занимательное материаловедение
Летов и Васильев пели про изделия из пластмассы и всю свою жизнь я совершенно не задумывался об этом. Пластмассовый мир Летова казался мне произведённым искусственно, массово и без души, а пластмассовая жизнь Васильева казалась мне блестящей и хрупкой, но никоим образом не настоящей. В принципе, после некоторых раздумий можно понять, что эти свойства не противоречат друг другу. А вот Ролан Барт, рассуждая о пластмассе пришёл к иным выводам: «материала грубого на вид и одновременно стерильно-гигиеничного, в котором угасает приятная мягкость прикосновения к человеческой руке», пишет он в 1955-м году. А уже в 1956-м он пишет, что «Таким образом, пластмасса есть не столько вещество, сколько сама идея его бесконечных трансформаций; как явствует из его обиходного названия «пластик», она зримо являет нам способность материи принимать любые формы. Потому это вещество и волшебно - всякое волшебство есть не что иное, как резкое преображение природы. Пластмасса насквозь пропитана нашей удивленностью чудом: она не столько предмет, сколько запечатленное движение вещества(…)Причем это изумление - радостное, ибо числом трансформаций человек меряет собственное могущество, и, следя за превращениями пластмассы, он тем самым как бы ликующе скользит по поверхности Природы»
До прочтения Виана я считал, что пена дней - это примерно как пена на берегу моря - где-то течения, волны, дельфины, корабли, а у самого берега - слабое трепыхание волн, прибившийся к берегу мусор и эта самая пена, но оказалось, что во Франции у пены другой, с позволения сказать миф. «Что же касается пены, то, как хорошо известно, она является знаком роскоши: во-первых, она внешне бесполезна; во-вторых, она распространяется столь изобильно, легко, почти беспредельно, что в выделяющем ее веществе нам чудится некий мощный зачаток, могучая и здоровая основа(…)Пена даже может быть знаком некоей духовности, ведь дух, как считается, способен извлечь все из ничего, развернуть бескрайнюю поверхность следствий из ничтожного объема причин».
Надеюсь, мы все помним, чему подобна французская философия, если верить македонской критике.
До прочтения Виана я считал, что пена дней - это примерно как пена на берегу моря - где-то течения, волны, дельфины, корабли, а у самого берега - слабое трепыхание волн, прибившийся к берегу мусор и эта самая пена, но оказалось, что во Франции у пены другой, с позволения сказать миф. «Что же касается пены, то, как хорошо известно, она является знаком роскоши: во-первых, она внешне бесполезна; во-вторых, она распространяется столь изобильно, легко, почти беспредельно, что в выделяющем ее веществе нам чудится некий мощный зачаток, могучая и здоровая основа(…)Пена даже может быть знаком некоей духовности, ведь дух, как считается, способен извлечь все из ничего, развернуть бескрайнюю поверхность следствий из ничтожного объема причин».
Надеюсь, мы все помним, чему подобна французская философия, если верить македонской критике.