(no subject)
«Городские размышления…»
Предложенные голландцами механизмы проектирования и исследования, методы управления не адекватны ситуации, сложившейся в Перми. Более того, попытка применения этих методов с одновременной эксплуатацией привычных для нас форм мышления и деятельности во многом создает тот исходный ряд разрывов и рассогласований.
Вместе с тем, совершенно очевидно, что мы переживаем эпоху существенных перемен. При анализе проблем города эти перемены ассоциируются со сменой структуры хозяйства, с изменениями карты профессий и структур занятости населения, с экологической ситуацией, с экспортом городской формы жизни за счёт использования интеллектуальных и информационных технологий, с децентрализацией и диверсификацией исконно городских функций и изменением статуса города. Меняется та система ценностей, в рамках которой мы обсуждаем и анализируем ситуации, складывающиеся в больших городах. Мы фиксируем тот факт, что наша постсоветская городская культура претерпевает переходную стадию своего развития, однако, мы не можем ответить с достаточной степенью определенности, от чего к чему происходит переход.
Может быть, мы находимся на пороге возникновения новой городской формации?
Как бы мы ни отвечали на этот вопрос, приходится признать, что на наших глазах разрушаются стандарты и эталоны городского образа жизни предшествующих десятилетий.
Голландцы в теоретическом плане представляют себя специалистами, которые понимают, что такое город.
Наверное им известна сама идея «города», того, что можно назвать Духом городской формы жизнедеятельности, того фундамента, на котором в большей или меньшей степени строились все предшествующие городские формации. Может, они знают новую действительность, новую онтологическую картину жизни «города», на основе которой можно производить нормализацию хозяйственной деятельности городов и систем городского управления.
Хотелось бы услышать от них в первую очередь те трудности, с которыми придется столкнуться нам при реализации их советов.
Если вместо серьезного прогнозирования, они будут продолжать свои наивные попытки выдать за сущность «города» только лишь морфологию застройки, оценивая, сугубо свой прошлый опыт и рассматривать те подходы, которые с различных сторон анализируют городские процессы с целью ассимиляции предложенной ими «стратегии»,
то следует признать тот факт, что адепты Мастер-плана , говоря о городе, совершенно не понимают, что сталкиваются не столько с градостроительной проблемой, сколько с универсальным комплексом проблем человеческого социума.
Город есть всё. Все структуры жизни и деятельности людей, все социальные институты, все формы человеческой активности, все процессы, характерные для данной культурно-исторической и социально-экономической формации, выворачиваются в пространство «города» и находят там свою специфическую форму представительства.
Мне кажется, что в данном случае, мы имеем дело с чем-то большим, нежели с ошибкой формальной онтологизации содержаний профессионального знания. Знают ли голландцы про наш город все? Или что- то им мешает для профессиональной натурализации? Мне представляется, что у Них возникла ситуация парадокса и противоречия в отнесении различных знаний к нашему объекту, в связи с чем исказилась проблематизация.
В этой ситуации, Им нужен отказ от наивной натуралистической установки, не способной находить в хаосе нашей городской жизни всё, что открывает теоретический разум.
Ими не осознается тот факт, что существующие в Перми методы руководства, организации и управления, существующие подходы к проектированию и строительству не могут быть согласованы с Мастер-планом. В этом смысле, сама структура управления городом, организационно-управленческая деятельность не способна «схватить» и «ассимилировать» предложенные концепты.
Речь идет по сути дела об ограниченной способности действовать, о критике возможностей практического преобразования.
Можно сказать, что город всегда был предметом действия и преобразования, но наши формы чрезвычайно не похожи на Голландские. В данный исторический момент для нас важна критика существующих форм управления, анализ и прогноз.
И при этом, в руководстве по преобразованию необходимо очертить допустимые и возможные способы практики.
Осознание кризиса текущей городской формы пока не приводит к широкому распространению дискуссии о природе будущих реформ. В подавляющем большинстве случаев эти дискуссии не поднимаются до понятийной и онтологической работы. Они апеллируют к той или иной предельной категории: «формы », «системы», «власти» и др. Хотелось бы предположить, что в будущем эти обсуждения будут более сложными по своему содержанию.
Отрадно то, что все участники таких обсуждений раскрывают себя в идее «развития». Точнее, в принципах развития и стоящей за ними логике анализа.
Вряд ли кто сомневается , что город есть специфическая форма развития, не имеющая пока в «пермском варианте» специально выраженной проектной составляющей. Можно сказать, что город есть, а форм организации взаимодействия между различными будущими участниками процесса преобразований, которые обеспечили бы развитие города в условиях, когда у нас нет артикулированных проектов будущего и программ его достижения нет. Как нет выверенных целей, но есть смутное представление о фундаментальных ценностях развития и есть доверие к самому процессу развития, в котором выживает и оформляется то, что соответствует нашим ценностям и гарантирует, на наш взгляд, их реализацию.
Мы хотели бы, чтобы наш Город позволил нашему городскому сообществу построить встречу со своим собственным будущим и ответить на вопрос, что из наличного социального багажа следует брать с собой. Нам хотелось бы надеяться, что «прошлое» и «будущее» будут соседствовать в городском пространстве, хотелось бы верить в существование не абстрактной идеи о том, что что-то принадлежит прошлому, и о том, что-то представляет собой будущее, а увидеть в будущем реальность ранее принятых решений, выросших из интеллектуального самоопределения и отстаивания права на свой образ жизни. Для этого нам нужна вся палитра переходных форм, задающих шаги ближайшего и далекого развития к данной городской социокультурной формации. Ведь срез городской жизни представляет нам реальность развития во всей ее противоречивости и конфликтности, в отличие от тех утопий и прожектов, которые предложили адепты Мастер- плана.
Однако, как обеспечить открытие элементов будущего в городской в существующей городской повседневности? Как превратиться из суетливого жителя в горожанина: участника исторического театра развития? Как обеспечить сосуществование занятых и свободных зон и площадок, прошлого и будущего в теле города? На это нет готовых ответов.
Но есть понимание того, что Город есть не что иное, как неимоверно сложная и разветвленная организационно-управленческая система со многими конкурирующими фокусами управления.
И процессы в городе постоянно «выскальзывают» из-под «опеки» организационно-управленческого мышления. Организационно-технические процессы городского управления и городской политики в данный момент оказываются неадекватны и несоразмерны городской реальности и многообразию сосуществующих форм. Однако деятельность городского и краевого управления до сегодняшнего дня постоянно стремилась «просчитать» жизнь города, направить городские процессы за счёт специальных технологий, форм организации и развертывания городских инфраструктур, охватить «город» и сделать его «управляемым и терпеливым».
Была сведена к минимуму борьба и конкуренция между управляемыми и управляющими системами, что привело к деградации механизмов самоуправления и самоорганизации городских общностей и анклавов городского развития.
С точки зрения решения руководства, это осознается не как разрыв общественной коммуникации, а как совершенная технология управления. С точки зрения развития города, это не создает условия для появления все новых и новых свободных зон и свободных площадок для развертывания поисковых форм, для возникновения неожиданных ростков неведомого будущего.
Это означает, что если городское правительство не понимает как «овладеть» динамикой городской жизни, то свободное творчество индивидов и групп будет стремиться «выкроить» свободное пространство, лежащее вне зоны влияния существующих организационных структур.
Предложенные голландцами механизмы проектирования и исследования, методы управления не адекватны ситуации, сложившейся в Перми. Более того, попытка применения этих методов с одновременной эксплуатацией привычных для нас форм мышления и деятельности во многом создает тот исходный ряд разрывов и рассогласований.
Вместе с тем, совершенно очевидно, что мы переживаем эпоху существенных перемен. При анализе проблем города эти перемены ассоциируются со сменой структуры хозяйства, с изменениями карты профессий и структур занятости населения, с экологической ситуацией, с экспортом городской формы жизни за счёт использования интеллектуальных и информационных технологий, с децентрализацией и диверсификацией исконно городских функций и изменением статуса города. Меняется та система ценностей, в рамках которой мы обсуждаем и анализируем ситуации, складывающиеся в больших городах. Мы фиксируем тот факт, что наша постсоветская городская культура претерпевает переходную стадию своего развития, однако, мы не можем ответить с достаточной степенью определенности, от чего к чему происходит переход.
Может быть, мы находимся на пороге возникновения новой городской формации?
Как бы мы ни отвечали на этот вопрос, приходится признать, что на наших глазах разрушаются стандарты и эталоны городского образа жизни предшествующих десятилетий.
Голландцы в теоретическом плане представляют себя специалистами, которые понимают, что такое город.
Наверное им известна сама идея «города», того, что можно назвать Духом городской формы жизнедеятельности, того фундамента, на котором в большей или меньшей степени строились все предшествующие городские формации. Может, они знают новую действительность, новую онтологическую картину жизни «города», на основе которой можно производить нормализацию хозяйственной деятельности городов и систем городского управления.
Хотелось бы услышать от них в первую очередь те трудности, с которыми придется столкнуться нам при реализации их советов.
Если вместо серьезного прогнозирования, они будут продолжать свои наивные попытки выдать за сущность «города» только лишь морфологию застройки, оценивая, сугубо свой прошлый опыт и рассматривать те подходы, которые с различных сторон анализируют городские процессы с целью ассимиляции предложенной ими «стратегии»,
то следует признать тот факт, что адепты Мастер-плана , говоря о городе, совершенно не понимают, что сталкиваются не столько с градостроительной проблемой, сколько с универсальным комплексом проблем человеческого социума.
Город есть всё. Все структуры жизни и деятельности людей, все социальные институты, все формы человеческой активности, все процессы, характерные для данной культурно-исторической и социально-экономической формации, выворачиваются в пространство «города» и находят там свою специфическую форму представительства.
Мне кажется, что в данном случае, мы имеем дело с чем-то большим, нежели с ошибкой формальной онтологизации содержаний профессионального знания. Знают ли голландцы про наш город все? Или что- то им мешает для профессиональной натурализации? Мне представляется, что у Них возникла ситуация парадокса и противоречия в отнесении различных знаний к нашему объекту, в связи с чем исказилась проблематизация.
В этой ситуации, Им нужен отказ от наивной натуралистической установки, не способной находить в хаосе нашей городской жизни всё, что открывает теоретический разум.
Ими не осознается тот факт, что существующие в Перми методы руководства, организации и управления, существующие подходы к проектированию и строительству не могут быть согласованы с Мастер-планом. В этом смысле, сама структура управления городом, организационно-управленческая деятельность не способна «схватить» и «ассимилировать» предложенные концепты.
Речь идет по сути дела об ограниченной способности действовать, о критике возможностей практического преобразования.
Можно сказать, что город всегда был предметом действия и преобразования, но наши формы чрезвычайно не похожи на Голландские. В данный исторический момент для нас важна критика существующих форм управления, анализ и прогноз.
И при этом, в руководстве по преобразованию необходимо очертить допустимые и возможные способы практики.
Осознание кризиса текущей городской формы пока не приводит к широкому распространению дискуссии о природе будущих реформ. В подавляющем большинстве случаев эти дискуссии не поднимаются до понятийной и онтологической работы. Они апеллируют к той или иной предельной категории: «формы », «системы», «власти» и др. Хотелось бы предположить, что в будущем эти обсуждения будут более сложными по своему содержанию.
Отрадно то, что все участники таких обсуждений раскрывают себя в идее «развития». Точнее, в принципах развития и стоящей за ними логике анализа.
Вряд ли кто сомневается , что город есть специфическая форма развития, не имеющая пока в «пермском варианте» специально выраженной проектной составляющей. Можно сказать, что город есть, а форм организации взаимодействия между различными будущими участниками процесса преобразований, которые обеспечили бы развитие города в условиях, когда у нас нет артикулированных проектов будущего и программ его достижения нет. Как нет выверенных целей, но есть смутное представление о фундаментальных ценностях развития и есть доверие к самому процессу развития, в котором выживает и оформляется то, что соответствует нашим ценностям и гарантирует, на наш взгляд, их реализацию.
Мы хотели бы, чтобы наш Город позволил нашему городскому сообществу построить встречу со своим собственным будущим и ответить на вопрос, что из наличного социального багажа следует брать с собой. Нам хотелось бы надеяться, что «прошлое» и «будущее» будут соседствовать в городском пространстве, хотелось бы верить в существование не абстрактной идеи о том, что что-то принадлежит прошлому, и о том, что-то представляет собой будущее, а увидеть в будущем реальность ранее принятых решений, выросших из интеллектуального самоопределения и отстаивания права на свой образ жизни. Для этого нам нужна вся палитра переходных форм, задающих шаги ближайшего и далекого развития к данной городской социокультурной формации. Ведь срез городской жизни представляет нам реальность развития во всей ее противоречивости и конфликтности, в отличие от тех утопий и прожектов, которые предложили адепты Мастер- плана.
Однако, как обеспечить открытие элементов будущего в городской в существующей городской повседневности? Как превратиться из суетливого жителя в горожанина: участника исторического театра развития? Как обеспечить сосуществование занятых и свободных зон и площадок, прошлого и будущего в теле города? На это нет готовых ответов.
Но есть понимание того, что Город есть не что иное, как неимоверно сложная и разветвленная организационно-управленческая система со многими конкурирующими фокусами управления.
И процессы в городе постоянно «выскальзывают» из-под «опеки» организационно-управленческого мышления. Организационно-технические процессы городского управления и городской политики в данный момент оказываются неадекватны и несоразмерны городской реальности и многообразию сосуществующих форм. Однако деятельность городского и краевого управления до сегодняшнего дня постоянно стремилась «просчитать» жизнь города, направить городские процессы за счёт специальных технологий, форм организации и развертывания городских инфраструктур, охватить «город» и сделать его «управляемым и терпеливым».
Была сведена к минимуму борьба и конкуренция между управляемыми и управляющими системами, что привело к деградации механизмов самоуправления и самоорганизации городских общностей и анклавов городского развития.
С точки зрения решения руководства, это осознается не как разрыв общественной коммуникации, а как совершенная технология управления. С точки зрения развития города, это не создает условия для появления все новых и новых свободных зон и свободных площадок для развертывания поисковых форм, для возникновения неожиданных ростков неведомого будущего.
Это означает, что если городское правительство не понимает как «овладеть» динамикой городской жизни, то свободное творчество индивидов и групп будет стремиться «выкроить» свободное пространство, лежащее вне зоны влияния существующих организационных структур.