Ласковый и Красивый Человек
Оригинал взят у greenarine в Ласковый и Красивый Человек
Заргинанц Атанес просыпается в самую рань. Первым делом, неловко перегнувшись через край кровати, выключает будильник, чтобы тот своим бесцеремонным и нахрапистым звоном не разбудил спящего сына. Потом распахивает окно, забирается обратно под одеяло и лежит с закрытыми глазами, слушая голос просыпающегося Берда: далёкий, едва различимый шёпот реки, щебет птиц, возмущенный клёкот вечно недовольных индюков, гогот задиристых гусей. Сипя древним мотором, проезжает мусорная машина. Атанес иногда думает, что ей столько же лет, сколько миру. Сменяют друг друга времена года, поколения, века, и единственное, что остаётся незыблемым - это отчаянно чадящая и захлёбывающаяся собственным дымом старая развалина, с упорством муравья увозящая за пределы Берда нескончаемый и бессмысленный мусор.
- Цух-ру-ху! - дерёт глотку соседский петух. Атанес с улыбкой вспоминает, как, цокая длинными когтями по дощатому полу, тот шлялся по веранде, кося жёлтым глазом на выстланные горячей жареной пшеницей подносы. Клевать не клевал - не дурак обжигаться, но вид имел крайне недовольный и даже угрожающий. Левон, увидев его, забулькал, затрясся в неслышном смехе - папа, па-а-па, смотри, Пето!
Все петухи у него - Пето.
Все собаки - Сево.
Все лошади - Чало.
Все люди - Человеки. Так и говорит: Человек пришёл, Человек ушёл. И только об одной женщине скажет - Ласковый Человек пришёл. А потом добавляет - красивый.
Понимание красоты у всех разное, да и на протяжении жизни меняется многажды. У Левона оно непоколебимое и бесспорное - красив тот, кто приходит со сладким угощением. Потому Погосанц Аничка - красивый Человек. Ведь она каждый день приносит несколько кусочков своего знаменитого багарджа, тесто которого, вопреки традиционной рецептуре, замешивает на густых сливках и прослаивает жареным миндалём.
- Папа, па-а-па, смотри, Ласковый Человек идёт. Красивый! - радуется Левон входящей во двор Аничке.
- Левон джан? День перевалил за полдень, а ты ещё не поднимался? - притворно бухтит Аничка, взбираясь по ступеням веранды. Подъём ей даётся с трудом, она охает и упирается ладонью то в одно, то в другое колено. Раньше Атанес пытался ей помочь, но потом перестал - она сердито отмахивалась, твердя, что пока ноги ходят, сама будет справляться.
Левон полулежит на топчане, низ туловища плотно обмотан в пелёнки, свободны только тонкие длинные руки, которыми он тянется к Аничке. Ласковый Человек пришёл. Красивый.
Аничка садится рядом, сначала разворачивает сверток, открывая взору притихшего мира золотистые кусочки сладкого багарджа. И только потом переводит дыхание.
Пока Левон ест, они ведут неспешную беседу. О том, что крыша прохудилась. Что забор лежит на боку. Что дни становятся всё короче, а ночи - длиннее, и это не потому, что дело движется к зиме, а потому, что возраст. Что пора сходить на кладбище, ведь скоро Зелёное Воскресенье, на другой день родительская. Готовиться надо загодя, негоже приходить с поклоном к неухоженной могиле.
Потом Атанес разогревает воду, и они с Аничкой моют Левона. Сытый и довольный, тот старательно плещется и радуется - хорошо, да, папа?
- Да, Левон джан, да.
Пролежни на затылке, лопатках и пояснице обрабатывают специальной мазью, Аничка её сама делает - вскипятит растительное масло, добавит пчелиного воска, хорошенько размешает, отставит стынуть.
Когда Левон засыпает, они проводят на веранде ещё какое-то время. Пока Атанес заваривает чай, Аничка штопает прохудившееся бельё. Пьют каждый по-своему: она - вприкуску, он - с вареньем.
- Нужно было, когда звал, замуж за меня идти, - прерывает молчание Атанес.
Аничка вздыхает.
- Ты действительно так думаешь?
Атанес не отвечает.
- Не думаешь, а говоришь, - заключает Аничка.
Уходит она ближе к вечеру, когда небо подёргивается боязливым светом первых звёзд.
Атанес потом долго лежит в постели, вглядываясь в безответные глаза ночи. Рядом, по-детски подложив под щеку ладонь, спит Левон, единственное родное существо, других не осталось. Война забрала у Атанеса всех, и сына бы забрала, да не успела - его выбросило из разбомбленной машины за секунду до того, как та рухнула в пропасть. Война искалечила Левону не только тело, но и разум. Спроси, сколько ему лет, не ответит. А ведь прошлой зимой справили сорок.
У Анички всё было страшней. Семья сгинула в погроме, единственное, что ей удалось спасти - обугленные останки мужа. Собрала в узел, перевезла через границу, похоронила. Когда узнала о Левоне, испекла багардж - любимое лакомство своих погибших детей, пришла проведать. Так и ходит много лет. Атанес сначала отнекивался - не хотел ни от кого зависеть, но потом привык и даже полюбил. Однажды, набравшись смелости, предложил пожениться. Она ответила, что на двоих у них будет столько горя, что не справиться. А так, каждый со своим, как-то живёт.
Атанес забывается недолгим сном далеко заполночь, а просыпается в самую рань. Первым делом, неловко перегнувшись через край кровати, выключает будильник, чтобы тот своим пронзительным звоном не разбудил спящего сына. Потом распахивает окно, забирается обратно под одеяло и слушает голос просыпающегося Берда. Утро проходит в рутинной работе по дому: уборка, прополка и поливка огорода, стирка-готовка. После обеда он выносит Левона на веранду, укладывает на топчан, садится рядом. И они принимаются ждать, когда придёт Аничка, Ласковый и Красивый Человек. И принесёт золотистые кусочки благословенного багарджа.
Левон каждый раз ест так, словно пробует на вкус солнце.
Заргинанц Атанес просыпается в самую рань. Первым делом, неловко перегнувшись через край кровати, выключает будильник, чтобы тот своим бесцеремонным и нахрапистым звоном не разбудил спящего сына. Потом распахивает окно, забирается обратно под одеяло и лежит с закрытыми глазами, слушая голос просыпающегося Берда: далёкий, едва различимый шёпот реки, щебет птиц, возмущенный клёкот вечно недовольных индюков, гогот задиристых гусей. Сипя древним мотором, проезжает мусорная машина. Атанес иногда думает, что ей столько же лет, сколько миру. Сменяют друг друга времена года, поколения, века, и единственное, что остаётся незыблемым - это отчаянно чадящая и захлёбывающаяся собственным дымом старая развалина, с упорством муравья увозящая за пределы Берда нескончаемый и бессмысленный мусор.
- Цух-ру-ху! - дерёт глотку соседский петух. Атанес с улыбкой вспоминает, как, цокая длинными когтями по дощатому полу, тот шлялся по веранде, кося жёлтым глазом на выстланные горячей жареной пшеницей подносы. Клевать не клевал - не дурак обжигаться, но вид имел крайне недовольный и даже угрожающий. Левон, увидев его, забулькал, затрясся в неслышном смехе - папа, па-а-па, смотри, Пето!
Все петухи у него - Пето.
Все собаки - Сево.
Все лошади - Чало.
Все люди - Человеки. Так и говорит: Человек пришёл, Человек ушёл. И только об одной женщине скажет - Ласковый Человек пришёл. А потом добавляет - красивый.
Понимание красоты у всех разное, да и на протяжении жизни меняется многажды. У Левона оно непоколебимое и бесспорное - красив тот, кто приходит со сладким угощением. Потому Погосанц Аничка - красивый Человек. Ведь она каждый день приносит несколько кусочков своего знаменитого багарджа, тесто которого, вопреки традиционной рецептуре, замешивает на густых сливках и прослаивает жареным миндалём.
- Папа, па-а-па, смотри, Ласковый Человек идёт. Красивый! - радуется Левон входящей во двор Аничке.
- Левон джан? День перевалил за полдень, а ты ещё не поднимался? - притворно бухтит Аничка, взбираясь по ступеням веранды. Подъём ей даётся с трудом, она охает и упирается ладонью то в одно, то в другое колено. Раньше Атанес пытался ей помочь, но потом перестал - она сердито отмахивалась, твердя, что пока ноги ходят, сама будет справляться.
Левон полулежит на топчане, низ туловища плотно обмотан в пелёнки, свободны только тонкие длинные руки, которыми он тянется к Аничке. Ласковый Человек пришёл. Красивый.
Аничка садится рядом, сначала разворачивает сверток, открывая взору притихшего мира золотистые кусочки сладкого багарджа. И только потом переводит дыхание.
Пока Левон ест, они ведут неспешную беседу. О том, что крыша прохудилась. Что забор лежит на боку. Что дни становятся всё короче, а ночи - длиннее, и это не потому, что дело движется к зиме, а потому, что возраст. Что пора сходить на кладбище, ведь скоро Зелёное Воскресенье, на другой день родительская. Готовиться надо загодя, негоже приходить с поклоном к неухоженной могиле.
Потом Атанес разогревает воду, и они с Аничкой моют Левона. Сытый и довольный, тот старательно плещется и радуется - хорошо, да, папа?
- Да, Левон джан, да.
Пролежни на затылке, лопатках и пояснице обрабатывают специальной мазью, Аничка её сама делает - вскипятит растительное масло, добавит пчелиного воска, хорошенько размешает, отставит стынуть.
Когда Левон засыпает, они проводят на веранде ещё какое-то время. Пока Атанес заваривает чай, Аничка штопает прохудившееся бельё. Пьют каждый по-своему: она - вприкуску, он - с вареньем.
- Нужно было, когда звал, замуж за меня идти, - прерывает молчание Атанес.
Аничка вздыхает.
- Ты действительно так думаешь?
Атанес не отвечает.
- Не думаешь, а говоришь, - заключает Аничка.
Уходит она ближе к вечеру, когда небо подёргивается боязливым светом первых звёзд.
Атанес потом долго лежит в постели, вглядываясь в безответные глаза ночи. Рядом, по-детски подложив под щеку ладонь, спит Левон, единственное родное существо, других не осталось. Война забрала у Атанеса всех, и сына бы забрала, да не успела - его выбросило из разбомбленной машины за секунду до того, как та рухнула в пропасть. Война искалечила Левону не только тело, но и разум. Спроси, сколько ему лет, не ответит. А ведь прошлой зимой справили сорок.
У Анички всё было страшней. Семья сгинула в погроме, единственное, что ей удалось спасти - обугленные останки мужа. Собрала в узел, перевезла через границу, похоронила. Когда узнала о Левоне, испекла багардж - любимое лакомство своих погибших детей, пришла проведать. Так и ходит много лет. Атанес сначала отнекивался - не хотел ни от кого зависеть, но потом привык и даже полюбил. Однажды, набравшись смелости, предложил пожениться. Она ответила, что на двоих у них будет столько горя, что не справиться. А так, каждый со своим, как-то живёт.
Атанес забывается недолгим сном далеко заполночь, а просыпается в самую рань. Первым делом, неловко перегнувшись через край кровати, выключает будильник, чтобы тот своим пронзительным звоном не разбудил спящего сына. Потом распахивает окно, забирается обратно под одеяло и слушает голос просыпающегося Берда. Утро проходит в рутинной работе по дому: уборка, прополка и поливка огорода, стирка-готовка. После обеда он выносит Левона на веранду, укладывает на топчан, садится рядом. И они принимаются ждать, когда придёт Аничка, Ласковый и Красивый Человек. И принесёт золотистые кусочки благословенного багарджа.
Левон каждый раз ест так, словно пробует на вкус солнце.