ИСКУССТВО И МОМЕНТ ИСТОРИИ
искусство и момент истории (параллельное)
память кажется хорошим аргументом для существующего даже тогда, когда её крепко недостаёт или хочется выдумать.
история возникает, когда мир видится произошедшим из одного котла, история - сплошь запах, но если видят котел в мире, история делается избыточной.
история философии и психологии - это прежде всего эволюция методов теоретической неуязвимости.
«бумага» - это полноценная практика. (еще раз,- «текст - это либо тело, либо ложь.»)
ложь и правда здесь - пространственные эффекты. Экстремумы, неустойчивое равновесие, моногенный порыв - это всегда ложь, тождество воли - всегда правда.
живое тело кажется маленьким, а кости часто -большими. «В этом смысле» страшен текст - переставший быть телом.
личность(история) - патология развития текста, солипсизм- лекарство любого текста.
лучше жить так, будто это первый день, чем будто - последний. (то есть, как минимум, без тяжести обладания и тактических культей)
вера людей во всеобщую смертность фактически означает бессмертного наблюдателя.
только великий педагог конгениален нашему непониманию
(Ср. с близким по смыслу : «следует иметь смелость не на факт, а на реальность, в которой он возможен»)
между теснотой (истории, текста, стихового ряда) и насыщенностью большая разница. Насыщенность допускает сложнейшие суперпозиции только через чистоту (ясность) уникального аффекта и лишена метода. Тогда как языковая игра закрепощает элементарные значения слов.
искусство не может лишиться познавательной функции, не может писать не читая. Но действительный прогресс искусства невозможен без смены имеющихся методов познания, бесконечного поиска новой эпистемологии. Самый этот поиск можно назвать искусством.
память кажется хорошим аргументом для существующего даже тогда, когда её крепко недостаёт или хочется выдумать.
история возникает, когда мир видится произошедшим из одного котла, история - сплошь запах, но если видят котел в мире, история делается избыточной.
история философии и психологии - это прежде всего эволюция методов теоретической неуязвимости.
«бумага» - это полноценная практика. (еще раз,- «текст - это либо тело, либо ложь.»)
ложь и правда здесь - пространственные эффекты. Экстремумы, неустойчивое равновесие, моногенный порыв - это всегда ложь, тождество воли - всегда правда.
живое тело кажется маленьким, а кости часто -большими. «В этом смысле» страшен текст - переставший быть телом.
личность(история) - патология развития текста, солипсизм- лекарство любого текста.
лучше жить так, будто это первый день, чем будто - последний. (то есть, как минимум, без тяжести обладания и тактических культей)
вера людей во всеобщую смертность фактически означает бессмертного наблюдателя.
только великий педагог конгениален нашему непониманию
(Ср. с близким по смыслу : «следует иметь смелость не на факт, а на реальность, в которой он возможен»)
между теснотой (истории, текста, стихового ряда) и насыщенностью большая разница. Насыщенность допускает сложнейшие суперпозиции только через чистоту (ясность) уникального аффекта и лишена метода. Тогда как языковая игра закрепощает элементарные значения слов.
искусство не может лишиться познавательной функции, не может писать не читая. Но действительный прогресс искусства невозможен без смены имеющихся методов познания, бесконечного поиска новой эпистемологии. Самый этот поиск можно назвать искусством.