Блогерский просмотр: "Все хорошо, что хорошо кончается"
Постановка Шекспировского театра «Глобус»
Вкратце, сюжет таков:
Елена, дочь лекаря, любит графа Бертрама. В качестве награды за избавление короля Франции от недуга девушка требует руку и сердце аристократа. Король скрепляет узами брака свою спасительницу и графа Бертрама. Новоиспеченный муж, однако, тут же покидает жену, и вскоре девушка получает от него письмо, в котором Бертрам ставит два, как ему кажется, невыполнимых условия: он вернется к Елене только в том случае, если девушке удастся родить графу наследника и заполучить семейное кольцо с его пальца.
Хотя пьеса была опубликована в 1623 году, точная дата ее написания неизвестна. Не сохранилось и никаких данных о ее постановках при жизни автора.
В отличие от других пьес Уильяма Шекспира, «Все хорошо, что хорошо кончается» ставилась редко - считается, что, как и «Макбет», она приносит несчастье. Во время первой постановки в 1741 году Уильям Милуорд, исполнявший роль короля Франции, заболел - и премьеру спектакля пришлось перенести. Исполнительница роли Елены, Пэг Уоффингтон, упала в обморок перед началом премьерного представления, и текст за нее пришлось зачитывать суфлеру.
«Все хорошо, что хорошо кончается» всегда считалась одной из так называемых «проблемных пьес» Шекспира - не совсем комедия, совершенно не трагедия, ничуть не сказка и уж точно не историческая хроника. Зато эту пьесу можно с полной уверенностью считать драматургической гостьей из будущего. И вот почему: пикантный сюжет о молодой Елене - незнатной дочери придворного доктора, всеми правдами и неправдами добивающейся расположения распутного и нечистоплотного графа Руссильонского - по сути, предложил елизаветинскому театру тип героини, предвосхитивший феминистский идеал «новой женщины» пьес Ибсена и обогнавший его лет эдак на триста. Наверное, именно поэтому пьеса не пользовалась спросом при жизни драматурга и обрела полноценную сценическую жизнь как раз в викторианскую эпоху. Известным поклонником комедии был Бернард Шоу, поставивший знак равенства между Еленой и Норой из ибсеновского «Кукольного дома» и считавший образ графини Руссильонской «лучшей ролью женщины в летах, когда-либо написанной».
Постановка «Глобуса», разумеется, лишь подчеркивает нетривиальный социально-гендерный баланс пьесы. Главной удачей спектакля стало приглашение на роль Елены талантливой выпускницы Королевской академии драматического искусства (RADA) Элли Пирси. Актриса не слишком примечательной наружности, но огромной внутренней энергии и обаяния, Пирси наделила образ не лишенной абстрактности героини приземленным шармом и реалистической мотивацией простой девушки, готовой продраться сквозь любые общественные и кастовые условности, лишь бы добиться своего - и заполучить выбранный объект желания. Современного звучания пьесе добавляет и беспрерывный обмен колкостями на сексуальные темы, периодически зашкаливающий даже по фривольным позднеренессансным меркам (отдельного упоминания заслуживает пронизывающая действие череда уподоблений любви войне и наоборот).
Педалируя модернистские моменты шекспировской комедии, опытный постановщик Джон Дав контрастно противопоставляет их минимализму лишенной декораций сценографии и прочим особенностям глобусовской режиссуры: общению актеров со стоящими на полу зрителями в прологе; живому, но вполне стилизованному музыкальному сопровождению; условному танцевальному финалу. Помимо Пирси, имеет смысл выделить ветерана «Глобуса» Колина Херли, играющего шута Лаватча, а также импозантного Сэма Кокса в роли короля Франции (внимательные зрители не могли не заприметить высоченного Кокса в небольшой роли Капитоныча в недавней экранизации «Анны Карениной» (Anna Karenina, 2012) с Кирой Найтли).
Проблемным кажется лишь выбор на роль Бертрама, графа Руссильонского, не слишком харизматичного Сэма Крэйна. Этот актер хорошо знаком любителям британской телевизионной драмы по роли Фреда Уолтерса в блестящем мини-сериале BBC «Отчаянные романтики» (Desperate Romantics, 2009), посвященном трудам и дням художественного братства прерафаэлитов (Крэйн сыграл единственного вымышленного персонажа, окруженного титанами английской живописи). Хотя, может быть, как раз благодаря известной непрорисованности крэйнова Бертрама срабатывают обычные при постановке «Все хорошо, что хорошо кончается» режиссерские ревизии, призванные заполнить присутствующие в оригинальном тексте логические несуразицы (например, жаркий поцелуй в конце второго акта, в котором Бертрам отказывает Елене у Шекспира и которым он ее с радостью награждает в версии «Глобуса»). Впрочем, «обычность» и тривиальность внешности главных героев выглядит более чем уместно именно внутри глобусовской сферы, ибо подчеркивает связь и однородность труппы и публики, театра и «всего мира», людей и актеров.
Click to viewВкратце, сюжет таков:
Елена, дочь лекаря, любит графа Бертрама. В качестве награды за избавление короля Франции от недуга девушка требует руку и сердце аристократа. Король скрепляет узами брака свою спасительницу и графа Бертрама. Новоиспеченный муж, однако, тут же покидает жену, и вскоре девушка получает от него письмо, в котором Бертрам ставит два, как ему кажется, невыполнимых условия: он вернется к Елене только в том случае, если девушке удастся родить графу наследника и заполучить семейное кольцо с его пальца.
Хотя пьеса была опубликована в 1623 году, точная дата ее написания неизвестна. Не сохранилось и никаких данных о ее постановках при жизни автора.
В отличие от других пьес Уильяма Шекспира, «Все хорошо, что хорошо кончается» ставилась редко - считается, что, как и «Макбет», она приносит несчастье. Во время первой постановки в 1741 году Уильям Милуорд, исполнявший роль короля Франции, заболел - и премьеру спектакля пришлось перенести. Исполнительница роли Елены, Пэг Уоффингтон, упала в обморок перед началом премьерного представления, и текст за нее пришлось зачитывать суфлеру.
«Все хорошо, что хорошо кончается» всегда считалась одной из так называемых «проблемных пьес» Шекспира - не совсем комедия, совершенно не трагедия, ничуть не сказка и уж точно не историческая хроника. Зато эту пьесу можно с полной уверенностью считать драматургической гостьей из будущего. И вот почему: пикантный сюжет о молодой Елене - незнатной дочери придворного доктора, всеми правдами и неправдами добивающейся расположения распутного и нечистоплотного графа Руссильонского - по сути, предложил елизаветинскому театру тип героини, предвосхитивший феминистский идеал «новой женщины» пьес Ибсена и обогнавший его лет эдак на триста. Наверное, именно поэтому пьеса не пользовалась спросом при жизни драматурга и обрела полноценную сценическую жизнь как раз в викторианскую эпоху. Известным поклонником комедии был Бернард Шоу, поставивший знак равенства между Еленой и Норой из ибсеновского «Кукольного дома» и считавший образ графини Руссильонской «лучшей ролью женщины в летах, когда-либо написанной».
Постановка «Глобуса», разумеется, лишь подчеркивает нетривиальный социально-гендерный баланс пьесы. Главной удачей спектакля стало приглашение на роль Елены талантливой выпускницы Королевской академии драматического искусства (RADA) Элли Пирси. Актриса не слишком примечательной наружности, но огромной внутренней энергии и обаяния, Пирси наделила образ не лишенной абстрактности героини приземленным шармом и реалистической мотивацией простой девушки, готовой продраться сквозь любые общественные и кастовые условности, лишь бы добиться своего - и заполучить выбранный объект желания. Современного звучания пьесе добавляет и беспрерывный обмен колкостями на сексуальные темы, периодически зашкаливающий даже по фривольным позднеренессансным меркам (отдельного упоминания заслуживает пронизывающая действие череда уподоблений любви войне и наоборот).
Педалируя модернистские моменты шекспировской комедии, опытный постановщик Джон Дав контрастно противопоставляет их минимализму лишенной декораций сценографии и прочим особенностям глобусовской режиссуры: общению актеров со стоящими на полу зрителями в прологе; живому, но вполне стилизованному музыкальному сопровождению; условному танцевальному финалу. Помимо Пирси, имеет смысл выделить ветерана «Глобуса» Колина Херли, играющего шута Лаватча, а также импозантного Сэма Кокса в роли короля Франции (внимательные зрители не могли не заприметить высоченного Кокса в небольшой роли Капитоныча в недавней экранизации «Анны Карениной» (Anna Karenina, 2012) с Кирой Найтли).
Проблемным кажется лишь выбор на роль Бертрама, графа Руссильонского, не слишком харизматичного Сэма Крэйна. Этот актер хорошо знаком любителям британской телевизионной драмы по роли Фреда Уолтерса в блестящем мини-сериале BBC «Отчаянные романтики» (Desperate Romantics, 2009), посвященном трудам и дням художественного братства прерафаэлитов (Крэйн сыграл единственного вымышленного персонажа, окруженного титанами английской живописи). Хотя, может быть, как раз благодаря известной непрорисованности крэйнова Бертрама срабатывают обычные при постановке «Все хорошо, что хорошо кончается» режиссерские ревизии, призванные заполнить присутствующие в оригинальном тексте логические несуразицы (например, жаркий поцелуй в конце второго акта, в котором Бертрам отказывает Елене у Шекспира и которым он ее с радостью награждает в версии «Глобуса»). Впрочем, «обычность» и тривиальность внешности главных героев выглядит более чем уместно именно внутри глобусовской сферы, ибо подчеркивает связь и однородность труппы и публики, театра и «всего мира», людей и актеров.