«Все, что видишь, внушает благоговение»
28 мая 1962
Мыс Канаверал, штат Флорида. «Все, что видишь, внушает большое благоговение», говорит Малколм Скотт Карпентер. «Думаю, самым затягивающим зрелищем, которое я видел во время полета, был… восход. Его красоту невозможно описать».
«Это был тот еще день», говорит Джон Гленн-младший. «Не знаю, что сказать вам о дне, в который вы видите четыре прекрасных заката за сутки. Это довольно интересно. Три на орбите и один - на поверхности».
Вот, основанное на их пресс-конференциях, разделенных тремя месяцами, сравнение других наблюдений и реакций первых двух астронавтов США на орбите вокруг Земле:
Еда во время полета
Гленн: «Нет проблем с глотанием», но он рекомендовал что-нибудь твердое, «что-то, за что можно держаться».
Карпентер: «Печенье крошилось, а конфеты таяли».
Ощущение невесомости
Гленн: «Это было довольно приятно… и у меня не было склонности промахиваться мимо переключателей, или каких-либо проблем с приборами управления… Это чудесное ощущение».
Карпентер: «Нет неприятных последствий… Невесомая среда… очень дружелюбная, очень успокаивающая, просто нет никаких проблем с привыканием к этому состоянию».
Встреченные проблемы
Гленн: «Система автоматической стабилизации и управления вызывала некоторые проблемы… Похоже, она не работала так, как должна была. Я смог взять на себя ручное управление в этот период и это не вызвало совсем никаких проблем».
Карпентер: Автоматическая система управления, которая автоматически чувствует и меняет положение космического аппарата, капризничала с первого витка орбиты, но «я не анализировал ее поведение из-за давления необходимости выполнения других задач, которые мы хотели закончить во время полета». Также, проблемой был низкий уровень топлива, но «запас топлива был не недостатком капсулы, а только недостатком нетерпеливого человека», жаждущего выполнить все экскременты.
Ощущение скорости
Гленн: «Мы думали, что с течением времени мы можем почувствовать какие-нибудь неприятные последствия в виде тошноты, или дезориентации, но ничего подобного совсем не было… Мы все привыкли очень, очень стремительно к этим новых ситуациям».
Карпентер: «Во многих аспектах, это было также просто, как поездка на автобусе».
Возвращение в атмосферу
Гленн: «Ух, это был настоящий огненный шар».
Карпентер: «Заметного жара не было, а когда я находился в воде, температура в капсуле была на 105 градусах».
Частички в космосе
Гленн: Он не имел никакого представления о том, что они такое, но описал их как «яркие, желто-зеленые, как светлячки темной ночью», «размером с булавочную головку, или примерно три восьмых дюйма».
Карпентер: Он смог «создать» этих светлячков стуча по стенке своего космического аппарата. Он не считает, что они сияют своим светом. «Они выглядят, как снег - маленькие снежинки… более яркие, чем любая звезда».
Спуск к Земле на парашюте
Гленн: «Парашюты функционировали совершенно обычным образом, и это вероятно, был самый приятный старый добрый вид, который мне когда-либо встречался в жизни - вид в окно на парашют».
Карпентер: «Причина, ручного выпуска стабилизирующего парашюта была в том, что я чувствовал колебания капсулы. Я ударил [рычаг выпуска] (здесь и далее текст утрачен - П.) парашюта на высоте в 26'000 футов. Обычно он автоматически выпускается на высоте в 21’000 футов. Главный [парашют] - обычно на 10’000 футов. [Я ждал] с высоты в [10]’500 футов, а когда он не раскрылся, я выпустил его вручную на 9’500 футов.
Нехватка времени
Гленн: «В числе других наблюдений то, что мы планировали [выполнить] пришлось делать [урывками], пока я пытался справиться с проблемами системы управления. Я провел большую часть последних двух витков орбиты, работая над этим».
Карпентер: «[Так] много надо было сделать… Я был перегружен. На третьем витке [орбиты] к югу от Гавайев, одновременно происходило шесть разных вещей».
The Leader-Post
Содержание
