Фрейдизм как псевдорелигия. Аналогичный характер юнгианства или чему учит фонд "Здоровая страна"
Набрёл на группу Вконтакте фонда "Здоровая страна", пролистал ленту и увидел удивительную фотографию - Александр Савицкий держит портрет Зигмунда Фрейда! Теперь понятно откуда такая дерзкая идея создания логотипа фонда! )))
Источник
Собрал скриншоты у них там в Вк., выкладываю здесь.
Глупцам будет реклама, а здравомыслящим - предостережение об опасности.
Судя по ценам на реабилитацию людей у этих орлов - фрейдизм там полный! )
Исследуя Фрейда, легко можно заметить слишком авторитарный, для эмпирической науки, характер его теории. Он требует безусловной и безотчетной веры в какие-то догматы, не имеющие научного значения. В области учения о смерти это даже приобретает какой-то мистический характер. О психоаналитиках нередко говорят как о полурелигиозной секте, которая занимается своего рода проповедью. Насколько справедливы такие обвинения?
Прежде всего, в психоанализе, несомненно, присутствует некий эзотеризм[29]. Фрейд (и его ученики) неоднократно подчеркивали, что по-настоящему понять психоанализ можно, только непосредственно участвуя в его практике. А для этого, как мы видели, нужно сначала принять его основные положения.
Далее, психоанализ, несомненно, философичен. В 1922 г. Лондонский университет и Еврейское историческое общество совместно чествовали «пять еврейских философов» разных эпох: Филона, Маймонида, Спинозу, Фрейда и Эйнштейна[30]. Когда Фрейд говорит, что его учение «предлагает психиатрии недостающую ей психологическую основу»[31], он имеет в виду психологию именно как часть философской системы. В другом месте он признается: «В глубине души я питаю надежду через посредство медицины достичь моей первой цели - философии» [32].
Но просто систематической философией (материалистического направления) дело не ограничивается. Бессознательное, которое изучает психоанализ, это бездна человеческой немощи, греховности, отсутствия Бога. Недаром центральный момент «аналитической» работы, наряду с методом свободных ассоциаций, составляет толкование сновидений, и одноименная работа Фрейда является одной из наиболее популярных. Углубляясь в бездну, люди вызывают оттуда чудовищные фантазии. Не имея возможности полностью рационально их осмыслить, аналитик дает им всегда несколько неясную, как бы сумрачную интерпретацию. С одной стороны, есть фиксированная привязка к организму и его инстинктам, но с другой - бесконечная смерть, «вечная» плазма, таинственная любовь-ненависть человека к своим близким... Это больше, чем просто игра в мистику и праздные разговоры в свободное от работы время. Карл Густав Юнг, самый великий сподвижник и конкурент Фрейда на ниве психоанализа, писал: «наблюдения спиритов, какими бы странными и сомнительными они ни казались мне вначале, были все же первым объективным свидетельствам о психических феноменах»[33]. Бессознательное он считал ведущим началом в жизни человека[34], наделяя его каким-то высшим знанием, которое выражается в «архетипах» - наиболее общих мыслеобразах массового сознания.
Если Юнг в конце жизни фактически обожествил себя, создал вокруг своего учения ореол таинственной теургичности, окружил себя религиозными поклонниками и даже решился посвятить себе храм, то слава его учителя выглядит как бы более «приземленной». Но и Фрейда при жизни, к его удовольствию, называли «демоном» и сравнивали с Люцифером. В нескольких городах мира, в том числе в Санкт-Петербурге, существуют «Музеи сновидений Зигмунда Фрейда», полувиртуальные-полуэзотерические учреждения, организуемые местными психоаналитиками. «Музей сновидений Зигмунда Фрейда, открытый 4 ноября 1999 года к столетию выхода "Толкования сновидений", посвящен психоаналитическим идеям, снам, фантазиям, теориям, а также страсти Фрейда - его коллекции древностей. В самом конце 19-го века он начинает собирать археологические артефакты, проводить раскопки душевной жизни и писать книгу о сновидениях. Теориям, сновидениям, книге Зигмунда Фрейда и посвящен музей... Умозрительная прогулка по сновидению Зигмунда Фрейда (именно с прогулкой по лесу сравнивает он чтение "Толкования сновидений") приглашает закрыть глаза на внешний мир и погрузиться в мир тех образов, которые когда-то созерцали глаза отца психоанализа, которые входили в его сновидения, с которыми были связаны его фантазии, а также в мир тех слов, которые когда-то приходили ему в голову. ... Мы можем унести их с собой в нашей памяти, они могут стать достоянием и наших снов»[35].
Конфликты внутри учения. Метастазы фрейдизма
Помимо верных и совершенно преданных учеников, у Фрейда было немало последователей, с которыми он вступал в полемику и даже острые противоречия. Он был очень ревнив к «чистоте учения»; философ А. Руткевич, русский редактор книги Роже Дадуна, упоминает о «тайном комитете» из пяти членов, созданном Фрейдом внутри психоаналитического сообщества для надзора за сподвижниками[36]. Но, в сущности, эти драматические столкновения были спорами о каких-то частностях: Фрейд оставался «отцом-основателем» целого направления, к которому принадлежали его оппоненты. Например, известный психиатр А. Адлер, создатель «индивидуальной психологии», вместо полового влечения предложил в качестве основного влечение к самоутверждению, которое создает у человека комплекс неполноценности, результатом чего являются психические заболевания. Другой ученик, О. Ранк, уделил преимущественное внимание «травме рождения», то есть моменту, когда ребенок выходит из утробы матери. Условия появления на свет коренным образом влияют на всю психическую жизнь человека, а психоанализ должен освободить его от этой травмы. Общее для всех этих систем - чисто фрейдовская узость мышления, которое хочет рассмотреть всю человеческую душу с одной какой-нибудь позиции. Два крупнейших психоаналитика, отмежевавшиеся от Фрейда и создавшие свои собственные учения, - Карл Густав Юнг (1875-1961) и Эрих Фромм (1900-1980).
Швейцарский психиатр Юнг был какое-то время любимым учеником Фрейда. Но затем произошел разрыв: Юнг отказался рассматривать либидо как энергию именно полового влечения. По его мнению, либидо - это психическая энергия вообще, которая имеет источник вне собственного сознания человека, то есть в бессознательном. Биологическое бессознательное Фрейда Юнг заменяет каким-то более идеальным и мистическим «коллективным бессознательным». Оно лежит в основе культуры, хотя отдельные люди не понимают, что мыслят архетипами - врожденными психическими структурами, от которых зависит и сама культура. Это должна исследовать «глубинная психология» Пытаясь объединить культуру и бессознательные влечения человека в единое целое (тогда как Фрейд, напротив, противопоставлял их), Юнг пришел к такому пониманию культуры, которое придавало ей таинственно-иррациональный, оккультный оттенок. Сам он всерьез увлекался оккультизмом разного рода. Как и Фрейд, Юнг пытался рассматривать религию, в том числе христианство, со своей точки зрения. Он считал, что религия развивается, и это развитие направлено в сторону той философии, которую открыл Юнг.
Фромм не был никогда лично знаком с Фрейдом, но подпал под сильное влияние его работ и стал психоаналитиком. Он публиковался в главном журнале фрейдистов - «Имаго». Происходя тоже из еврейской семьи, в молодости Фромм готовился стать раввином, но, проходя мимо киоска, соблазнился запахом свиной сосиски. Как он признавался впоследствии, это предрешило его судьбу. Фрейдизм, однако, не удовлетворял Фромма опять-таки своей зацикленностью на половом вопросе. Он стал разрабатывать теорию «неофрейдизма», пытаясь уравновесить биологическое и культурное, вернуть более высокое звучание понятию «любовь». Его интересовали проблемы религии. В освобождении от всякого внешнего принуждения, которое выражается страхом, Фромм видел задачу человека. Но свобода без ответственности влечет за собой одиночество. Эти верные мысли, однако, приводили его к ложным выводам: он счел возможной «рациональную религию» как поклонение человеку, вместо Бога. С помощью «социальной терапии» можно «перевоспитать» людей, не принуждая и не запугивая их. Так, на земле достижим идеал «здорового общества». Но это было ни чем иным, как новой утопией.
Хотя «догматики»-фрейдисты считаются довольно редким явлением, в целом идеи Фрейда, без сомнения, оказались наиболее влиятельными по сравнению со всей школой психоанализа. Фактически они завоевали современный мир, проникли в философию, экономику и политические технологии.
Анна Фрейд (1895-1982), младшая дочь Фрейда, пошла по стопам отца, но начала заниматься преимущественно детской психологией. Она - создательница детского психоанализа, большой центр которого существует в Лондоне. Работы Анны Фрейд мало известны в России, но можно догадываться, в том числе по многим школьным программам, которые приходят с Запада, к каким последствиям приводит применение к детям психоаналитических принципов, если Фрейд полагал, что «в детстве можно найти корни всех извращений»[37]. Наверное, как и у взрослых, в некоторых случаях невротические симптомы могут быть устранены, даже достигается некое «исцеление». Но в результате сознание оказывается полностью перестроенным на всю жизнь, и необратимость этого в случае с ребенком гораздо тяжелее, чем в случае с взрослым человеком.
Подругой Анны Фрейд и верной ученицей самого Фрейда была еще более странная личность, Лу Андреас Саломэ, немецкая писательница, которая в своей жизни «коллекционировала» знаменитых людей. В 1921 г. ей было шестьдесят; до этого она близко знала таких людей, как Ницше (для которого ее отказ и роман с его близким другом стал сильнейшим ударом в его жизни), Ведекинда, Рильке и других «героев» того времени. Как утверждают ее биографы, она по каким-то особым причинам всегда решительно отказывала своим интимным друзьям, и даже собственному мужу (который тоже был эксцентричной личностью) собственно в любовных отношениях; но во второй половине жизни вдруг начала неистово развратничать. Она не стеснялась описывать в литературе, в том числе научной (ее печатали во фрейдистском журнале «Имаго») те извращения, о которых узнавала или до которых доходила своим умом. Фрейд очень ценил ее «откровенность», хотя Саломэ и не была его пациенткой, а скорее коллегой. Магический ореол, который окружает ее личность, бросает зловещую тень не только на все дело фрейдизма, но и вообще на европейскую интеллектуальную культуру ХХ века[38].
Учение Фрейда в свете христианской антропологии
Многие католические и протестантские ученые, даже богословы, руководствуясь принципом «если нельзя сопротивляться, то нужно возглавить», предпринимают попытки преобразования фрейдизма и включения его, в преобразованном виде, в свои системы. По мнению авторитетного католического автора Карлоса Вальверде, идеи Фрейда принадлежат «к числу наиболее важных для познания человека открытий... Фактически Фрейд обнаружил наиболее глубокие структуры человеческой психики и предложил для их описания язык, раскрывающий немало проблем личности. Несомненно, его важнейшим вкладом в антропологию стало открытие тех глубоких и темных слоев психики, которые он назвал бессознательными и подсознательными»[40]. Такие авторы, как Вальверде, хотят «очистить» фрейдизм от концентрации на половом инстинкте, но оставить его концепцию человеческой личности. Возможно ли это? Во-первых, сам Фрейд не мыслил одно без другого: если в душе не господствует иррациональный «принцип удовольствия», то его понятие бессознательного лишается смысла. Ведь и до Фрейда все знали, что есть непроизвольные мысли, движения, состояния. Во-вторых, основатель психоанализа признавался, что его научный язык заимствован им из (1) общения с больными и (2) самонаблюдения. Это язык болезненных фантазий и снов, дополненный отдельными техническими терминами. Его нельзя отрывать от сердцевины всей теории Фрейда, использовать без нее. В-третьих, главнейший метод психоанализа, анти-исповедь, является противохристианским и наносит непоправимый вред человеческой душе. Таким образом, христиане, желающие заставить психоанализ служить себе, оказываются в опасности послужить ему. Потакание страстям, которое имеет место в апостасийный век, является для этого плодородной почвой. Как заметил сам Фрейд, «о психоанализе можно было бы сказать: кто дает ему палец, того он держит уже за всю руку»[41].
Слово Божие утверждает, что человек нравственно свободен. «Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4: 6-7). Или, в славянском тексте: «к тебе обращение его, и ты тем обладаеши». Моисей говорит евреям: «Живот и смерть дах пред лицем вашим, благословение и клятву. И избери живот, да живеши ты и семя твое» (Втор. 30: 19). Апостол Павел в Послании к Римлянам учит о двух видах рабства. Один вид - рабство греху, страсти. Второй - послушание Закону Божию. Это находится в воле человека: «Не весте ли, яко емуже представляете себе рабы в послушание, (того) раби есте, егоже послушаете: или греха в смерть, или послушания в правду» (Рим. 6: 16).
Какой же орган в человеке отвечает за то, чтобы выбирать не злое, а доброе? Несомненно, это - ум, значение которого так принизил Фрейд. Оставив уму роль органа познания, он в то же время лишил человека свободы; получилось, что человек может познавать только собственный грех и нечистоту души. Святые Отцы знали, что при нравственном познании ум устремляется на видение грехов. К учению об уме относится у них также учение о совести, как искре Божией в человеке, которая не дает ему жить в полном неведении. Но требуется не только видение своего греха, требуется борьба с ним! Это тяжелая аскетическая борьба за чистоту сердца, но победа в ней достижима для каждого. Действительно, грех так силен в естественном человеке, что преп. авва Дорофей говорит: «зло всю обняло душу, всеми овладело силами ее»[42]. Но что такое зло? Это не само естество человека, а состояние души в удалении от Бога. Душа остается свободной, но ее свобода скована неведением добра и смертностью тела. «Ибо не всецело извращен по естеству, то есть изменился из нетления в тление Адам; только тело, как происшедшее и образованное из земли и превратной природы, потерпело это превращение» (преп. Анастасий Синаит)[43].
Святой Димитрий Ростовский писал: «человек есть животное яростное, похотное, разумное». Речь идет о трех силах души: раздражении, желании, разуме. При неправильном устроении первая сила превращается в страсть гнева (то, что психологи называют агрессией), вторая - в похоть (бессловесное влечение), третья оказывается подавленной первыми двумя и служит им. Но если человек живет по Христу, душа его меняется кардинальным образом. Какая разница между плотским и духовным человеком? Четкое определение дает свт. Тихон Задонский: «плотский человек весь свой ум и замыслы имеет только к приобретению временных: а духовный всегда стремится к вечным»[44]. Если не верить в преодоление греха, то значит - не верить в Искупление Христово. «Человек ничего своего не имеет, кроме немощей, грехов, бедности и окаянства; но все от Создателя своего приемлет»[45]. Господь, создавший человека, неужели не может очистить и освятить его? Только для этого нужно желание со стороны человека. Св. Ефрем Сирин писал об искоренении злых помыслов: «Думай о хорошем, чтобы не думать о худом; потому что ум не терпит быть в праздности»[46]. Очень важно святоотеческое учение о добре, о положительном идеале. Все добродетели обладают как отрицательным (указание на то, с чем надо бороться), так и положительным (что надо возделывать) значением. Так, целомудрие - не только чистота от плотской страсти, но и украшение души от Бога. Милостыня - не только преодоление скупости, но и забота о ближнем. Смирение - не только борьба с гордостью, но и дерзновение в молитве. Для того, чтобы понять это, человек должен перестать отождествлять себя и свои пороки.
Что касается детородной функции, столь важной для фрейдовской теории, Отцы имеют о ней простое и ясное учение. Свт. Амфилохий Иконийский учил: «Чтобы смерть не могла совершенно истребить род человеческий, и был введен брак, который своей плодовитостью сопротивляется смерти: смерть пожинает поколения, а брак зарождает новые и таким образом уравновешивает опустошительную деятельность смерти. Так как брак был введен для сохранения рода и для умножения природы, то Бог вложил в мужчину удовольствие, а в женщину привлекательность, чтобы они соединялись для законного брака. Таким образом, цель брака - чадородие»[47]. Как мы видим, влечение к представителям иного пола, действительно, заложено в человеке помимо его воли и сознания. Но это не значит, что оно ими господствует. Оно просто есть, как и многие другие феномены нашего тварного существа. Унизительно для человека то, что рождение себе подобных он должен осуществлять через наслаждение, свойственное и бессловесным. От начала так не должно было быть: но как ангелы размножаются чисто и разумно, так Адам и Ева должны были заселять землю, по заповеди, данной в Раю. Однако после грехопадения Бог облек их в смертные «ризы кожаные» (Быт. 3: 21), то есть грубую плоть. Он вложил в них взаимное влечение, потому что греховный человек не стал бы зачинать своих детей добровольно и самостоятельно. По какой причине? Во-первых, рождение болезненно, а воспитание трудно. Во-вторых, эта жизнь полна скорби, так что умножение потомства делает ее печальнее и добавляет несчастных людей. Притом никому не известен замысел Божий о человечестве в целом, о том, что свт. Григорий Нисский называл по-гречески плирома, «полнота». Вот почему немыслимо «ангельское» порождение в земных условиях. Вот почему в человеке заложен пресловутый «принцип удовольствия». Переступить через него - значит уподобиться ангелам, хотя не в рождении себе подобных, но в бесстрастии. Отдавать ему свою долю жизненной энергии в законном браке - значит ждать рождения детей и принимать за них ответственность. Пользоваться же удовольствием ради самого удовольствия - значит извращаться.
Сам Фрейд отлично понимал и признавал это. «Мы называем сексуальную жизнь извращенной именно в том случае, если она отказывается от цели продолжения рода и стремится к получению удовольствия как к не зависимой от него цели. [...] В действительности же извращенные, скорее, жалкие существа, очень дорого расплачивающиеся за свое трудно достижимое удовлетворение»[48]. К сожалению, на самом деле за его риторикой стояла вера в неизбежность и всеобщность извращений. Но совсем не такова христианская вера. «Потому что вы слышали о Нем и в Нем научились, - так как истина во Иисусе, - отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф. 4: 21-24).
И Сам Господь предоставляет выбор человеку: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?» (Мф. 6: 21-23).
P.s.
По материалам pravoslavie.ru
Источник
Собрал скриншоты у них там в Вк., выкладываю здесь.
Глупцам будет реклама, а здравомыслящим - предостережение об опасности.
Судя по ценам на реабилитацию людей у этих орлов - фрейдизм там полный! )
Исследуя Фрейда, легко можно заметить слишком авторитарный, для эмпирической науки, характер его теории. Он требует безусловной и безотчетной веры в какие-то догматы, не имеющие научного значения. В области учения о смерти это даже приобретает какой-то мистический характер. О психоаналитиках нередко говорят как о полурелигиозной секте, которая занимается своего рода проповедью. Насколько справедливы такие обвинения?
Прежде всего, в психоанализе, несомненно, присутствует некий эзотеризм[29]. Фрейд (и его ученики) неоднократно подчеркивали, что по-настоящему понять психоанализ можно, только непосредственно участвуя в его практике. А для этого, как мы видели, нужно сначала принять его основные положения.
Далее, психоанализ, несомненно, философичен. В 1922 г. Лондонский университет и Еврейское историческое общество совместно чествовали «пять еврейских философов» разных эпох: Филона, Маймонида, Спинозу, Фрейда и Эйнштейна[30]. Когда Фрейд говорит, что его учение «предлагает психиатрии недостающую ей психологическую основу»[31], он имеет в виду психологию именно как часть философской системы. В другом месте он признается: «В глубине души я питаю надежду через посредство медицины достичь моей первой цели - философии» [32].
Но просто систематической философией (материалистического направления) дело не ограничивается. Бессознательное, которое изучает психоанализ, это бездна человеческой немощи, греховности, отсутствия Бога. Недаром центральный момент «аналитической» работы, наряду с методом свободных ассоциаций, составляет толкование сновидений, и одноименная работа Фрейда является одной из наиболее популярных. Углубляясь в бездну, люди вызывают оттуда чудовищные фантазии. Не имея возможности полностью рационально их осмыслить, аналитик дает им всегда несколько неясную, как бы сумрачную интерпретацию. С одной стороны, есть фиксированная привязка к организму и его инстинктам, но с другой - бесконечная смерть, «вечная» плазма, таинственная любовь-ненависть человека к своим близким... Это больше, чем просто игра в мистику и праздные разговоры в свободное от работы время. Карл Густав Юнг, самый великий сподвижник и конкурент Фрейда на ниве психоанализа, писал: «наблюдения спиритов, какими бы странными и сомнительными они ни казались мне вначале, были все же первым объективным свидетельствам о психических феноменах»[33]. Бессознательное он считал ведущим началом в жизни человека[34], наделяя его каким-то высшим знанием, которое выражается в «архетипах» - наиболее общих мыслеобразах массового сознания.
Если Юнг в конце жизни фактически обожествил себя, создал вокруг своего учения ореол таинственной теургичности, окружил себя религиозными поклонниками и даже решился посвятить себе храм, то слава его учителя выглядит как бы более «приземленной». Но и Фрейда при жизни, к его удовольствию, называли «демоном» и сравнивали с Люцифером. В нескольких городах мира, в том числе в Санкт-Петербурге, существуют «Музеи сновидений Зигмунда Фрейда», полувиртуальные-полуэзотерические учреждения, организуемые местными психоаналитиками. «Музей сновидений Зигмунда Фрейда, открытый 4 ноября 1999 года к столетию выхода "Толкования сновидений", посвящен психоаналитическим идеям, снам, фантазиям, теориям, а также страсти Фрейда - его коллекции древностей. В самом конце 19-го века он начинает собирать археологические артефакты, проводить раскопки душевной жизни и писать книгу о сновидениях. Теориям, сновидениям, книге Зигмунда Фрейда и посвящен музей... Умозрительная прогулка по сновидению Зигмунда Фрейда (именно с прогулкой по лесу сравнивает он чтение "Толкования сновидений") приглашает закрыть глаза на внешний мир и погрузиться в мир тех образов, которые когда-то созерцали глаза отца психоанализа, которые входили в его сновидения, с которыми были связаны его фантазии, а также в мир тех слов, которые когда-то приходили ему в голову. ... Мы можем унести их с собой в нашей памяти, они могут стать достоянием и наших снов»[35].
Конфликты внутри учения. Метастазы фрейдизма
Помимо верных и совершенно преданных учеников, у Фрейда было немало последователей, с которыми он вступал в полемику и даже острые противоречия. Он был очень ревнив к «чистоте учения»; философ А. Руткевич, русский редактор книги Роже Дадуна, упоминает о «тайном комитете» из пяти членов, созданном Фрейдом внутри психоаналитического сообщества для надзора за сподвижниками[36]. Но, в сущности, эти драматические столкновения были спорами о каких-то частностях: Фрейд оставался «отцом-основателем» целого направления, к которому принадлежали его оппоненты. Например, известный психиатр А. Адлер, создатель «индивидуальной психологии», вместо полового влечения предложил в качестве основного влечение к самоутверждению, которое создает у человека комплекс неполноценности, результатом чего являются психические заболевания. Другой ученик, О. Ранк, уделил преимущественное внимание «травме рождения», то есть моменту, когда ребенок выходит из утробы матери. Условия появления на свет коренным образом влияют на всю психическую жизнь человека, а психоанализ должен освободить его от этой травмы. Общее для всех этих систем - чисто фрейдовская узость мышления, которое хочет рассмотреть всю человеческую душу с одной какой-нибудь позиции. Два крупнейших психоаналитика, отмежевавшиеся от Фрейда и создавшие свои собственные учения, - Карл Густав Юнг (1875-1961) и Эрих Фромм (1900-1980).
Швейцарский психиатр Юнг был какое-то время любимым учеником Фрейда. Но затем произошел разрыв: Юнг отказался рассматривать либидо как энергию именно полового влечения. По его мнению, либидо - это психическая энергия вообще, которая имеет источник вне собственного сознания человека, то есть в бессознательном. Биологическое бессознательное Фрейда Юнг заменяет каким-то более идеальным и мистическим «коллективным бессознательным». Оно лежит в основе культуры, хотя отдельные люди не понимают, что мыслят архетипами - врожденными психическими структурами, от которых зависит и сама культура. Это должна исследовать «глубинная психология» Пытаясь объединить культуру и бессознательные влечения человека в единое целое (тогда как Фрейд, напротив, противопоставлял их), Юнг пришел к такому пониманию культуры, которое придавало ей таинственно-иррациональный, оккультный оттенок. Сам он всерьез увлекался оккультизмом разного рода. Как и Фрейд, Юнг пытался рассматривать религию, в том числе христианство, со своей точки зрения. Он считал, что религия развивается, и это развитие направлено в сторону той философии, которую открыл Юнг.
Фромм не был никогда лично знаком с Фрейдом, но подпал под сильное влияние его работ и стал психоаналитиком. Он публиковался в главном журнале фрейдистов - «Имаго». Происходя тоже из еврейской семьи, в молодости Фромм готовился стать раввином, но, проходя мимо киоска, соблазнился запахом свиной сосиски. Как он признавался впоследствии, это предрешило его судьбу. Фрейдизм, однако, не удовлетворял Фромма опять-таки своей зацикленностью на половом вопросе. Он стал разрабатывать теорию «неофрейдизма», пытаясь уравновесить биологическое и культурное, вернуть более высокое звучание понятию «любовь». Его интересовали проблемы религии. В освобождении от всякого внешнего принуждения, которое выражается страхом, Фромм видел задачу человека. Но свобода без ответственности влечет за собой одиночество. Эти верные мысли, однако, приводили его к ложным выводам: он счел возможной «рациональную религию» как поклонение человеку, вместо Бога. С помощью «социальной терапии» можно «перевоспитать» людей, не принуждая и не запугивая их. Так, на земле достижим идеал «здорового общества». Но это было ни чем иным, как новой утопией.
Хотя «догматики»-фрейдисты считаются довольно редким явлением, в целом идеи Фрейда, без сомнения, оказались наиболее влиятельными по сравнению со всей школой психоанализа. Фактически они завоевали современный мир, проникли в философию, экономику и политические технологии.
Анна Фрейд (1895-1982), младшая дочь Фрейда, пошла по стопам отца, но начала заниматься преимущественно детской психологией. Она - создательница детского психоанализа, большой центр которого существует в Лондоне. Работы Анны Фрейд мало известны в России, но можно догадываться, в том числе по многим школьным программам, которые приходят с Запада, к каким последствиям приводит применение к детям психоаналитических принципов, если Фрейд полагал, что «в детстве можно найти корни всех извращений»[37]. Наверное, как и у взрослых, в некоторых случаях невротические симптомы могут быть устранены, даже достигается некое «исцеление». Но в результате сознание оказывается полностью перестроенным на всю жизнь, и необратимость этого в случае с ребенком гораздо тяжелее, чем в случае с взрослым человеком.
Подругой Анны Фрейд и верной ученицей самого Фрейда была еще более странная личность, Лу Андреас Саломэ, немецкая писательница, которая в своей жизни «коллекционировала» знаменитых людей. В 1921 г. ей было шестьдесят; до этого она близко знала таких людей, как Ницше (для которого ее отказ и роман с его близким другом стал сильнейшим ударом в его жизни), Ведекинда, Рильке и других «героев» того времени. Как утверждают ее биографы, она по каким-то особым причинам всегда решительно отказывала своим интимным друзьям, и даже собственному мужу (который тоже был эксцентричной личностью) собственно в любовных отношениях; но во второй половине жизни вдруг начала неистово развратничать. Она не стеснялась описывать в литературе, в том числе научной (ее печатали во фрейдистском журнале «Имаго») те извращения, о которых узнавала или до которых доходила своим умом. Фрейд очень ценил ее «откровенность», хотя Саломэ и не была его пациенткой, а скорее коллегой. Магический ореол, который окружает ее личность, бросает зловещую тень не только на все дело фрейдизма, но и вообще на европейскую интеллектуальную культуру ХХ века[38].
Учение Фрейда в свете христианской антропологии
Многие католические и протестантские ученые, даже богословы, руководствуясь принципом «если нельзя сопротивляться, то нужно возглавить», предпринимают попытки преобразования фрейдизма и включения его, в преобразованном виде, в свои системы. По мнению авторитетного католического автора Карлоса Вальверде, идеи Фрейда принадлежат «к числу наиболее важных для познания человека открытий... Фактически Фрейд обнаружил наиболее глубокие структуры человеческой психики и предложил для их описания язык, раскрывающий немало проблем личности. Несомненно, его важнейшим вкладом в антропологию стало открытие тех глубоких и темных слоев психики, которые он назвал бессознательными и подсознательными»[40]. Такие авторы, как Вальверде, хотят «очистить» фрейдизм от концентрации на половом инстинкте, но оставить его концепцию человеческой личности. Возможно ли это? Во-первых, сам Фрейд не мыслил одно без другого: если в душе не господствует иррациональный «принцип удовольствия», то его понятие бессознательного лишается смысла. Ведь и до Фрейда все знали, что есть непроизвольные мысли, движения, состояния. Во-вторых, основатель психоанализа признавался, что его научный язык заимствован им из (1) общения с больными и (2) самонаблюдения. Это язык болезненных фантазий и снов, дополненный отдельными техническими терминами. Его нельзя отрывать от сердцевины всей теории Фрейда, использовать без нее. В-третьих, главнейший метод психоанализа, анти-исповедь, является противохристианским и наносит непоправимый вред человеческой душе. Таким образом, христиане, желающие заставить психоанализ служить себе, оказываются в опасности послужить ему. Потакание страстям, которое имеет место в апостасийный век, является для этого плодородной почвой. Как заметил сам Фрейд, «о психоанализе можно было бы сказать: кто дает ему палец, того он держит уже за всю руку»[41].
Слово Божие утверждает, что человек нравственно свободен. «Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт. 4: 6-7). Или, в славянском тексте: «к тебе обращение его, и ты тем обладаеши». Моисей говорит евреям: «Живот и смерть дах пред лицем вашим, благословение и клятву. И избери живот, да живеши ты и семя твое» (Втор. 30: 19). Апостол Павел в Послании к Римлянам учит о двух видах рабства. Один вид - рабство греху, страсти. Второй - послушание Закону Божию. Это находится в воле человека: «Не весте ли, яко емуже представляете себе рабы в послушание, (того) раби есте, егоже послушаете: или греха в смерть, или послушания в правду» (Рим. 6: 16).
Какой же орган в человеке отвечает за то, чтобы выбирать не злое, а доброе? Несомненно, это - ум, значение которого так принизил Фрейд. Оставив уму роль органа познания, он в то же время лишил человека свободы; получилось, что человек может познавать только собственный грех и нечистоту души. Святые Отцы знали, что при нравственном познании ум устремляется на видение грехов. К учению об уме относится у них также учение о совести, как искре Божией в человеке, которая не дает ему жить в полном неведении. Но требуется не только видение своего греха, требуется борьба с ним! Это тяжелая аскетическая борьба за чистоту сердца, но победа в ней достижима для каждого. Действительно, грех так силен в естественном человеке, что преп. авва Дорофей говорит: «зло всю обняло душу, всеми овладело силами ее»[42]. Но что такое зло? Это не само естество человека, а состояние души в удалении от Бога. Душа остается свободной, но ее свобода скована неведением добра и смертностью тела. «Ибо не всецело извращен по естеству, то есть изменился из нетления в тление Адам; только тело, как происшедшее и образованное из земли и превратной природы, потерпело это превращение» (преп. Анастасий Синаит)[43].
Святой Димитрий Ростовский писал: «человек есть животное яростное, похотное, разумное». Речь идет о трех силах души: раздражении, желании, разуме. При неправильном устроении первая сила превращается в страсть гнева (то, что психологи называют агрессией), вторая - в похоть (бессловесное влечение), третья оказывается подавленной первыми двумя и служит им. Но если человек живет по Христу, душа его меняется кардинальным образом. Какая разница между плотским и духовным человеком? Четкое определение дает свт. Тихон Задонский: «плотский человек весь свой ум и замыслы имеет только к приобретению временных: а духовный всегда стремится к вечным»[44]. Если не верить в преодоление греха, то значит - не верить в Искупление Христово. «Человек ничего своего не имеет, кроме немощей, грехов, бедности и окаянства; но все от Создателя своего приемлет»[45]. Господь, создавший человека, неужели не может очистить и освятить его? Только для этого нужно желание со стороны человека. Св. Ефрем Сирин писал об искоренении злых помыслов: «Думай о хорошем, чтобы не думать о худом; потому что ум не терпит быть в праздности»[46]. Очень важно святоотеческое учение о добре, о положительном идеале. Все добродетели обладают как отрицательным (указание на то, с чем надо бороться), так и положительным (что надо возделывать) значением. Так, целомудрие - не только чистота от плотской страсти, но и украшение души от Бога. Милостыня - не только преодоление скупости, но и забота о ближнем. Смирение - не только борьба с гордостью, но и дерзновение в молитве. Для того, чтобы понять это, человек должен перестать отождествлять себя и свои пороки.
Что касается детородной функции, столь важной для фрейдовской теории, Отцы имеют о ней простое и ясное учение. Свт. Амфилохий Иконийский учил: «Чтобы смерть не могла совершенно истребить род человеческий, и был введен брак, который своей плодовитостью сопротивляется смерти: смерть пожинает поколения, а брак зарождает новые и таким образом уравновешивает опустошительную деятельность смерти. Так как брак был введен для сохранения рода и для умножения природы, то Бог вложил в мужчину удовольствие, а в женщину привлекательность, чтобы они соединялись для законного брака. Таким образом, цель брака - чадородие»[47]. Как мы видим, влечение к представителям иного пола, действительно, заложено в человеке помимо его воли и сознания. Но это не значит, что оно ими господствует. Оно просто есть, как и многие другие феномены нашего тварного существа. Унизительно для человека то, что рождение себе подобных он должен осуществлять через наслаждение, свойственное и бессловесным. От начала так не должно было быть: но как ангелы размножаются чисто и разумно, так Адам и Ева должны были заселять землю, по заповеди, данной в Раю. Однако после грехопадения Бог облек их в смертные «ризы кожаные» (Быт. 3: 21), то есть грубую плоть. Он вложил в них взаимное влечение, потому что греховный человек не стал бы зачинать своих детей добровольно и самостоятельно. По какой причине? Во-первых, рождение болезненно, а воспитание трудно. Во-вторых, эта жизнь полна скорби, так что умножение потомства делает ее печальнее и добавляет несчастных людей. Притом никому не известен замысел Божий о человечестве в целом, о том, что свт. Григорий Нисский называл по-гречески плирома, «полнота». Вот почему немыслимо «ангельское» порождение в земных условиях. Вот почему в человеке заложен пресловутый «принцип удовольствия». Переступить через него - значит уподобиться ангелам, хотя не в рождении себе подобных, но в бесстрастии. Отдавать ему свою долю жизненной энергии в законном браке - значит ждать рождения детей и принимать за них ответственность. Пользоваться же удовольствием ради самого удовольствия - значит извращаться.
Сам Фрейд отлично понимал и признавал это. «Мы называем сексуальную жизнь извращенной именно в том случае, если она отказывается от цели продолжения рода и стремится к получению удовольствия как к не зависимой от него цели. [...] В действительности же извращенные, скорее, жалкие существа, очень дорого расплачивающиеся за свое трудно достижимое удовлетворение»[48]. К сожалению, на самом деле за его риторикой стояла вера в неизбежность и всеобщность извращений. Но совсем не такова христианская вера. «Потому что вы слышали о Нем и в Нем научились, - так как истина во Иисусе, - отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а обновиться духом ума вашего и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф. 4: 21-24).
И Сам Господь предоставляет выбор человеку: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?» (Мф. 6: 21-23).
P.s.
По материалам pravoslavie.ru