Как готовят «майданы» (немного теории). Ч.3. Как мобилизуют "школоту"
Из книги А.В. Манойло «Информационные войны и психологические операции. Руководство к действию».
А.В. Манойло - доктор политических наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, член Научного совет при Совете Безопасности Российской Федерации.
От котят до майдана
"Лидеры и технологи протестных движений используют для массового вовлечения молодежи в протестную деятельность специальные технологии конфликтной мобилизации, которые они применяют в социальных сетях. В настоящем разделе приводится всего лишь один пример такой технологии, основанной на манипулятивной подмене повестки социальной группы с неполитической на политическую, а затем и на политическую протестную.
При вступлении в контакт вербовщик начинает формировать у молодого человека устойчивую мотивацию к участию в протестных акциях, точно просчитывая реакции собеседника и играя на таких чертах характера любого молодого человека как юношеский максимализм, обостренное чувство справедливости (при отсутствии собственного опыта восстановления этой справедливости), нетерпеливость (стремление достичь всего и сразу, здесь и сейчас), потребность в признании, которая у молодых людей, идущих в цветные революционеры, часто выражается в стремлении обрести социальный статус, выделяющий его из среды ровесников, причем немедленно. ….
Как правило, основной площадкой для поиска и вербовки молодых людей становятся социальные сети, в которых молодежь проводит значительную часть своего времени.
...
Для вовлечения молодых пользователей социальных сетей в протестное антиправительственное движение вербовщики используют целый спектр технологий конфликтной мобилизации. Их инструментарий очень обширен, его действие основано на знании сетевой психологии, особенностей индивидуального и массового (группового) поведения в социальных сетях, конструировании виртуальной реальности. В настоящем разделе мы подробно остановимся всего лишь на одной технологии из этого арсенала, наиболее точно передающей приемы и особый почерк работы вербовщиков, вовлекающих молодежь в участие в массовых антиправительственных акциях, известных как цветные революции. Эта технология основана на создании в социальных сетях виртуальных сообществ, никак не связанных с политикой, обеспечение этим группам быстрого роста, сопровождающегося ускоренной социализацией и сплочением их участников (путем активизации их гражданской позиции по самым разным вопросам социального характера, побуждающих участников активно общаться между собой и тем самым сближаться), с тем, чтобы впоследствии, когда группа достигнет определенного уровня численности, незаметно для сознания ее участников заменить неполитическую повестку на политическую, а ту, в свою очередь, - на протестную, направленную против действующей власти.
Делается это следующим образом.
В социальной сети (не важно, какой) создается группа любителей... ну, например, персидских котят. Эта группа начинает быстро расти, в нее вступают все новые и новые участники, большинство из которых - молодые люди «нежного» (школьного и студенческого) возраста: все любят котят, очень многие их уже имеют, а еще больше - мечтают завести, но не могут, поскольку родители не позволяют. … Активное общение ведет к тому, что группа не только быстро растет, но и быстро сплачивается и превращается в самое настоящее социальное сообщество, выполняющее в жизни его участников вполне определенную значимую социальную функцию. При этом повестка группы остается полностью неполитизированной: она целиком посвящена котятам.
Признаков того, что группу для своих целей создали вербовщики из сетевой организации, формирующей протестный электорат для цветной революции, нет ни единого.
Так продолжается до тех пор, пока группа не разрастется настолько, что станет по-настоящему интересной политтехнологам цветной революции. С этого момента повестка группы начинает стремительно меняться, постепенно и незаметно для сознания переключая внимание участников группы на политические проблемы. Технологически это делается путем контролируемых вбросов специально подготовленной информации.
Однажды в контур общения социальной группы попадает следующая новость: у одной из участниц группы, совсем юной и беззащитной девушки, выгуливавшей своего любимца - маленького пушистого котенка, этого самого котенка переехала машина представительского класса, выехавшая на тротуар. При этом, задавив котенка и едва не сбив саму девушку, машина скрылась. Водитель - кем бы он ни был - не остановился и ничего не сделал, чтобы помочь жертве трагедии.
Эта новость становится полной неожиданностью для большинства участников группы и поэтому шокирует всех. При этом психика большинства участников группы оказывается настолько взбудораженной, что практически сразу же переходит в особое психологическое состояние, которое психиатры называют «пограничным»: это состояние крайнего эмоционального возбуждения, неустойчивое, готовое в любой момент вылиться в истерику или в другие аналогичные формы девиантного поведения, когда человек настолько возбужден, что не в состоянии контролировать свои эмоции. … Переживающие участники группы быстро консолидируются внутри группы в еще одно, более тесное, сообщество, сплоченное общим сильным переживанием, и начинают быстро накручивать друг друга до грани, за которой должна следовать разрядка в виде истерики. Но она-то (групповая истерика) как раз и не наступает: дело в том, что остается неясным, кто именно является виновником трагедии, кому принадлежит та самая машина представительского класса (саму же машину ненавидеть нельзя - это всего лишь кусок железа на колесах, управляемый чьей-то рукой). Напряжение есть, оно зашкаливает, но нет канала стока для эмоциональной разрядки. В результате группа, коллективно и согласованно перешедшая в пограничное состояние, замораживается в нем до нового вброса информации, уточняющего, кто же сидел за рулем автомобиля, раздавившего бедного котенка. Есть только всеобщее резко негативное отношение к неизвестным автомобилям представительского класса, которые давят котят.
И этот вброс не заставляет себя ждать: в группу приходит информация о том, что машина, задавившая котенка, принадлежала российскому чиновнику - это был служебный автомобиль. И мгновенно вся ненависть, накопленная участниками группы за время пребывания в пограничном состоянии, весь негатив тут же переносится на чиновников как класс. Все начинают обсуждать чиновников, беззаконие, которое они творят, их безнаказанность, и т.д. При этом никто не замечает, что повестка группы уже поменялась: она политизировалась с того самого момента, когда главной обсуждаемой новостью стала личность неустановленного чиновника, неразрывно связанного с российской властью. ...
Идем дальше: через некоторое время в группе появляется новый вброс, конкретизирующий личность виновника трагедии - того самого чиновника, который сидел за рулем автомобиля, задавившего беззащитного котенка. Утверждается, что это была служебная машина с номерами администрации президента (не важно, какого), следовательно, за рулем ее сидел чиновник из администрации, или его водитель.
Эмоциональное напряжение группы, балансирующее на грани срыва в массовую истерию, наконец, находит канал для стока - объектом всеобщей ненависти становится правительственный чиновник - сотрудник администрации президента. В результате такого поворота событий повестка группы сразу становится не только политической, но и приобретает скрытую антиправительственную направленность: статусный чиновник из администрации президента у большинства граждан на подсознательном уровне четко ассоциируется с действующей властью, ее институтами, лидерами, политическим режимом. Заряд негатива, который группа направляет на образ статусного работника президентской администрации, проходит сквозь образ чиновника как сквозь стекло и намертво прикрепляется к самому образу власти, так как для него многочисленный корпус высокопоставленных чиновников - всего лишь один из атрибутов, маркеров, характерных признаков. В коллективном подсознании членов группы происходит коррекция образа виновника трагедии, образ чиновника замещается образом власти, причем все это происходит неосознанно, сознание не распознает процесс подмены и не посылает сигнал тревоги. В результате следующий вброс информации закрепляет эту подмену, которая и так уже состоялась: в группу поступает модифицированная установка, звучащая как «власть раздавила беззащитное существо, только начинающее жить».
У большинства участников группы возникает состояние испуга и одновременно - чувство беззащитности перед образом власти, давящей их питомцев. Это формирует в их подсознании установку на действие, готовность искать защиту от той мифической угрозы, которая подменила в их сознании и подсознании реальность. Одновременно в группе нарастает волна протеста против произвола все той же власти, представители которой - чиновники, на дорогих машинах, начинают восприниматься как абсолютное зло. Возникает чувство вовлеченности в протестное движение, направленное «за все хорошее, против всего плохого». Здесь появляется уже основной мотив, побуждающий обычных людей в случае начала цветной революции идти на майдан. В группе начинается процесс вторичной консолидации, однако на этот раз основным мотивом, побуждающим участников группы к сплочению, является неясно осознаваемое чувство личной угрозы и стремление выступить против источника предполагаемой опасности, то есть - причастность к коллективному (массовому) протестному движению. Группа начинает сплачиваться не ради достижения какой-либо цели, а против общего врага, в образе которого выступает власть.
Для того, чтобы закрепить этот эффект и, одновременно, дать группе установку на конкретное действие (то есть направить протестную активность в определенное русло), политтехнологи цветных революций делают заключительный, финальный вброс следующего содержания: «Преступная власть раздавила котенка. Сегодня она проехалась по котенку, завтра - по вам!». И вся группа мгновенно переходит в состояние повышенной агрессивности, готовности немедленно выступить против действующей власти, выйти на майдан. Организаторам цветной революции достаточно дать им сигнал.
Приведенный пример технологии конфликтной мобилизации в социальных сетях - всего лишь один из вариантов подобного рода, используемых вербовщиками и политтехнологами цветных революций для вовлечения граждан в протестное движение. Эти технологии основаны на отличном знании особенностей психики человека, способов манипулирования массовым и индивидуальным сознанием, инструментов воздействия на подсознание и управления им, когда пространство социальных сетей играет роль особой организующей среды, где инстинкт самосохранения человека довольно часто перестает работать, поскольку она виртуальная. Вместе с тем, знание того, как эти технологии действуют, кем и в каких условиях применяются, позволяет просчитывать действия их операторов и разрушать технологическую цепочку. В эффективном противодействии сетевым технологиям конфликтной мобилизации кроется главное условие эффективного противодействия современным цветным революциям".
Ч.1. Этапы информационной операции. Ч.2. Этапы цветной революции
А.В. Манойло - доктор политических наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, член Научного совет при Совете Безопасности Российской Федерации.
От котят до майдана
"Лидеры и технологи протестных движений используют для массового вовлечения молодежи в протестную деятельность специальные технологии конфликтной мобилизации, которые они применяют в социальных сетях. В настоящем разделе приводится всего лишь один пример такой технологии, основанной на манипулятивной подмене повестки социальной группы с неполитической на политическую, а затем и на политическую протестную.
При вступлении в контакт вербовщик начинает формировать у молодого человека устойчивую мотивацию к участию в протестных акциях, точно просчитывая реакции собеседника и играя на таких чертах характера любого молодого человека как юношеский максимализм, обостренное чувство справедливости (при отсутствии собственного опыта восстановления этой справедливости), нетерпеливость (стремление достичь всего и сразу, здесь и сейчас), потребность в признании, которая у молодых людей, идущих в цветные революционеры, часто выражается в стремлении обрести социальный статус, выделяющий его из среды ровесников, причем немедленно. ….
Как правило, основной площадкой для поиска и вербовки молодых людей становятся социальные сети, в которых молодежь проводит значительную часть своего времени.
...
Для вовлечения молодых пользователей социальных сетей в протестное антиправительственное движение вербовщики используют целый спектр технологий конфликтной мобилизации. Их инструментарий очень обширен, его действие основано на знании сетевой психологии, особенностей индивидуального и массового (группового) поведения в социальных сетях, конструировании виртуальной реальности. В настоящем разделе мы подробно остановимся всего лишь на одной технологии из этого арсенала, наиболее точно передающей приемы и особый почерк работы вербовщиков, вовлекающих молодежь в участие в массовых антиправительственных акциях, известных как цветные революции. Эта технология основана на создании в социальных сетях виртуальных сообществ, никак не связанных с политикой, обеспечение этим группам быстрого роста, сопровождающегося ускоренной социализацией и сплочением их участников (путем активизации их гражданской позиции по самым разным вопросам социального характера, побуждающих участников активно общаться между собой и тем самым сближаться), с тем, чтобы впоследствии, когда группа достигнет определенного уровня численности, незаметно для сознания ее участников заменить неполитическую повестку на политическую, а ту, в свою очередь, - на протестную, направленную против действующей власти.
Делается это следующим образом.
В социальной сети (не важно, какой) создается группа любителей... ну, например, персидских котят. Эта группа начинает быстро расти, в нее вступают все новые и новые участники, большинство из которых - молодые люди «нежного» (школьного и студенческого) возраста: все любят котят, очень многие их уже имеют, а еще больше - мечтают завести, но не могут, поскольку родители не позволяют. … Активное общение ведет к тому, что группа не только быстро растет, но и быстро сплачивается и превращается в самое настоящее социальное сообщество, выполняющее в жизни его участников вполне определенную значимую социальную функцию. При этом повестка группы остается полностью неполитизированной: она целиком посвящена котятам.
Признаков того, что группу для своих целей создали вербовщики из сетевой организации, формирующей протестный электорат для цветной революции, нет ни единого.
Так продолжается до тех пор, пока группа не разрастется настолько, что станет по-настоящему интересной политтехнологам цветной революции. С этого момента повестка группы начинает стремительно меняться, постепенно и незаметно для сознания переключая внимание участников группы на политические проблемы. Технологически это делается путем контролируемых вбросов специально подготовленной информации.
Однажды в контур общения социальной группы попадает следующая новость: у одной из участниц группы, совсем юной и беззащитной девушки, выгуливавшей своего любимца - маленького пушистого котенка, этого самого котенка переехала машина представительского класса, выехавшая на тротуар. При этом, задавив котенка и едва не сбив саму девушку, машина скрылась. Водитель - кем бы он ни был - не остановился и ничего не сделал, чтобы помочь жертве трагедии.
Эта новость становится полной неожиданностью для большинства участников группы и поэтому шокирует всех. При этом психика большинства участников группы оказывается настолько взбудораженной, что практически сразу же переходит в особое психологическое состояние, которое психиатры называют «пограничным»: это состояние крайнего эмоционального возбуждения, неустойчивое, готовое в любой момент вылиться в истерику или в другие аналогичные формы девиантного поведения, когда человек настолько возбужден, что не в состоянии контролировать свои эмоции. … Переживающие участники группы быстро консолидируются внутри группы в еще одно, более тесное, сообщество, сплоченное общим сильным переживанием, и начинают быстро накручивать друг друга до грани, за которой должна следовать разрядка в виде истерики. Но она-то (групповая истерика) как раз и не наступает: дело в том, что остается неясным, кто именно является виновником трагедии, кому принадлежит та самая машина представительского класса (саму же машину ненавидеть нельзя - это всего лишь кусок железа на колесах, управляемый чьей-то рукой). Напряжение есть, оно зашкаливает, но нет канала стока для эмоциональной разрядки. В результате группа, коллективно и согласованно перешедшая в пограничное состояние, замораживается в нем до нового вброса информации, уточняющего, кто же сидел за рулем автомобиля, раздавившего бедного котенка. Есть только всеобщее резко негативное отношение к неизвестным автомобилям представительского класса, которые давят котят.
И этот вброс не заставляет себя ждать: в группу приходит информация о том, что машина, задавившая котенка, принадлежала российскому чиновнику - это был служебный автомобиль. И мгновенно вся ненависть, накопленная участниками группы за время пребывания в пограничном состоянии, весь негатив тут же переносится на чиновников как класс. Все начинают обсуждать чиновников, беззаконие, которое они творят, их безнаказанность, и т.д. При этом никто не замечает, что повестка группы уже поменялась: она политизировалась с того самого момента, когда главной обсуждаемой новостью стала личность неустановленного чиновника, неразрывно связанного с российской властью. ...
Идем дальше: через некоторое время в группе появляется новый вброс, конкретизирующий личность виновника трагедии - того самого чиновника, который сидел за рулем автомобиля, задавившего беззащитного котенка. Утверждается, что это была служебная машина с номерами администрации президента (не важно, какого), следовательно, за рулем ее сидел чиновник из администрации, или его водитель.
Эмоциональное напряжение группы, балансирующее на грани срыва в массовую истерию, наконец, находит канал для стока - объектом всеобщей ненависти становится правительственный чиновник - сотрудник администрации президента. В результате такого поворота событий повестка группы сразу становится не только политической, но и приобретает скрытую антиправительственную направленность: статусный чиновник из администрации президента у большинства граждан на подсознательном уровне четко ассоциируется с действующей властью, ее институтами, лидерами, политическим режимом. Заряд негатива, который группа направляет на образ статусного работника президентской администрации, проходит сквозь образ чиновника как сквозь стекло и намертво прикрепляется к самому образу власти, так как для него многочисленный корпус высокопоставленных чиновников - всего лишь один из атрибутов, маркеров, характерных признаков. В коллективном подсознании членов группы происходит коррекция образа виновника трагедии, образ чиновника замещается образом власти, причем все это происходит неосознанно, сознание не распознает процесс подмены и не посылает сигнал тревоги. В результате следующий вброс информации закрепляет эту подмену, которая и так уже состоялась: в группу поступает модифицированная установка, звучащая как «власть раздавила беззащитное существо, только начинающее жить».
У большинства участников группы возникает состояние испуга и одновременно - чувство беззащитности перед образом власти, давящей их питомцев. Это формирует в их подсознании установку на действие, готовность искать защиту от той мифической угрозы, которая подменила в их сознании и подсознании реальность. Одновременно в группе нарастает волна протеста против произвола все той же власти, представители которой - чиновники, на дорогих машинах, начинают восприниматься как абсолютное зло. Возникает чувство вовлеченности в протестное движение, направленное «за все хорошее, против всего плохого». Здесь появляется уже основной мотив, побуждающий обычных людей в случае начала цветной революции идти на майдан. В группе начинается процесс вторичной консолидации, однако на этот раз основным мотивом, побуждающим участников группы к сплочению, является неясно осознаваемое чувство личной угрозы и стремление выступить против источника предполагаемой опасности, то есть - причастность к коллективному (массовому) протестному движению. Группа начинает сплачиваться не ради достижения какой-либо цели, а против общего врага, в образе которого выступает власть.
Для того, чтобы закрепить этот эффект и, одновременно, дать группе установку на конкретное действие (то есть направить протестную активность в определенное русло), политтехнологи цветных революций делают заключительный, финальный вброс следующего содержания: «Преступная власть раздавила котенка. Сегодня она проехалась по котенку, завтра - по вам!». И вся группа мгновенно переходит в состояние повышенной агрессивности, готовности немедленно выступить против действующей власти, выйти на майдан. Организаторам цветной революции достаточно дать им сигнал.
Приведенный пример технологии конфликтной мобилизации в социальных сетях - всего лишь один из вариантов подобного рода, используемых вербовщиками и политтехнологами цветных революций для вовлечения граждан в протестное движение. Эти технологии основаны на отличном знании особенностей психики человека, способов манипулирования массовым и индивидуальным сознанием, инструментов воздействия на подсознание и управления им, когда пространство социальных сетей играет роль особой организующей среды, где инстинкт самосохранения человека довольно часто перестает работать, поскольку она виртуальная. Вместе с тем, знание того, как эти технологии действуют, кем и в каких условиях применяются, позволяет просчитывать действия их операторов и разрушать технологическую цепочку. В эффективном противодействии сетевым технологиям конфликтной мобилизации кроется главное условие эффективного противодействия современным цветным революциям".
Ч.1. Этапы информационной операции. Ч.2. Этапы цветной революции