Поездка в Арзамасскую воспитательную колонию
Соколов-Митрич назовет это многобуковье кирпичом и будет прав. Но вдруг кому интересно.
Число преступлений, совершенных несовершеннолетними или при их соучастии (тысяч):
1990 - 162,7; 1995 - 209,8; 2000 - 195,4; 2002 - 139,7; 2004 - 154,4; 2006 - 150,3.
При этом в воспитательных колониях для несовершеннолетних на данный момент находится всего около 10 тысяч подростков от 14 до 18 лет, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления. Наша поездка не имела целью оценку ситуации с детской преступностью в стране, но реальность такова, что оставаться беспристрастным там, где происходят события, намного тяжелее, чем в научной лаборатории.
Гайдар и Макаренко
Все, что мы знали перед прибытием в Арзамас, умещалось в границы стандартной статьи в Википедии - 108 тысяч жителей, районный центр Нижегородской области, огромное количество церквей и, конечно, воспитательная колония - основная цель нашего путешествия.
Ранним хмурым утром, в буквальном смысле десантировавшись из вагона поезда на путевой гравий, мы начали свой маленький поход в неизвестность. Группа из нескольких человек преимущественно второго и немного от остальных курсов - вот и весь наш десант. Первая половина дня прошла по стандартной схеме - миниэкскурсия по городу с преподавателем местного педагогического института, в общежитии которого нас поселили, принесла больше положительных эмоций, чем ожидалось - провинция бывает разной. Местные власти не торопятся сносить старые дома, памятники и переименовывать улицы, на городском стадионе периодически проходят концерты залетных звезд девяностых годов, но при этом город имеет особую атмосферу советского менталитета, соответствующего всем возможностям и реалиям капитализма. Памятник Ленину никак не мешает мемориальной доске в честь приезда патриарха, домик ссыльного Горького напротив здания пединститута имени Гайдара - и ощущение спокойствия. В городе чисто и опрятно, чем наслаждается большое количество уличных котов и кошек, которых язык не повернется назвать бродячими. Котов можно встретить где угодно - на улице, в парке, а иногда пара внимательных глаз может наблюдать за толпой студентов и со столба. Интересное зрелище, надо сказать.
Колония расположена на территории бывшего мужского монастыря. Территория окружена высокими стенами с колючей проволокой, по периметру расположены несколько башен, с которых просматривается как колония, так и близлежащие территории. На входе в колонию мы должны были сдать все металлические предметы, включая зажигалки, ручки с металлическими наконечниками, телефоны и ключи. Чтобы пройти в зону, мы сдавали дежурному охраннику и паспорта - называлось имя из списка и человек проходил через дверь в следующее помещение в здании КПП. Только после этого открывалась дверь в маленький дворик, где нас построили в колонны и прочитали инструктаж. Никаких контактов, от группы не отбиваться, ничего не брать и не передавать. Кстати, системы защиты устроены довольно хитрым образом - в том числе используются датчики передвижения внутри «пограничной зоны». Если же все-таки кто-то решится на побег, стрелять в него не будут - постовым на вышках разрешено только палить в воздух. Впрочем, желающих за 61 год существования колонии практически не находилось.
В первый день нашего пребывания в Арзамасе в колонии был родительский день, поэтому мы пошли на экскурсию.
Территория колонии строго разделена на две зоны: рабочая и жилая. Прежде всего заместитель начальника колонии по воспитательной работе Анатолий Мякин (колоритный такой подполковник), повел нас в здание храма. В советские годы он был отдан под производственное помещение. Однако, в последние годы началось восстановление; там нас встретила бабушка-божий одуванчик, которая отвечает за все хозяйственные дела. Пускай храм остался без купола, и стены не везде даже покрыты штукатуркой, работа в нем идет - собираются иконы, иногда приезжает батюшка. Что может быть вообще символичней, если отбросить детали - исправление грешников прямо на территории бога.
После храма мы попали во двор напротив производственных цехов, где нам рассказали, что 14-летние дети работают в течение четырех часов, а остальные - шести. Заключенные делают элементарные детали для ГАЗа., получают профессии автослесарей и каменщиков. Зарплату, конечно, не выдают на руки, а перечисляют на отдельные личные счета, чтобы при выходе из колонии у парня уже был какой-то задел. Что-что, а принципы Макаренко в этом месте сильны., перевоспитание посредством работы и коллектива является главной задачей. Коллективу в очень редких случаях нравится получать наказания за чужую провинность, так что механизм работает. Также заключенные обучаются в школе по всем предметам, кроме иностранного языка. Служащие колонии не только работают с детьми на территории, но также и прослеживают их социальные связи на свободе: родственники, друзья, возможные источники легального заработка. Эта работа проводится, чтобы человеку было куда пойти после колонии. Я уже упоминал про родительский день? Так вот, в большинстве случаев в отчий дом лучше не возвращаться. Конечно, не обошлось и без мнения нашего провожатого - он полагает, что во всем виновато общество, которое не может принять человека после колонии. Конечно, отсутствие работы и крыши над головой - самые серьезные факторы. Человек не может поддержать себя, совершает преступление и добирается до взрослой тюрьмы. Отдельная часть размышлений пришлась и на долю московской молодежи - мы не знаем наизусть Макаренко, пьем, развратничаем, и вообще приходим домой, когда заблагорассудится. Чего уж там. Только чего мы тогда мерзнем после пяти часов сна в колонии в 400 километрах от Москвы? Но, чтобы его понять, нужно представить, какой жизнью он живет. В каком-то смысле "сидят" здесь не только преступники.
Любые перемещения по колонии требуют от нас построения - в ближайшие 2 дня мы уже научимся делать это практически идеально. Следующий пункт остановки - школа, где мы сразу попадаем в «клуб». Не знаю, как это можно объяснить москвичам, но это такое место, где проходят концерты, собрания и проч. На самом деле здесь клуб - просто довольно большая комната со сценой, где нам прочитали ускоренный курс по воспитательной работе. Несколько раз в год в колонии проводятся концерты, KВН, спортивные соревнования и другие такие мероприятия рода «А ну-ка, парни!». В них участвуют воспитанники этой колонии, иногда приезжают и из других, преимущественно на спортивные состязания. Студенты местных ВУЗов тоже здесь появляются, в особенности успехом пользуются, как можно легко догадаться, девушки. Тут нас пожурили за незнание понятия «Патриотического клуба». Не был в нем - не патриот. Видимо, и не мужик. Калашникова меня научили разбирать в 13 лет, а тут такая незадача.
После этого подпол перешел к более серьезным темам. Чтобы получить условно-досрочное освобождение, заключенный должен сделать очень много вещей и пройти через несколько «ступеней», как я себе это представляю. Воспитанник должен прилежно учиться, участвовать в соревнованиях, концертах, отличаться хорошим поведением. После получения льготного режима он может получить свидание даже за дверями колонии, строго регламентированное по времени, правилам поведения и людям, которые его из колонии забирают. Если нет никаких инцидентов, бумаги идут в суд. Если бумаги добираются до суда, заключенные обычно выходят на свободу. Но это происходит не всегда.
Получаем паспорта, садимся в забитый советский ПАЗик до Соборной площади, идем в кафе - таков обычный сценарий. Кстати, если хотите недорого и вкусно поесть - езжайте в провинцию, мой вам совет. Вечером на кухне было общее собрание, на котором мы еще раз с руководителями обсудили план действий и исследований. Огромное спасибо хочется сказать Наталье Викторовне Разиной и Олегу Геннадьевичу Кравцову за то, что поддерживали нас и объясняли какие-то вещи, полезные в общении с заключенными. Кухня - вообще магическое место, которое притягивало полуночников к чашечке чая и разговорам. Строго установленного отбоя не было - все и так валились с ног, зато подъем был жестким - в 8 утра группа стояла на ближайшей остановке автобуса.
Американская мечта и перстни.
В один из дней получилось посетить отдел опеки и попечительства. Это небольшая группа людей, работающих в городской администрации и занимающаяся детьми, оставшимися без опеки - сиротами и теми, чьих родителей лишили родительских прав. Каждый из сотрудников отвечает за свой район и занимается полным сопровождением дел. А это бесконечные ворохи бумаг, судебных решений и прочих юридических тонкостей. Нас под свое крыло взяла начальник отдела - бойкая женщина постбальзаковского возраста, с блеском в глазах рассказавшая о своей работе. Довольно редко случается так, что человек любит своё дело настолько, признаюсь честно. В ней живут чуть ли не сотни историй о своих подопечных, некоторые из которых довелось послушать и нам. Видимо, самая любимая её тема - местные дети, которых усыновили в Америке. Проворно управляясь с компьютером, она показывает нам фото ребят, которые уже несколько лет живут за океаном - обрели там семью, братьев и сестер, да и, что говорить, условия для жизни, не сравнимые с российскими. Стандартная схема выглядит так - группа детей с руководителем приезжает на некоторое время в штаты, где они живут в домах местных и встречаются все вместе по вечерам. Дети возвращаются в Россию, потом за некоторыми из них приезжают новые родители, чтобы оформить документы. Постепенно перебираются практические целые семьи - разделять братьев и сестер нельзя. При этом они не теряют связь с родиной, постоянно звонят и переписываются по электронной почте. За них… радостно, просто радостно. В конце нашего пребывания в администрации нам даже позволили посмотреть личные дела детей, которые находятся под опекой - чаще всего дедушек, бабушек и других близких родственников. Увесистая папка с описанием ежемесячных отчетов по трате выделяемых на ребенка денег, описания проверки жилищных условий, психолого-педагогические заключения, характеристики, справки, справки, справки… Во всяком случае, покидали мы это место с чувством уверенности в полезности и эффективности проводимой работы, а не видимости её проведения.
По несколько часов в день мы были заняты исследованиями в самой колонии. У каждого были свои цели и методики, в большинстве своем проективные и опросные. Понятное дело, что проводить эксперимент никто бы не разрешил. Исследовали что угодно - от эмоционального интеллекта и успешности распознавания эмоций до личностных характеристик. Одной из главных проблем было набрать нужное количество испытуемых, ведь организовать процесс перемещения воспитанников по колонии не так просто, как можно подумать. Рядом всегда должен находиться охранник; кроме того, практически все заключенные днем заняты на работе, а вечером на учебе.
В бланке ответов обязательно была колонка "Статья". Но когда первый испытуемый садится напротив, ты не знаешь, чего должен ждать от этого. В большинстве случаев эти парни оказывались нормальными, хотя часто возникали сложности в общении - некоторых приходилось довольно долго «разговаривать», чтобы получить ответ на вопрос. Хотя сам факт того, что к ним кто-то приехал, и появляется возможность как-то разнообразить свои малопривлекательные будни, безусловно, был для них приятным. В исследовательской группе было всего два парня, включая меня, и мы не вызывали особого интереса - людей мужского полу там и так хватает. Бояться было нечего, но когда за твоей спиной кто-то отвечает «изнасилование» на вопрос симпатичной тебе девушки, какие-то врожденные механизмы заставляют мужской мозг работать собраннее и периодически отслеживать ход беседы за соседним столом. Между прочим, тот заключенный оказался чуть ли не самым адекватным из всех по результатам. У него были просто нормальные результаты. Сложно ли в это поверить? Не знаю.
С некоторыми вопросами были проблемы. Например, в опроснике Феодора был такой вопрос: хотели бы вы смотреть на себя глазами человека, любящего вас? Для заключенного трудно понять этот вопрос. Выход подсказал Олег. Кто может любить? Мама.
Можно сказать, что обошлось без эксцессов - всего несколько воспитанников вели себя вызывающе, не хотели отвечать и выполнять задания. Тут на помощь приходили наши научруки. Конечно, девочкам приходилось не сладко.
Вообще есть несколько особенностей, на которые сразу обращаешь внимание. Например, у большинства воспитанников на руках красуются татуировки. В происхождение смыслов углубляться не могу за незнанием предмета, но две группы татуировок выделяются невооруженным взглядом - связанные с религиозной темой и связанные с совершенными преступлениями. Наколка в виде перстня на пальце означает количество «ходок», т.е. сколько раз человек побывал в местах лишения свободы. Также я заметил три основных группы заключенных: новички; те, кто находится в колонии от полугода до 1,5 лет; те, кто там больше полутора лет. Параллели с армией напрашиваются сами собой. Любое общество, в котором есть значительное количество ограниченных в свободе людей одного пола в практически замкнутом пространстве, самоорганизуется в примитивное. Это означает жесткую структуру, наличие ритуалов (инициирование), присутствие лидеров и аутсайдеров. Показательны и отношения охранников и воспитанников - без авторитета первых творился бы хаос. Видно, что отношения строятся на страхе и уважении. Один из заключенных также сказал что некоторые из них собираются в пары, как муж с женой. Мы не знаем, что это означает в буквальном смысле, возможно только предположить, что формируются партнерские отношения, потому что так легче выжить. Насколько мы знаем, с гомосексуализмом в колонии строго. Хотя, у кого-то из нас точно был "опущенный" - скорее всего парень, недавно переведенный из другой колонии.
Мы еще же не получили общие результаты исследований. Ясно, что общий уровень умственного развития этих детей ниже уровня их сверстников в свободе. Но я совсем не уверен, что другие показатели будут очень сильно отличаться.
Кравцов-старший в свое время провел сравнение личных особенностей у подростков с девиантным поведением и обычных подростков. Вы будете удивлены, но различия между ними практически нет. Будет ли колония иметь положительное влияние на развитие детей - этот вопрос остается открытым.
Может ли ребенок, который в 14-16 лет попадает практически в первобытное общество и выходит из него в 18, нормально приспособиться в обществе? Абсолютно ясно, что совершение преступления в 14 лет вызвано окружающей средой ребенка, которую он видит вокруг себя: поведение родителей, поведение людей на улицах. Он просто не знает другую жизнь. Маловероятно же, что адекватный человек будет винить во всем "плохие гены и испорченную натуру". Посему и напрашиваются выводы о целесообразности применения карательных, а не превентивных мер в отношении несовершеннолетних. А если посмотреть на любую сферу российской жизни (повторюсь, любую - от нарушения ПДД и до борьбы с коррупцией), то вопросов возникает все больше. Проблемы системны, как бы нам этого ни не хотелось, и решать их надо реальными делами, а не спекулятивными разговорами.
И напоследок о приятном :) В последний день поездки мы отправились в Болдино, как известно - это родовое имение Пушкиных. С погодой повезло, поэтому после исключительно познавательной экскурсии (походные ящики с бумагой, чернильницей и пером до умиления напоминают прапрадедушку лэп-топа) мы погуляли по тенистым дорожкам усадьбы. Пруды, вековые деревья, беседки, живописные мостики - все это привносило какое-то спокойствие и умиротворенность. На самом краю парка на холме находится старая деревянная церквушка с поляной, откуда открывается прекрасный вид на низлежащие деревни и степи. В нескольких километрах от Болдино располагается деревня Львовка, где мы посетили музей, посвященный повестям Белкина. Девушки даже поиграли с заблудшими непонятно откуда овцами, попрыгали в кучи опавших листьев - в общем, отдохнули после трудовых будней. А дальше - собрать вещи, сходить в последний раз в полюбившееся кафе, запрыгнуть в ночной поезд и заснуть. На утро, вновь оказавшись в моросящей осенью столице, многие из нас наверняка еще думали об увиденном. Сказать, что это было полезно - ничего не сказать.
Число преступлений, совершенных несовершеннолетними или при их соучастии (тысяч):
1990 - 162,7; 1995 - 209,8; 2000 - 195,4; 2002 - 139,7; 2004 - 154,4; 2006 - 150,3.
При этом в воспитательных колониях для несовершеннолетних на данный момент находится всего около 10 тысяч подростков от 14 до 18 лет, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления. Наша поездка не имела целью оценку ситуации с детской преступностью в стране, но реальность такова, что оставаться беспристрастным там, где происходят события, намного тяжелее, чем в научной лаборатории.
Гайдар и Макаренко
Все, что мы знали перед прибытием в Арзамас, умещалось в границы стандартной статьи в Википедии - 108 тысяч жителей, районный центр Нижегородской области, огромное количество церквей и, конечно, воспитательная колония - основная цель нашего путешествия.
Ранним хмурым утром, в буквальном смысле десантировавшись из вагона поезда на путевой гравий, мы начали свой маленький поход в неизвестность. Группа из нескольких человек преимущественно второго и немного от остальных курсов - вот и весь наш десант. Первая половина дня прошла по стандартной схеме - миниэкскурсия по городу с преподавателем местного педагогического института, в общежитии которого нас поселили, принесла больше положительных эмоций, чем ожидалось - провинция бывает разной. Местные власти не торопятся сносить старые дома, памятники и переименовывать улицы, на городском стадионе периодически проходят концерты залетных звезд девяностых годов, но при этом город имеет особую атмосферу советского менталитета, соответствующего всем возможностям и реалиям капитализма. Памятник Ленину никак не мешает мемориальной доске в честь приезда патриарха, домик ссыльного Горького напротив здания пединститута имени Гайдара - и ощущение спокойствия. В городе чисто и опрятно, чем наслаждается большое количество уличных котов и кошек, которых язык не повернется назвать бродячими. Котов можно встретить где угодно - на улице, в парке, а иногда пара внимательных глаз может наблюдать за толпой студентов и со столба. Интересное зрелище, надо сказать.
Колония расположена на территории бывшего мужского монастыря. Территория окружена высокими стенами с колючей проволокой, по периметру расположены несколько башен, с которых просматривается как колония, так и близлежащие территории. На входе в колонию мы должны были сдать все металлические предметы, включая зажигалки, ручки с металлическими наконечниками, телефоны и ключи. Чтобы пройти в зону, мы сдавали дежурному охраннику и паспорта - называлось имя из списка и человек проходил через дверь в следующее помещение в здании КПП. Только после этого открывалась дверь в маленький дворик, где нас построили в колонны и прочитали инструктаж. Никаких контактов, от группы не отбиваться, ничего не брать и не передавать. Кстати, системы защиты устроены довольно хитрым образом - в том числе используются датчики передвижения внутри «пограничной зоны». Если же все-таки кто-то решится на побег, стрелять в него не будут - постовым на вышках разрешено только палить в воздух. Впрочем, желающих за 61 год существования колонии практически не находилось.
В первый день нашего пребывания в Арзамасе в колонии был родительский день, поэтому мы пошли на экскурсию.
Территория колонии строго разделена на две зоны: рабочая и жилая. Прежде всего заместитель начальника колонии по воспитательной работе Анатолий Мякин (колоритный такой подполковник), повел нас в здание храма. В советские годы он был отдан под производственное помещение. Однако, в последние годы началось восстановление; там нас встретила бабушка-божий одуванчик, которая отвечает за все хозяйственные дела. Пускай храм остался без купола, и стены не везде даже покрыты штукатуркой, работа в нем идет - собираются иконы, иногда приезжает батюшка. Что может быть вообще символичней, если отбросить детали - исправление грешников прямо на территории бога.
После храма мы попали во двор напротив производственных цехов, где нам рассказали, что 14-летние дети работают в течение четырех часов, а остальные - шести. Заключенные делают элементарные детали для ГАЗа., получают профессии автослесарей и каменщиков. Зарплату, конечно, не выдают на руки, а перечисляют на отдельные личные счета, чтобы при выходе из колонии у парня уже был какой-то задел. Что-что, а принципы Макаренко в этом месте сильны., перевоспитание посредством работы и коллектива является главной задачей. Коллективу в очень редких случаях нравится получать наказания за чужую провинность, так что механизм работает. Также заключенные обучаются в школе по всем предметам, кроме иностранного языка. Служащие колонии не только работают с детьми на территории, но также и прослеживают их социальные связи на свободе: родственники, друзья, возможные источники легального заработка. Эта работа проводится, чтобы человеку было куда пойти после колонии. Я уже упоминал про родительский день? Так вот, в большинстве случаев в отчий дом лучше не возвращаться. Конечно, не обошлось и без мнения нашего провожатого - он полагает, что во всем виновато общество, которое не может принять человека после колонии. Конечно, отсутствие работы и крыши над головой - самые серьезные факторы. Человек не может поддержать себя, совершает преступление и добирается до взрослой тюрьмы. Отдельная часть размышлений пришлась и на долю московской молодежи - мы не знаем наизусть Макаренко, пьем, развратничаем, и вообще приходим домой, когда заблагорассудится. Чего уж там. Только чего мы тогда мерзнем после пяти часов сна в колонии в 400 километрах от Москвы? Но, чтобы его понять, нужно представить, какой жизнью он живет. В каком-то смысле "сидят" здесь не только преступники.
Любые перемещения по колонии требуют от нас построения - в ближайшие 2 дня мы уже научимся делать это практически идеально. Следующий пункт остановки - школа, где мы сразу попадаем в «клуб». Не знаю, как это можно объяснить москвичам, но это такое место, где проходят концерты, собрания и проч. На самом деле здесь клуб - просто довольно большая комната со сценой, где нам прочитали ускоренный курс по воспитательной работе. Несколько раз в год в колонии проводятся концерты, KВН, спортивные соревнования и другие такие мероприятия рода «А ну-ка, парни!». В них участвуют воспитанники этой колонии, иногда приезжают и из других, преимущественно на спортивные состязания. Студенты местных ВУЗов тоже здесь появляются, в особенности успехом пользуются, как можно легко догадаться, девушки. Тут нас пожурили за незнание понятия «Патриотического клуба». Не был в нем - не патриот. Видимо, и не мужик. Калашникова меня научили разбирать в 13 лет, а тут такая незадача.
После этого подпол перешел к более серьезным темам. Чтобы получить условно-досрочное освобождение, заключенный должен сделать очень много вещей и пройти через несколько «ступеней», как я себе это представляю. Воспитанник должен прилежно учиться, участвовать в соревнованиях, концертах, отличаться хорошим поведением. После получения льготного режима он может получить свидание даже за дверями колонии, строго регламентированное по времени, правилам поведения и людям, которые его из колонии забирают. Если нет никаких инцидентов, бумаги идут в суд. Если бумаги добираются до суда, заключенные обычно выходят на свободу. Но это происходит не всегда.
Получаем паспорта, садимся в забитый советский ПАЗик до Соборной площади, идем в кафе - таков обычный сценарий. Кстати, если хотите недорого и вкусно поесть - езжайте в провинцию, мой вам совет. Вечером на кухне было общее собрание, на котором мы еще раз с руководителями обсудили план действий и исследований. Огромное спасибо хочется сказать Наталье Викторовне Разиной и Олегу Геннадьевичу Кравцову за то, что поддерживали нас и объясняли какие-то вещи, полезные в общении с заключенными. Кухня - вообще магическое место, которое притягивало полуночников к чашечке чая и разговорам. Строго установленного отбоя не было - все и так валились с ног, зато подъем был жестким - в 8 утра группа стояла на ближайшей остановке автобуса.
Американская мечта и перстни.
В один из дней получилось посетить отдел опеки и попечительства. Это небольшая группа людей, работающих в городской администрации и занимающаяся детьми, оставшимися без опеки - сиротами и теми, чьих родителей лишили родительских прав. Каждый из сотрудников отвечает за свой район и занимается полным сопровождением дел. А это бесконечные ворохи бумаг, судебных решений и прочих юридических тонкостей. Нас под свое крыло взяла начальник отдела - бойкая женщина постбальзаковского возраста, с блеском в глазах рассказавшая о своей работе. Довольно редко случается так, что человек любит своё дело настолько, признаюсь честно. В ней живут чуть ли не сотни историй о своих подопечных, некоторые из которых довелось послушать и нам. Видимо, самая любимая её тема - местные дети, которых усыновили в Америке. Проворно управляясь с компьютером, она показывает нам фото ребят, которые уже несколько лет живут за океаном - обрели там семью, братьев и сестер, да и, что говорить, условия для жизни, не сравнимые с российскими. Стандартная схема выглядит так - группа детей с руководителем приезжает на некоторое время в штаты, где они живут в домах местных и встречаются все вместе по вечерам. Дети возвращаются в Россию, потом за некоторыми из них приезжают новые родители, чтобы оформить документы. Постепенно перебираются практические целые семьи - разделять братьев и сестер нельзя. При этом они не теряют связь с родиной, постоянно звонят и переписываются по электронной почте. За них… радостно, просто радостно. В конце нашего пребывания в администрации нам даже позволили посмотреть личные дела детей, которые находятся под опекой - чаще всего дедушек, бабушек и других близких родственников. Увесистая папка с описанием ежемесячных отчетов по трате выделяемых на ребенка денег, описания проверки жилищных условий, психолого-педагогические заключения, характеристики, справки, справки, справки… Во всяком случае, покидали мы это место с чувством уверенности в полезности и эффективности проводимой работы, а не видимости её проведения.
По несколько часов в день мы были заняты исследованиями в самой колонии. У каждого были свои цели и методики, в большинстве своем проективные и опросные. Понятное дело, что проводить эксперимент никто бы не разрешил. Исследовали что угодно - от эмоционального интеллекта и успешности распознавания эмоций до личностных характеристик. Одной из главных проблем было набрать нужное количество испытуемых, ведь организовать процесс перемещения воспитанников по колонии не так просто, как можно подумать. Рядом всегда должен находиться охранник; кроме того, практически все заключенные днем заняты на работе, а вечером на учебе.
В бланке ответов обязательно была колонка "Статья". Но когда первый испытуемый садится напротив, ты не знаешь, чего должен ждать от этого. В большинстве случаев эти парни оказывались нормальными, хотя часто возникали сложности в общении - некоторых приходилось довольно долго «разговаривать», чтобы получить ответ на вопрос. Хотя сам факт того, что к ним кто-то приехал, и появляется возможность как-то разнообразить свои малопривлекательные будни, безусловно, был для них приятным. В исследовательской группе было всего два парня, включая меня, и мы не вызывали особого интереса - людей мужского полу там и так хватает. Бояться было нечего, но когда за твоей спиной кто-то отвечает «изнасилование» на вопрос симпатичной тебе девушки, какие-то врожденные механизмы заставляют мужской мозг работать собраннее и периодически отслеживать ход беседы за соседним столом. Между прочим, тот заключенный оказался чуть ли не самым адекватным из всех по результатам. У него были просто нормальные результаты. Сложно ли в это поверить? Не знаю.
С некоторыми вопросами были проблемы. Например, в опроснике Феодора был такой вопрос: хотели бы вы смотреть на себя глазами человека, любящего вас? Для заключенного трудно понять этот вопрос. Выход подсказал Олег. Кто может любить? Мама.
Можно сказать, что обошлось без эксцессов - всего несколько воспитанников вели себя вызывающе, не хотели отвечать и выполнять задания. Тут на помощь приходили наши научруки. Конечно, девочкам приходилось не сладко.
Вообще есть несколько особенностей, на которые сразу обращаешь внимание. Например, у большинства воспитанников на руках красуются татуировки. В происхождение смыслов углубляться не могу за незнанием предмета, но две группы татуировок выделяются невооруженным взглядом - связанные с религиозной темой и связанные с совершенными преступлениями. Наколка в виде перстня на пальце означает количество «ходок», т.е. сколько раз человек побывал в местах лишения свободы. Также я заметил три основных группы заключенных: новички; те, кто находится в колонии от полугода до 1,5 лет; те, кто там больше полутора лет. Параллели с армией напрашиваются сами собой. Любое общество, в котором есть значительное количество ограниченных в свободе людей одного пола в практически замкнутом пространстве, самоорганизуется в примитивное. Это означает жесткую структуру, наличие ритуалов (инициирование), присутствие лидеров и аутсайдеров. Показательны и отношения охранников и воспитанников - без авторитета первых творился бы хаос. Видно, что отношения строятся на страхе и уважении. Один из заключенных также сказал что некоторые из них собираются в пары, как муж с женой. Мы не знаем, что это означает в буквальном смысле, возможно только предположить, что формируются партнерские отношения, потому что так легче выжить. Насколько мы знаем, с гомосексуализмом в колонии строго. Хотя, у кого-то из нас точно был "опущенный" - скорее всего парень, недавно переведенный из другой колонии.
Мы еще же не получили общие результаты исследований. Ясно, что общий уровень умственного развития этих детей ниже уровня их сверстников в свободе. Но я совсем не уверен, что другие показатели будут очень сильно отличаться.
Кравцов-старший в свое время провел сравнение личных особенностей у подростков с девиантным поведением и обычных подростков. Вы будете удивлены, но различия между ними практически нет. Будет ли колония иметь положительное влияние на развитие детей - этот вопрос остается открытым.
Может ли ребенок, который в 14-16 лет попадает практически в первобытное общество и выходит из него в 18, нормально приспособиться в обществе? Абсолютно ясно, что совершение преступления в 14 лет вызвано окружающей средой ребенка, которую он видит вокруг себя: поведение родителей, поведение людей на улицах. Он просто не знает другую жизнь. Маловероятно же, что адекватный человек будет винить во всем "плохие гены и испорченную натуру". Посему и напрашиваются выводы о целесообразности применения карательных, а не превентивных мер в отношении несовершеннолетних. А если посмотреть на любую сферу российской жизни (повторюсь, любую - от нарушения ПДД и до борьбы с коррупцией), то вопросов возникает все больше. Проблемы системны, как бы нам этого ни не хотелось, и решать их надо реальными делами, а не спекулятивными разговорами.
И напоследок о приятном :) В последний день поездки мы отправились в Болдино, как известно - это родовое имение Пушкиных. С погодой повезло, поэтому после исключительно познавательной экскурсии (походные ящики с бумагой, чернильницей и пером до умиления напоминают прапрадедушку лэп-топа) мы погуляли по тенистым дорожкам усадьбы. Пруды, вековые деревья, беседки, живописные мостики - все это привносило какое-то спокойствие и умиротворенность. На самом краю парка на холме находится старая деревянная церквушка с поляной, откуда открывается прекрасный вид на низлежащие деревни и степи. В нескольких километрах от Болдино располагается деревня Львовка, где мы посетили музей, посвященный повестям Белкина. Девушки даже поиграли с заблудшими непонятно откуда овцами, попрыгали в кучи опавших листьев - в общем, отдохнули после трудовых будней. А дальше - собрать вещи, сходить в последний раз в полюбившееся кафе, запрыгнуть в ночной поезд и заснуть. На утро, вновь оказавшись в моросящей осенью столице, многие из нас наверняка еще думали об увиденном. Сказать, что это было полезно - ничего не сказать.