам факт существования такого количества антисталинских сочинений свидетельствует о степени ненависти к Сталину как олицетворению борьбы народов нашей страны за создание общества социальной справедливости. В то же время они ярко свидетельствуют об интеллектуальной и моральной деградации антисталинистов.
Некоторые из этих мифов были заведомо голословными, так как их создатели руководствовались лишь желанием как можно сильнее опорочить Сталина, шокируя публику леденящими душу историями о мнимых чудовищных преступлениях. Примером этого может служить опубликованная в майском номере журнала «Новый мир» за 1926 г. сочинение Бориса Пильняка «Повесть непогашенной луны». Хотя в предисловии автор утверждал, что в повести не следует искать аналогий с обстоятельствами смерти М.В.Фрунзе, сходство между историей болезни Предреввоенсовета и сюжетом произведения Пильняка было очевидным. Фактически Пильняк возлагал ответственность за смерть Фрунзе на Сталина, который якобы принудил пойти Председателя Реввоенсовета на операцию, а затем с помощью верных ему врачей умертвил его.
Помимо того, что версия об убийстве Фрунзе не была подтверждена никакими фактами, устранение человека, который полностью поддерживал Сталина и других советских руководителей в их борьбе против Троцкого, было бы нелепо. На самом деле Фрунзе был тяжело больным человеком, но он упорно не слушал врачей, давно настаивавших на интенсивном лечении, а потом по мере ухудшения его состояния предлагавших операцию. В 1925 г. Политбюро в специальном решении обязало Фрунзе согласиться с мнением врачей (помимо Сталина за это решение голосовали и его другие члены, включая Зиновьева и Каменева).
Лживость этой версии была очевидна для всех серьезных исследователей, включая многих западных советологов. Так автор биографии Сталина американский историк Адам Улам писал: «Это было клеветой, и возможно, что Пильняку кто-то подсказал эту историю, чтобы нанести удар по Сталину». Сам Улам объяснял смерть Фрунзе плохим состоянием тогдашней медицины, ссылаясь на многочисленные примеры неудачных операций и ошибочных диагнозов. (К сожалению, и ныне медицина не свободна от подобных ошибок. Сейчас только в США ежегодно 160 тысяч смертей объясняют неверными диагнозами врачей и ненужными операциями.)
Однако эта клеветническая история не уникальна. Были сочинены байки об ответственности Сталина за смерть известного революционера С.А.Камо (Тер-Петросяна), который погиб в дорожно-транспортном происшествии в Тифлисе в 1922 г. Утверждалось, что Камо ехал на велосипеде, чтобы освободить Ленина из плена, в котором тот якобы в это время пребывал под Москвой в Горках. На Сталина возложили вину за то, что бывший заместитель Председателя Реввоенсовета Эфраим Склянский утонул во время прогулки на лодке по американскому озеру Лонг-Лейк в 1925 г., когда там неожиданно поднялся сильный ветер. Сталина винят и в смерти Г.И.Котовского в 1925 г. Эти злобные наветы имели целью создать впечатление о том, что Сталин «шел к высшей власти по трупам» и они не отличались от тех, что сочиняли клеветники всех времен и народов.
С 1956 г. предпринимались неоднократные попытки доказать ответственность Сталина за гибель одного из ближайших его соратников - С.М.Кирова. Свидетельства того, что убийство Кирова могло быть выгодно лишь врагам Сталина, а убийство Кирова стало личной трагедией для Сталина, отвергались. Не принимались во внимание и многие обстоятельства, предшествовавшие трагедии. А они свидетельствовали об ответственности за это преступление наркома внутренних дел Г.Г.Ягоды и других связанных с ним людей. Даже факт того, что свидетель по делу охранник Кирова М.В.Борисов погиб по пути на допрос, который лично вел И.В.Сталин в Ленинграде, использовали против Сталина. Даже провал усилий многочисленных комиссий, созданных ЦК КПСС для расследования этого убийства, не прекратил попыток реанимировать это чудовищное обвинение. Лживую версию повторяли и повторяют в книгах, фильмах, телепередачах.
Примером голословной антисталинской лжи является байка, изложенная Боревым и повторенная в книге Э.Радзинского, о том, что к концу своей жизни Сталин готовил массовое выселение лиц еврейской национальности из Москвы и других крупных городов, а также казнь «кремлевских врачей» на Лобном месте. При этом Борев ссылался на показания некоего «старого железнодорожника из Ташкента», который будто бы запомнил присутствие многочисленных пустых эшелонов на московских вокзалах в конце февраля 1953 года. Эти эшелоны с теплушками были подогнаны якобы для вывоза евреев из Москвы в Сибирь. Писали также о якобы подготовленной брошюре члена Президиума ЦК КПСС Д.И.Чеснокова «Почему необходимо было выселить евреев из промышленных районов страны», будто уже отпечатанной миллионным тиражом. В подтверждение своих слов сочинители не могли предъявить ни одного документа, ни странички из неведомого сочинения Чеснокова, ни списков «высылаемых», ни даже «старого железнодорожника из Ташкента», то есть ничего, кроме Лобного места.
Лопнувшие пузыри
Многие безапелляционные лживые обвинения в адрес Сталина были разоблачены, как только обнаруживались противоречившие им убедительные свидетельства. Так, в течение нескольких лет в СМИ распространялось утверждение о том, что Сталина якобы обследовал известный психиатр В.М.Бехтерев, который поставил ему диагноз - наличие паранойи. Подчеркивалось, будто вскоре после постановки этого диагноза в 1927 г. выдающийся ученый скончался при загадочных обстоятельствах. При этом ссылались на внучку ученого - академика Н.П.Бехтереву. Однако в третьем номере за 1995 г. газета «Аргументы и факты» опубликовала беседу с Н.П.Бехтеревой, в которой последняя сообщала: «Это была тенденция объявить Сталина сумасшедшим, в том числе с использованием якобы высказывания моего дедушки, но никакого высказывания не было, иначе бы мы знали. А кому-то понадобилась эта версия. На меня начали давить, и я должна была подтвердить, что это так и было. Мне говорили, что они напечатают, какой Бехтерев был храбрый человек и как погиб, смело выполняя врачебный долг».
Многократно повторялась ложь Хрущёва о том, что Сталин не принимал во внимание сведений о возможности нападения Германии на СССР 22 июня. Уверяли, будто Сталин сурово наказывал всех, кто говорил о скором нападении Германии. В передаче «К барьеру!» весной 2005 г. режиссер Марк Розовский с пафосом рассказывал, как Сталин якобы приказал расстрелять немецкого перебежчика, который 21 июня сообщил о вероятности германского нападения. Однако эта лживая версия была убедительно опровергнута в опубликованной еще в 1960 г. книге генерала армии И.В.Тюленева «Через три войны». В июне 1941 г. Тюленев возглавлял Московский военный округ. В своих мемуарах генерал армии рассказал о том, как 21 июня ему позвонил Сталин и, предупредив его о возможности военного нападения, приказал привести противовоздушную оборону Московского округа в боевую готовность. О том, что накануне 22 июня Сталин принимал действенные меры для предотвращения нападения на страну, свидетельствовали также воспоминания Г.К.Жукова и А.М.Василевского.
Наконец, Хрущёва опровергал сам… Хрущёв. Об этом написал видный деятель югославской Компартии Милован Джилас в своей книге «Беседы со Сталиным». Говоря о своем пребывании в Киеве весной 1945 года, Джилас сообщал, что тогда в беседе с ним Хрущёв, который в 1941 году был Первым секретарем Компартии Украины, «вспомнил, как накануне нападения Германии Сталин позвонил ему из Москвы и предупредил о том, что надо быть начеку. Сталин получил информацию о том, что немцы могут начать операцию на следующий день - 22 июня».
Убедительно был разоблачен и миф о том, что в первые же часы войны Сталин, который якобы не ожидал нападения гитлеровских войск, пребывал в состоянии паники и растерянности и, покинув Кремль, находился у себя на даче, никого не принимая до последнего дня июня 1941 года. Как только была рассекречена книга посетителей сталинского кабинета в Кремле, стало ясно, что Сталин постоянно находился у пульта управления страны с раннего утра 22 июня.
А затем в книге Г.А.Куманева «Рядом со Сталиным» была опубликована беседа автора с бывшим управляющим делами СНК СССР Я.Е.Чадаевым, который вел протокольные заседания правительства во главе со Сталиным в первые дни войны. Чадаев подчеркивал четкость принимавшихся решений, отсутствие каких-либо свидетельств растерянности или паники.
Многократно был опровергнут миф, созданный Хрущёвым о том, как руководил Сталин боевыми действиями Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. В своем докладе на ХХ съезде КПСС Хрущёв заявлял: «Сталин был далек от понимания развивавшихся на фронте действительных событий… Следует заметить, что Сталин разрабатывал операции на глобусе… Да, товарищи, он обычно брал глобус и прослеживал на нем линию фронта».
Позже появилось множество мемуаров советских военачальников, которые не оставляли камня на камне от этой лжи. Комментируя высказывание Хрущёва, Маршал Советского Союза К.А.Мерецков в своей книге воспоминаний «На службе народу», опубликованной после отставки Н.С.Хрущёва, писал: «Ничего более нелепого мне никогда не приходилось читать. За время войны, бывая в Ставке и в кабинете Верховного Главнокомандующего с докладами, присутствуя на многочисленных совещаниях, я видел, как решались дела. К глобусу И.В.Сталин тоже обращался, ибо перед ним вставали задачи и такого масштаба. Но вообще-то он всегда работал с картой и при разборе предстоящих операций порой, хотя далеко не всегда, даже «мельчил». Последнее мне казалось излишним… Но неверно упрекать его в отсутствии интереса к деталям. Даже в стратегических военных вопросах И.В.Сталин не руководствовался ориентировкой «по глобусу». Тем более смешно говорить это применительно к вопросам тактическим, а они его тоже интересовали, и немало».
Воспоминания очевидцев опровергли и одно из главных положений антисталинского доклада Хрущёва на ХХ съезде - утверждение о нетерпимости Сталина к иным мнениям. Хрущёв утверждал, что Сталин «абсолютно не терпел коллективности в руководстве и в работе», что он «практиковал грубое насилие не только по отношению ко всему, что противоречило его мнению, но также и по отношению к тому, что, по мнению его капризного и деспотического характера, казалось, не соответствовало его взглядам. Сталин действовал не методами убеждения, разъяснения и терпеливого сотрудничества с людьми, а путем насильственного внедрения своих идей и требования безусловного к себе подчинения. Тот, кто выступал против такого положения вещей или же пытался доказать правоту своих собственных взглядов, был обречен на удаление из числа руководящих работников, на последующее моральное и физическое уничтожение».
В противовес этому Маршал Советского Союза И.Х.Баграмян писал: «Мне частенько самому приходилось в роли командующего фронтом разговаривать с Верховным Главнокомандующим, и я убедился, что он умел прислушиваться к мнению подчиненных. Если исполнитель твердо стоял на своем и выдвигал для обоснования своей позиции веские аргументы, Сталин почти всегда уступал… Зная огромные полномочия и поистине железную властность Сталина, я был изумлен его манерой руководить. Он мог кратко скомандовать: «Отдать корпус!» - и точка. Но Сталин с большим тактом и терпением добивался, чтобы исполнитель сам пришел к выводу о необходимости такого шага».
Существуют многочисленные свидетельства о том, что государственные решения Сталин принимал непременно в ходе коллективных обсуждений, в которых каждый имел полную возможность высказать свое мнение. При этом Сталин нередко поощрял творческие споры по обсуждаемым вопросам.
О том, что Сталин не только не подавлял инакомыслие в процессе обсуждения различных вопросов, но активно его поощрял, признавал даже такой его противник, каким стал после его смерти А.И.Микоян. Описывая ход заседаний Политбюро при Сталине, он в своих мемуарах «Так было» свидетельствовал: «Каждый из нас имел полную возможность высказать и защитить свое мнение или предложение. Мы откровенно обсуждали самые сложные и спорные вопросы (в отношении себя я могу говорить об этом с полной ответственностью), встречая со стороны Сталина в большинстве случаев понимание, разумное и терпимое отношение даже тогда, когда наши высказывания были ему явно не по душе. Он был внимателен и к предложениям генералитета. Сталин прислушивался к тому, что ему говорили и советовали, с интересом слушал споры, умело извлекая из них ту самую истину, которая помогала ему потом формулировать окончательные, наиболее целесообразные решения, рождаемые, таким образом, в результате коллективного обсуждения. Более того, нередко бывало, когда убежденный нашими доводами Сталин менял свою первоначальную точку зрения по тому или иному вопросу».
И опять-таки хрущёвскую ложь разоблачал сам Хрущёв в своих мемуарах. Он писал о Сталине: «Когда доказываешь свою правоту и если при этом дашь ему здоровые факты, он в конце концов поймет, что человек отстаивает полезное дело и поддержит… Бывали такие случаи, когда настойчиво возражаешь ему, и если он убедится в твоей правоте, то отступит от своей точки зрения и примет точку зрения собеседника. Это, конечно, положительное качество».
Документы и свидетельства очевидцев не раз полностью опровергали голословные антисталинские сочинения, и те лопались как мыльные пузыри.
Разоблачение фальшивок
Для того чтобы не допустить разоблачения голословных утверждений, их сочинители стараются подкрепить их фальшивками. Среди них были поддельные документы и сфабрикованные воспоминания, разоблачение лживости которых часто требовало от историков немалых усилий.
Весной 1956 г. в США, сразу после публикации там антисталинского доклада Хрущёва на ХХ съезде, появились заявления о наличии сведений, якобы свидетельствующих о сотрудничестве Сталина с царской полицией в дореволюционные годы. 18 апреля 1956 года в Нью-Йорке на своей пресс-конференции дочь Льва Толстого Александра Львовна огласила содержание письма, из которого следовало, что Сталин якобы был агентом царской полиции. В тот же день вышел в свет журнал «Лайф», в котором была опубликована статья Исаака Дона Левине, вкратце излагавшая содержание вышедшей вскоре в свет книги этого автора «Величайший секрет Сталина». Ссылаясь на якобы обнаруженное им письмо полицейского чиновника царской полиции в Санкт-Петербурге Еремина от 23 июля 1913 года, Дон Левине утверждал, что Сталин «дал ценные сведения» царской полиции во время ареста в 1906 году и был завербован охранкой в 1908 году.
Версия И.Д.Левине была подвергнута острой критике вскоре после выхода в свет его книги. Доказывая поддельный характер «письма Еремина», Г.Аронсон в журнале «Нью Лидер» от 20 августа 1956 г. обращал внимание на несоответствие «письма Еремина» стилю, «который обычно использовался в царском департаменте полиции». Заявляя о фальшивом характере «письма», видный советолог Дэвид Даллин в еженедельнике «Нью-Йорк таймс бук ревью» за 21 октября 1956 года указал, что 23 июля 1913 г. Еремин уже не работал в Санкт-Петербурге, что в полиции никогда не именовали революционеров по их псевдонимам. Д.Даллин даже высказал предположение, кто мог быть автором этого «письма». Сотрудник же Нью-Йоркского университета штата Нью-Йорк М.Титтел, который специализировался на изучении машинописных шрифтов, доказал, что машинка, на которой была отпечатана фальшивка была изготовлена значительно позже 1913 года.
Эту фальшивку успели забыть, когда в «Московской правде» от 30 марта 1989 г. появилась статья Г.Арутюнова и Ф.Волкова, в которой утверждалось, что один из авторов статьи (Арутюнов. - Авт.) обнаружил в 1961 году в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и социалистического строительства «письмо Еремина». В ответ на просьбы показать «письмо» авторы статьи молчали, так как фальшивка хранилась в США и обнаружить ее в московском архиве было невозможно.
Однако Волков и Арутюнов упорно распространяли антисталинские материалы, используя старую подделку. Тогда еще раз и еще более тщательно содержание «письма Еремина» было проанализировано директором Центрального государственного архива Октябрьской революции Б.Каптеловым и сотрудницей этого же архива З.Перегудовой в статье, опубликованной в журнале «Родина» (1989, №5). Они обратили внимание на то, что «письмо Еремина» составлено с грубыми нарушениями правил делопроизводства тех лет. Они указали и на ряд других ошибок, позволяющих уверенно говорить о поддельном характере «письма». Авторы статьи указали и на то, что пропагандисты фальшивки проявили элементарное невежество, не учтя разницу между григорианским и юлианским календарным стилем.
Еще более грубое невежество обнаруживается при знакомстве с поддельными воспоминаниями о Сталине. Примером этого является книжка «Исповедь любовницы Сталина», представленная как обработка воспоминаний солистки Большого театра В.А.Давыдовой неким «Леонардом Гендлином». С первых же страниц книжки, на которых утверждается, что весной 1932 г. в правительственной ложе Большого театра вместе со Сталиным и другими членами Политбюро находились Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков (к этому времени исключенные из партийного руководства, а потому не допускавшиеся в правительственные ложи), ясно, что ее автор понятия не имеет об истории партии. Когда же героиня книги «зарывается в песок» на пляже в Сочи, ясно, что автор не в ладах и с географией и слыхом не слыхал про пляжи из гальки этого южного города. Очевидно, что авторы фальшивки - иностранцы, знания которых о нашей стране убоги или покоятся на примитивных стереотипах. А поэтому в заключении книги Давыдову на санях с бубенцами увозил в зимнюю даль Г.М.Маленков, спасая ее от писателей Пастернака и Пильняка, а также Вышинского, Тухачевского, Ягоды, Зиновьева, Берии и Сталина, якобы домогавшихся любви певицы. Удивительно, но это «чтиво» у кого-то вызвало доверие…
Продолжение по источнику: http://krasvremya.ru/lzhivye-lzhivye-mify/