Культурно-историческая общность боевых топоров и шнуровой керамики. Общий обзор
Этот материал - перепост с форума balto-slavica.com
Культурно-историческая общность боевых топоров и шнуровой керамики. Общий обзор.
Культурно-историческая общность боевых топоров и шнуровой керамики в динамике своего развития распространилась на огромную территорию: на западе от левого и правого берега р.Рейн, до Западной и Северо-Западной Швейцарии, до Верхнего Дуная и Северной Австрии и Северной Румынии - на юге, от Южной части Скандинавского полуострова и Южной и Юго-Западной Финляндии -на севере, до Средней Волги и Вятско-Ветлужского междуречья и Верхнего Подонья на востоке.
Конечно нужно понимать, что вся данная территория не была местом сплошного обитания только носителей культур боевых топоров и шнуровой керамики: здесь они повсеместно сосуществовали с населением, относящимся к иным культурным образованиям, при этом и сама территория распространения первых не оставалась неизменной во времени.
Часто понятие культурно-исторической общности «боевых топоров и шнуровой керамики» заменяют понятием «культуры шнуровой керамики», причем это случается даже в литературе по археологии.
Это представляется не всегда уместным и вот почему:
Шнуровая орнаментация керамики в большей степени характерна для ранней стадии культурно-исторической общности. Именно на ранней фазе все культуры общности имеют относительно максимальное сходство между собой. В этой связи многие европейские исследователи говорят о т. н. «общеевропейском горизонте шнуровой керамики», «А-горизонте», «едином горизонте» и т. п. С течением времени количество шнуровых элементов орнамента на керамике уменьшается, а в ряде культур, входящих в общность, на их поздних этапах практически сходит на нет.Изначально смысловая нагрузка термина «культуры шнуровой керамики» соответствовала только данному контексту. Таким образом, если мы говорим, к примеру, о поздних стадиях фатьяновской культуры с ее балановским вариантом, называть ее «культурой шнуровой керамики» не вполне корректно и особенно это актуально при составлении и рассмотрении карт распостранения культурно-исторической общности.
Дело в том, что эта территория не оставалась статичной во времени, а на раннем, собственно «шнуровом» этапе была существенно меньше. В этой связи включение в карту под названием «распространения культуры шнуровой керамики» таких регионов как, например,Среднее Поволжье, Вятско-Ветлужское междуречье выглядит вообще странным.
И тем не менее, термины «культура шнуровой керамики», «шнуровики» и т. п. для обозначения всей или отдельных составляющих культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики на протяжении различных отрезков времени существования данной общности,вошло и в целый ряд русскоязычных публикаций: в работах по археологии- скорее в качестве своеобразного сленга, в научно-популярных публикациях, возможно, по причине недопонимания вопроса.
Здесь следует помнить высказывание такого известного исследователя, как Я. Махник , когда он подчеркивал, что под термином «schnurkeramische kultur”он подразумевает более узкое понятие, связанное с ранним общеевропейским горизонтом, в отличии от более широкого понятия горизонта с такими культурами как Злота, стжижовская и пр. (J.Machnik,1965, стр.9).
В связи со всем вышеизложенным, со строго научной точки зрения, о «культурах шнуровой керамики» можно говорить только в том случае, если имеется ввиду их ранняя стадия развития, во всех же остальных случаях и уж тем более, когда речь идет о пространственно-временной динамике данных культур, следует употреблять название «культуры боевых топоров и шнуровой керамики».
Культурно-историческая общность боевых топоров и шнуровой керамики включает в себя множество локальных относительно более крупных и более мелких культур, групп археологических памятников, тяготеющих к той или иной культуре;первые, как правило, деляться еще и на свои варианты и подварианты. Далеко не все эти составляющие изучены хорошо. Возникают вопросы с атрибутацией археологических памятников целого ряда территорий. В дальнейшем представляется вероятным выделение новых археологических культур и некоторый пересмотр культурной атрибутаци в рамках культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики.
Критерием объединения всех этих культурных элементов в одну культурно-историческую общность послужило их определенное материальное и духовное сходство между собой, особенно на ранних этапах, способ ведения хозяйства и т. п. Хотя имеется и много различий, обусловленных прежде всего , как представляется, локальными особенностями формирования каждой отдельно взятой культуры.
К таким общим сходным признакам можно отнести определенные формы керамической посуды, элементы орнамента, принцип разделения керамических изделий на повседневную «кухонную» и погребальную посуду в ряде культур, каменные сверленные боевые топоры (хотя здесь для каждой области выделяются свои специфические формы), плоские клиновидные рабочие топоры, доминирование скорченного на боку обряда погребения, курганный или грунтовой обряд захоронения, наличие каменных, либо деревянных сооружений внутри могил, скотоводческо-земледельческий характер хозяйства и пр.
В европейской археологии уделяется большое внимание т. н. «общеевропейскому горизонту» шнуровой керамики, в этом сообщении в дальнейшем, я буду лишь отчасти затрагивать данный вопрос, отложив его на время. Лично мне это понятие представляется как достаточно условная временная модель. Сейчас хотелось бы рассмотреть основные локальные составляющие культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики в общих чертах.
Конечно описать все локальные проявления культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики не представляется возможным,но в дальнейшем ( в течении времени) я постараюсь охарактеизовать, по крайней мере, самые известные из них, такие как:
Скандинавская культура ладьевидных топоров, культура одиночных погребений Северной Европы, Восточноприбалтийская культура ладьевидных топоров, Финская культура боевых топоров, жуцевская или висло-неманская культура Юго-Восточной Прибалтики, фатьяновская культура с ее балановским вариантом ( только в некоторых аспектах, связанных с т. н. «общеевропейским горизонтом шнуровой керамики», т. к. фатьяновской культуре на Балто-Славике посвящена отдельная тема), великопольско-мазовецкая культура, культура Злота, среднеднепровская культура, верхнеднепровская иди днепро-деснинская культура,городокско-здолбицкая культура, стжижовская культура, саксо-тюрингская культура, богемо-моравская культура,прикарпатская культура с ее вариантами,нижнерейнская культура или «культура кубков с утолщенным дном», приальпийская культура и т.д.
Культура ладьевидных топоров Южной Скандинавии.
Своеобразная культура распространена в Южной и Центральной Швеции, Южной и Юго-Восточной Норвегии.
В данной культуре прослеживатся общие элементы сходства с европейскими культурами боевых топоров и шнуровой керамики. Но в тоже время наблюдаются и ощутимые отличия.Последнее, шведские исследователи склонны объяснять не только локальными особенностями формирования культуры, но и кругом контактов ее носителей и инокультурными влияниями (E.Fornander, 2011, стр.21)
Культура известна по материалам поселений и могильников. Наибольшее число поселений приходится на область Скании. Поселения располагаются как во внутренних районах, так и на побережье.Часто эти поселения находятся на месте более ранних поселений культуры воронковидных кубков, особенно это характерно для восточных районов Центральной Швеции ( A.M.Larsson,2009,стр.68).Жилища на поселениях наземные, прямоугольной формы,столбовой конструкции (A.M.Larsson,2009,стр.69, рис.3.13)
Остеологичекие материалы с памятников культуры ладьевидных топоров довольно скудны. Среди найденных преобладают кости овцы/козы и дикого оленя.Обнаружены отпечатки зерен ячменя на керамике (Malmer,2002, стр.150). А. Ларсон упонинает находки костей лосей, диких птиц , собак, в одном случае найдены кости коровы; сообщается также и о отпечатках зерен пшеницы ( A.M.Larsson,2009,стр.71) Таким образом, уклад хозяйства можно охарактеризовать как скотоводческо-земледельческий с дополнением охоты и, вероятно, собирательства.
Рис.1. Керамика культуры ладьевидных топоров Скандинавии
Керамика по форме действительно очень своеобразна и отличается от европейских типов: доминируют сосуды округлых, часто полуяйцевидных форм, с широким открытым горлом, днища сосудов круглые, плоские и уплощенные.Отсутствуют сосуды амфорного тиа. При этом также как и во многих других культурах боевых топоров, керамика подразделяется на повседневную, т. е. домашнюю, «кухонную» и погребальную. Последняя заметно выделяется качеством выработки и лучшим обжигом (A.M.Larsson,2009,стр.117)
По классификации, предложенной Малмером, керамику по типу орнамента можно разделить на группы:А,В,D,Е,F,G,H,J,К,L,М , и др. , разделенные, в свою очередь, на подгруппы(Malmer,2002). К ранним типам, по мнению исследователя, относятся группы А,В,D и Е.
К группе А отнесены сосуды, украшенные исключительно шнуровым орнаментом: горизонтальные оттиски шнура ниже обода, иногда в сочетании с волнистыми шнуровыми отпечатками.
К группе В относится керамика, орнаментированная шнуровыми отпечатками в сочетании с оттисками гребенчатого штампа: горизонтальные оттиски шнура ниже обода, в сочетании с волнистыми/зигзагообразными полосами, выполненными оттисками гребенчатого штампа, либо оттисками шнура. Встречается орнаментация в придонной части сосудов.
В группу D включена керамика, украшенная под ободом горизонтальными рядами коротких вертикальных насечек, часто образующих композиционные прямоугольные зоны в виде лопастей или «бахромы».
Наконец, группа Е характеризуется узором в виде горизонтальных линий, полос, под ободом сосуда, выполненных мелкими точечными вдавлениями, иногда эти вдавления бывают сдвоены между собой.
В дальнейшем (по Малмеру) наблюдается распространение орнамента уже на всю поверхность сосудов, но не сплошного:излюбленным мотивом являются разнообразные горизонтальные зигзаги, полосы, образующие более или менее широкие зигзаги, заполненные отпечатками. Для создания орнаментальных композиций используются оттиски шнура, оттиски гребенчатого штампа, либо их сочетание.
В последствии, как правило, сложные орнаментальные мотивы покрывают уже всю поверхность сосудов сплошным узором.
Нужно отметить, что представление Малмера о древнейших типах керамики скандинавской культуры боевых топоров на сегодняшний день не находит подтверждения в результате новых исследований, в т.ч. и с применением метода естественных наук и требует переосмысления. Но об этом будет сказано ниже.
Мотивы орнамента, отнесенные к группам А и В находят полные аналогии практически во всех культурах общности, где представлен ранний и относительно ранний т. н. шнуровой период.
Своеобразен орнамент группы D в виде подквадратных лопастей или «бахромы», однако и ему можно найти примерные аналогии, например в керамике фатьяновской культуры, хотя, скорее, эти аналогии относятся к более позднему времени (Д.А. Крайнов, 1972, стр.110-111).
Горизонтальные заштрихованные полосы в виде зигзага также имеют достаточно широкое распространение в культурах боевых топоров, причем как в пространстве, так и во времени.
Для примера можно указать на керамику из Юго-Западной и Северной Германии, культуры одиночных погребений Ютландии (D.Raetzel-Fabian,2002, стр.59,67,68), на керамику поздней фатьяновской культуры на Верхней и Средней Волге (Д.А. Крайнов,1972, стр.93,121).
Конечно в последних двух случаях, речь не идет о прямых аналогиях, а лишь о сходстве орнаментальных мотивов, причем, в случае с фатьяновской культурой на ее позднем этапе.
Сложнее обстоит дело с орнаментом из точечных вдавлений, сдвоенных точек и пр. т. е. керамики группы Е.Нечто подобное наблюдается на отдельных сосудах фатьяновской культуры, но там, скорее, это подчиненный элемент орнамента, в сопровождении с другими элементами. Гораздо большее сходство этот тип орнамента имеет с орнаментом на керамикое культуры финских ладьевидных топоров , на что указывают некоторые исследователи (A.M.Larsson,2009,стр.257).
Отдельно следует сказать о керамике группы М.Это керамика с налеными валиками и со следами пальцевых «защипов» на них, относящейся к т. н. «кухонной керамике» и в небольшом количестве найденной на шведских памятниках (A.M.Larsson,2009, стр.145).
Подобные налепные валики, в т.ч. и без «защипов» имеет довольно широкое распространение в культурах боевых топоров и шнуровой керамики: культуре одиночных погребений, жуцевской культуре, культуре ладьевидных топоров Восточной Прибалтики, финской культуре боевых топоров, в фатьяновской культуре на Верхней Волге. Причем хронологический диапазон сосудов с валиками, достаточно широк. Так, к примеру в Центральной и Северной Европе он встречается на ранних и последующих этапах развития культур боевых топоров и шнуровой керамики ( Э.Б. Зальцман,2010, стр.83). В фатьяновской культуре сосуды с налепными валиками на тулове происходят из Волосово-Даниловского могильника, относящегося к поздней стадии развития фатьяновской культуры ( Д.А. Крайнов, 1972, стр.96, рис.40; стр.234-236).
Рис.2. Группы керамики Скандинавской культуры ладьевидных топоров ( по Малмеру).
Рис.3. Схема развития керамики Скандинавской культуры ладьевидных топоров ( по Малмеру)
Однако сама форма сосудов культуры ладьевидных топоров Южной Сканидинавии совершенно не похожа на ранние формы и их производные в Центральной Европе, Польше, Ютландии и т. п. Предположение о том, что эти сосуды являлись подражанием европейским образцам, но были произведены без соответствующих технологических навыков было оспорено А. Ларссоном, который на основании тщательного анализа керамики пришел к выводу,что даже на самых ранних сосудах прослеживается последовательность замысла и тщательное его воплощение,т.е.уже существовала некая традиция ( A.M.Larsson,2009,стр.255).
Рис.4. Классификация ладьевидных топоров по Малмеру. Ранние типы А и В.
Своеобразие культуры нашло свое отражение и в формах каменных боевых топоров.
Ведущей формой являются ладьевидные втульчатые топоры, при этом часто с короткой лопастью.Со ссылкой на П. Глоба, Д.А. Крайнов отмечает, что так называемых «общеевропейских континентальных» топоров или топоров типа «А» ( по П. Глобу) здесь найдено мало. Большинство из таких топоров также имеет втулку (Д.А. Крайнов,1972, стр. 56).
Скандинавские втульчатые топоры существенно отличаются от боевых топоров культуры одиночных погребений Ютландии и Северной Германии и боевых топоров всех других континентальных культур данной общности. Единственными регионами, где встречаются каменные боевые топоры являются территория распространения Финской культуры боевых топоров - здесь подобные находки довольно часты и реже на территории Восточно-Прибалтийской культуры боевых топоров.
По мнению Д.А. Крайнова , возможно, именно в Восточной Прибалтики происходит «скрещивание» коротколопастного топора со втульчатым. Здесь - в Восточной Прибалтике, вероятно, коротколопастный топор со втулкой получает свое первоначальное развитие. В этой связи особый интерес представляют находки коротколопастных топоров с зарождающимися втулками в Ленинградской и Тверской областях ( Д.А. Крайнов, 1972, стр.56).
Для скандинавской культуры боевых топоров характерен бескурганный обряд захоронения. На сегодняшний день в Швеции обнаружено более 250 таких погребений. Все могильники, находятся недалеко от поселений (A.M.Larsson,2009, стр.71). Погребения одиночные, парные и групповые. Основная ориентировка могил с севера на юг. Как правило погребенные обращены головой на север, а лицом на восток. Положение погребенных-скорченное на боку: мужчины, в основном, на левом, а женщины на правом. Наиболее распространенной находкой являются кремневые рабочие топоры, их находят как в мужских, так и в женских погребениях. Каменные боевые топоры в мужских захоронениях располагаются в северной части могилы т. е. вблизи головы. При этом следует отметить, что далеко не все мужские захоронения сопровождались боевыми топорами.В могилах обычно находятся один-два глиняных сосуда, которые размещаются либо в районе головы, либо возле ног погребенного (A.M.Larsson,2009, стр.71).Среди других предметов погребального инвентаря упоминаются костяные шилья, костяные тесла,штамп для нанесения узора на керамику, костяные украшения,кремневые ножи и скребки, изредка кремневые наконечники стрел ( на позднем этапе); в одном случае, возле черепа погребенного обнаружены фрагменты медного изделия, интерпретированного как серьга (E.Fornander,2011, стр.46-48).
В целом это обычный набор погребального инвентаря для всех культур культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики.Более того, на фоне других культур данной общности, по обилию и разнообразию погребального инвентаря (для примера на фоне фатьяновской культуры или культуры Злота), погребения скандинавской культуры боевых топоров выглядят более чем скромно.
В скандинавской культуре боевых топоров помимо трупоположения известен обряд кремации покойника, хотя такой здесь обряд достаточно редок. В Швеции он известен в
Bäckaskog (Сконе), Kvilla (Смоланд), Julsäter и Täby (Седерманланд ), два случая кремации отмечены на юге Норвегии ( A.M.Larsson,2009, стр.287)
Для культур культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики, обряд кремации хоть и встречается не особенно часто, однако не выходит за рамки традиций данной общности.К примеру, в фатьяновской культуре кремация отмечена в Истринском, Ошурковском и, возможно, Тургиновском могильниках; довольно часто он наблюдается на днепро-деснинских памятниках ( Д.А. Крайнов, 1972, стр.189), обряд кремации известен в балановском варианте фатьяновской культуры и т. д.
Характерной чертой погребального обряда всех культур культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики является наличие деревянных, каменных или комбинированных на этих двух основах внутримогильных сооружений. В этом плане нельзя не согласиться с М.Гимбутас, которая отмечала, что захоронения в деревянных или каменных «домиках мертвых» одна из основных черт, присущая всей вышеуказанной культурно-исторической общности ( М. Гимбутас,2006, стр.433).
Соответственно имеются подобные сооружения и в скандинавской культуре боевых топоров.
Сооружения бывают деревянными, каменными, либо комбинированными из дерева и камня
(E.Fornander,2011, стр.45). К интересным выводам пришел А.Ларссон. По его мнению ранние могилы имеют только деревянные внутренние сооружения, а подобные каменные сооружения появляются позднее ( A.M.Larsson,2009, стр.72).
Теперь хотелось бы кратко остановиться на некоторых могильниках культуры ладьевидных топоров в Швеции.
Самый крупный и известный из них это Lilla Bedinge в южной части Скании. Могильник находится приблизительно в 1 км. от современной береговой линии. Здесь изучено 14 могил культуры боевых топоров. Помимо этих погребений, в могильнике, присутствовали как более поздние, так и, вероятно, более ранние- погребения культуры воронковидных кубков.
Очень интересны коллективные и групповые захоронения:
Могила 49. В ней обнаружена овальная комбинированная конструкция из камня и дерева, ориентированная по линии С-Ю,с «крышей» из плоских камней.Размеры 4,5х2 м.
В могиле удалось зафиксировать захоронение троих взрослых людей, лежащих по одной линии. Под вопросом наличие четвертого погребенного.Здесь же находились остатки от трех детских скелетов.( E.Fornander,2011, стр.45-46)
Могила 52.
Здесь также обнаруженна погребальная конструкция из камня и дерева, ориентированная по оси СВ-ЮЗ. Размеры 3,7х1,6 м. Погребальная камера состояла из двух отделений, в каждой из которых находилось по одному плохо сохранившемуся скелету: один из них определен как мужской в возрасте 14-15 лет, пол другого не установлен, возраст примерно 12-13 лет. В могиле находились четыре глиняных сосуда ( группы G и H по классификации Малмера), два клиновидных кремневых рабочих топора, три костяных шила, штамп для нанесения узора на сосуды. Кроме того здесь же обнаружено более ста янтарных бусен, равномерно распределенных между погребенными. В районе одного из черепов зафиксированы фрагменты медного изделия ,возможно, остатки серьги. В центральной части погребальной камеры обнаружены кости овцы - вероятно остатки заупокойной пищи ( E.Fornander,2011, стр.46-47).
Рис.5. Lilla Bedinge План погребения 52.
Еще одно погребение интересно тем, что там похоронен взрослый мужчина, однако, каменный боевой топор при погребенном отсутствовал:
Могила 53. Погребальное сооружение из камня и дерева. Размеры 2,5х2,3 м. Костяк сохранился относительно хорошо. Он принадлежал мужчине в возрасте 24-29 лет. Голова погребенного ориентирована на С-СВ, лицом на восток. Погребальный инвентарь состоял из клиновидного кремневого рабочего топора, тесла или подобного орудия из рога, костяного шила и трех кремневых отщепов. Здесь же обнаружены кости овцы и беркута.
Известно женское погребение из Dosemarken. Могильник находится в юго-западной части г. Мальме, приблизительно в двух километрах от современной береговой лини.
Могила А1671. Прямоугольное каменное сооружение, ориентированное по оси С-Ю. Размеры 1,9х1,2 м. Погребена женщина 15-18 лет. В могиле найдено лишь костяное шило. Стратиграфически прослежено, что после захоронения, могила была вскрыта и, вероятно, разграблена. (E.Fornander,2011,стр.47-48).
Norra Hyllievang в южной части г. Мальме, приблизительно в 4 км. от современной береговой линии. Две, расположенные в одиннадцати метрах друг от друга могилы, относятся к культуре боевых топоров.
В могиле А14169 прослежено каменное погребальное сооружение, размерами 2,6х1,3 м.,ориентированное по линии С-Ю. Обнаружены фрагментированные остатки скелета. Пол погребенного не установлен, приблизительный возраст 17-25 лет. Погребальный инвентарь состоял из двух клиновидных кремневых рабочих топоров, находившихся в районе головы и керамического сосуда группы Н ( по Мальмеру) в ногах погребенного.
От второго захоронения, также находившегося в каменной погребальной камере, сохранились лишь фрагменты зубов. Судя по ним ,возраст погребенного 17-25 лет. Погребение сопровождал богатый инвентарь: кремневый клиновидный рабочий топор, резец из кремневого отщепа, несколько фрагментированных янтарных бусин, керамический сосуд группы Н ( по Малмеру) и одиннадцать кремневых наконечников стрел. Судя по их расположению, стрелы некогда были положены в колчан.(E.Fornander,2011,стр.48-49)
Svagertorp, Bunkeflo. Находится в южной части г. Мальме, приблизительно в пяти километрах от современной береговой линии. В каменном погребальном сооружении, ориентированном по оси С-Ю, обнаружен костяк мужчины 30-39 лет, головой на ЮВ. У ног - керамический сосуд типа J (по Мальмеру), рядом с черепом каменный сверленный боевой топор и клиновидный кремневый рабочий топор. (E.Fornander,2011,стр.49)
Skepparslov, Северная Скания, в семнадцати километрах от береговой линии. В начале 30-х гг.20 в. здесь было непрофессионально раскопано захоронение с хорошо сохранившимся костяком ребенка. О погребальных сооружениях сведений нет. В захоронении находился глиняный сосуд группы G ( по Мальмеру) и еще один неорнаментированный глиняный сосуд, узкое кремневое долото, нож на кремневом отщепе и три костяных кольца с зигзагообразным орнаментом. ( E.Fornander,2011, стр.51)
Теперь следует обратиться к современным абсолютным датировкам скандинавской культуры боевых топоров. Е. Форнандер ( E.Fornander,2011, стр.55) приводит следующие абсолютные даты:
Norra Hyllievang (могила А14169) с керамикой группы Н ( по Малмеру) -2875 ВС сal
Lilla Bedinge (могила 53) - 2872 ВС cal.
Skepparslov, с керамикой группы G ( по Малмеру) - 2861 BC сal.
Haslov (могила 26) -2866 BC сal.
Araslov (могила 68) - 2621 BC cal.
Svagertorp, с керамикой типа J (по Малмеру) -2579 BC сal.
Dosenmarken -2471 BC cal.
В целом, датирование начала скандинавской культуры боевых топоров 2800 ВС у шведских археологов возражений не вызывает. В этой связи несколько странным выглядит мнение немецкого исследователя М.Фюрхольта. Сомневаясь в корректности полученных ранних датировок по некоторым европейским культурам шнуровой керамики, в частности нижнерейнской - «культуре кубков с уплощенным дном» и ряда ранних датировок культуры одиночных погребений в Ютландии, М.Фюрхольт соглашается с корректностью шведских датировок, но при этом видит возможность датировать начало культуры боевых топоров и шнуровой керамики в Южной Скандинавии около 2900 ВС, ссылаясь при этом на могилу 53
Lilla Bedinge (M.Furholt,2003).
Выше видно, что могила 53 из Lilla Bedinge датируется не 2900 ВС, а 2875 ВС. Оставив в стороне узкоспециализированные споры о корректности медодов анализа, возможности или невозможности некоторого удревнения результатов и т. п.: скорее всего истина где-то посередине, нужно отметить, что шведские исследователи склонны датировать начало культуры боевых топоров Скандинавии около 2800 ВС ( E.Fornander,2011, стр.21).
Эта дата видется наиболее близкой к истине с учетом абсолютных датировки такого погребения культуры боевых топоров в Северо-Восточной Эстонии, как Сопе: 2850 ВС cal.(А.Kriiska and others, 2007,стр.85); представляется, что 2900 ВС это слишком ранняя дата для Скандинавии.
Приведенные выше абсолютные даты по керамике культуры боевых топоров Скандинавии позволяют пересмотреть ряд выводов Малмера (Malmer,2002), в частности о более позднем возрасте керамики групп G и Н : сосудов украшенных по всему тулову горизонтальными сплошными зигзагами, причем выполненными не только шнуровыми отпечатками, но и оттисками гребенчатого штампа, по отношению к сосудам с «классической шнуровой орнаментацией».Абсолютная датировка показала большую древность первых. Скорее всего и сосуды группы G и Н и сосуды со шнурровой орнаментацией синхронны.Это, с моей точки зрения, еще раз доказывает сомнительность гипотезы «общеевропейского горизонта шнуровой керамики». Так называемый «общеевропейский горизонт шнуровой керамики» скорее видется как некая абстрактная временная модель и не более того.
И в заключении нужно коротко коснуться вопроса о происхождении культуры боевых топоров Скандинавии.
Не углубляясь в историографию, возникновение культуры боевых топоров в Скандинавии, можно свести к трем основным точкам зрения:
Скандинавская культура боевых топоров возникает в результате внутреннего развития предыдущей Культуры Воронковидных Кубков, при сильном влиянии европейских культур шнуровой керамики и, в первую очередь, т. н. культуры одиночных погребений Ютландии и Северной Германии;
Культура боевых топоров в Скандинавии является следствием миграции носителей культуры шнуровой керамики с территории Северной Европы; исходной территорией для такой миграции, сторонники этой гипотезы, как правило называют, территорию распространения культуры одиночных погребений, прежде всего, Ютландию.
Существует и третья точка зрения. В частности она изложена в работах А. Ларссона
(A.M.Larsson,2009, стр.254-261).
Автор констатирует множество общих параллелей между Скандинавской культурой боевых топоров и другими культурами данной культурно-исторической общности. Но, при этом, совершенно справедливо отмечает, что при более детальном анализе, это общее сходство распадается на множество локальных различий: по формам сосудов, элементам орнамента, формам каменных боевых топоров, деталей погребального обряда и т.п.Собственно на этом и строится выделение отдельных локальных культур внутри всей культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики.
Соответственно и гипотеза внутреннего развития Культуры Воронковидных Кубков при влиянии культуры шнуровой керамики и гипотеза прямой миграции носителей культуры шнуровой керамики на Скандинавский полуостров предполагают появление здесь новых элементов,которые можно было бы сопоставить с т. н. культурой одиночных погребений и, в первую очередь, с территорией Ютландии.
Однако, ничего подобного в Скандинавии не наблюдается:
Для культуры одиночных погребений Ютландии основная ориентировка могил В-З, в Скандинавской культуре боевых топоров С-Ю.
В культуре одиночных погребений Ютландии достаточно широко распространен подкурганный обряд захоронения и т. н. «ярусные» погребения в курганах. В Скандинавской культуре боевых топров курганы отсутствуют, нет и «ярусных» захоронений.
Различаются и детали в погребениях.
Формы керамических сосудов в Ютландии совершенно не схожи с скандинавскими сосудами.
Для Ютландской культуры одиночных погребений характерны сосуды амфорного типа. В Скандинавии амфоры отсутствуют.
Разняться и основные элементы орнамента на керамике, а шнуровой орнамент, как таковой, наблюдается во всех культурах культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики. Орнамента из сдвоенных точечных вдавлений ( керамика группы Е по Малмеру) в Ютландии нет вообще.
Формы каменных боевых топоров Ютландии и Скандинавии совершено не совпадают.
Если допустить культурное влияние из Ютландии на Культуру Воронковидных Кубков Скандинавии, равно как и прямую миграцию, то все изменения, в первую очередь, должны были коснуться территории Южной Швеции, географически близкой к Ютландии.
Однако памятники раннего этапа Скандинавской культуры боевых топоров географически тяготеют не к Южным районам Швеции, а имеют наибольшую концентрацию в Восточных областях Центральной Швеции.
Более того, современными исследованиями доказано, что культура одиночных погребений локализовалась только в Северной Германии и Ютландии, в это же время на Датских островах продолжала существовать Культура Воронковидных Кубков. Своеобразная культура боевых топоров возникает на Датских островах значительно позже.
В то время, как в Восточных областях Центральной Швеции уже появляются ранние памятники культуры боевых топоров, в Западной Сконе ( Южная часть Швеции) все еще продолжает существовать Культура Воронковидных Кубков.
Итак, все вышеперечисленные доводы дают достаточно веские основания поставить под сомнение гипотезу возникновение культуры боевых топоров Скандинавии как в результате внутреннего развития Культуры Воронковидных Кубков при влиянии культуры шнуровой керамики, так и в результвте прямой миграции с территории Ютландии.
В поисках ближайших аналогов элементам Скандинавской культуры боевых топоров, А. Ларссон обращает внимание на территорию Финляндии.
На территории Южной и Юго-Западной Финляндии распространена финская культура боевых топоров.
Близкое сходство между Скандинавской культурой ладьевидных топоров и Финской культурой боевых топоров наблюдается в формах керамических сосудов, элементах орнамента ( зигзагообразный - близкий шведскому, двойные пунктирные точечные вдавления), в формах каменных сверленных боевых топоров.
Вместе с тем, А. Ларссон признает и отличия между этими двумя культурами: в финской культуре боевых топоров известны амфоры, а также элементы орнамента на керамике, близкие общеевропейским типам.
По мнению А. Ларссона, первоначально Скандинавская культура боевых топоров появляется на севере шведского Седерманланда ( восточная часть Центральной Швеции) и, возможно, в северной части Эстерготланда( район прилегающий с юга к Седерманланду - прим. мое; именно в этих районах сосредоточено большинство ранних памятников - по А. Ларссону, хотя такие ранние могильники, как например Lilla Bedinge находятся на юге Швеции - прим. мое), в связи с продвижением сюда носителей культуры боевых топоров и шнуровой керамики с территории Финляндии и уже отсюда распространяется на юг- в Смоланд и на запад в Гетланд и Холланд.При этом, автор, делает, на мой взгляд, очень существенное замечание о том, что на раннем этапе культуры боевых топоров в Скандинавии ощущается сильная преемственность с местными традициями по целому ряду культурно-технологических признаков. И, хотя, в этой части Швеции изучены только ранние памятники Культуры Воронковидных Кубков, нет никаких оснований считать, что к моменту появления носителей боевых топоров автохтонного населения Культуры Воронковидных Кубков там не было.
При всем ощутимом сходстве Скандинавской культуры ладьевидных топоров с Финской культурой боевых топоров, связывать их генезис напрямую с последними, полагаю, по крайней мере, преждевременно.Прежде всего этому противоречит абсолютная хронология Финской культуры боевых топоров, где пока на сегодняшний день ,самая ранняя дата происходит из Yanda - 2570+-130 ВС cal. ( G. Bagenholm,1995, стр.22).
В этой же связи представляется целесообразным обратить внимание на Восточно-Прибалтийскую культуру ладьевидных топоров, где прослеживаются определенные элементы сходства как с Финской культурой боевых топоров, так и со Скандинавской культурой и имеется весьма ранняя абсолютная дата из Северо-Восточной Эстонии - Сопе-
2850 ВС cal.(А.Kriiska and others, 2007,стр.85).
Можно допустить, что первоначальное возникновение Скандинавской культуры боевых топоров связано с группами населения, далеко продвинувшимися вперед, в то время как другая часть этого же населения явилась также и основой для возникновения Прибалтийской культуры ладьевидных топоров и Финской культуры боевых топоров. В последствии, возможно, контакты между носителями Скандинавской культуры и носителями Финской культуры являлись приоритетными; в зону этих контактов могла входить и Восточная Прибалтика, во всяком случае, ее Северная часть.
Представляется, что работа А.Ларссона, все-таки большой шаг вперед в деле изучения генезиса культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики.Несомненной заслугой автора является отход от жесткой привязки ранних стадий Скандинавской культуры к т. н. «общеевропейскому горизонту шнуровой керамики» или «А-горизонту». Практика показывает, что попытки решения проблемы возникновения культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики на основе гипотезы «А-горизонта» в ее классическом виде, в течении 60-ти лет не дали никаких результатов.
Литература:
М. Гимбутас. Цивилизация Великой Богини : мир древней Европы. М.2006
Э.Б. Зальцман. Поселения культуры шнуровой керамики в Юго-Восточной Прибалтике.М.2010
Д.А. Крайнов. Древнейшая история Волго-Окского междуречья. М.1972
G. Bagenholm.Corded ware ceramics in Finland and Sweden./Fennoscandia Archaeologica. ХII, 1995
E.Fornander.Consuming and communicating identities.Dietary diversity and interaction in Middle
Neolithic Sweden. Stockholm 2011
M.Furholt.Absolutchronologie und die Entstehung der Schnurkeramik.Bamberg 2003
А.Kriiska, L.Lougas, M.Lohmus,K.Mannermaa, K.Johanson. New ams dates from Estonian Stone Age burial sites./Estonian Journal of Archaeology. 11.2. 2007
A.M.Larsson.Breaking and making Bodies and Pots.Material and Ritual practices in Sweden in the Third Millennium BC. Upsala 2009
J.Machnik.Aus den studifn uber die schnurkeramische kultur in Kleinpolen./Archaeologia Polona, vol.VIII. Wroclaw 1965
M. Malmer. The Neolithic of South Sweden.TRB,GRK and STR. The Royal Swedish Academy
of Letters History and Antiquties.Stockholm 2002
D.Raetzel-Fabian.Gottinger typentafeln zur Ur-und Fruhgeschichte Mittrleuropas.Neolithikum.Gottingen 2002
Автор - Профессор Перзеев
http://www.balto-slavica.com/forum/index.php?showtopic=12584
Культурно-историческая общность боевых топоров и шнуровой керамики. Общий обзор.
Культурно-историческая общность боевых топоров и шнуровой керамики в динамике своего развития распространилась на огромную территорию: на западе от левого и правого берега р.Рейн, до Западной и Северо-Западной Швейцарии, до Верхнего Дуная и Северной Австрии и Северной Румынии - на юге, от Южной части Скандинавского полуострова и Южной и Юго-Западной Финляндии -на севере, до Средней Волги и Вятско-Ветлужского междуречья и Верхнего Подонья на востоке.
Конечно нужно понимать, что вся данная территория не была местом сплошного обитания только носителей культур боевых топоров и шнуровой керамики: здесь они повсеместно сосуществовали с населением, относящимся к иным культурным образованиям, при этом и сама территория распространения первых не оставалась неизменной во времени.
Часто понятие культурно-исторической общности «боевых топоров и шнуровой керамики» заменяют понятием «культуры шнуровой керамики», причем это случается даже в литературе по археологии.
Это представляется не всегда уместным и вот почему:
Шнуровая орнаментация керамики в большей степени характерна для ранней стадии культурно-исторической общности. Именно на ранней фазе все культуры общности имеют относительно максимальное сходство между собой. В этой связи многие европейские исследователи говорят о т. н. «общеевропейском горизонте шнуровой керамики», «А-горизонте», «едином горизонте» и т. п. С течением времени количество шнуровых элементов орнамента на керамике уменьшается, а в ряде культур, входящих в общность, на их поздних этапах практически сходит на нет.Изначально смысловая нагрузка термина «культуры шнуровой керамики» соответствовала только данному контексту. Таким образом, если мы говорим, к примеру, о поздних стадиях фатьяновской культуры с ее балановским вариантом, называть ее «культурой шнуровой керамики» не вполне корректно и особенно это актуально при составлении и рассмотрении карт распостранения культурно-исторической общности.
Дело в том, что эта территория не оставалась статичной во времени, а на раннем, собственно «шнуровом» этапе была существенно меньше. В этой связи включение в карту под названием «распространения культуры шнуровой керамики» таких регионов как, например,Среднее Поволжье, Вятско-Ветлужское междуречье выглядит вообще странным.
И тем не менее, термины «культура шнуровой керамики», «шнуровики» и т. п. для обозначения всей или отдельных составляющих культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики на протяжении различных отрезков времени существования данной общности,вошло и в целый ряд русскоязычных публикаций: в работах по археологии- скорее в качестве своеобразного сленга, в научно-популярных публикациях, возможно, по причине недопонимания вопроса.
Здесь следует помнить высказывание такого известного исследователя, как Я. Махник , когда он подчеркивал, что под термином «schnurkeramische kultur”он подразумевает более узкое понятие, связанное с ранним общеевропейским горизонтом, в отличии от более широкого понятия горизонта с такими культурами как Злота, стжижовская и пр. (J.Machnik,1965, стр.9).
В связи со всем вышеизложенным, со строго научной точки зрения, о «культурах шнуровой керамики» можно говорить только в том случае, если имеется ввиду их ранняя стадия развития, во всех же остальных случаях и уж тем более, когда речь идет о пространственно-временной динамике данных культур, следует употреблять название «культуры боевых топоров и шнуровой керамики».
Культурно-историческая общность боевых топоров и шнуровой керамики включает в себя множество локальных относительно более крупных и более мелких культур, групп археологических памятников, тяготеющих к той или иной культуре;первые, как правило, деляться еще и на свои варианты и подварианты. Далеко не все эти составляющие изучены хорошо. Возникают вопросы с атрибутацией археологических памятников целого ряда территорий. В дальнейшем представляется вероятным выделение новых археологических культур и некоторый пересмотр культурной атрибутаци в рамках культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики.
Критерием объединения всех этих культурных элементов в одну культурно-историческую общность послужило их определенное материальное и духовное сходство между собой, особенно на ранних этапах, способ ведения хозяйства и т. п. Хотя имеется и много различий, обусловленных прежде всего , как представляется, локальными особенностями формирования каждой отдельно взятой культуры.
К таким общим сходным признакам можно отнести определенные формы керамической посуды, элементы орнамента, принцип разделения керамических изделий на повседневную «кухонную» и погребальную посуду в ряде культур, каменные сверленные боевые топоры (хотя здесь для каждой области выделяются свои специфические формы), плоские клиновидные рабочие топоры, доминирование скорченного на боку обряда погребения, курганный или грунтовой обряд захоронения, наличие каменных, либо деревянных сооружений внутри могил, скотоводческо-земледельческий характер хозяйства и пр.
В европейской археологии уделяется большое внимание т. н. «общеевропейскому горизонту» шнуровой керамики, в этом сообщении в дальнейшем, я буду лишь отчасти затрагивать данный вопрос, отложив его на время. Лично мне это понятие представляется как достаточно условная временная модель. Сейчас хотелось бы рассмотреть основные локальные составляющие культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики в общих чертах.
Конечно описать все локальные проявления культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики не представляется возможным,но в дальнейшем ( в течении времени) я постараюсь охарактеизовать, по крайней мере, самые известные из них, такие как:
Скандинавская культура ладьевидных топоров, культура одиночных погребений Северной Европы, Восточноприбалтийская культура ладьевидных топоров, Финская культура боевых топоров, жуцевская или висло-неманская культура Юго-Восточной Прибалтики, фатьяновская культура с ее балановским вариантом ( только в некоторых аспектах, связанных с т. н. «общеевропейским горизонтом шнуровой керамики», т. к. фатьяновской культуре на Балто-Славике посвящена отдельная тема), великопольско-мазовецкая культура, культура Злота, среднеднепровская культура, верхнеднепровская иди днепро-деснинская культура,городокско-здолбицкая культура, стжижовская культура, саксо-тюрингская культура, богемо-моравская культура,прикарпатская культура с ее вариантами,нижнерейнская культура или «культура кубков с утолщенным дном», приальпийская культура и т.д.
Культура ладьевидных топоров Южной Скандинавии.
Своеобразная культура распространена в Южной и Центральной Швеции, Южной и Юго-Восточной Норвегии.
В данной культуре прослеживатся общие элементы сходства с европейскими культурами боевых топоров и шнуровой керамики. Но в тоже время наблюдаются и ощутимые отличия.Последнее, шведские исследователи склонны объяснять не только локальными особенностями формирования культуры, но и кругом контактов ее носителей и инокультурными влияниями (E.Fornander, 2011, стр.21)
Культура известна по материалам поселений и могильников. Наибольшее число поселений приходится на область Скании. Поселения располагаются как во внутренних районах, так и на побережье.Часто эти поселения находятся на месте более ранних поселений культуры воронковидных кубков, особенно это характерно для восточных районов Центральной Швеции ( A.M.Larsson,2009,стр.68).Жилища на поселениях наземные, прямоугольной формы,столбовой конструкции (A.M.Larsson,2009,стр.69, рис.3.13)
Остеологичекие материалы с памятников культуры ладьевидных топоров довольно скудны. Среди найденных преобладают кости овцы/козы и дикого оленя.Обнаружены отпечатки зерен ячменя на керамике (Malmer,2002, стр.150). А. Ларсон упонинает находки костей лосей, диких птиц , собак, в одном случае найдены кости коровы; сообщается также и о отпечатках зерен пшеницы ( A.M.Larsson,2009,стр.71) Таким образом, уклад хозяйства можно охарактеризовать как скотоводческо-земледельческий с дополнением охоты и, вероятно, собирательства.
Рис.1. Керамика культуры ладьевидных топоров Скандинавии
Керамика по форме действительно очень своеобразна и отличается от европейских типов: доминируют сосуды округлых, часто полуяйцевидных форм, с широким открытым горлом, днища сосудов круглые, плоские и уплощенные.Отсутствуют сосуды амфорного тиа. При этом также как и во многих других культурах боевых топоров, керамика подразделяется на повседневную, т. е. домашнюю, «кухонную» и погребальную. Последняя заметно выделяется качеством выработки и лучшим обжигом (A.M.Larsson,2009,стр.117)
По классификации, предложенной Малмером, керамику по типу орнамента можно разделить на группы:А,В,D,Е,F,G,H,J,К,L,М , и др. , разделенные, в свою очередь, на подгруппы(Malmer,2002). К ранним типам, по мнению исследователя, относятся группы А,В,D и Е.
К группе А отнесены сосуды, украшенные исключительно шнуровым орнаментом: горизонтальные оттиски шнура ниже обода, иногда в сочетании с волнистыми шнуровыми отпечатками.
К группе В относится керамика, орнаментированная шнуровыми отпечатками в сочетании с оттисками гребенчатого штампа: горизонтальные оттиски шнура ниже обода, в сочетании с волнистыми/зигзагообразными полосами, выполненными оттисками гребенчатого штампа, либо оттисками шнура. Встречается орнаментация в придонной части сосудов.
В группу D включена керамика, украшенная под ободом горизонтальными рядами коротких вертикальных насечек, часто образующих композиционные прямоугольные зоны в виде лопастей или «бахромы».
Наконец, группа Е характеризуется узором в виде горизонтальных линий, полос, под ободом сосуда, выполненных мелкими точечными вдавлениями, иногда эти вдавления бывают сдвоены между собой.
В дальнейшем (по Малмеру) наблюдается распространение орнамента уже на всю поверхность сосудов, но не сплошного:излюбленным мотивом являются разнообразные горизонтальные зигзаги, полосы, образующие более или менее широкие зигзаги, заполненные отпечатками. Для создания орнаментальных композиций используются оттиски шнура, оттиски гребенчатого штампа, либо их сочетание.
В последствии, как правило, сложные орнаментальные мотивы покрывают уже всю поверхность сосудов сплошным узором.
Нужно отметить, что представление Малмера о древнейших типах керамики скандинавской культуры боевых топоров на сегодняшний день не находит подтверждения в результате новых исследований, в т.ч. и с применением метода естественных наук и требует переосмысления. Но об этом будет сказано ниже.
Мотивы орнамента, отнесенные к группам А и В находят полные аналогии практически во всех культурах общности, где представлен ранний и относительно ранний т. н. шнуровой период.
Своеобразен орнамент группы D в виде подквадратных лопастей или «бахромы», однако и ему можно найти примерные аналогии, например в керамике фатьяновской культуры, хотя, скорее, эти аналогии относятся к более позднему времени (Д.А. Крайнов, 1972, стр.110-111).
Горизонтальные заштрихованные полосы в виде зигзага также имеют достаточно широкое распространение в культурах боевых топоров, причем как в пространстве, так и во времени.
Для примера можно указать на керамику из Юго-Западной и Северной Германии, культуры одиночных погребений Ютландии (D.Raetzel-Fabian,2002, стр.59,67,68), на керамику поздней фатьяновской культуры на Верхней и Средней Волге (Д.А. Крайнов,1972, стр.93,121).
Конечно в последних двух случаях, речь не идет о прямых аналогиях, а лишь о сходстве орнаментальных мотивов, причем, в случае с фатьяновской культурой на ее позднем этапе.
Сложнее обстоит дело с орнаментом из точечных вдавлений, сдвоенных точек и пр. т. е. керамики группы Е.Нечто подобное наблюдается на отдельных сосудах фатьяновской культуры, но там, скорее, это подчиненный элемент орнамента, в сопровождении с другими элементами. Гораздо большее сходство этот тип орнамента имеет с орнаментом на керамикое культуры финских ладьевидных топоров , на что указывают некоторые исследователи (A.M.Larsson,2009,стр.257).
Отдельно следует сказать о керамике группы М.Это керамика с налеными валиками и со следами пальцевых «защипов» на них, относящейся к т. н. «кухонной керамике» и в небольшом количестве найденной на шведских памятниках (A.M.Larsson,2009, стр.145).
Подобные налепные валики, в т.ч. и без «защипов» имеет довольно широкое распространение в культурах боевых топоров и шнуровой керамики: культуре одиночных погребений, жуцевской культуре, культуре ладьевидных топоров Восточной Прибалтики, финской культуре боевых топоров, в фатьяновской культуре на Верхней Волге. Причем хронологический диапазон сосудов с валиками, достаточно широк. Так, к примеру в Центральной и Северной Европе он встречается на ранних и последующих этапах развития культур боевых топоров и шнуровой керамики ( Э.Б. Зальцман,2010, стр.83). В фатьяновской культуре сосуды с налепными валиками на тулове происходят из Волосово-Даниловского могильника, относящегося к поздней стадии развития фатьяновской культуры ( Д.А. Крайнов, 1972, стр.96, рис.40; стр.234-236).
Рис.2. Группы керамики Скандинавской культуры ладьевидных топоров ( по Малмеру).
Рис.3. Схема развития керамики Скандинавской культуры ладьевидных топоров ( по Малмеру)
Однако сама форма сосудов культуры ладьевидных топоров Южной Сканидинавии совершенно не похожа на ранние формы и их производные в Центральной Европе, Польше, Ютландии и т. п. Предположение о том, что эти сосуды являлись подражанием европейским образцам, но были произведены без соответствующих технологических навыков было оспорено А. Ларссоном, который на основании тщательного анализа керамики пришел к выводу,что даже на самых ранних сосудах прослеживается последовательность замысла и тщательное его воплощение,т.е.уже существовала некая традиция ( A.M.Larsson,2009,стр.255).
Рис.4. Классификация ладьевидных топоров по Малмеру. Ранние типы А и В.
Своеобразие культуры нашло свое отражение и в формах каменных боевых топоров.
Ведущей формой являются ладьевидные втульчатые топоры, при этом часто с короткой лопастью.Со ссылкой на П. Глоба, Д.А. Крайнов отмечает, что так называемых «общеевропейских континентальных» топоров или топоров типа «А» ( по П. Глобу) здесь найдено мало. Большинство из таких топоров также имеет втулку (Д.А. Крайнов,1972, стр. 56).
Скандинавские втульчатые топоры существенно отличаются от боевых топоров культуры одиночных погребений Ютландии и Северной Германии и боевых топоров всех других континентальных культур данной общности. Единственными регионами, где встречаются каменные боевые топоры являются территория распространения Финской культуры боевых топоров - здесь подобные находки довольно часты и реже на территории Восточно-Прибалтийской культуры боевых топоров.
По мнению Д.А. Крайнова , возможно, именно в Восточной Прибалтики происходит «скрещивание» коротколопастного топора со втульчатым. Здесь - в Восточной Прибалтике, вероятно, коротколопастный топор со втулкой получает свое первоначальное развитие. В этой связи особый интерес представляют находки коротколопастных топоров с зарождающимися втулками в Ленинградской и Тверской областях ( Д.А. Крайнов, 1972, стр.56).
Для скандинавской культуры боевых топоров характерен бескурганный обряд захоронения. На сегодняшний день в Швеции обнаружено более 250 таких погребений. Все могильники, находятся недалеко от поселений (A.M.Larsson,2009, стр.71). Погребения одиночные, парные и групповые. Основная ориентировка могил с севера на юг. Как правило погребенные обращены головой на север, а лицом на восток. Положение погребенных-скорченное на боку: мужчины, в основном, на левом, а женщины на правом. Наиболее распространенной находкой являются кремневые рабочие топоры, их находят как в мужских, так и в женских погребениях. Каменные боевые топоры в мужских захоронениях располагаются в северной части могилы т. е. вблизи головы. При этом следует отметить, что далеко не все мужские захоронения сопровождались боевыми топорами.В могилах обычно находятся один-два глиняных сосуда, которые размещаются либо в районе головы, либо возле ног погребенного (A.M.Larsson,2009, стр.71).Среди других предметов погребального инвентаря упоминаются костяные шилья, костяные тесла,штамп для нанесения узора на керамику, костяные украшения,кремневые ножи и скребки, изредка кремневые наконечники стрел ( на позднем этапе); в одном случае, возле черепа погребенного обнаружены фрагменты медного изделия, интерпретированного как серьга (E.Fornander,2011, стр.46-48).
В целом это обычный набор погребального инвентаря для всех культур культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики.Более того, на фоне других культур данной общности, по обилию и разнообразию погребального инвентаря (для примера на фоне фатьяновской культуры или культуры Злота), погребения скандинавской культуры боевых топоров выглядят более чем скромно.
В скандинавской культуре боевых топоров помимо трупоположения известен обряд кремации покойника, хотя такой здесь обряд достаточно редок. В Швеции он известен в
Bäckaskog (Сконе), Kvilla (Смоланд), Julsäter и Täby (Седерманланд ), два случая кремации отмечены на юге Норвегии ( A.M.Larsson,2009, стр.287)
Для культур культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики, обряд кремации хоть и встречается не особенно часто, однако не выходит за рамки традиций данной общности.К примеру, в фатьяновской культуре кремация отмечена в Истринском, Ошурковском и, возможно, Тургиновском могильниках; довольно часто он наблюдается на днепро-деснинских памятниках ( Д.А. Крайнов, 1972, стр.189), обряд кремации известен в балановском варианте фатьяновской культуры и т. д.
Характерной чертой погребального обряда всех культур культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики является наличие деревянных, каменных или комбинированных на этих двух основах внутримогильных сооружений. В этом плане нельзя не согласиться с М.Гимбутас, которая отмечала, что захоронения в деревянных или каменных «домиках мертвых» одна из основных черт, присущая всей вышеуказанной культурно-исторической общности ( М. Гимбутас,2006, стр.433).
Соответственно имеются подобные сооружения и в скандинавской культуре боевых топоров.
Сооружения бывают деревянными, каменными, либо комбинированными из дерева и камня
(E.Fornander,2011, стр.45). К интересным выводам пришел А.Ларссон. По его мнению ранние могилы имеют только деревянные внутренние сооружения, а подобные каменные сооружения появляются позднее ( A.M.Larsson,2009, стр.72).
Теперь хотелось бы кратко остановиться на некоторых могильниках культуры ладьевидных топоров в Швеции.
Самый крупный и известный из них это Lilla Bedinge в южной части Скании. Могильник находится приблизительно в 1 км. от современной береговой линии. Здесь изучено 14 могил культуры боевых топоров. Помимо этих погребений, в могильнике, присутствовали как более поздние, так и, вероятно, более ранние- погребения культуры воронковидных кубков.
Очень интересны коллективные и групповые захоронения:
Могила 49. В ней обнаружена овальная комбинированная конструкция из камня и дерева, ориентированная по линии С-Ю,с «крышей» из плоских камней.Размеры 4,5х2 м.
В могиле удалось зафиксировать захоронение троих взрослых людей, лежащих по одной линии. Под вопросом наличие четвертого погребенного.Здесь же находились остатки от трех детских скелетов.( E.Fornander,2011, стр.45-46)
Могила 52.
Здесь также обнаруженна погребальная конструкция из камня и дерева, ориентированная по оси СВ-ЮЗ. Размеры 3,7х1,6 м. Погребальная камера состояла из двух отделений, в каждой из которых находилось по одному плохо сохранившемуся скелету: один из них определен как мужской в возрасте 14-15 лет, пол другого не установлен, возраст примерно 12-13 лет. В могиле находились четыре глиняных сосуда ( группы G и H по классификации Малмера), два клиновидных кремневых рабочих топора, три костяных шила, штамп для нанесения узора на сосуды. Кроме того здесь же обнаружено более ста янтарных бусен, равномерно распределенных между погребенными. В районе одного из черепов зафиксированы фрагменты медного изделия ,возможно, остатки серьги. В центральной части погребальной камеры обнаружены кости овцы - вероятно остатки заупокойной пищи ( E.Fornander,2011, стр.46-47).
Рис.5. Lilla Bedinge План погребения 52.
Еще одно погребение интересно тем, что там похоронен взрослый мужчина, однако, каменный боевой топор при погребенном отсутствовал:
Могила 53. Погребальное сооружение из камня и дерева. Размеры 2,5х2,3 м. Костяк сохранился относительно хорошо. Он принадлежал мужчине в возрасте 24-29 лет. Голова погребенного ориентирована на С-СВ, лицом на восток. Погребальный инвентарь состоял из клиновидного кремневого рабочего топора, тесла или подобного орудия из рога, костяного шила и трех кремневых отщепов. Здесь же обнаружены кости овцы и беркута.
Известно женское погребение из Dosemarken. Могильник находится в юго-западной части г. Мальме, приблизительно в двух километрах от современной береговой лини.
Могила А1671. Прямоугольное каменное сооружение, ориентированное по оси С-Ю. Размеры 1,9х1,2 м. Погребена женщина 15-18 лет. В могиле найдено лишь костяное шило. Стратиграфически прослежено, что после захоронения, могила была вскрыта и, вероятно, разграблена. (E.Fornander,2011,стр.47-48).
Norra Hyllievang в южной части г. Мальме, приблизительно в 4 км. от современной береговой линии. Две, расположенные в одиннадцати метрах друг от друга могилы, относятся к культуре боевых топоров.
В могиле А14169 прослежено каменное погребальное сооружение, размерами 2,6х1,3 м.,ориентированное по линии С-Ю. Обнаружены фрагментированные остатки скелета. Пол погребенного не установлен, приблизительный возраст 17-25 лет. Погребальный инвентарь состоял из двух клиновидных кремневых рабочих топоров, находившихся в районе головы и керамического сосуда группы Н ( по Мальмеру) в ногах погребенного.
От второго захоронения, также находившегося в каменной погребальной камере, сохранились лишь фрагменты зубов. Судя по ним ,возраст погребенного 17-25 лет. Погребение сопровождал богатый инвентарь: кремневый клиновидный рабочий топор, резец из кремневого отщепа, несколько фрагментированных янтарных бусин, керамический сосуд группы Н ( по Малмеру) и одиннадцать кремневых наконечников стрел. Судя по их расположению, стрелы некогда были положены в колчан.(E.Fornander,2011,стр.48-49)
Svagertorp, Bunkeflo. Находится в южной части г. Мальме, приблизительно в пяти километрах от современной береговой линии. В каменном погребальном сооружении, ориентированном по оси С-Ю, обнаружен костяк мужчины 30-39 лет, головой на ЮВ. У ног - керамический сосуд типа J (по Мальмеру), рядом с черепом каменный сверленный боевой топор и клиновидный кремневый рабочий топор. (E.Fornander,2011,стр.49)
Skepparslov, Северная Скания, в семнадцати километрах от береговой линии. В начале 30-х гг.20 в. здесь было непрофессионально раскопано захоронение с хорошо сохранившимся костяком ребенка. О погребальных сооружениях сведений нет. В захоронении находился глиняный сосуд группы G ( по Мальмеру) и еще один неорнаментированный глиняный сосуд, узкое кремневое долото, нож на кремневом отщепе и три костяных кольца с зигзагообразным орнаментом. ( E.Fornander,2011, стр.51)
Теперь следует обратиться к современным абсолютным датировкам скандинавской культуры боевых топоров. Е. Форнандер ( E.Fornander,2011, стр.55) приводит следующие абсолютные даты:
Norra Hyllievang (могила А14169) с керамикой группы Н ( по Малмеру) -2875 ВС сal
Lilla Bedinge (могила 53) - 2872 ВС cal.
Skepparslov, с керамикой группы G ( по Малмеру) - 2861 BC сal.
Haslov (могила 26) -2866 BC сal.
Araslov (могила 68) - 2621 BC cal.
Svagertorp, с керамикой типа J (по Малмеру) -2579 BC сal.
Dosenmarken -2471 BC cal.
В целом, датирование начала скандинавской культуры боевых топоров 2800 ВС у шведских археологов возражений не вызывает. В этой связи несколько странным выглядит мнение немецкого исследователя М.Фюрхольта. Сомневаясь в корректности полученных ранних датировок по некоторым европейским культурам шнуровой керамики, в частности нижнерейнской - «культуре кубков с уплощенным дном» и ряда ранних датировок культуры одиночных погребений в Ютландии, М.Фюрхольт соглашается с корректностью шведских датировок, но при этом видит возможность датировать начало культуры боевых топоров и шнуровой керамики в Южной Скандинавии около 2900 ВС, ссылаясь при этом на могилу 53
Lilla Bedinge (M.Furholt,2003).
Выше видно, что могила 53 из Lilla Bedinge датируется не 2900 ВС, а 2875 ВС. Оставив в стороне узкоспециализированные споры о корректности медодов анализа, возможности или невозможности некоторого удревнения результатов и т. п.: скорее всего истина где-то посередине, нужно отметить, что шведские исследователи склонны датировать начало культуры боевых топоров Скандинавии около 2800 ВС ( E.Fornander,2011, стр.21).
Эта дата видется наиболее близкой к истине с учетом абсолютных датировки такого погребения культуры боевых топоров в Северо-Восточной Эстонии, как Сопе: 2850 ВС cal.(А.Kriiska and others, 2007,стр.85); представляется, что 2900 ВС это слишком ранняя дата для Скандинавии.
Приведенные выше абсолютные даты по керамике культуры боевых топоров Скандинавии позволяют пересмотреть ряд выводов Малмера (Malmer,2002), в частности о более позднем возрасте керамики групп G и Н : сосудов украшенных по всему тулову горизонтальными сплошными зигзагами, причем выполненными не только шнуровыми отпечатками, но и оттисками гребенчатого штампа, по отношению к сосудам с «классической шнуровой орнаментацией».Абсолютная датировка показала большую древность первых. Скорее всего и сосуды группы G и Н и сосуды со шнурровой орнаментацией синхронны.Это, с моей точки зрения, еще раз доказывает сомнительность гипотезы «общеевропейского горизонта шнуровой керамики». Так называемый «общеевропейский горизонт шнуровой керамики» скорее видется как некая абстрактная временная модель и не более того.
И в заключении нужно коротко коснуться вопроса о происхождении культуры боевых топоров Скандинавии.
Не углубляясь в историографию, возникновение культуры боевых топоров в Скандинавии, можно свести к трем основным точкам зрения:
Скандинавская культура боевых топоров возникает в результате внутреннего развития предыдущей Культуры Воронковидных Кубков, при сильном влиянии европейских культур шнуровой керамики и, в первую очередь, т. н. культуры одиночных погребений Ютландии и Северной Германии;
Культура боевых топоров в Скандинавии является следствием миграции носителей культуры шнуровой керамики с территории Северной Европы; исходной территорией для такой миграции, сторонники этой гипотезы, как правило называют, территорию распространения культуры одиночных погребений, прежде всего, Ютландию.
Существует и третья точка зрения. В частности она изложена в работах А. Ларссона
(A.M.Larsson,2009, стр.254-261).
Автор констатирует множество общих параллелей между Скандинавской культурой боевых топоров и другими культурами данной культурно-исторической общности. Но, при этом, совершенно справедливо отмечает, что при более детальном анализе, это общее сходство распадается на множество локальных различий: по формам сосудов, элементам орнамента, формам каменных боевых топоров, деталей погребального обряда и т.п.Собственно на этом и строится выделение отдельных локальных культур внутри всей культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики.
Соответственно и гипотеза внутреннего развития Культуры Воронковидных Кубков при влиянии культуры шнуровой керамики и гипотеза прямой миграции носителей культуры шнуровой керамики на Скандинавский полуостров предполагают появление здесь новых элементов,которые можно было бы сопоставить с т. н. культурой одиночных погребений и, в первую очередь, с территорией Ютландии.
Однако, ничего подобного в Скандинавии не наблюдается:
Для культуры одиночных погребений Ютландии основная ориентировка могил В-З, в Скандинавской культуре боевых топоров С-Ю.
В культуре одиночных погребений Ютландии достаточно широко распространен подкурганный обряд захоронения и т. н. «ярусные» погребения в курганах. В Скандинавской культуре боевых топров курганы отсутствуют, нет и «ярусных» захоронений.
Различаются и детали в погребениях.
Формы керамических сосудов в Ютландии совершенно не схожи с скандинавскими сосудами.
Для Ютландской культуры одиночных погребений характерны сосуды амфорного типа. В Скандинавии амфоры отсутствуют.
Разняться и основные элементы орнамента на керамике, а шнуровой орнамент, как таковой, наблюдается во всех культурах культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики. Орнамента из сдвоенных точечных вдавлений ( керамика группы Е по Малмеру) в Ютландии нет вообще.
Формы каменных боевых топоров Ютландии и Скандинавии совершено не совпадают.
Если допустить культурное влияние из Ютландии на Культуру Воронковидных Кубков Скандинавии, равно как и прямую миграцию, то все изменения, в первую очередь, должны были коснуться территории Южной Швеции, географически близкой к Ютландии.
Однако памятники раннего этапа Скандинавской культуры боевых топоров географически тяготеют не к Южным районам Швеции, а имеют наибольшую концентрацию в Восточных областях Центральной Швеции.
Более того, современными исследованиями доказано, что культура одиночных погребений локализовалась только в Северной Германии и Ютландии, в это же время на Датских островах продолжала существовать Культура Воронковидных Кубков. Своеобразная культура боевых топоров возникает на Датских островах значительно позже.
В то время, как в Восточных областях Центральной Швеции уже появляются ранние памятники культуры боевых топоров, в Западной Сконе ( Южная часть Швеции) все еще продолжает существовать Культура Воронковидных Кубков.
Итак, все вышеперечисленные доводы дают достаточно веские основания поставить под сомнение гипотезу возникновение культуры боевых топоров Скандинавии как в результате внутреннего развития Культуры Воронковидных Кубков при влиянии культуры шнуровой керамики, так и в результвте прямой миграции с территории Ютландии.
В поисках ближайших аналогов элементам Скандинавской культуры боевых топоров, А. Ларссон обращает внимание на территорию Финляндии.
На территории Южной и Юго-Западной Финляндии распространена финская культура боевых топоров.
Близкое сходство между Скандинавской культурой ладьевидных топоров и Финской культурой боевых топоров наблюдается в формах керамических сосудов, элементах орнамента ( зигзагообразный - близкий шведскому, двойные пунктирные точечные вдавления), в формах каменных сверленных боевых топоров.
Вместе с тем, А. Ларссон признает и отличия между этими двумя культурами: в финской культуре боевых топоров известны амфоры, а также элементы орнамента на керамике, близкие общеевропейским типам.
По мнению А. Ларссона, первоначально Скандинавская культура боевых топоров появляется на севере шведского Седерманланда ( восточная часть Центральной Швеции) и, возможно, в северной части Эстерготланда( район прилегающий с юга к Седерманланду - прим. мое; именно в этих районах сосредоточено большинство ранних памятников - по А. Ларссону, хотя такие ранние могильники, как например Lilla Bedinge находятся на юге Швеции - прим. мое), в связи с продвижением сюда носителей культуры боевых топоров и шнуровой керамики с территории Финляндии и уже отсюда распространяется на юг- в Смоланд и на запад в Гетланд и Холланд.При этом, автор, делает, на мой взгляд, очень существенное замечание о том, что на раннем этапе культуры боевых топоров в Скандинавии ощущается сильная преемственность с местными традициями по целому ряду культурно-технологических признаков. И, хотя, в этой части Швеции изучены только ранние памятники Культуры Воронковидных Кубков, нет никаких оснований считать, что к моменту появления носителей боевых топоров автохтонного населения Культуры Воронковидных Кубков там не было.
При всем ощутимом сходстве Скандинавской культуры ладьевидных топоров с Финской культурой боевых топоров, связывать их генезис напрямую с последними, полагаю, по крайней мере, преждевременно.Прежде всего этому противоречит абсолютная хронология Финской культуры боевых топоров, где пока на сегодняшний день ,самая ранняя дата происходит из Yanda - 2570+-130 ВС cal. ( G. Bagenholm,1995, стр.22).
В этой же связи представляется целесообразным обратить внимание на Восточно-Прибалтийскую культуру ладьевидных топоров, где прослеживаются определенные элементы сходства как с Финской культурой боевых топоров, так и со Скандинавской культурой и имеется весьма ранняя абсолютная дата из Северо-Восточной Эстонии - Сопе-
2850 ВС cal.(А.Kriiska and others, 2007,стр.85).
Можно допустить, что первоначальное возникновение Скандинавской культуры боевых топоров связано с группами населения, далеко продвинувшимися вперед, в то время как другая часть этого же населения явилась также и основой для возникновения Прибалтийской культуры ладьевидных топоров и Финской культуры боевых топоров. В последствии, возможно, контакты между носителями Скандинавской культуры и носителями Финской культуры являлись приоритетными; в зону этих контактов могла входить и Восточная Прибалтика, во всяком случае, ее Северная часть.
Представляется, что работа А.Ларссона, все-таки большой шаг вперед в деле изучения генезиса культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики.Несомненной заслугой автора является отход от жесткой привязки ранних стадий Скандинавской культуры к т. н. «общеевропейскому горизонту шнуровой керамики» или «А-горизонту». Практика показывает, что попытки решения проблемы возникновения культурно-исторической общности боевых топоров и шнуровой керамики на основе гипотезы «А-горизонта» в ее классическом виде, в течении 60-ти лет не дали никаких результатов.
Литература:
М. Гимбутас. Цивилизация Великой Богини : мир древней Европы. М.2006
Э.Б. Зальцман. Поселения культуры шнуровой керамики в Юго-Восточной Прибалтике.М.2010
Д.А. Крайнов. Древнейшая история Волго-Окского междуречья. М.1972
G. Bagenholm.Corded ware ceramics in Finland and Sweden./Fennoscandia Archaeologica. ХII, 1995
E.Fornander.Consuming and communicating identities.Dietary diversity and interaction in Middle
Neolithic Sweden. Stockholm 2011
M.Furholt.Absolutchronologie und die Entstehung der Schnurkeramik.Bamberg 2003
А.Kriiska, L.Lougas, M.Lohmus,K.Mannermaa, K.Johanson. New ams dates from Estonian Stone Age burial sites./Estonian Journal of Archaeology. 11.2. 2007
A.M.Larsson.Breaking and making Bodies and Pots.Material and Ritual practices in Sweden in the Third Millennium BC. Upsala 2009
J.Machnik.Aus den studifn uber die schnurkeramische kultur in Kleinpolen./Archaeologia Polona, vol.VIII. Wroclaw 1965
M. Malmer. The Neolithic of South Sweden.TRB,GRK and STR. The Royal Swedish Academy
of Letters History and Antiquties.Stockholm 2002
D.Raetzel-Fabian.Gottinger typentafeln zur Ur-und Fruhgeschichte Mittrleuropas.Neolithikum.Gottingen 2002
Автор - Профессор Перзеев
http://www.balto-slavica.com/forum/index.php?showtopic=12584