Сказка об оплеванном суверене
Уважаемый 
filin навел на интересную историю:из дорожных записок Карамзина (1790 год, Франция):
"В одном маленьком местечке нашли мы великое стечение народа. «Что у вас делается?» - спросил я. - «Сосед ваш Андрей, - отвечала мне молодая женщина, - содержатель трактира под вывескою «Креста», сказал вчера в пьянстве перед целым светом, что он плюет на нацию. Все патриоты взволновались и хотели его повесить, однако ж наконец умилостивились, дали ему проспаться и принудили его ныне публично в церкви на коленях просить прощения у милосердного господа. Жаль мне бедного Андрея!»"
Забавно, как перекликается с известной байкой про солдата Орешкина, который, напившись пьян в кабаке, объявил, глядя на портрет Александра III, что на него плевал.
Там дело закончилось тем, что никто не решался принять решение (с одной стороны, дело выеденного яйца не стоит, с другой, речь идет об оскорблении высочайшей особы), и дело дошло непосредственно до государя императора. Который вынес вердикт: Орешкина освободить, впредь императорских портретов в кабаках не вешать, Орешкину передать, что он на него тоже плевал.
То есть в обоих случаях, находясь в питейном заведении, пьяный дурак прилюдно заявляет, что плюет на суверена (в революционной Франции это нация). За что сначала ему грозит страшное наказание, но потом ему попускается (в России полностью, во Франции до позорного публичного покаяния) по причине пьянства и глупости.
Замечу, что история с оскорблением нации хронологически более ранняя.
Даже возникает подозрение, что какой-то русский охранитель сочинил более поздний анекдот после прочтения мемуара Карамзина, сообщая, таким образом, что единоличный правитель более милосерден.
filin навел на интересную историю:из дорожных записок Карамзина (1790 год, Франция):
"В одном маленьком местечке нашли мы великое стечение народа. «Что у вас делается?» - спросил я. - «Сосед ваш Андрей, - отвечала мне молодая женщина, - содержатель трактира под вывескою «Креста», сказал вчера в пьянстве перед целым светом, что он плюет на нацию. Все патриоты взволновались и хотели его повесить, однако ж наконец умилостивились, дали ему проспаться и принудили его ныне публично в церкви на коленях просить прощения у милосердного господа. Жаль мне бедного Андрея!»"
Забавно, как перекликается с известной байкой про солдата Орешкина, который, напившись пьян в кабаке, объявил, глядя на портрет Александра III, что на него плевал.
Там дело закончилось тем, что никто не решался принять решение (с одной стороны, дело выеденного яйца не стоит, с другой, речь идет об оскорблении высочайшей особы), и дело дошло непосредственно до государя императора. Который вынес вердикт: Орешкина освободить, впредь императорских портретов в кабаках не вешать, Орешкину передать, что он на него тоже плевал.
То есть в обоих случаях, находясь в питейном заведении, пьяный дурак прилюдно заявляет, что плюет на суверена (в революционной Франции это нация). За что сначала ему грозит страшное наказание, но потом ему попускается (в России полностью, во Франции до позорного публичного покаяния) по причине пьянства и глупости.
Замечу, что история с оскорблением нации хронологически более ранняя.
Даже возникает подозрение, что какой-то русский охранитель сочинил более поздний анекдот после прочтения мемуара Карамзина, сообщая, таким образом, что единоличный правитель более милосерден.