Цитаты. Ремарк " Триумфальная арка".
***
- Мне бы хотелось быть такой же сильной, как ты, Равик.
Он рассмеялся. Только этого еще не хватало!
- Ты намного сильнее меня.
- Неправда. Сам видишь, как я за тобой бегаю.
- В том‑то и дело. Ты можешь себе это позволить. Я - не могу.
Она внимательно посмотрела на него. Ее лицо просветлело на мгновение, но тут же погасло.
- Ты не умеешь любить, - сказала она. - Ты никогда не бросаешься в омут.
- Зато ты - всегда. Вот почему тебя вечно кто‑то спасает.
- Ты не хочешь говорить со мной серьезно?
- Я говорю с тобой совершенно серьезно.
- Если меня вечно кто‑нибудь спасает, почему же я никак не могу порвать с тобой?
- Я бы этого не сказал.
- Оставь, пожалуйста! Если бы я действительно могла, разве я стала бы ходить за тобой по пятам? Других я забывала. А тебя вот забыть не могу. Почему?
Равик сделал глоток.
- Быть может, потому, что ты не сумела полностью прибрать меня к рукам.
Какое‑то мгновение она казалась озадаченной, затем отрицательно покачала головой.
- Но мне и других не всегда удавалось прибрать к рукам, как ты выражаешься. А в иных случаях об этом вообще не могло быть речи. И все же я их забывала. Я была несчастна и все же забывала их.
- Забудешь и меня.
- Нет, не забуду. Никогда не забуду! Да ты и сам это знаешь.
- Человек не подозревает, как много он способен забыть. Это и великое благо, и страшное зло.
- Скажи мне наконец, отчего у нас все так глупо получается?
- Этого никто не объяснит. Чем больше мы друг с другом говорим, тем меньше что‑либо понимаем. Есть вещи, которые невозможно ни понять, ни объяснить. Слава Богу, что в нас еще есть что‑то темное, дремучее, какой‑то клочок джунглей… А теперь я пойду.
Она порывисто вскочила.
- Не оставляй меня одну!
- Ты действительно хочешь спать со мной?
Она посмотрела на него, но ничего не сказала.
- Надеюсь, нет? - добавил он.
- Зачем ты спрашиваешь?
- Чтобы хоть чем‑то развлечься. Ложись спать. Уже светает. Сейчас не время разыгрывать трагедии.
- Ты не хочешь остаться?
- Нет. И никогда больше не приду.
Она стояла, словно оцепенев.
- В самом деле никогда?
- В самом деле. И ты тоже никогда больше ко мне не придешь.
Она медленно повернула голову и указала на фотографию.
- Из‑за него?
- Нет.
- Не понимаю. В конце концов мы могли бы…
- Нет, - быстро сказал он. - Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.
- Но почему именно сейчас?
- Ты права. Это должно было произойти раньше. Когда я вернулся из Швейцарии. Но никто не всеведущ. А иногда и не хочется знать всего. Ведь это была… - Он вдруг остановился.
- Что ты хотел сказать, Равик?
Она словно чего‑то не понимала, но изо всех сил старалась понять. Ее лицо стало бледным, а глаза прозрачными.
- Говори же, Равик! Что это было у нас? - прошептала она.
Полуосвещенный, словно колеблющийся в слабом свете коридор за ее спиной казался дорожкой в какую‑то далекую шахту, орошенную слезами многих поколений, озаренную вечно возрождающимися надеждами.
- Любовь… - сказал он.
- Любовь?
- Да. Вот почему теперь все кончено.