Озеро Крапово (фэнтези). Часть третья.
История коллеги. Автор: Александра Козлова (Morya Salt)
- Ваша щука, - я отцепил кукан и рыба заскользила по шнуру на землю, - из неё получаются отличные котлеты!
- Ого! Такая огромная! Спасибо! - прозвучало мне в спину. Я молча побрел к машине. Бессильно разжалась рука и ласты глухо стукнулись об землю. Следом упало ружье. Я даже не заметил этого. Открыл дверь и сел. Мокрый костюм бессовестно воспользовался ситуацией и начал портить обивку. А мне было страшно безразлично. Наконец я нашел в себе силы и посмотрел на перчатку ещё раз. Чертовски хотелось, чтоб она оказалась другой. Чужой. Но нет. Почти незнакомое жжение в глазах заставило проморгаться. И ещё раз. И ещё. Я понял, что это были слезы…. Те, от которых с детства отучают нас. Те, которых мы стыдимся. Те, которые я не позволил себе на похоронах друга, всё ещё веря, всё ещё надеясь….
На сегодня было явно достаточно. Неосознанно протерев лицо всё той же перчаткой, я стал переодеваться.
- С Вами всё нормально? - услышал я совсем близко, когда уже надел сухую одежду.
- Да. Спасибо. Всё хорошо. - отчеканил я ответ.
- Я не хотела Вас беспокоить. Но Вы выглядели странно. Будто что-то Вас сильно огорчило, - в её голосе отчетливо слышалось искреннее участие и тревога.
«Б...я! Огорчило???!!! Да что ты можешь знать об этом???!! Тут мой друг!! В этом е…ном озере, на бл…ком холодном дне!! Один!! И он мертв!! Слышишь, б…я, мертв!!!» - невиданная злость, на ни в чем не повинную девушку, чуть не прокричала всё это вслух. Мне хотелось ударить кого-то или что-то. Сильно. Так чтоб кулак разбился в кровь, а я б почувствовал боль. Какая-то звериная ярость клокотала внутри. Ярость на себя самого. И это было страшно. А боль я хотел ощутить лишь только в наказание. Да, это было так. Я должен быть наказан. Я виноват. Я виноват в его смерти. Он погиб на охоте, на подводной охотой, с которой познакомил его я. Такая нехитрая логика только разжигала гнев и ненависть к самому себе. Голова работать отказывалась. И девушка, видимо увидев что-то в моих, ставших стеклянными, глазах и поспешно бросив: - «Ой, мне пора! Вторую рыбку не забудьте!» - бодро пошла в сторону деревни, неся щуку за жабры.
Её слова немного отрезвили меня. Я тяжело отдышался, и стал собирать снарягу. Бережно сложив печальные находки в пакет, и убрав в бардачок, завел машину и поехал к временному дому. Решив, что надо успокоиться и привести мысли в порядок. А уж потом думать, что делать дальше.
Ефросинью Николаевну встретил около дома, она поливала цветы в палисаднике.
- Здравствуй Гриша! Чой та ты смурной такой? Случилось чего?
- Нет, всё нормально, - я даже попытался улыбнуться. - Вот вам рыбка на ушицу!
- Ба! Красавец какой! Неужто в нашей луже такого карпа словил?? Говорят, перевелись они там давно. Вот Михайл Петрович, покойный, лет пять назад последнего словил и всё. Не было больше.
Приятно-привычная рыбья тема успокаивала.
- Видать-то не последний был! Да и этот, надеюсь, тоже! - ответил я.
- Да что ж я тебя на пороге держу. Пойдем в дом. Паче и обед уже стынет, - она вытерла руки об пестрый передник, взяла лейку и пошла к дому.
- Ефросинья Николаевна, я сейчас, вещи только из машины достану. Вы мне скажите, где у Вас можно их на просушку повесить?
- Ну, сейчас самое солнце у колодца. Если не побрезгуешь, смело на его и ложи. Там места пруд пруди, - прозвучало из сеней.
Разложив неопреновое богатство на плоской колодезной крышке и сполоснув руки тут же, в рукомойнике на столбе «журавля», я пошел в дом.
- Так. Рыбу в тазик люминевый ложи, - я там поставила, а сам руки мой, да садись. Проголодался, небось?
- Проголодался, не буду обманывать! - не хотелось обижать бабушку, тем более, что стол сегодня был столь же богат и аппетитен, как и накануне.
Мы уже допивали чай, когда в сенях послышались шаги, и в дверь вошла женщина.
- Клавочка, здравствуй! Что-то случилась?- спросила Ефросинья Николаевна.
- Здравствуй, теть Фрось, я смотрю у тебя гости?
- Да это Гриша, из Москвы приехал. Отдыхает. Ну и мне малость помогает.
- Добрый день, - поздоровался я.
- Здравствуйте, Григорий, - тяжелый взгляд женщины остановился на мне.
На вид ей было около шестидесяти лет, крупное тело, закованное сейчас в пестрое ситцевое платье старых лет с надеванной поверх замусоленной безрукавкой из искусственного меха, венчала маленькая голова с неаккуратно крашенными короткими волосами. Сейчас же все минусы домашнего закрашивания седины пыталась скрыть полупрозрачная синяя косынка с люрексом.
- Я чего зашла, Светка щуку приволокла откуда-то, надо бы котлет сделать. А сала нет. Не одолжишь кусочек?
- Конечно. На днясь у Петровича шмат хороший взяла, - с этими словами Ефросинья Николаевна пошла за перегородку на кухню.
- Кстати, мне Гриша вон карпа тоже принес, - похвасталась она оттуда.
- Да? Странно, - удивилась гостья.
- Кхе-кхе, кажется щука тоже моя, - улыбнулся я. - Я утром на озере с Вашей Светланой познакомился. Она рыбки попросила. Вот и поймал для неё.
- На озере? - как-то слишком громко и быстро произнесла она. - И как же Вы её поймали?
- Застрелил под водой. Кстати, не могли бы Вы передать Светлане, что мне очень неудобно, за наше прощание.
- Вы можете прийти к нам сегодня на котлеты из «вашей щуки» и сказать ей это лично, - немного подумав она добавила, - если, конечно, хотите.
- С удовольствием.
- Да вы уже подружились? - с улыбкой произнесла Ефросинья Николаевна, вернувшись обратно. - Бери сальце, хорошее должно быть!
- Ох, теть Фрось, выручила! Спасибо! Ты тоже вечером приходи. На котлеты щучьи. Вместе с Григорием.
- Спасибо, Клавочка. С делами управлюсь и загляну.
- Ну, тогда я пошла. Ещё раз спасибо и до вечера, - она оперлась об угол стола и тяжело поднялась с места.
- До вечера, - в спину синхронно сказали мы.
Пока я занимался рыбой после обеда, а Ефросинья Николаевна убирала со стола и мыла посуду, я любопытства ради, узнал у неё про эту Клавочку. Звали её Клавдия Михайловна, было ей шестьдесят два года, Светлана приходилась ей дочкой, поздним и очень любимым ребенком. Сама Клава была не местной. В Крутой Луг приехала вместе с мужем агрономом в семидесятых годах, его распределили в местный совхоз. Петр, так его звали, нынче уже лет пятнадцать как покойный, сам был из московской профессорской семьи. И именно Клава стала причиной его переезда сюда. Отец его уже договорился, что после учебы Петю оставят в Москве, но тот неудачно на танцах познакомился с молодой медсестрой Клавдией. А через неделю они уже подали заявление в ЗАГС, чему его родители были весьма не рады. Клава была сиротой, и совсем не подходила их сыну. Но тут взбунтовался сам Петр и попросил распределить его, чем дальше от Москвы, тем лучше. Хотя в столице его, вполне возможно, ожидало блестящее научное будущее.
И вот молодая «ячейка общества» по осени приехала в Крутой Луг. С двумя чемоданами личных вещей и почти полным кузовом каких-то пробирок, хитроумных устройств и кучей непонятного назначения вещей, из домашней лаборатории Петра Андреевича, как его, не смотря на возраст, стали сразу называть в деревне. Семье Волковых отдали пустующий дом, соседний с домом Ефросиньи Николаевны, вот с тех пор они и сдружились. Так как муж всё время пропадал на работе, пытаясь подобрать какое-то чудо-удобрение для местной почвы, чтоб увеличить и без того приличные черноземные урожаи, Клава проводила всё свободное время с соседкой которая стала ей подругой и отчасти заменила, в силу разницы в возрасте, мать.
Всё в той семье было отлично, если не брать во внимание тот факт, что молодые супруги никак не могли завести ребенка. И вот только на сорок третьем году Клавдия родила дочку. Для Волковых она стала «светом в окошке» и поэтому собственно и назвали её Светланой. Кстати, Ефросинья Николаевна стала её крестной, время уже было гораздо спокойнее в плане религии. Совхоз как раз к рождению Светы и развалился, а Петр Андреевич остался без работы. Пару лет он поработал на начинающего фермера из соседней деревни. Но, лихие 90-е стёрли, не желающего платить дань, фермера, а Петра Андреевича вновь сделали безработным. Ребенка надо было кормить, и он, постепенно, стал браться за любую работу, потом с горя стал выпивать и медленно, но верно спился, да помер. Клавдия осталась с маленькой дочкой одна, Ефросинья Николаевна как могла, помогала, а Клава хваталась за любую работу. Было тяжело, но она смогла дочку поднять, отучить и даже отправила её в Воронеж в пединститут. Так что Света первый год как домой вернулась после учебы. Что ж, хоть что-то узнал, правда и не особо по делу. Зато отвлекся от мыслей, что было совсем непростительно.
Оставив мою хозяйку заниматься домашними делами, направился к машине. Залез внутрь, зачем-то заблокировал двери и достал из бардачка свои находки. При внимательном осмотре перчатки я заметил на обтюраторе какие-то странные рваные следы, будто кто-то кусал или рвал её крошечными острыми зубами. «Возможно рыбы или раки какие-нибудь», - подумал я. Найти эту перчатку было удачей, такой печальной ненужной удачей: - «Что ж, теперь я на 99% уверен, что Вася погиб». От этого стало и легче, и тяжелее. Но не лучше, это точно.
Решив всё же придерживаться плана, я направился в сельпо. Времени было немного, в деревне всё закрывается раньше же. Крепкий большой сруб магазина украшала вывеска «Дубок». В ожидании пока освободиться продавщица, я встал в очередь за единственным покупателем. Зоя оказалась миловидной женщиной лет тридцати пяти, красивые светлые кудри выбивались из-под косынки, подобранной в тон рабочего халата. Никакой хамоватости и пошлости, как я представлял себе заранее при словосочетании «продавщица сельпо». Посему, я с чистой совестью обратился к ней, назвав красавицей. Тут уж без красивых слов к себе женщину не расположишь. А в уши елей лить я мастак. Правда, не всегда благо от этого.
- Красавица, а свешай мне конфеток шоколадных, грамм триста.
- Приезжий что ль?
- Да. Где прокололся? - заулыбался я самой убийственной из своих улыбок.
- Я просто всех своих покупателей в лицо знаю, это раз. Конфеты эти никто не берет, дорогие они для наших, это два. Да и не первый ты тут такой городской, видно вас. Один тут летом тоже растекался «мыслями по древу», пока тушенку с пивом брал.
- Эх, огорчила. Что не один я такой. Не успел такую красивую девушку вечером на сеновал за «большой и чистой любовью» пригласить!
- Так, ладно. Вам конфет? Что ещё? - она стала серьезной. Зря я про сеновал. Грубовато получилось.
- Простите, не хотел обидеть. Вы правы, все мы городские одинаковые.
- Ну не скажите, тот от вас отличался. Выше, моложе и симпатичнее, как минимум, - улыбнулась Зоя, - жаль только его…
«Бинго!»
- Почему жаль?
- Так без вести у нас пропал. Парень молодой. Вот и жаль.
- Да Вы что? И как это пропал? Убили что ль?
- Да Бог с Вами! Какое убили? Не думаю. Хотя Серегу посадили, - задумчиво произнесла она.
- Серегу?
- Ой, что это я разболталась! Так что у Вас там ещё кроме конфет?
- Ну, пива давайте. Так, а что за Серега? Прям заинтриговали своей детективной историей!
- Эх, ладно, что от Вас скрывать? Вы приезжий, сегодня тут, завтра там. Серега это бывший муж сестры моей. О как. Я его не особо люблю, но всё равно жаль. Просто без вины пострадал, считай. Не мог он того парня убить! Хотя бы потому, что вида крови боялся, сразу в обморок падал. И пока нашатырем не помашешь у носа - в себя не придет. И на чужое никогда не зарился. В плане кражи. Обмануть да. Но украсть никогда. Вот такой дурак. А тут нам сказали, что он, якобы, голову парню тому проломил. Так он бы сразу отключился бы от вида крови и лежал бы там, пока кто-нибудь на него не наткнулся бы! Не он это. А парень этот просто пропал.
- Да, как же так пропал? Такого не бывает! Люди не исчезают бесследно, - я пытался скрыть волнение. Вроде Зоя забыла мою грубость, и ей хотелось поделиться мыслями на счет этого происшествия. Хвала женщинам за болтливость!
- Говорят, он в озере плавал. Рыбу стрелял что ль. Глупость какая-то. Так вот, если это правда, то мог он пропасть…. Сказать честно, когда маленькая была, частенько меня озером нашим пугали. Лишний раз купаться туда не ходили. Даже не знаю с чем связано. Просто пошло так.
- Уж…. Мистика прям.
- И не говорите! С Вас сто пятьдесят рублей.
Разговор был явно окончен и, расплатившись, я пошел домой.
«Вырисовывалась интересная ситуация: убить этот Серега Васю не мог, милиция закрыла глаза на его фобию, которая явно бы помешала совершить преступление. Это раз. Но, Василий, скорее всего, погиб. Вопрос как? Это два. Никаких намеков на сети или коряги, за которые зацепиться можно я в озере не заметил. Может, конечно, ему плохо стало, и он просто захлебнулся? Но, тогда я должен был найти его тело. А пока у меня только перчатка да заряжалка. И это при условии хорошего обныра озера сейчас и активной поисковой операции сразу после его исчезновения. Оставался ещё вариант обычного разбойного нападения, но, кому надо было тащить тело куда-либо, если его можно просто утопить в озере? Да и милиция вроде хорошо всё вокруг проверила, и никаких следов ничего подобного не обнаружила. Правда, мистика какая-то». С такими мыслями я вернулся обратно. В помощи своей бабушке время незаметно пролетело и вот в шесть часов мы направились в гости к Клавдии Михайловне и Свете. Ну, направились громко сказано, ибо их очаг был через забор.
Темная от старости древесина стен их дома плавно перетекала в такой же скучный и серый забор. Когда-то белые ажурные наличники на трех окнах, выходивших в палисадник, покрылись кучерявыми волнами отходившей краски. Дом был не ухожен, явственно чувствовалось отсутствие мужчины. Но, за всей этой внешней неприглядностью оказались чистые теплые сени, устланные полосатыми половиками, ведущими к двери в избу, обитой красным дерматином. Последовав совету своей бабушки, я переодел уличную обувь (тут же в рядок у двери стояли чуни из старых валенок) и только потом мы вежливо постучали в дверь.
Смесь съедобных запахов с кухни, звука работающего телевизора и тепла недавно протопленной печки убаюкивала. Справа от нас, видимо, на месте сломанной большой русской печи стоял уже накрытый стол, за который нас тут же и пригласили радушные хозяйки. Клавдия Михайловна сильно переменилась дома, куда-то ушла внешняя недоброжелательность и напряжение. А Светлана в домашнем интерьере стала ещё милее.
Описывать всё кулинарное великолепие ужина бессмысленно, скажу только, что за всей внешней простотой представленных блюд скрывался страшный грех чревоугодия, перед которым никто бы не устоял! Светлана всё время хозяйничала, и я никак не мог выбрать время для разговора. Вот, наконец, уловил момент и пошел с ней на кухню, помочь с посудой.
- Светлана, мне до сих пор неудобно, что так получилось. Утром. Я был немного не в себе. И Вы были правы, случилось нечто, что сильно огорчило меня.
- Да ничего страшного! Что Вы, в самом деле? Не переживайте так!- улыбнулась девушка.
- Кстати, вкусная щука оказалась! - добавила она.
- Ух, не поверите, прямо гора с плеч! Целый день стыдно было. А щуку можно ещё подстрелить. Хоть сегодня! Как раз ночью самая охота. Фонарь у меня есть…
- А Вы и ночью плаваете? Я ни разу такого не видела, ну чтоб ночью кто нырял!
- Вы не против, если мы перейдем на «ты»? Я себя старым чувствую каким-то.
- Конечно. Только за.
- Так вот, ночью гораздо интереснее плавать. Только ты и чернота кругом. Такой космос. Луч фонаря разрезает густые «чернила» воды и ты видишь лишь небольшой кусок дна перед собой. Хищные рыбы становятся активными, а остальные наоборот почти спят. Вон на море сколько раз было, кефаль днем и на пять метров не подпустит, а ночью я её руками ловил! Так что ночью как раз самая нырялка!
- Хорошо рассказываешь! Мне даже самой захотелось всё это увидеть!
Не знаю почему, но как-то мозг перестал работать в тот момент. Я забыл о причинах своего приезда сюда, о том, что нашел утром, да и о том, что в озере скорее всего лежит мой друг…. Зато в голове бодро завертелись картинки ночной нырялки, здоровые щуки оттягивающие кукан своими килограммами и прочая «подвошья» радость. Плюс, сразу вспомнилась «семерка» лежащая без дела про запас в машине, да и точно была вторая маска с трубкой и старый, но рабочий фонарь, даже вроде два. Ну а в грузах дефицита не было! Была небольшая загвоздка с ластами и носками, но, вроде где-то в недрах машины валялись старые «дельфины», в которых летом плаваю, ей на носок самое оно будут. Так что было решено приобщить милую девушку к подводной охоте сегодня ночью.
- Знаешь, если тебе правда так интересно, то мы можем сегодня и понырять вместе. Второй комплект снаряги я на тебя найду.
- Правда? Я бы с удовольствием. А не замерзнем?
- Да нет, мы же в костюмах. Сейчас около девяти? Так. Давай часов в одиннадцать возле Ефросиньи Николаевны. Пару часиков понырять можно спокойно.
- Договорились!
Продолжение следует...
P.S. Публикация размещена с разрешения автора. Все желающие опубликовать свои статьи, обращайтесь по адресу zlobin-a-v@ mail.ru. А так же читайте и другие истории из этого блога.
- Ваша щука, - я отцепил кукан и рыба заскользила по шнуру на землю, - из неё получаются отличные котлеты!
- Ого! Такая огромная! Спасибо! - прозвучало мне в спину. Я молча побрел к машине. Бессильно разжалась рука и ласты глухо стукнулись об землю. Следом упало ружье. Я даже не заметил этого. Открыл дверь и сел. Мокрый костюм бессовестно воспользовался ситуацией и начал портить обивку. А мне было страшно безразлично. Наконец я нашел в себе силы и посмотрел на перчатку ещё раз. Чертовски хотелось, чтоб она оказалась другой. Чужой. Но нет. Почти незнакомое жжение в глазах заставило проморгаться. И ещё раз. И ещё. Я понял, что это были слезы…. Те, от которых с детства отучают нас. Те, которых мы стыдимся. Те, которые я не позволил себе на похоронах друга, всё ещё веря, всё ещё надеясь….
На сегодня было явно достаточно. Неосознанно протерев лицо всё той же перчаткой, я стал переодеваться.
- С Вами всё нормально? - услышал я совсем близко, когда уже надел сухую одежду.
- Да. Спасибо. Всё хорошо. - отчеканил я ответ.
- Я не хотела Вас беспокоить. Но Вы выглядели странно. Будто что-то Вас сильно огорчило, - в её голосе отчетливо слышалось искреннее участие и тревога.
«Б...я! Огорчило???!!! Да что ты можешь знать об этом???!! Тут мой друг!! В этом е…ном озере, на бл…ком холодном дне!! Один!! И он мертв!! Слышишь, б…я, мертв!!!» - невиданная злость, на ни в чем не повинную девушку, чуть не прокричала всё это вслух. Мне хотелось ударить кого-то или что-то. Сильно. Так чтоб кулак разбился в кровь, а я б почувствовал боль. Какая-то звериная ярость клокотала внутри. Ярость на себя самого. И это было страшно. А боль я хотел ощутить лишь только в наказание. Да, это было так. Я должен быть наказан. Я виноват. Я виноват в его смерти. Он погиб на охоте, на подводной охотой, с которой познакомил его я. Такая нехитрая логика только разжигала гнев и ненависть к самому себе. Голова работать отказывалась. И девушка, видимо увидев что-то в моих, ставших стеклянными, глазах и поспешно бросив: - «Ой, мне пора! Вторую рыбку не забудьте!» - бодро пошла в сторону деревни, неся щуку за жабры.
Её слова немного отрезвили меня. Я тяжело отдышался, и стал собирать снарягу. Бережно сложив печальные находки в пакет, и убрав в бардачок, завел машину и поехал к временному дому. Решив, что надо успокоиться и привести мысли в порядок. А уж потом думать, что делать дальше.
Ефросинью Николаевну встретил около дома, она поливала цветы в палисаднике.
- Здравствуй Гриша! Чой та ты смурной такой? Случилось чего?
- Нет, всё нормально, - я даже попытался улыбнуться. - Вот вам рыбка на ушицу!
- Ба! Красавец какой! Неужто в нашей луже такого карпа словил?? Говорят, перевелись они там давно. Вот Михайл Петрович, покойный, лет пять назад последнего словил и всё. Не было больше.
Приятно-привычная рыбья тема успокаивала.
- Видать-то не последний был! Да и этот, надеюсь, тоже! - ответил я.
- Да что ж я тебя на пороге держу. Пойдем в дом. Паче и обед уже стынет, - она вытерла руки об пестрый передник, взяла лейку и пошла к дому.
- Ефросинья Николаевна, я сейчас, вещи только из машины достану. Вы мне скажите, где у Вас можно их на просушку повесить?
- Ну, сейчас самое солнце у колодца. Если не побрезгуешь, смело на его и ложи. Там места пруд пруди, - прозвучало из сеней.
Разложив неопреновое богатство на плоской колодезной крышке и сполоснув руки тут же, в рукомойнике на столбе «журавля», я пошел в дом.
- Так. Рыбу в тазик люминевый ложи, - я там поставила, а сам руки мой, да садись. Проголодался, небось?
- Проголодался, не буду обманывать! - не хотелось обижать бабушку, тем более, что стол сегодня был столь же богат и аппетитен, как и накануне.
Мы уже допивали чай, когда в сенях послышались шаги, и в дверь вошла женщина.
- Клавочка, здравствуй! Что-то случилась?- спросила Ефросинья Николаевна.
- Здравствуй, теть Фрось, я смотрю у тебя гости?
- Да это Гриша, из Москвы приехал. Отдыхает. Ну и мне малость помогает.
- Добрый день, - поздоровался я.
- Здравствуйте, Григорий, - тяжелый взгляд женщины остановился на мне.
На вид ей было около шестидесяти лет, крупное тело, закованное сейчас в пестрое ситцевое платье старых лет с надеванной поверх замусоленной безрукавкой из искусственного меха, венчала маленькая голова с неаккуратно крашенными короткими волосами. Сейчас же все минусы домашнего закрашивания седины пыталась скрыть полупрозрачная синяя косынка с люрексом.
- Я чего зашла, Светка щуку приволокла откуда-то, надо бы котлет сделать. А сала нет. Не одолжишь кусочек?
- Конечно. На днясь у Петровича шмат хороший взяла, - с этими словами Ефросинья Николаевна пошла за перегородку на кухню.
- Кстати, мне Гриша вон карпа тоже принес, - похвасталась она оттуда.
- Да? Странно, - удивилась гостья.
- Кхе-кхе, кажется щука тоже моя, - улыбнулся я. - Я утром на озере с Вашей Светланой познакомился. Она рыбки попросила. Вот и поймал для неё.
- На озере? - как-то слишком громко и быстро произнесла она. - И как же Вы её поймали?
- Застрелил под водой. Кстати, не могли бы Вы передать Светлане, что мне очень неудобно, за наше прощание.
- Вы можете прийти к нам сегодня на котлеты из «вашей щуки» и сказать ей это лично, - немного подумав она добавила, - если, конечно, хотите.
- С удовольствием.
- Да вы уже подружились? - с улыбкой произнесла Ефросинья Николаевна, вернувшись обратно. - Бери сальце, хорошее должно быть!
- Ох, теть Фрось, выручила! Спасибо! Ты тоже вечером приходи. На котлеты щучьи. Вместе с Григорием.
- Спасибо, Клавочка. С делами управлюсь и загляну.
- Ну, тогда я пошла. Ещё раз спасибо и до вечера, - она оперлась об угол стола и тяжело поднялась с места.
- До вечера, - в спину синхронно сказали мы.
Пока я занимался рыбой после обеда, а Ефросинья Николаевна убирала со стола и мыла посуду, я любопытства ради, узнал у неё про эту Клавочку. Звали её Клавдия Михайловна, было ей шестьдесят два года, Светлана приходилась ей дочкой, поздним и очень любимым ребенком. Сама Клава была не местной. В Крутой Луг приехала вместе с мужем агрономом в семидесятых годах, его распределили в местный совхоз. Петр, так его звали, нынче уже лет пятнадцать как покойный, сам был из московской профессорской семьи. И именно Клава стала причиной его переезда сюда. Отец его уже договорился, что после учебы Петю оставят в Москве, но тот неудачно на танцах познакомился с молодой медсестрой Клавдией. А через неделю они уже подали заявление в ЗАГС, чему его родители были весьма не рады. Клава была сиротой, и совсем не подходила их сыну. Но тут взбунтовался сам Петр и попросил распределить его, чем дальше от Москвы, тем лучше. Хотя в столице его, вполне возможно, ожидало блестящее научное будущее.
И вот молодая «ячейка общества» по осени приехала в Крутой Луг. С двумя чемоданами личных вещей и почти полным кузовом каких-то пробирок, хитроумных устройств и кучей непонятного назначения вещей, из домашней лаборатории Петра Андреевича, как его, не смотря на возраст, стали сразу называть в деревне. Семье Волковых отдали пустующий дом, соседний с домом Ефросиньи Николаевны, вот с тех пор они и сдружились. Так как муж всё время пропадал на работе, пытаясь подобрать какое-то чудо-удобрение для местной почвы, чтоб увеличить и без того приличные черноземные урожаи, Клава проводила всё свободное время с соседкой которая стала ей подругой и отчасти заменила, в силу разницы в возрасте, мать.
Всё в той семье было отлично, если не брать во внимание тот факт, что молодые супруги никак не могли завести ребенка. И вот только на сорок третьем году Клавдия родила дочку. Для Волковых она стала «светом в окошке» и поэтому собственно и назвали её Светланой. Кстати, Ефросинья Николаевна стала её крестной, время уже было гораздо спокойнее в плане религии. Совхоз как раз к рождению Светы и развалился, а Петр Андреевич остался без работы. Пару лет он поработал на начинающего фермера из соседней деревни. Но, лихие 90-е стёрли, не желающего платить дань, фермера, а Петра Андреевича вновь сделали безработным. Ребенка надо было кормить, и он, постепенно, стал браться за любую работу, потом с горя стал выпивать и медленно, но верно спился, да помер. Клавдия осталась с маленькой дочкой одна, Ефросинья Николаевна как могла, помогала, а Клава хваталась за любую работу. Было тяжело, но она смогла дочку поднять, отучить и даже отправила её в Воронеж в пединститут. Так что Света первый год как домой вернулась после учебы. Что ж, хоть что-то узнал, правда и не особо по делу. Зато отвлекся от мыслей, что было совсем непростительно.
Оставив мою хозяйку заниматься домашними делами, направился к машине. Залез внутрь, зачем-то заблокировал двери и достал из бардачка свои находки. При внимательном осмотре перчатки я заметил на обтюраторе какие-то странные рваные следы, будто кто-то кусал или рвал её крошечными острыми зубами. «Возможно рыбы или раки какие-нибудь», - подумал я. Найти эту перчатку было удачей, такой печальной ненужной удачей: - «Что ж, теперь я на 99% уверен, что Вася погиб». От этого стало и легче, и тяжелее. Но не лучше, это точно.
Решив всё же придерживаться плана, я направился в сельпо. Времени было немного, в деревне всё закрывается раньше же. Крепкий большой сруб магазина украшала вывеска «Дубок». В ожидании пока освободиться продавщица, я встал в очередь за единственным покупателем. Зоя оказалась миловидной женщиной лет тридцати пяти, красивые светлые кудри выбивались из-под косынки, подобранной в тон рабочего халата. Никакой хамоватости и пошлости, как я представлял себе заранее при словосочетании «продавщица сельпо». Посему, я с чистой совестью обратился к ней, назвав красавицей. Тут уж без красивых слов к себе женщину не расположишь. А в уши елей лить я мастак. Правда, не всегда благо от этого.
- Красавица, а свешай мне конфеток шоколадных, грамм триста.
- Приезжий что ль?
- Да. Где прокололся? - заулыбался я самой убийственной из своих улыбок.
- Я просто всех своих покупателей в лицо знаю, это раз. Конфеты эти никто не берет, дорогие они для наших, это два. Да и не первый ты тут такой городской, видно вас. Один тут летом тоже растекался «мыслями по древу», пока тушенку с пивом брал.
- Эх, огорчила. Что не один я такой. Не успел такую красивую девушку вечером на сеновал за «большой и чистой любовью» пригласить!
- Так, ладно. Вам конфет? Что ещё? - она стала серьезной. Зря я про сеновал. Грубовато получилось.
- Простите, не хотел обидеть. Вы правы, все мы городские одинаковые.
- Ну не скажите, тот от вас отличался. Выше, моложе и симпатичнее, как минимум, - улыбнулась Зоя, - жаль только его…
«Бинго!»
- Почему жаль?
- Так без вести у нас пропал. Парень молодой. Вот и жаль.
- Да Вы что? И как это пропал? Убили что ль?
- Да Бог с Вами! Какое убили? Не думаю. Хотя Серегу посадили, - задумчиво произнесла она.
- Серегу?
- Ой, что это я разболталась! Так что у Вас там ещё кроме конфет?
- Ну, пива давайте. Так, а что за Серега? Прям заинтриговали своей детективной историей!
- Эх, ладно, что от Вас скрывать? Вы приезжий, сегодня тут, завтра там. Серега это бывший муж сестры моей. О как. Я его не особо люблю, но всё равно жаль. Просто без вины пострадал, считай. Не мог он того парня убить! Хотя бы потому, что вида крови боялся, сразу в обморок падал. И пока нашатырем не помашешь у носа - в себя не придет. И на чужое никогда не зарился. В плане кражи. Обмануть да. Но украсть никогда. Вот такой дурак. А тут нам сказали, что он, якобы, голову парню тому проломил. Так он бы сразу отключился бы от вида крови и лежал бы там, пока кто-нибудь на него не наткнулся бы! Не он это. А парень этот просто пропал.
- Да, как же так пропал? Такого не бывает! Люди не исчезают бесследно, - я пытался скрыть волнение. Вроде Зоя забыла мою грубость, и ей хотелось поделиться мыслями на счет этого происшествия. Хвала женщинам за болтливость!
- Говорят, он в озере плавал. Рыбу стрелял что ль. Глупость какая-то. Так вот, если это правда, то мог он пропасть…. Сказать честно, когда маленькая была, частенько меня озером нашим пугали. Лишний раз купаться туда не ходили. Даже не знаю с чем связано. Просто пошло так.
- Уж…. Мистика прям.
- И не говорите! С Вас сто пятьдесят рублей.
Разговор был явно окончен и, расплатившись, я пошел домой.
«Вырисовывалась интересная ситуация: убить этот Серега Васю не мог, милиция закрыла глаза на его фобию, которая явно бы помешала совершить преступление. Это раз. Но, Василий, скорее всего, погиб. Вопрос как? Это два. Никаких намеков на сети или коряги, за которые зацепиться можно я в озере не заметил. Может, конечно, ему плохо стало, и он просто захлебнулся? Но, тогда я должен был найти его тело. А пока у меня только перчатка да заряжалка. И это при условии хорошего обныра озера сейчас и активной поисковой операции сразу после его исчезновения. Оставался ещё вариант обычного разбойного нападения, но, кому надо было тащить тело куда-либо, если его можно просто утопить в озере? Да и милиция вроде хорошо всё вокруг проверила, и никаких следов ничего подобного не обнаружила. Правда, мистика какая-то». С такими мыслями я вернулся обратно. В помощи своей бабушке время незаметно пролетело и вот в шесть часов мы направились в гости к Клавдии Михайловне и Свете. Ну, направились громко сказано, ибо их очаг был через забор.
Темная от старости древесина стен их дома плавно перетекала в такой же скучный и серый забор. Когда-то белые ажурные наличники на трех окнах, выходивших в палисадник, покрылись кучерявыми волнами отходившей краски. Дом был не ухожен, явственно чувствовалось отсутствие мужчины. Но, за всей этой внешней неприглядностью оказались чистые теплые сени, устланные полосатыми половиками, ведущими к двери в избу, обитой красным дерматином. Последовав совету своей бабушки, я переодел уличную обувь (тут же в рядок у двери стояли чуни из старых валенок) и только потом мы вежливо постучали в дверь.
Смесь съедобных запахов с кухни, звука работающего телевизора и тепла недавно протопленной печки убаюкивала. Справа от нас, видимо, на месте сломанной большой русской печи стоял уже накрытый стол, за который нас тут же и пригласили радушные хозяйки. Клавдия Михайловна сильно переменилась дома, куда-то ушла внешняя недоброжелательность и напряжение. А Светлана в домашнем интерьере стала ещё милее.
Описывать всё кулинарное великолепие ужина бессмысленно, скажу только, что за всей внешней простотой представленных блюд скрывался страшный грех чревоугодия, перед которым никто бы не устоял! Светлана всё время хозяйничала, и я никак не мог выбрать время для разговора. Вот, наконец, уловил момент и пошел с ней на кухню, помочь с посудой.
- Светлана, мне до сих пор неудобно, что так получилось. Утром. Я был немного не в себе. И Вы были правы, случилось нечто, что сильно огорчило меня.
- Да ничего страшного! Что Вы, в самом деле? Не переживайте так!- улыбнулась девушка.
- Кстати, вкусная щука оказалась! - добавила она.
- Ух, не поверите, прямо гора с плеч! Целый день стыдно было. А щуку можно ещё подстрелить. Хоть сегодня! Как раз ночью самая охота. Фонарь у меня есть…
- А Вы и ночью плаваете? Я ни разу такого не видела, ну чтоб ночью кто нырял!
- Вы не против, если мы перейдем на «ты»? Я себя старым чувствую каким-то.
- Конечно. Только за.
- Так вот, ночью гораздо интереснее плавать. Только ты и чернота кругом. Такой космос. Луч фонаря разрезает густые «чернила» воды и ты видишь лишь небольшой кусок дна перед собой. Хищные рыбы становятся активными, а остальные наоборот почти спят. Вон на море сколько раз было, кефаль днем и на пять метров не подпустит, а ночью я её руками ловил! Так что ночью как раз самая нырялка!
- Хорошо рассказываешь! Мне даже самой захотелось всё это увидеть!
Не знаю почему, но как-то мозг перестал работать в тот момент. Я забыл о причинах своего приезда сюда, о том, что нашел утром, да и о том, что в озере скорее всего лежит мой друг…. Зато в голове бодро завертелись картинки ночной нырялки, здоровые щуки оттягивающие кукан своими килограммами и прочая «подвошья» радость. Плюс, сразу вспомнилась «семерка» лежащая без дела про запас в машине, да и точно была вторая маска с трубкой и старый, но рабочий фонарь, даже вроде два. Ну а в грузах дефицита не было! Была небольшая загвоздка с ластами и носками, но, вроде где-то в недрах машины валялись старые «дельфины», в которых летом плаваю, ей на носок самое оно будут. Так что было решено приобщить милую девушку к подводной охоте сегодня ночью.
- Знаешь, если тебе правда так интересно, то мы можем сегодня и понырять вместе. Второй комплект снаряги я на тебя найду.
- Правда? Я бы с удовольствием. А не замерзнем?
- Да нет, мы же в костюмах. Сейчас около девяти? Так. Давай часов в одиннадцать возле Ефросиньи Николаевны. Пару часиков понырять можно спокойно.
- Договорились!
Продолжение следует...
P.S. Публикация размещена с разрешения автора. Все желающие опубликовать свои статьи, обращайтесь по адресу zlobin-a-v@ mail.ru. А так же читайте и другие истории из этого блога.