Реформаторская деятельность прежних царствований
По мнению Суворина, русский национализм - это защитный инстинкт русского народа по отношению к внешним и внутренним врагам, стремящимся лишить его законных прав и даже уничтожить. В газете Суворина печатались лучшие русские публицисты, поднимались самые острые вопросы современности, которые другие органы печати затрагивать не смели - еврейское засилье в культуре и экономике, национальная принадлежность деятелей так называемого «революционного движения», истинные цели членов масонских лож и др.
Широкая популярность Суворина, огромные тиражи «Нового времени», превышавшие общие тиражи многих либеральных газет, красноречиво свидетельствовали о широкой поддержке Суворина русским народом.
Не знаю точно, то ли это сходство, то ли скотство, то ли просто плод моего больного воображения, но эти стороки мне показались описывающими не только те далёкие времена о которых в них идёт речь, а что-то современное, родное, до боли близкое.
Реформаторская деятельность прежних царствований, начиная с Петра, не касалась именно этой стороны жизни, и в том их выгода, показная выгода этих царствований. Они реформировали города, войско, чиновников, помещиков, а не села, не крестьян, реформировали те слои населения, которые и без того стояли впереди. Не знаю, указывал ли кто на эту сторону реформ почившего Государя; но, по-моему, она чрезвычайно важна для оценки результатов этого царствования. Крестьяне, села - все это оставалось под спудом в прежние царствования, на их счет жило государство, ими устраивались все управляющие, вся администрация, из них исключительно составлялось войско солдат. Одеть бояр в европейские кафтаны, изгнать бороды, одеть войско по-европейски - это сейчас же бросалось в глаза, пахло чем-то необыкновенно новым. Обучить войско было труднее, образовать подданных еще труднее, возвысить экономический быт страны - всего труднее. Петр и войско обучил, и положил основы образованию. Это были первые шаги к развитию. Он завоевал себе поклонников, фанатических, потому что все интересы этих поклонников соединялись с реформою. Они ничего не теряли, а только выигрывали; недоставало своих - явились иностранцы, наемники, но тоже преданные реформе. Петр не сомневался в пользе реформы, потому что видел западные образцы и стремился к ним неудержимо: это был идеал, несомненный для него. Но была старая Русь, с которою приходилось бороться, был народ, который коснел в невежестве и под бременем налогов. На народ он не обращал ни малейшего внимания; или,
лучше сказать, он закрепил его своей переписью окончательно за помещиками, во имя интересов государства. Души служили наградою за услуги государству. Борьба Петра со старою Русью, борьба, которая некоторым либералам кажется очень симпатичною, в сущности была странно жестокою и деспотическою. Петр преследовал все сколько-нибудь свободные проявления человека - веру, мнения, костюм и проч. Но у материально обеспеченной Руси он все-таки ничего не отнимал, и она с ним мирилась. В постоянной оппозиции находился раскол, народ, которому не привыкать было к лишним трудам и лишениям, и он мирился так или иначе с своею участию и даже славил Царя в своих песнях, гордый подвигами его на поле бранном, умея ценить его энергию и труд. Народ тем хорош, что он справедлив, как история: он скорей забудет зло, но всякое добро твердо сидит в его памяти и он украшает его еще своей фантазией.
Широкая популярность Суворина, огромные тиражи «Нового времени», превышавшие общие тиражи многих либеральных газет, красноречиво свидетельствовали о широкой поддержке Суворина русским народом.
Не знаю точно, то ли это сходство, то ли скотство, то ли просто плод моего больного воображения, но эти стороки мне показались описывающими не только те далёкие времена о которых в них идёт речь, а что-то современное, родное, до боли близкое.
Реформаторская деятельность прежних царствований, начиная с Петра, не касалась именно этой стороны жизни, и в том их выгода, показная выгода этих царствований. Они реформировали города, войско, чиновников, помещиков, а не села, не крестьян, реформировали те слои населения, которые и без того стояли впереди. Не знаю, указывал ли кто на эту сторону реформ почившего Государя; но, по-моему, она чрезвычайно важна для оценки результатов этого царствования. Крестьяне, села - все это оставалось под спудом в прежние царствования, на их счет жило государство, ими устраивались все управляющие, вся администрация, из них исключительно составлялось войско солдат. Одеть бояр в европейские кафтаны, изгнать бороды, одеть войско по-европейски - это сейчас же бросалось в глаза, пахло чем-то необыкновенно новым. Обучить войско было труднее, образовать подданных еще труднее, возвысить экономический быт страны - всего труднее. Петр и войско обучил, и положил основы образованию. Это были первые шаги к развитию. Он завоевал себе поклонников, фанатических, потому что все интересы этих поклонников соединялись с реформою. Они ничего не теряли, а только выигрывали; недоставало своих - явились иностранцы, наемники, но тоже преданные реформе. Петр не сомневался в пользе реформы, потому что видел западные образцы и стремился к ним неудержимо: это был идеал, несомненный для него. Но была старая Русь, с которою приходилось бороться, был народ, который коснел в невежестве и под бременем налогов. На народ он не обращал ни малейшего внимания; или,
лучше сказать, он закрепил его своей переписью окончательно за помещиками, во имя интересов государства. Души служили наградою за услуги государству. Борьба Петра со старою Русью, борьба, которая некоторым либералам кажется очень симпатичною, в сущности была странно жестокою и деспотическою. Петр преследовал все сколько-нибудь свободные проявления человека - веру, мнения, костюм и проч. Но у материально обеспеченной Руси он все-таки ничего не отнимал, и она с ним мирилась. В постоянной оппозиции находился раскол, народ, которому не привыкать было к лишним трудам и лишениям, и он мирился так или иначе с своею участию и даже славил Царя в своих песнях, гордый подвигами его на поле бранном, умея ценить его энергию и труд. Народ тем хорош, что он справедлив, как история: он скорей забудет зло, но всякое добро твердо сидит в его памяти и он украшает его еще своей фантазией.