Мы и они
Оригинал взят у yanson в Мы и они
Нашел на http://fidelius.d3.ru/comments/576760/ хороший текст
Разговор двух курильщиков на вокзальной площади. Молчаливый - дядька пенсионного возраста, говорливый - типичный менеджер низового звена. Не старше 35, лысоват, пивному животику тесно под брючным ремнем.
- Они нас вынуждают, понимаете? Мы-то, конечно, терпеливый народ, но уж если поднимемся, то им мало не покажется. Вот они эти санкции опять ввели, - зачем? Они же сами нас вынуждают!
- Да. Да.
- Но мы не будем долго сидеть сложа руки! Мы не дадим себя рабами сделать. Они нас рабами хотят сделать, понимаете? Уже хохлов под себя подмяли, теперь нас хотят.
- Да. Да.
- Но когда нас вынудят, мы за оружие возьмемся. И пойдем воевать, что вы думаете? Все поднимемся и устроим им, как Наполеону устраивали, и как Гитлеру.
- Я тоже готов хоть в засаде сидеть!
- Вы-то свое отвоевали уже, а вот мы, молодые, все встанем. Вот я лично ружье в руки возьму. И пойдем воевать.
Местоимение «мы» до последних пор объединяло представителей самых разных общественных слоев. Хоть мы и не могли похвастаться тем, что завалили мировой рынок отечественными автомобилями, прогрессивным софтом или качественной одеждой. Чаще звучало: «С нами теперь вынуждены считаться», «Запад ведет против нас двойную игру», «Мы простили долги КНДР и Кубе, зато проложим новый нефтепровод и разместим радиолокационную станцию». Даже негативные суждения - «у нас дороги плохие», «у нас медицина никакая», «у нас уровень образования падает», - сохраняли полубессознательное отождествление себя с государством. Это всё еще были мы. Это всё еще было - нашим.
Теперь миллионы людей, которые думают так же, как говорливый курильщик, готовы в едином порыве взяться за ружье. Они без малейшего колебания пожертвуют своей убогой, нищей, бесправной жизнью в путинской России, чтобы сообщить ей хоть какое-то подобие смысла. Хотя пойдут, конечно, не умирать, а убивать - украинцев, европейцев, американцев или «внутренних врагов».
В предыдущем абзаце я неоднократно употребил местоимение «они». Благодаря случайно подслушанному разговору сделалось ясно, что нет больше никакого «мы», никаких «нас». Это онихотят войны. Это их - Крым. Это им мерещатся российские танки в Стамбуле и межконтинентальные ракеты, падающие на Вашингтон. В их мире Госдеп выводит москвичей на митинги за печеньки, украинские военные распинают трёхлетних мальчиков, а люди, которых можно назвать совестью нации, оказываются «национал-предателями», «пятой колонной» и «чужими среди нас».
Стремясь сохранить свою власть и влияние на постсоветском пространстве, Путин сделал всё, чтобы разжечь гражданскую войну в соседней, еще совсем недавно братской стране. Однако он просчитался. Надув из пальца образ внешнего врага и противопоставив столь же дутый «русский мир» всяческим «им» - «жидобендеровцам», «пиндосам», «гейропейцам», - путинская пропагандистская машина не объединила нацию, а расколола. В ссорах и спорах проводят будни коллеги, в скандалы и ругань по выходным погружаются близкие родственники. С громким хрустом «крымнаш» эта трещина ширится и расползается под ногами, обнажая глубокую пропасть. Воистину, «не рой другому яму».
Даже если кремлевские «ястребы» не втянут Россию в третью мировую, ей грозит международная изоляция. И мирной жизни в этой изоляции ждать не приходится: мир и стабильность могут быть разве что в КНДР, где после долгих зачисток остались только «мы». Но не в России, где пока есть всевозможные «мы» и «они»: богатые и бедные, «шибко умные» и «чиста нормальные», «местные» и «нерусь», «натуралы» и «содомиты», «патриоты» и «либералы» (последнее идиотское противопоставление - из недавней публикации Прилепина на «Эхе»).
«Мы», ещё будучи «нами», слишком долго позволяли путинской клике устанавливать в нашей стране закон джунглей. И он ожидаемо восторжествовал. Теперь каждый сам за себя.
Нашел на http://fidelius.d3.ru/comments/576760/ хороший текст
Разговор двух курильщиков на вокзальной площади. Молчаливый - дядька пенсионного возраста, говорливый - типичный менеджер низового звена. Не старше 35, лысоват, пивному животику тесно под брючным ремнем.
- Они нас вынуждают, понимаете? Мы-то, конечно, терпеливый народ, но уж если поднимемся, то им мало не покажется. Вот они эти санкции опять ввели, - зачем? Они же сами нас вынуждают!
- Да. Да.
- Но мы не будем долго сидеть сложа руки! Мы не дадим себя рабами сделать. Они нас рабами хотят сделать, понимаете? Уже хохлов под себя подмяли, теперь нас хотят.
- Да. Да.
- Но когда нас вынудят, мы за оружие возьмемся. И пойдем воевать, что вы думаете? Все поднимемся и устроим им, как Наполеону устраивали, и как Гитлеру.
- Я тоже готов хоть в засаде сидеть!
- Вы-то свое отвоевали уже, а вот мы, молодые, все встанем. Вот я лично ружье в руки возьму. И пойдем воевать.
Местоимение «мы» до последних пор объединяло представителей самых разных общественных слоев. Хоть мы и не могли похвастаться тем, что завалили мировой рынок отечественными автомобилями, прогрессивным софтом или качественной одеждой. Чаще звучало: «С нами теперь вынуждены считаться», «Запад ведет против нас двойную игру», «Мы простили долги КНДР и Кубе, зато проложим новый нефтепровод и разместим радиолокационную станцию». Даже негативные суждения - «у нас дороги плохие», «у нас медицина никакая», «у нас уровень образования падает», - сохраняли полубессознательное отождествление себя с государством. Это всё еще были мы. Это всё еще было - нашим.
Теперь миллионы людей, которые думают так же, как говорливый курильщик, готовы в едином порыве взяться за ружье. Они без малейшего колебания пожертвуют своей убогой, нищей, бесправной жизнью в путинской России, чтобы сообщить ей хоть какое-то подобие смысла. Хотя пойдут, конечно, не умирать, а убивать - украинцев, европейцев, американцев или «внутренних врагов».
В предыдущем абзаце я неоднократно употребил местоимение «они». Благодаря случайно подслушанному разговору сделалось ясно, что нет больше никакого «мы», никаких «нас». Это онихотят войны. Это их - Крым. Это им мерещатся российские танки в Стамбуле и межконтинентальные ракеты, падающие на Вашингтон. В их мире Госдеп выводит москвичей на митинги за печеньки, украинские военные распинают трёхлетних мальчиков, а люди, которых можно назвать совестью нации, оказываются «национал-предателями», «пятой колонной» и «чужими среди нас».
Стремясь сохранить свою власть и влияние на постсоветском пространстве, Путин сделал всё, чтобы разжечь гражданскую войну в соседней, еще совсем недавно братской стране. Однако он просчитался. Надув из пальца образ внешнего врага и противопоставив столь же дутый «русский мир» всяческим «им» - «жидобендеровцам», «пиндосам», «гейропейцам», - путинская пропагандистская машина не объединила нацию, а расколола. В ссорах и спорах проводят будни коллеги, в скандалы и ругань по выходным погружаются близкие родственники. С громким хрустом «крымнаш» эта трещина ширится и расползается под ногами, обнажая глубокую пропасть. Воистину, «не рой другому яму».
Даже если кремлевские «ястребы» не втянут Россию в третью мировую, ей грозит международная изоляция. И мирной жизни в этой изоляции ждать не приходится: мир и стабильность могут быть разве что в КНДР, где после долгих зачисток остались только «мы». Но не в России, где пока есть всевозможные «мы» и «они»: богатые и бедные, «шибко умные» и «чиста нормальные», «местные» и «нерусь», «натуралы» и «содомиты», «патриоты» и «либералы» (последнее идиотское противопоставление - из недавней публикации Прилепина на «Эхе»).
«Мы», ещё будучи «нами», слишком долго позволяли путинской клике устанавливать в нашей стране закон джунглей. И он ожидаемо восторжествовал. Теперь каждый сам за себя.