Заключённые, амнистия, помилование, суды
В условиях карательной судебной системы 2000-х за решёткой оказалось большое количество людей, приговоры в отношении которых могли быть оправдательными или более мягкими...
Я работаю с осуждёнными. Они беспокоятся о том, что уже слишком давно не было амнистии. Нужна самая широкая амнистия, слишком много в стране заключённых, а это признак грядущей напряжённости - современные российские колонии с возрождённой системой пыток и унижений человеческого достоинства не делают человека лучше, тем более никак не исправляют его.
Осуждённые беспокоятся о том, что положен под сукно и забыт обещанный год назад закон о том, что день пребывания в следственном изоляторе должен быть приравнен к двум-полутора дням заключения - если бы этот закон вступил в действие, более трети осуждённых уже вышли бы на свободу.
Что касается помилования... Право на помилование не использовал Путин, не использует его и Медведев - те тридцать человек, которых он помиловал в этом году - капля в море (вспомним, как работала Комиссия по помилованию при президенте в 90-е годы!). Более того, Медведев в интервью итальянским СМИ дал понять, что он готов помиловать Ходорковского только в том случае, если Ходорковский признает себя виновным, хотя процедура помилования на самом деле не включает в себя обязательное признание осуждённым своей вины.
Я думаю, что любое слово президента служит сигналом суду. Если бы Медведев ответил на вопрос в другом ракурсе, допустим: - Я не считаю дело ЮКОСа политическим, и у меня лично нет и не может быть претензий к Ходорковскому и Лебедеву, если суд сочтёт их невиновными, то президент с этим может только согласиться, и никакого давления на суд в нашей стране нет, - это тоже был бы сигнал суду, и дело вскоре было бы закрыто, а Михаил Ходорковский и Платон Лебедев вышли бы на свободу. Именно улавливая такого рода сигналы, и действует судебная система в России. И, конечно, те сигналы, которые Медведев подаёт полностью зависимому суду, пока не в пользу юкосовцев.
Я работаю с осуждёнными. Они беспокоятся о том, что уже слишком давно не было амнистии. Нужна самая широкая амнистия, слишком много в стране заключённых, а это признак грядущей напряжённости - современные российские колонии с возрождённой системой пыток и унижений человеческого достоинства не делают человека лучше, тем более никак не исправляют его.
Осуждённые беспокоятся о том, что положен под сукно и забыт обещанный год назад закон о том, что день пребывания в следственном изоляторе должен быть приравнен к двум-полутора дням заключения - если бы этот закон вступил в действие, более трети осуждённых уже вышли бы на свободу.
Что касается помилования... Право на помилование не использовал Путин, не использует его и Медведев - те тридцать человек, которых он помиловал в этом году - капля в море (вспомним, как работала Комиссия по помилованию при президенте в 90-е годы!). Более того, Медведев в интервью итальянским СМИ дал понять, что он готов помиловать Ходорковского только в том случае, если Ходорковский признает себя виновным, хотя процедура помилования на самом деле не включает в себя обязательное признание осуждённым своей вины.
Я думаю, что любое слово президента служит сигналом суду. Если бы Медведев ответил на вопрос в другом ракурсе, допустим: - Я не считаю дело ЮКОСа политическим, и у меня лично нет и не может быть претензий к Ходорковскому и Лебедеву, если суд сочтёт их невиновными, то президент с этим может только согласиться, и никакого давления на суд в нашей стране нет, - это тоже был бы сигнал суду, и дело вскоре было бы закрыто, а Михаил Ходорковский и Платон Лебедев вышли бы на свободу. Именно улавливая такого рода сигналы, и действует судебная система в России. И, конечно, те сигналы, которые Медведев подаёт полностью зависимому суду, пока не в пользу юкосовцев.