Утреннее...
Сегодня проснулся от свежего и яркого-ярого ветра...
Ночью, из окон пахло гарью, бензином и еще чёрти-чем. До половины третьего, ждал аварийку горэнерго (сгорел пакетник в парадной) и от вынужденного безделья читал Павича при свечах. Лег спать, уставший и скучный (Павич - позер и зануда).
А утром, в начале седьмого, свежеющий ветер выдул из города и из моей головы весь ночной шлак и скуку. Проснулся легко, заведенной пружиной, веселый и злой. Подорвался с кровати, помахал руками-ногами, почистил зубы и первым делом, переточил все ножи на кухне.
Ножи точились весело с хорошим таким звонким честным звуком, камень был серым мокрым и блестящим, как бок бегемота. Пока «выгонял» кромки, смотрел в открытое окно. Там, пирамидальные тополя гнулись под ветром, как паруса.
Судя по наклону, они плыли на юго-восток. Многомачтовые клиперы, под темно-зелеными парусами. Полные, кофейного зерна и слоновой кости. Взяв круто к ветру, они обходили, моё открытое окно и меня в нем, сжимающего в руке тридцатисантиметровый блестящий клин мастер-шефа, как абордажный тесак...
«Дарби МакГроу! Дарби, подай мне рому!...», услужливо подсказало, полузабытое школьное внеклассное чтение. Я рефлекторно прищурил один глаз и вытер лезвие куском парусины, за спиной пахнуло специями и апельсинами.
- What Will We Do with a Drunken Sailor?... спелось само-собой и я пошел выбирать первый кофе.
В окне за спиной, отчетливо проступили очертания Порта Агульяш на мысу Игольном, поэтому выбор кофе был очевидным...
Кенийский кофе в это ветреное и свежее, африкански-пиратское утро, был настолько чёрен, что даже двойная порция сливок не смогла забелить его темную душу, а немного свежей цедры апельсина вприкуску, только подчеркнули плотную крепость и хорошую такую качественную горечь.
Пойду поработаю на злобном и веселом на прищуре, кураже. Для работы, самое-то настроение.
И вы здесь, тоже не скучайте.
Ночью, из окон пахло гарью, бензином и еще чёрти-чем. До половины третьего, ждал аварийку горэнерго (сгорел пакетник в парадной) и от вынужденного безделья читал Павича при свечах. Лег спать, уставший и скучный (Павич - позер и зануда).
А утром, в начале седьмого, свежеющий ветер выдул из города и из моей головы весь ночной шлак и скуку. Проснулся легко, заведенной пружиной, веселый и злой. Подорвался с кровати, помахал руками-ногами, почистил зубы и первым делом, переточил все ножи на кухне.
Ножи точились весело с хорошим таким звонким честным звуком, камень был серым мокрым и блестящим, как бок бегемота. Пока «выгонял» кромки, смотрел в открытое окно. Там, пирамидальные тополя гнулись под ветром, как паруса.
Судя по наклону, они плыли на юго-восток. Многомачтовые клиперы, под темно-зелеными парусами. Полные, кофейного зерна и слоновой кости. Взяв круто к ветру, они обходили, моё открытое окно и меня в нем, сжимающего в руке тридцатисантиметровый блестящий клин мастер-шефа, как абордажный тесак...
«Дарби МакГроу! Дарби, подай мне рому!...», услужливо подсказало, полузабытое школьное внеклассное чтение. Я рефлекторно прищурил один глаз и вытер лезвие куском парусины, за спиной пахнуло специями и апельсинами.
- What Will We Do with a Drunken Sailor?... спелось само-собой и я пошел выбирать первый кофе.
В окне за спиной, отчетливо проступили очертания Порта Агульяш на мысу Игольном, поэтому выбор кофе был очевидным...
Кенийский кофе в это ветреное и свежее, африкански-пиратское утро, был настолько чёрен, что даже двойная порция сливок не смогла забелить его темную душу, а немного свежей цедры апельсина вприкуску, только подчеркнули плотную крепость и хорошую такую качественную горечь.
Пойду поработаю на злобном и веселом на прищуре, кураже. Для работы, самое-то настроение.
И вы здесь, тоже не скучайте.