Учения в Северной Норвегии времен Холодной войны
Норвежский главнокомандующий генерал-лейтенант Эйрик Кристофферсон 15 апреля рассказал в интервью изданию The Independent Barents Observer, что спланированное на март следующего года учение Cold Response '22 станет крупнейшим после окончания Холодной войны мероприятием оперативно-боевой подготовки НАТО на Крайнем Севере с участием около 40 тысяч военнослужащих.
Нужно напомнить, что осенью 2018 в Trident Juncture приняли участие до 50 000, но оно проходило на юге страны. На севере в последнем Cold Response в марте 2020 должны были участвовать до 15 000, но Covid-19 оказался сильней войск Альянса. Так что самыми крупными из последних в Заполярье пока остаются Cold Response '12 и '14 - по 16 тысяч в каждом.
Очевидно, что впереди нас ждет очередная информационная битва штатных и нештатных пропагандистов всех причастных и сочувствующих сторон. Мы снова услышим о "бряцании оружием у самой российской границы", которое по мнению другой стороны одновременно демонстрирует "дух взаимопомощи и готовности прийти на выручку союзнику". В связи с этим предлагаю немного углубиться в историю вопроса, чтобы потом смотреть на ситуацию вооруженным взглядом и иметь собственное представление о ней, когда начнутся все эти танцы с бубнами и шаманские камлания.
Сразу после окончания Второй мировой войны разочаровавшаяся в нейтралитете Норвегия бешено металась в поисках военного союзника. Поначалу норги традиционно надеялись на Англию - она еще тащила имперское бремя, но к тому времени уже явно из последних сил. Примерно до 1948-го очень серьезно рассматривали возможность создания скандинавского военного союза, но не сложилось. И когда впереди забрезжила перспектива заключения Вашингтонского договора, Норвегия стала одной из 12 первых его подписантов. Но практически до середины 1950-х блок НАТО существовал исключительно в виде политико-правового феномена, самой организации фактически не было как таковой, а становление ее реальной структуры заняло добрых 5, а то и все 10 лет. Тем не менее, Норвегия изначально занимала особое положение в послевоенной Европе. При нейтралитете Финляндии и до вступления в Североатлантический альянс Турции в 1952-м, она являлась единственной страной НАТО, непосредственно граничащей с СССР. Это привлекало к ней интерес обеих противоборствующих сторон.
При этом Советский союз по итогам Великой Отечественной уже имел приличный опыт действий в Заполярье - вплоть до Финнмарка. Страны НАТО до и после обороны Нарвика в 1940-м севернее этого района не то, что не воевали, даже сама Норвегия нормальными учениями там не могла похвастаться. Максимум, на который их хватило - откровенная импровизация с переброской нескольких подразделений 12-го пехотного полка на 2 000 км - аж из-под Тронделага к границе с Финляндией и СССР на фоне их Зимней войны (см. небольшой фотосет у коллеги 477768 В северных краях).
[Заценить...]
Подготовка первых приличных послевоенных учений заняла несколько лет, и основной проблемой при этом стала наземная транспортная инфраструктура, ещё более-менее приличная в губернии Нурланн, но уже в Трумсе и далее на север совершенно не способная обеспечить интенсивное военное движение. Командующий ВС в Северной Норвегии ØKN (Øverskommanderende for Nord-Norge) еще в марте 1952 года прямо критиковал малочисленность и плохое качество автодорог. Во время относительно небольшого учения Øvelse "Troms" в сентябре 1952-го его слова подтвердились "с блеском". Сводная полевая бригада использовала всего 750 машин, что намного ниже нормы для такого соединения. Несмотря на небольшую интенсивность траффика, всё равно единственная проходящая через весь округ национальная дорога Riksveg №50 не выдерживала критики. Самое малое - недостаточная ширина для двустороннего движения при прохождении военных автоколонн. Кроме этого, она еще и оказалась частично непроходима, а в нескольких местах фактически перерезана. На участке Бардуфосс-Сетермуен нормой считались глубокие ямы и колеи, заполненные грязью. После учения сделали вывод о том, что дороги Северной Норвегии, которые могут использоваться во время возможных военных действий, необходимо развивать за счет военного и гражданского бюджета страны, чтобы в Трумсе эффективно действовали несколько бригад.
Как здесь уже упоминалось, вслед за военачальниками Вермахта округ Внутренний Трумс норвежское командование считало наилучшим местом для встречи наступающего вглубь страны единственного вероятного противника.
Именно поэтому и по некоторым другим причинам (о которых ниже) в дальнейшем именно здесь и проходила львиная доля учений в Заполярной Норвегии.
Вслед за откровенно небольшим сентябрьским Øvelse "Troms" провели первое реально крупное учение Øvelse "Høst" (учение "Осень") в ноябре 1952-го в Нарвике на границе Нурланна и Трумса. Как справедливо отметили в камментах у коллеги 477768 "Большие манёвры" - по нынешним временам смотрится, как слет очень богатых реконструкторов. К участию там привлекли до 30 000 военнослужащих и около 7 000 единиц разной техники. Казалось бы, всего на пару сотен километров южнее, но условия существенно комфортнее - равнинные долины, более-менее приличные дороги.
[Заценить...]
В Трумсе все было намного сложнее. После войны за его оборону временно-постоянно продолжали отвечать несколько подразделений все того же 12-го пехотного полка "Сёр-Тренделаг" (по войне - бригады). Ситуация стала меняться только когда на базе выведенной из Германии "Немецкой" бригады к 1953 году на постоянной основе сформировали пехотную бригаду "Северная Норвегия" (Brig N - Brigade i Nord-Norge). Киногазета 1953 года показывает, каковы были условия их службы (видео).
Первые переброшенные из Германии подразделения будущей Brig N ещё в 1952-м приняли участие в Øvelse "Troms" и Øvelse "Høst". А в 1954 году сначала февральское Øvelse "Vinter II" (Зима-2), а затем сентябрьское Øvelse "Blåtind" стали первыми крупными испытаниями на прочность нового соединения. Во время второго учения вместе с бригадой тогда собрали сразу девять сводных полков (бригад) - всего около 18 000 человек. Можно сказать, успех. Но отрицательных результатов было едва ли не больше положительных. Реально боеготовыми выглядели только ветераны "Немецкой" бригады, у которых во время их службы в Германии хватало боевой подготовки. Прежде всего, за это надо благодарить британцев, в чьей оккупационной зоне норги были развернуты. На таком фоне остальные резервисты выглядели бледно. Впрочем, "немцы" быстро занимали центральное место в своих новых мобилизационных подразделениях, "цементируя" их. Причем это касалось, как рядового-сержантского состава, так и их командиров - генерал-лейтенант Ханстеен (Hansteen), генерал-майоры Даль (A D Dahl), Холтерманн (Reidar Holtermann) и Кристоферсен (Bjørn Christophersen) руководили теми учениями.
Øvelse Blåtind 1954
Справа - паромно-понтонная переправа с быстросборным мостом Bailey Bridge
Судя по расстояниям, дорожный указатель стоит где-то здесь. Населенные пункты поиск не находит
Видео учения Øvelse "Blåtind" с 13.14
Click to viewhttps://youtu.be/Hf414nYmMiE?t=555
Как указывалось выше, в этих учениях приняли участие до 18 тысяч солдат. Øvelse "Blåtind" стало настолько крупным, что пришлось вывести в поле почти всю действующую армию. После этого командование вооруженных сил официально объявило, что они получили массу положительного опыта, но такие упражнения стоят слишком дорого. Кроме этого, были как политические, так и идеологические причины, по которым масштабы следующих мероприятий оперативно-боевой подготовки на севере сократились. Советский союз не только откровенно возмущался "немотивированной военной активностью", но и провел несколько ярких демонстраций собственной военной мощи у самой границы, впрочем о них поговорим как-нибудь в другой раз. Не в последнюю очередь сыграло роль и отношение населения Северной Норвегии. Они прямо спрашивали, не с их ли недавними освободителями собираются столкнуть лбами слишком много возомнившие о себе надменные южане, чьё правительство всю прошлую войну просидело в уютном Лондоне? Поэтому на несколько следующих лет масштабы национальных учений сократили. Лягушку варят медленно.
В те годы типовое армейское учение на севере выглядело примерно так:
1958: Hærens øvelse (видео)
Судя по карте, учение проходило здесь, а участвовали в нем танковый полк и одна или две пехотные бригады
Национальные особенности норвежского военного транспорта в зимний период. С лошадиными ротами и вездеходами Weasel M29 постоянные читатели уже знакомы. А зимние норвежские самокатчики впервые появляются в блоге
Армейские снежные/солнечные очки - незаметный, незаменимый и неубиваемый аксессуар
Этот девайс с ходу опознать не смог:
1962: Vinter Øvelse Brigade i Nord-Norge (Brig N)
40 mm LLVK Bofors L-60 и грузовики GMC CCKW 353 6×6 2½ t взвода "А" зенитной батареи (Tropp A LLA.BTT) на зимнем учении бригады "Северная Норвегия" (февраль 1962). В отдельных подразделениях норвежской армии GMC прослужили аж до 1975 года.
Вот так вот ни шатко ни валко продолжалось 10 лет, когда на северную арену наконец-то вышел агрессивный блок НАТО. Рост его активности в Норвегии в 1960-х отражал изменение первоначальной стратегии Альянса с "Массированного возмездия" (Massive Retaliation), практически единственным содержанием которого являлись стратегические ядерные бомбардировки СССР силами ВВС США. Вместо этого появился "Гибкий ответ" (Flexible Response), где в фокусе оказались высокомобильные силы способные к быстрому развертыванию, которые могли и должны были выделять все союзники.
В рамках новой стратегии в 1960 году началось создание командования мобильных сил НАТО в Европе AMF (Allied Command Europe Mobile Force). Этот предшественник современных сил быстрого реагирования NATO NRF (NATO Response Force) просуществовал до 2002 года. AMF нередко называли "пожарной бригадой" (Fire Brigade или Brann Brigade) - они представляли собой многонациональное сводное соединение легко вооруженных, мобильных, авиатранспортабельных сил бригадного уровня. При этом сухопутный компонент бригады AMF (L - Land) должны были поддерживать три истребительные авиаэскадрильи воздушного компонента AMF (A - Air). Реальные боевые возможности такого формирования были явно ограничены, но считалось, что в начале военного конфликта бригада сможет в короткие сроки оказать помощь союзникам на северном и южном флангах НАТО, где советская угроза считалась незначительной.
Именно поэтому во время Холодной войны войска AMF систематически проводили в год по два учения, обычно одно зимой в Северной Норвегии и одно летом на северо-востоке Турции у границы с СССР. Несколько реже в Дании и Греции, а совсем уж иногда отнюдь не на флангах НАТО, а в его глубоком тылу - в Португалии. Наиболее полный список учений AMF нашелся внезапно в итальянской Wiki со ссылкой на немецкий источник. Первое учение серии NATO Express прошло через три года после создания AMF - в 1964 году, о чем более подробно в следующий раз. На северном фланге руководили ими ВГК ОВС НАТО в Европе (с 1966 г. - Монс, Бельгия) через Региональное командование ОВС НАТО "Север" (Колсос, Норвегия). На месте полномочия делегировали норвежскому командующему Командованием ВС в Северной Норвегии ØKN (Бýдё).
В 1970-х в рамках стратегии "Гибкого ответа" появилась "Концепция быстрого усиления" (Rapid Reinforcement Concept). В дополнение к описанной выше "пожарной бригаде" AMF отдельные страны Альянса теперь привлекали к развертыванию и другие свои войска для усиления ОВС НАТО. Впереди всех остальных здесь ожидаемо были США, в Центральной Европе им помогала Канада, а на северном фланге - Великобритания и Нидерланды. Соответственно масштабы оперативно-боевой подготовки существенно возросли. Учения стали более частыми и регулярными, а что касается количества участников, то для Норвегии пиковым стал 1984 год, когда в совместных маневрах AMF & Rapid Reinforcement/ВМС НАТО Avalanche Express/Teamwork на севере страны собрали 24 тысячи участников из нескольких стран.
Нужно заметить, что учения НАТО в Норвегии были двух видов. Первые являлись командно-штабными или "бумажными" - на картах, без реального участия войск или с минимальным привлечением оных. В 1960-х наиболее значимыми из них была серия Keep Keen, которую постепенно вытеснили КШУ типов Fallex, Three Sword и Wintex-Cimex. Эти военные игры предоставляли военачальникам и их штабам возможность апробировать различные новые сценарии применения войск и сил с минимальными затратами, а заодно проверить готовность системы управления и связи к использованию в условиях, максимально приближенных к боевым. С норвежской точки зрения, КШУ дополнительно стали путем наименее жесткой ломки их командной системы при интеграции в структуры Альянса. В частности, это позволило с минимальными затратами для всех сторон отработать передачу под контроль национальных органов военного управления войск союзников, действовавших в Норвегии - сначала в теории и только потом на практике. Но и при таком подходе проблем хватало, о чем ниже.
Во время многочисленных КШУ "тёрки" между норвежцами и союзниками возникали достаточно редко. Зато напряженность в полной мере проявлялась при переходе к планированию и проведению полевых учений. Рост интенсивности оперативно-боевой подготовки в Норвегии в 1960-х, прежде всего на севере страны, привел к возникновению трех проблемных вопросов, которые с одной стороны иллюстрируют взаимосвязь между национальными потребностями, а с другой - необходимостью интеграции в НАТО.
Во-первых, норвежские власти стремились избежать активности Альянса на севере в целом, а особенно в губернии Финнмарк, на северо-востоке граничащей с СССР. Они обоснованно считали, что присутствие НАТО в этом регионе будет провоцировать Советский союз и способствовать росту напряженности в отношениях с ним. В результате правительство наложило запрет на деятельность союзников в Финнмарке. В качестве альтернативы войскам НАТО предложили интенсивно проводить учения в Трумсе и Нурланне, двух других северных провинциях Норвегии. При этом действовал и ряд других мораториев - полеты боевой авиации всех наций восточнее 28-го меридиана после взлета с норвежских аэродромов (можно было вспомогательной, по линии которой проводили и разведывательные полеты, но не всегда без эксцессов), под запретом находились походы норвежских боевых кораблей в Баренцево море (службы береговой охраны ВМС это ограничение не касалось), а также заходы любых военных кораблей в залив Варангер-фьорд. В Советском союзе об этом знали и относились с чувством глубокого удовлетворения.
Во-вторых, постоянной головной болью были ограниченные возможности норвежских штабов и системы управления войсками. Как только их с немалым трудом наращивали до текущих потребностей, тут же возникали новые вызовы. Например, в конце 1970-х командующий Командованием ВС в Северной Норвегии ØKN генерал-лейтенант Тённэ Хуитфельдт отмечал "очень сильную заинтересованность" союзников к отправке в Норвегию подразделений для прохождения арктической и альпийской подготовки, включая и те подразделения, которые совсем не планировались к развертыванию сюда в военное время. Такой интерес привел к очередному расширению деятельности стран НАТО на севере страны, сделав ее почти непрерывной, что естественным образом сказалось на национальных военных функциях в регионе. Ограниченные возможности штабов ВС Норвегии уходили на обеспечение подготовки войск Альянса, а национальные мобилизационные учения не могли проводиться в требуемом объеме. Тем не менее, министерство обороны и командование вооруженных сил Норвегии предпочли продолжить всестороннее обеспечение деятельности НАТО. С их точки зрения, это было важным вкладом в безопасность Норвегии, возможно даже более весомым, чем регулярная и массовая переподготовка своих собственных резервистов.
В-третьих, военное руководство Норвегии оказалось перед лицом серьезных вызовов, когда в 1970-х Корпус морской пехоты США стал важным элементом всего военного планирования на северном фланге и начал готовиться к действиям в Норвегии на регулярной основе. В этом контексте заслуживают внимания две проблемы.
Первая проблема заключалась в размерах операционной зоны. В соответствии с доктриной КМП США командующий амфибийной операцией должен иметь полные командные полномочия для действий на земле, в море и в воздухе. С американской точки зрения, такая власть ему необходима, чтобы обеспечить достаточную силовую защиту на короткой, но самой уязвимой фазе боя за высадку десанта. В закрытом и ограниченном пространстве Северной Норвегии, так называемая зона объектов амфибийной операции AOA (Amphibious Objective Area) в соответствии с нормативами КМП США будет не только охватывать бóльшую часть всей зоны ответственности командующего Командованием ВС в Северной Норвегии ØKN, но и простираться далеко через границу соседней и нейтральной Швеции.
Amphibious objective area (AOA) - a geographical area of sufficient size for conducting necessary sea, air, and land operations, and within which is located the objective(s) to be secured by the amphibious force.
[Примерный перевод]Зона объектов амфибийной операции - географический район достаточных размеров для проведения необходимых морских, воздушных и наземных операций, в пределах которого находится объект (объекты), подлежащий охране амфибийным соединением.
Для примера: слева - Joint Zone Cuba и AOA Eastern Cuba, справа - Airborne Assault Area и Amphibious Objective Area, Western Cuba (из материалов планирования вторжения США на Кубу во время Карибского кризиса в 1962 году, источник)
Неудивительно, что в таких условиях стандартная американская практика была абсолютно неприемлемой для принимающей страны по политическим соображениям. Однако именно у политических властей Норвегии желание привлечь КМП к обороне Норвегии было настолько велико, что начались активные поиски некоего баланса. При этом проблему никогда не озвучивали публично, а тихо обсуждали на практическом уровне и регулярно принимали разовые решения (ad hoc). Площадь зоны АОА исключительно для Северной Норвегии существенно сократили в размерах, а ее форму от учения к учению каждый раз адаптировали к местной топографии. Но на самом деле постоянное решение для этой проблемы так никогда и не смогли найти. Ситуация сохранилась посейчас и невозможно сказать, как ее пришлось бы решать (или придется решать) в реальной войне.
Вторая проблема также находилась в практической плоскости. Для действий в Норвегии предназначено оперативное формирование КМП США типа MAGTF (Marine Air Ground Task Force) в составе наземного и авиационного элементов. В соответствии с доктриной КМП, основной задачей второго из них являлась тактическая авиационная поддержка первого. При этом собственная огневая мощь наземного компонента была откровенно слабой, ограниченная некоторым количеством легкой артиллерии. Поэтому эффективность действий всей MAGTF в значительной мере зависела от непосредственной поддержки с воздуха действий сил на берегу.
С другой стороны, Командование ВС в Северной Норвегии ØKN было заинтересовано в интеграции всех сил, действующих в зоне своей ответственности. Среди прочего это требовало объединения воздушного элемента MAGTF с остальными авиационными подразделениями, а наземного - с наземными. Но для американцев подобное было неприемлемо. Во-первых, они отказывались отклоняться от доктрины и разделять свою MAGTF. Во-вторых, они указывали, что требования разделить MAGTF выходит за рамки официальных командных полномочий ØKN, которые ограничиваются только управлением действиями сил (так называемый operational control). Однако после длительных обсуждений норги и американцы всё-таки смогли прийти к компромиссу. В КМП согласились, чтобы авиационный компонент MAGTF совершал "лишние самолето-вылеты" - истребители, которые в данный конкретный момент не использовались для поддержки MAGTF, были доступны норвежскому командующему для действий по его планам.
Официальной позицией правительства Норвегии являлось жесткое требование, чтобы развернутые в стране войска союзников всегда действовали в соответствии со взглядами и потребностям национальных властей. К счастью, поиском практических решений постоянных проблем в отношении КМП США редко занимались правительства двух стран. Как правило, такие усилия ограничивались оперативным уровнем командований вооруженными силами. Однако даже им оказалось очень сложно находить постоянные решения, приемлемые для обеих сторон. В первую очередь это касалось проблем с командованием и управлением, которые приходилось решать на основе двустороннего согласования от учения к учению.
Приведенный выше разовый (ad hoc) способ решения проблемы c разделением командных полномочий в отношении авиации MAGTF является показательной иллюстрацией того, что могло твориться в условиях реального военного кризиса, если бы подкрепления союзников прибывали в страну без предварительной подготовки. Это возвращает нас к вопросу о том, могла ли в военное время быть надежной такая сложная и запутанная командная структура. Вполне возможно, что основные союзники просто плюнули бы и начали воевать в Норвегии каждый по-своему.
Оглядываясь назад и рассматривая практику проведения крупных учений в Северной Норвегии во время Холодной войны, следует признать, что устроенное норгами перетягивание каната в командных структурах является отражением некоторых общих черт внешней политики страны во второй половине ХХ века. С точки зрения малой державы, каковой являлась Норвегия, ее стартовый потенциал был очень невелик. Но ей удалось укрепить гарантии своей безопасности одновременно за счет тесного сотрудничества в рамках НАТО, с другой стороны, постоянно ограничивая масштабы посягательств союзников на национальный суверенитет. У норвежцев не было ни опыта, ни ресурсов, чтобы защитить себя в одиночку от возможного советского нападения, и страна остро нуждалась в поддержке союзных войск. Особенно важно было получить обязательства защищать Норвегию от ведущих стран Запада. Поэтому назначение британца главнокомандующим региональным командованием ОВС НАТО "Север" (Колсос, Осло), а его военно-воздушным компонентом американского генерала более чем устраивало норвежцев. С другой стороны, опасность остаться один на один с непредсказуемым восточным соседом сдерживалась страхом попасть в чрезмерную зависимость. Поэтому Норвегия настаивала на многочисленных правилах, ограничивающих присутствие и влияние союзников. На фоне других стран НАТО, такой подход гораздо больше нравился советскому правительству.
К сожалению, похоже, что в XXI веке навык норвежцев умело лавировать между двумя огнями напрочь утрачен. Но это уже совсем другая история.
А на этом пока все. Предел по максимальному количеству знаков почти достигнут.
В отличие от нудного чтения многабукафф в первой части вторая придется по вкусу представителям клипового мышления - картинки, видео.
(продолжение следует)