Многоголосие
Вы проснулись, а все вокруг вдруг заговорили на чужом языке? Что ж, это просто надо переварить...
Мартин проснулся со странным чувством: что-то изменилось в нем самом или вокруг него. Первым делом бросившись к зеркалу, он убедился, что внешние признаки лица сохранили прежнюю структуру. Та же небрежная щетина, тухлые мешки под глазами и тоска во взгляде - все, что осталось от жены после резкого разрыва двухдневной давности. Высунувшись в окно, Мартин через силу улыбнулся: «Вот видишь, - сказал он себе, - жизнь продолжается». Вся улица была залита золотом. Вверху - яркое пятно солнца, большой раной зияющее на безмятежном небе. Внизу - сухие осенние листья.
Рядом с домом проходил Билли, долговязый сосед. Он открыл рот для приветствия, чтобы, как обычно, произнести заурядное «привет, Мартин!». Но вместо этого послышалось странное «буль-буль, буль». Мартин так опешил, что не смог ответить соседу. Так это не с ним что-то случилось, а с Билли! Надо срочно позвонить доктору Харрису, оповестить его о таком странном недуге. Несколько длинных гудков, и вот кто-то снял трубку.
- Доктор Харрис? Это Мартин Схаанс, здравствуйте! Я должен сообщить вам нечто очень важное. Это касается моего соседа, Билли!
- Буль, буль. Буль-буль, буль, - только и был ответ.
- Что? И вы тоже? Это эпидемия? Доктор, дайте трубку кому-нибудь, кто объяснит мне, что происходит!
Разговор оборвался. Звонить еще раз? Бессмысленно. Нужно было срочно выяснять, что происходит в городе. Порывшись в аптечке, Мартин нашел марлевую повязку - если на улицах бушует эпидемия, без нее никак не обойтись. Перед выходом из дома Мартин лихорадочно осмотрелся - не стоит ли остаться, забиться куда-нибудь в угол и предоставить городу самому решать эту проблему? Минутная слабость сменилась решительностью - нет, прятаться было не в его стиле. Резко натянув повязку, Мартин выскочил на улицу. Он направился в ближайший супермаркет, где всегда было многолюдно - только там можно было понять масштаб трагедии.
Жители города прогуливались по магазину неспешно, будто не замечая надвигающейся кары, грозящей превратить город в новый Вавилон. Значит, эпидемия еще не распространилась повсеместно? Значит, есть надежда? Мартин встал у полки с соками и долго притворялся, что рассматривает один из них, с кроваво-красной упаковкой. Люди вокруг ходили все больше поодиночке. Но их редкие реплики были совершенно нечленораздельны. Мартин схватил первую попавшуюся упаковку сока и рванул к выходу. Очереди не было, и он сразу подбежал к кассиру, взволнованно бормоча: «Пробейте, пробейте». «Буль», - был ответ.
Оставшуюся часть дня Мартин просидел дома, в добровольной изоляции. Он думал, окруженный великой стеной непонимания. Каждый голос твердил одно и то же, на общий лад. Каждый норовил опошлить его душевный порыв спокойным, не терпящим возражения «буль». Он сожалел о том, что не солгал тогда, как обычно. Что честно выплеснул свое видение совместного будущего. Да, жена ушла сама, но роковой рычаг опустил именно он. Зачем? Ответа не было. «Отпустить, отпустить», - тихо твердил Мартин, слегка покусывая фалангу большого пальца. - «Перевернуть эту страницу, перевернуть».
На следующее утро Мартин встал в тот же час, в полузабытье. Он ощупал подушку, прикроватную тумбочку и собственное лицо - вроде проснулся... Высунувшись в окно, Мартин инстинктивно улыбнулся: улица была вновь залита золотом, теплым и манящим. То же яркое пятно солнца, те же сухие осенние листья на асфальте. И снова мимо проходил Билли, долговязый сосед. Он открыл рот для приветствия и произнес, как обычно: «Привет, Мартин!».
Мартин проснулся со странным чувством: что-то изменилось в нем самом или вокруг него. Первым делом бросившись к зеркалу, он убедился, что внешние признаки лица сохранили прежнюю структуру. Та же небрежная щетина, тухлые мешки под глазами и тоска во взгляде - все, что осталось от жены после резкого разрыва двухдневной давности. Высунувшись в окно, Мартин через силу улыбнулся: «Вот видишь, - сказал он себе, - жизнь продолжается». Вся улица была залита золотом. Вверху - яркое пятно солнца, большой раной зияющее на безмятежном небе. Внизу - сухие осенние листья.
Рядом с домом проходил Билли, долговязый сосед. Он открыл рот для приветствия, чтобы, как обычно, произнести заурядное «привет, Мартин!». Но вместо этого послышалось странное «буль-буль, буль». Мартин так опешил, что не смог ответить соседу. Так это не с ним что-то случилось, а с Билли! Надо срочно позвонить доктору Харрису, оповестить его о таком странном недуге. Несколько длинных гудков, и вот кто-то снял трубку.
- Доктор Харрис? Это Мартин Схаанс, здравствуйте! Я должен сообщить вам нечто очень важное. Это касается моего соседа, Билли!
- Буль, буль. Буль-буль, буль, - только и был ответ.
- Что? И вы тоже? Это эпидемия? Доктор, дайте трубку кому-нибудь, кто объяснит мне, что происходит!
Разговор оборвался. Звонить еще раз? Бессмысленно. Нужно было срочно выяснять, что происходит в городе. Порывшись в аптечке, Мартин нашел марлевую повязку - если на улицах бушует эпидемия, без нее никак не обойтись. Перед выходом из дома Мартин лихорадочно осмотрелся - не стоит ли остаться, забиться куда-нибудь в угол и предоставить городу самому решать эту проблему? Минутная слабость сменилась решительностью - нет, прятаться было не в его стиле. Резко натянув повязку, Мартин выскочил на улицу. Он направился в ближайший супермаркет, где всегда было многолюдно - только там можно было понять масштаб трагедии.
Жители города прогуливались по магазину неспешно, будто не замечая надвигающейся кары, грозящей превратить город в новый Вавилон. Значит, эпидемия еще не распространилась повсеместно? Значит, есть надежда? Мартин встал у полки с соками и долго притворялся, что рассматривает один из них, с кроваво-красной упаковкой. Люди вокруг ходили все больше поодиночке. Но их редкие реплики были совершенно нечленораздельны. Мартин схватил первую попавшуюся упаковку сока и рванул к выходу. Очереди не было, и он сразу подбежал к кассиру, взволнованно бормоча: «Пробейте, пробейте». «Буль», - был ответ.
Оставшуюся часть дня Мартин просидел дома, в добровольной изоляции. Он думал, окруженный великой стеной непонимания. Каждый голос твердил одно и то же, на общий лад. Каждый норовил опошлить его душевный порыв спокойным, не терпящим возражения «буль». Он сожалел о том, что не солгал тогда, как обычно. Что честно выплеснул свое видение совместного будущего. Да, жена ушла сама, но роковой рычаг опустил именно он. Зачем? Ответа не было. «Отпустить, отпустить», - тихо твердил Мартин, слегка покусывая фалангу большого пальца. - «Перевернуть эту страницу, перевернуть».
На следующее утро Мартин встал в тот же час, в полузабытье. Он ощупал подушку, прикроватную тумбочку и собственное лицо - вроде проснулся... Высунувшись в окно, Мартин инстинктивно улыбнулся: улица была вновь залита золотом, теплым и манящим. То же яркое пятно солнца, те же сухие осенние листья на асфальте. И снова мимо проходил Билли, долговязый сосед. Он открыл рот для приветствия и произнес, как обычно: «Привет, Мартин!».