Продолжение «критической критики»
Продолжение «критической критики».
О. Феогност разразился критикой теперь уже на мои критические заметки. https://vk.com/@o_thg-berman
Мне это решительно нравится, а то, правда, закисли мы что-то в мышиной возне политики и бытовщины. А тут хотя бы пахнуло временами вселенских соборов, когда торговки на рынке рвали друг другу волосья по поводу «омоусиоса». Лепота, спаси тя Христос, честный отче.
О. архимандрит в своей заметке, порой, ругается непечатной фразой и переходит на личности. Зная отца не один год по интернет-дискуссиям, хочу сказать что это нормально, только такие богословские баталии и интересны, потому, что задевают за живое. Обижаться здесь не на что. Есть в о. Феогносте что-то аввакумовское, за это и уважаю. Замечу только: «Юпитер, ты сердишься - значит, ты не прав».
Вообще, надо заметить, что по сравнению с концом 1990-х и началом 2000-х богословские схватки в интернете и в жизни как-то сошли на нет. То ли народ пугается задеть чьи-то «религиозные чувства», то ли (что вероятнее) попросту православная публика к религии интерес потеряла. Как там у поэта: «настоящих буйных мало». Возможно, через поколение-два все это будет читаться (если сохранится) как диковинные диалоги персонажей античности. Ха-ха.
Есть, однако, некий момент. Я вот решительно не понимаю в богословско-философских дискуссиях красивые, поэтические фразы. Например, как вот эта: «Но дело еще в том, что до творения мира Отец, владея бездной Бытия, осознав Себя, пожелал поставить напротив Себя Другого - Своего Сына, который бы осознал Свой Исток как Своего Отца». «Который бы осознал Свой Исток как Своего Отца» ¬- это вот как передать в виде логической конструкции? Нет, я совсем не против лирики, очень даже люблю, даже сам баловался по молодости лет. Но именно в виде стихов. Если это поэзия, отче, то она - так себе.
Теперь по существу.
1. Про атеизм. Я, дорогой отец, весьма скептически отношусь к разным -измам: атеизму, пантеизму, панентеизму. Порой люди скажут какое-нибудь слово и думают, что дело сделано. Гораздо интереснее, что за словами стоит в действительности, суть дела.
А суть такова. По большому счету, нет никакой возможности эмпирическими средствами, каковыми пользуется естествознание, доказать наличие Создателя мира. Собственно, это и правильно: в материальном мире материального Бога точно нет, в силу Его идеальности. Сказано: Бог есть Дух. Быть по сему. Следовательно, у отрицателей Бога есть некоторые основания быть при своей точке зрения.
Если использовать исключительно рациональные методы познания, то здесь тоже не все просто. Давно известно, что рациональными путями ни доказать, ни опровергнуть бытие Бога не получится. Если взять пресловутый «критерий Поппера», то, поскольку опровергнуть существование Бога нельзя, то сама постановка вопроса находится где-то за пределами науки. И это тоже правильно. Теология как наука, если только такая наука возможна, способна изучать только (модное словечко) дискурс о Боге, но не Его Самого.
Атеизм может быть рассмотрен с двух позиций:
а) как идеология и вытекающая из нее практика;
б) как сознательная позиция конкретного человека.
Любая идеология есть выражение борьбы социальной группы за престиж (признание своих интересов). Как выражение борьбы идеология истинна; взятая со стороны своего конкретно-исторического содержания совершенно любая идеология представляет из себя ложное сознание. Как идеология атеизм борется с конкретными религиозными институциями как проявлениями враждебной классовой позиции. Когда атеисты говорили, что в средние века и позднее попы владели крестьянами как рабами, а сегодня большинство религиозных организаций мира, в целом, поддерживают правящий класс - то это правда. Когда из вышесказанного делается вывод, что Бога нет, т.к. Он не покарал своих нерадивых служителей - то это ложное сознание, т.к. не из чего не видно, что Бог подряжался делать за нас нашу работу. Можно и по-другому поставить вопрос: Магеллан проплыл вокруг земли и практически показал, что она - шар. Очевидным образом из библейской книги Бытие следует, что земля плоская. Значит Библия ошибается? Раз Библия не права в этом, значит она не права и в том, что царская власть установлена Свыше, значит власть королей - долой. Королей - долой - значит Бога нет. И это тоже пример того, как работает идеология. В атеизме, как идеологии, вопрос о Боге - не самый важный, он здесь только средство решения социальных вопросов.
Кстати сказать, и догматика, и абсолютно любая научная дисциплина, в изрядной степени, выполняют идеологические функции. Только ученые мужи с этим, иногда, пытаются бороться (мужи-то тоже представители класса), а вот мужи духовные - никогда.
Атеизм как позиция конкретного человека. Здесь тоже все как будто понятно. Бритву Оккама еще никто не отменял, и, если человек стоит строго на рациональной позиции, то поводов стать атеистом у него гораздо больше, чем принять религию. Разных лирических поэтов (я больше эпос уважаю), девушек несчастных в любви и дам бальзаковского возраста мы заведомо рассматривать не станем, ибо что с них взять.
Или все-таки есть поводы? Рассмотрим пример. Идет человек мимо многоэтажки и ему на голову падает кирпич. Травма, надеюсь, что не смертельная. Возникает вопрос: почему кирпич упал на голову этому человеку? Можно провести расследование и установить: рабочие наверху забыли убрать с края крыши, дунул ветер, человеку надо было на работу, он ходит всегда именно этим путем и мимо этого здания, можем даже установить розу ветров в это время в этом месте, можем выявить огромное количество причинно-следственных связей. Но, на вопрос о том, почему именно эта конкретная голова и именно этот конкретный кирпич совпали во времени и в пространстве так и останется без внятного ответа. Парадокс: следственный материал по делу будет гигантским, а ответа не получится. Совершенно все причинно-следственные связи в этом деле полностью познаваемы, однако само событие так и останется не познанным, в силу своей случайности. Еще хуже будет, если вопрос будет поставлен так: «За что этот человек получил кирпичом, упавшим с крыши, по своему кумполу»? На этот вопрос все ответы заведомо будут ложными. В Библии целая книга Иова посвящена этой проблеме. Иисус, в эпизоде о слепорожденном, прямо говорит, что на такие вопросы ответы принципиально отсутствуют. Отвечает: «Что явилась сила Божия». По-моему, лучше Иисуса не скажешь: основанием для возникновения религиозности является то, что непознаваемо. Можно назвать это иррациональным.
Упаси Бог кого-то подумать, что Берман стоит на позиции агностицизма. Напротив, я убежденный гносеологический оптимист. Познать можно совершенно все. Но, непознаваемость случайных явлений - момент познавательного процесса. Меня, с недавних пор, проблема иррационального в совершенно познаваемом мире весьма занимает, будет время - надо разобраться в деталях. Если подняться на самый высокий уровень бытия, мы только знаем, что бытие есть, а почему и зачем оно есть - неизвестно. Говорят Большой Взрыв. Почему Взрыв взорвался? Найдется ответ на этот вопрос - появятся другие. Надо полагать, иррациональное с нами навсегда, как момент рационального постижения.
Итак - иррациональное возникает как момент познания. Познающий субъект - это только в философии субъект, а в жизни вполне себе живой человек. И реакции на иррациональное могут быть самыми разными. По-моему, иррациональное, взятое в антропологическом аспекте - это и есть то, что Рудольф Отто назвал «сакральным», «священным». Поскольку, как мы выяснили в случае с кирпичом, это самое иррациональное вполне себе сила, воздействующая на человека, в том числе и вполне материально, то с этим надо что-то делать. С силой можно взаимодействовать. Рационально повлиять на нее не получится - остается точно так же, иррационально. Говорят, «подобное лечится подобным». Получится - не получится, это вообще десятый вопрос. Но если не попытаться - то нормальной жизни не видать. А эффективно взаимодействовать можно только с живым существом.
Прекрасно понимая, как все это работает, дорогой отец Феогност, я вполне себе сознательно не атеист. Бог - это еще не познанная и не присвоенная человеком Сила, Могущество бытия. А что там кто-то думает по моему поводу - это мне как-то вполне фиолетово.
Теперь о догматике. В свое время, я этому вопросу посвятил здоровенную статью «Критическое введение в христианскую догматику». Лежит вот здесь:https://www.academia.edu/29033821/KINGDOM_OF_HEAVEN_A_Critical_Introduction_to_the_Christian_doctrine_LOGICAL_HISTORICAL_ASPECT_Повторяться не хочется, будет желание - прочтете.
Об Откровении.
Откровение, пусть бы даже и сшедшее с небес, может быть рассмотрено в двух аспектах.
1. Как индивидуальное откровение.
2. Как общественное.
Допустим, какого-то дядю Васю вдруг накрыло. Как пишет Рудольф Отто человек, внезапно, испытал «ужас и благоговение». Если реципиент решил, что то, что его нахлобучило, для него самого важно и интерпретировал это, для самого себя, себе самому понятным способом - то все прекрасно, ОК, вопросов нет.
А вот если реципиент решил поделиться своими впечатлениями от трипа с окружающими, то здесь ему нужно изрядно исхитриться и изложить все это таким образом, чтобы его а) не упрятали куда подальше, если вообще не прибили, что не раз бывало с пророками, когда те не находили правильных слов; б) чтобы это было, по меньшей мере, понято общиной (иначе смотри пункт а)). То есть уникальный внутренний опыт надо изложить в тех категориях, каковы людям уже известны. А значит, в откровении все увидят только самих себя, ну, может быть в несколько художественном виде.
Допустим, накрыло всех и сразу. Поскольку жизненный опыт и состояние здоровья у всех разные, и, хоть бы даже и содержание трипа было идентичным, то понято все это, в любом случае, будет по-разному разными реципиентами. Они и в нормальном-то состоянии не всегда адекватно воспринимают то, что говорится. После того, как приход у всех закончится, им придется как-то приходить к общему знаменателю. Поэтому я и говорю, что мистический опыт (откровение) - всегда уникален индивидуально, а общественная рецепция откровения (религиозная истина) - всегда имеет конвенциональную природу. Т.е. общественную. Какие бы истины с неба не падали - это всегда будет истолковано только так, как это уже есть в общественном опыте. По-иному ну никак не выйдет. Из откровения прирост знаний не получишь, т.к. откровение происходит только в сфере мышления, а для нового знания нужна материальная практика. Чтобы показать окружающим, что ты молодец, и открыл способ забивания гвоздей в стену при помощи молотка, что молоток в этом деле лучше головы, достаточно просто это показать окружающим, и всем все станет ясно. Новые знания (а откровение - это знание) появляются только тогда, когда в процесс познания включаются еще и руки. Внутри только одной головы рождаются только фантазии.
Еще о догматическом развитии. Вы, отец, не задумывались, отчего это в IV в. торговки на александрийском базаре лаялись из-за одного богословского термина, а сегодня московский синод выпускает сотни терабайт букв и центнеры бумаги в виде разных умных концепций, мнений, «возвышений голоса», но все это не интересует даже тех, кому, как будто, по должности положено интересоваться? И это не только синод в Москве, в других церковных столицах не лучше. Даже в интернете споры поутихли.
По-моему, все дело в эпохе, социально-экономической ситуации. В IV в. религия была, по меткому выражению одного бородача, «вопросом чести» мира, богословие было всем: и математикой, и физикой, и биологией, и социологией. Через религиозную форму выражалось совершенно все: от урожайности зерновых до политических памфлетов. Когда торговки спорили о единосущии - то спорили они вовсе не о Боге, спорили о вполне себе земных и важных вещах: умирала античная эпоха, нарождалось Средневековье, церковь из гонимой стала, внезапно, государственной, епископы стали владельцами земель. Где уж тут не поспорить. Взгляд на догматику как на самостоятельную истину - такой взгляд антиисторичный и совершенно не научный. Любая истина - продукт своей исторической ситуации.
Сегодня, казалось бы, тоже смена эпох. Но, ситуация другая: для природы есть отдельные науки: физика, химия биология; для изучения общества - социология, политическая экономия, для зерновых - экономика. Даже для экзистенциальных проблем - философия, для души - и то придумали психологию. Чем здесь будет заниматься догматика? Раньше все науки (в форме философии) были служанками теологии. А теперь что? Богословие пойдет на поклон к естествознанию?
Как же быть? Не следует, в обязательном порядке, превращать Ваш религиозный опыт в форму рационального познания. Для этого, попросту, нет общественного запроса ни у простых людей, ни у иерархии (у этих вообще в последнюю очередь). Религиозная практика, сегодня, должна встать впереди рефлексии. Отнеситесь к своей профессии теолога как к форме художественного творчества. Оно и спасительней. Что касается взаимоотношений с Богом, то чем дальше, тем больше все это будет переходить в сферу интимных переживаний.
Так что, в одну руку четки, в другую - Бритву Оккама и все будет хорошо.
С марксистско-богословским приветом,
смиренный пресвитер Берман руку приложил.
О. Феогност разразился критикой теперь уже на мои критические заметки. https://vk.com/@o_thg-berman
Мне это решительно нравится, а то, правда, закисли мы что-то в мышиной возне политики и бытовщины. А тут хотя бы пахнуло временами вселенских соборов, когда торговки на рынке рвали друг другу волосья по поводу «омоусиоса». Лепота, спаси тя Христос, честный отче.
О. архимандрит в своей заметке, порой, ругается непечатной фразой и переходит на личности. Зная отца не один год по интернет-дискуссиям, хочу сказать что это нормально, только такие богословские баталии и интересны, потому, что задевают за живое. Обижаться здесь не на что. Есть в о. Феогносте что-то аввакумовское, за это и уважаю. Замечу только: «Юпитер, ты сердишься - значит, ты не прав».
Вообще, надо заметить, что по сравнению с концом 1990-х и началом 2000-х богословские схватки в интернете и в жизни как-то сошли на нет. То ли народ пугается задеть чьи-то «религиозные чувства», то ли (что вероятнее) попросту православная публика к религии интерес потеряла. Как там у поэта: «настоящих буйных мало». Возможно, через поколение-два все это будет читаться (если сохранится) как диковинные диалоги персонажей античности. Ха-ха.
Есть, однако, некий момент. Я вот решительно не понимаю в богословско-философских дискуссиях красивые, поэтические фразы. Например, как вот эта: «Но дело еще в том, что до творения мира Отец, владея бездной Бытия, осознав Себя, пожелал поставить напротив Себя Другого - Своего Сына, который бы осознал Свой Исток как Своего Отца». «Который бы осознал Свой Исток как Своего Отца» ¬- это вот как передать в виде логической конструкции? Нет, я совсем не против лирики, очень даже люблю, даже сам баловался по молодости лет. Но именно в виде стихов. Если это поэзия, отче, то она - так себе.
Теперь по существу.
1. Про атеизм. Я, дорогой отец, весьма скептически отношусь к разным -измам: атеизму, пантеизму, панентеизму. Порой люди скажут какое-нибудь слово и думают, что дело сделано. Гораздо интереснее, что за словами стоит в действительности, суть дела.
А суть такова. По большому счету, нет никакой возможности эмпирическими средствами, каковыми пользуется естествознание, доказать наличие Создателя мира. Собственно, это и правильно: в материальном мире материального Бога точно нет, в силу Его идеальности. Сказано: Бог есть Дух. Быть по сему. Следовательно, у отрицателей Бога есть некоторые основания быть при своей точке зрения.
Если использовать исключительно рациональные методы познания, то здесь тоже не все просто. Давно известно, что рациональными путями ни доказать, ни опровергнуть бытие Бога не получится. Если взять пресловутый «критерий Поппера», то, поскольку опровергнуть существование Бога нельзя, то сама постановка вопроса находится где-то за пределами науки. И это тоже правильно. Теология как наука, если только такая наука возможна, способна изучать только (модное словечко) дискурс о Боге, но не Его Самого.
Атеизм может быть рассмотрен с двух позиций:
а) как идеология и вытекающая из нее практика;
б) как сознательная позиция конкретного человека.
Любая идеология есть выражение борьбы социальной группы за престиж (признание своих интересов). Как выражение борьбы идеология истинна; взятая со стороны своего конкретно-исторического содержания совершенно любая идеология представляет из себя ложное сознание. Как идеология атеизм борется с конкретными религиозными институциями как проявлениями враждебной классовой позиции. Когда атеисты говорили, что в средние века и позднее попы владели крестьянами как рабами, а сегодня большинство религиозных организаций мира, в целом, поддерживают правящий класс - то это правда. Когда из вышесказанного делается вывод, что Бога нет, т.к. Он не покарал своих нерадивых служителей - то это ложное сознание, т.к. не из чего не видно, что Бог подряжался делать за нас нашу работу. Можно и по-другому поставить вопрос: Магеллан проплыл вокруг земли и практически показал, что она - шар. Очевидным образом из библейской книги Бытие следует, что земля плоская. Значит Библия ошибается? Раз Библия не права в этом, значит она не права и в том, что царская власть установлена Свыше, значит власть королей - долой. Королей - долой - значит Бога нет. И это тоже пример того, как работает идеология. В атеизме, как идеологии, вопрос о Боге - не самый важный, он здесь только средство решения социальных вопросов.
Кстати сказать, и догматика, и абсолютно любая научная дисциплина, в изрядной степени, выполняют идеологические функции. Только ученые мужи с этим, иногда, пытаются бороться (мужи-то тоже представители класса), а вот мужи духовные - никогда.
Атеизм как позиция конкретного человека. Здесь тоже все как будто понятно. Бритву Оккама еще никто не отменял, и, если человек стоит строго на рациональной позиции, то поводов стать атеистом у него гораздо больше, чем принять религию. Разных лирических поэтов (я больше эпос уважаю), девушек несчастных в любви и дам бальзаковского возраста мы заведомо рассматривать не станем, ибо что с них взять.
Или все-таки есть поводы? Рассмотрим пример. Идет человек мимо многоэтажки и ему на голову падает кирпич. Травма, надеюсь, что не смертельная. Возникает вопрос: почему кирпич упал на голову этому человеку? Можно провести расследование и установить: рабочие наверху забыли убрать с края крыши, дунул ветер, человеку надо было на работу, он ходит всегда именно этим путем и мимо этого здания, можем даже установить розу ветров в это время в этом месте, можем выявить огромное количество причинно-следственных связей. Но, на вопрос о том, почему именно эта конкретная голова и именно этот конкретный кирпич совпали во времени и в пространстве так и останется без внятного ответа. Парадокс: следственный материал по делу будет гигантским, а ответа не получится. Совершенно все причинно-следственные связи в этом деле полностью познаваемы, однако само событие так и останется не познанным, в силу своей случайности. Еще хуже будет, если вопрос будет поставлен так: «За что этот человек получил кирпичом, упавшим с крыши, по своему кумполу»? На этот вопрос все ответы заведомо будут ложными. В Библии целая книга Иова посвящена этой проблеме. Иисус, в эпизоде о слепорожденном, прямо говорит, что на такие вопросы ответы принципиально отсутствуют. Отвечает: «Что явилась сила Божия». По-моему, лучше Иисуса не скажешь: основанием для возникновения религиозности является то, что непознаваемо. Можно назвать это иррациональным.
Упаси Бог кого-то подумать, что Берман стоит на позиции агностицизма. Напротив, я убежденный гносеологический оптимист. Познать можно совершенно все. Но, непознаваемость случайных явлений - момент познавательного процесса. Меня, с недавних пор, проблема иррационального в совершенно познаваемом мире весьма занимает, будет время - надо разобраться в деталях. Если подняться на самый высокий уровень бытия, мы только знаем, что бытие есть, а почему и зачем оно есть - неизвестно. Говорят Большой Взрыв. Почему Взрыв взорвался? Найдется ответ на этот вопрос - появятся другие. Надо полагать, иррациональное с нами навсегда, как момент рационального постижения.
Итак - иррациональное возникает как момент познания. Познающий субъект - это только в философии субъект, а в жизни вполне себе живой человек. И реакции на иррациональное могут быть самыми разными. По-моему, иррациональное, взятое в антропологическом аспекте - это и есть то, что Рудольф Отто назвал «сакральным», «священным». Поскольку, как мы выяснили в случае с кирпичом, это самое иррациональное вполне себе сила, воздействующая на человека, в том числе и вполне материально, то с этим надо что-то делать. С силой можно взаимодействовать. Рационально повлиять на нее не получится - остается точно так же, иррационально. Говорят, «подобное лечится подобным». Получится - не получится, это вообще десятый вопрос. Но если не попытаться - то нормальной жизни не видать. А эффективно взаимодействовать можно только с живым существом.
Прекрасно понимая, как все это работает, дорогой отец Феогност, я вполне себе сознательно не атеист. Бог - это еще не познанная и не присвоенная человеком Сила, Могущество бытия. А что там кто-то думает по моему поводу - это мне как-то вполне фиолетово.
Теперь о догматике. В свое время, я этому вопросу посвятил здоровенную статью «Критическое введение в христианскую догматику». Лежит вот здесь:https://www.academia.edu/29033821/KINGDOM_OF_HEAVEN_A_Critical_Introduction_to_the_Christian_doctrine_LOGICAL_HISTORICAL_ASPECT_Повторяться не хочется, будет желание - прочтете.
Об Откровении.
Откровение, пусть бы даже и сшедшее с небес, может быть рассмотрено в двух аспектах.
1. Как индивидуальное откровение.
2. Как общественное.
Допустим, какого-то дядю Васю вдруг накрыло. Как пишет Рудольф Отто человек, внезапно, испытал «ужас и благоговение». Если реципиент решил, что то, что его нахлобучило, для него самого важно и интерпретировал это, для самого себя, себе самому понятным способом - то все прекрасно, ОК, вопросов нет.
А вот если реципиент решил поделиться своими впечатлениями от трипа с окружающими, то здесь ему нужно изрядно исхитриться и изложить все это таким образом, чтобы его а) не упрятали куда подальше, если вообще не прибили, что не раз бывало с пророками, когда те не находили правильных слов; б) чтобы это было, по меньшей мере, понято общиной (иначе смотри пункт а)). То есть уникальный внутренний опыт надо изложить в тех категориях, каковы людям уже известны. А значит, в откровении все увидят только самих себя, ну, может быть в несколько художественном виде.
Допустим, накрыло всех и сразу. Поскольку жизненный опыт и состояние здоровья у всех разные, и, хоть бы даже и содержание трипа было идентичным, то понято все это, в любом случае, будет по-разному разными реципиентами. Они и в нормальном-то состоянии не всегда адекватно воспринимают то, что говорится. После того, как приход у всех закончится, им придется как-то приходить к общему знаменателю. Поэтому я и говорю, что мистический опыт (откровение) - всегда уникален индивидуально, а общественная рецепция откровения (религиозная истина) - всегда имеет конвенциональную природу. Т.е. общественную. Какие бы истины с неба не падали - это всегда будет истолковано только так, как это уже есть в общественном опыте. По-иному ну никак не выйдет. Из откровения прирост знаний не получишь, т.к. откровение происходит только в сфере мышления, а для нового знания нужна материальная практика. Чтобы показать окружающим, что ты молодец, и открыл способ забивания гвоздей в стену при помощи молотка, что молоток в этом деле лучше головы, достаточно просто это показать окружающим, и всем все станет ясно. Новые знания (а откровение - это знание) появляются только тогда, когда в процесс познания включаются еще и руки. Внутри только одной головы рождаются только фантазии.
Еще о догматическом развитии. Вы, отец, не задумывались, отчего это в IV в. торговки на александрийском базаре лаялись из-за одного богословского термина, а сегодня московский синод выпускает сотни терабайт букв и центнеры бумаги в виде разных умных концепций, мнений, «возвышений голоса», но все это не интересует даже тех, кому, как будто, по должности положено интересоваться? И это не только синод в Москве, в других церковных столицах не лучше. Даже в интернете споры поутихли.
По-моему, все дело в эпохе, социально-экономической ситуации. В IV в. религия была, по меткому выражению одного бородача, «вопросом чести» мира, богословие было всем: и математикой, и физикой, и биологией, и социологией. Через религиозную форму выражалось совершенно все: от урожайности зерновых до политических памфлетов. Когда торговки спорили о единосущии - то спорили они вовсе не о Боге, спорили о вполне себе земных и важных вещах: умирала античная эпоха, нарождалось Средневековье, церковь из гонимой стала, внезапно, государственной, епископы стали владельцами земель. Где уж тут не поспорить. Взгляд на догматику как на самостоятельную истину - такой взгляд антиисторичный и совершенно не научный. Любая истина - продукт своей исторической ситуации.
Сегодня, казалось бы, тоже смена эпох. Но, ситуация другая: для природы есть отдельные науки: физика, химия биология; для изучения общества - социология, политическая экономия, для зерновых - экономика. Даже для экзистенциальных проблем - философия, для души - и то придумали психологию. Чем здесь будет заниматься догматика? Раньше все науки (в форме философии) были служанками теологии. А теперь что? Богословие пойдет на поклон к естествознанию?
Как же быть? Не следует, в обязательном порядке, превращать Ваш религиозный опыт в форму рационального познания. Для этого, попросту, нет общественного запроса ни у простых людей, ни у иерархии (у этих вообще в последнюю очередь). Религиозная практика, сегодня, должна встать впереди рефлексии. Отнеситесь к своей профессии теолога как к форме художественного творчества. Оно и спасительней. Что касается взаимоотношений с Богом, то чем дальше, тем больше все это будет переходить в сферу интимных переживаний.
Так что, в одну руку четки, в другую - Бритву Оккама и все будет хорошо.
С марксистско-богословским приветом,
смиренный пресвитер Берман руку приложил.