Границы идентичности
Психологические границы, о которых любят говорить психологи - это просто ответы на вопросы: "Где заканчиваюсь я и начинается другой? Что моё, а что не моё? Что можно и что нельзя делать мне? Что можно и что нельзя делать со мной?"
На первый взгляд просто. На второй взгляд видно, что вопросы крутятся вокруг слова "я". А кто это - я? Оставим в покое экзистенциалистов с их "зачем я? куда я иду? когда прекратится это безобразие?" Просто: кто я? Упражнение, о котором я писал и которое вспомнил ономнясь, показывает: всякий человек, поднатужившись, способен дать на этот вопрос пятнадцать-двадцать разных ответов.
Я - это не один я, а скопление идентичностей. Я - это физическое тело с его немудрёными базовыми потребностями. Это имя, которое дали мне (вероятно) родители, что-то вкладывая в это слово и на что-то намекая. Это моё семейное положение, включающее в себя многообразие внутри- и внесемейных отношений. Это моя профессия (и зачастую не одна) с многолетней историей обучения и практического опыта. Это национальность - и связь с многовековой историей и культурой целого народа. Это хобби - и то, что меня радует и увлекает...
Всякая идентичность - это, так или иначе, не только я, но и принадлежность к группе, которая эту идентичность определяет. Я как особь своего биологического вида. Я как член семьи. Я как представитель рабочего коллектива и профессионального сообщества. Я как гражданин страны. И так далее.
Структурные психологи подметили такое правило: когда внешние границы структуры (семьи, организации, государства...) прочны и непроницаемы - внутренние границы между её элементами размыты и спутаны; и наоборот, когда внешние границы открыты, то личные границы каждого из участников ясно определены и строго охраняются. Это просто эмпирическое наблюдение, которое любой из нас может подтвердить из собственного опыта.
А причина вот в чём. Когда я встречаюсь с другим и мы начинаем выяснять, где кто и что чьё - это не два человека встречаются, а два комплекта идентичностей. Два набора принадлежностей к двум десяткам разных систем. И у каждой системы свои взгляды на то, кто свой, кто чужой, что можно, а что нельзя. Я как лысый примат хочу забрать у тебя вкусный кусок мяса. Мне как носителю постхристианской культуры этого делать нельзя. Я как член семьи интеллигентов должен решить вопрос путём мирных переговоров. Мне как менеджеру по продажам можно и нужно провести эти переговоры с максимальной выгодой для своего предприятия.
Но контакт между нами ограничен физическими параметрами. У нас определённые размеры, дистанция, запас сил, мы можем говорить и жестикулировать только с определённой (довольно небольшой) скоростью. От того, что мы принесли в контакт по два десятка идентичностей и правил, скорость и глубина взаимодействия увеличиться не могут. Поэтому пропускную способность канала приходится делить. Приходится выбирать, какой стороной сейчас повернуться, от чьего лица действовать, чьи интересы соблюдать.
Если у моей семьи сильные границы, это означает, что в контактах с посторонними я выступаю прежде всего как представитель своей семьи, а мои личные особенности - дело десятое. Моей семьи в этом контакте будет много, а других частей меня - мало. У нас так принято, я так привык. И в общении внутри семьи я тоже по привычке не буду сильно выпячивать свою яркую индивидуальность. У меня её и нету-то, особенно яркой... И наоборот, если у моей семьи границы слабые - значит, мне почти нечего привнести в общение от семейных правил, и мне поневоле придётся опираться на другие идентичности. И все в нашей семье тогда будут разные, прежде всего со своими интересами и занятиями, а общесемейного между нами будет мало.
Тем, кто дочитали и, надеюсь, что-то из этого поняли - анекдот в подарок.
Сибирь. Зима. В тёплой уютной избе пьют и закусывают два суровых мужика. Неторопливо беседуют. "Семён, - говорит один, - ты почто мою жену ебёшь? Нехорошо это!" - "Вас, Петровых, не поймёшь, - отвечает другой. - Ты говоришь - нехорошо, она говорит - хорошо..."
[ DW ]
На первый взгляд просто. На второй взгляд видно, что вопросы крутятся вокруг слова "я". А кто это - я? Оставим в покое экзистенциалистов с их "зачем я? куда я иду? когда прекратится это безобразие?" Просто: кто я? Упражнение, о котором я писал и которое вспомнил ономнясь, показывает: всякий человек, поднатужившись, способен дать на этот вопрос пятнадцать-двадцать разных ответов.
Я - это не один я, а скопление идентичностей. Я - это физическое тело с его немудрёными базовыми потребностями. Это имя, которое дали мне (вероятно) родители, что-то вкладывая в это слово и на что-то намекая. Это моё семейное положение, включающее в себя многообразие внутри- и внесемейных отношений. Это моя профессия (и зачастую не одна) с многолетней историей обучения и практического опыта. Это национальность - и связь с многовековой историей и культурой целого народа. Это хобби - и то, что меня радует и увлекает...
Всякая идентичность - это, так или иначе, не только я, но и принадлежность к группе, которая эту идентичность определяет. Я как особь своего биологического вида. Я как член семьи. Я как представитель рабочего коллектива и профессионального сообщества. Я как гражданин страны. И так далее.
Структурные психологи подметили такое правило: когда внешние границы структуры (семьи, организации, государства...) прочны и непроницаемы - внутренние границы между её элементами размыты и спутаны; и наоборот, когда внешние границы открыты, то личные границы каждого из участников ясно определены и строго охраняются. Это просто эмпирическое наблюдение, которое любой из нас может подтвердить из собственного опыта.
А причина вот в чём. Когда я встречаюсь с другим и мы начинаем выяснять, где кто и что чьё - это не два человека встречаются, а два комплекта идентичностей. Два набора принадлежностей к двум десяткам разных систем. И у каждой системы свои взгляды на то, кто свой, кто чужой, что можно, а что нельзя. Я как лысый примат хочу забрать у тебя вкусный кусок мяса. Мне как носителю постхристианской культуры этого делать нельзя. Я как член семьи интеллигентов должен решить вопрос путём мирных переговоров. Мне как менеджеру по продажам можно и нужно провести эти переговоры с максимальной выгодой для своего предприятия.
Но контакт между нами ограничен физическими параметрами. У нас определённые размеры, дистанция, запас сил, мы можем говорить и жестикулировать только с определённой (довольно небольшой) скоростью. От того, что мы принесли в контакт по два десятка идентичностей и правил, скорость и глубина взаимодействия увеличиться не могут. Поэтому пропускную способность канала приходится делить. Приходится выбирать, какой стороной сейчас повернуться, от чьего лица действовать, чьи интересы соблюдать.
Если у моей семьи сильные границы, это означает, что в контактах с посторонними я выступаю прежде всего как представитель своей семьи, а мои личные особенности - дело десятое. Моей семьи в этом контакте будет много, а других частей меня - мало. У нас так принято, я так привык. И в общении внутри семьи я тоже по привычке не буду сильно выпячивать свою яркую индивидуальность. У меня её и нету-то, особенно яркой... И наоборот, если у моей семьи границы слабые - значит, мне почти нечего привнести в общение от семейных правил, и мне поневоле придётся опираться на другие идентичности. И все в нашей семье тогда будут разные, прежде всего со своими интересами и занятиями, а общесемейного между нами будет мало.
Тем, кто дочитали и, надеюсь, что-то из этого поняли - анекдот в подарок.
Сибирь. Зима. В тёплой уютной избе пьют и закусывают два суровых мужика. Неторопливо беседуют. "Семён, - говорит один, - ты почто мою жену ебёшь? Нехорошо это!" - "Вас, Петровых, не поймёшь, - отвечает другой. - Ты говоришь - нехорошо, она говорит - хорошо..."
[ DW ]