Царская охота или звери и нелюди
Одно из главных сокровищ Британского музея - рельефы из дворца ассирийского царя Ашшурбанипала в Нимруде. Каменные плиты с изображением охоты на львов украшали стены царского дворца, раскопанного в середине XIX века сэром Генри Лейардом. Датируются рельефы серединой VII в. до н.э.
Главная тема изображений - прославление мощи царя людей, который побеждает царя зверей. Сейчас, когда все вокруг хочешь - не хочешь, задумываются о природе единоличной власти, «сильной руке» и «альфа-самце» во главе государства, эти изображения стоит рассмотреть повнимательнее.
Итоговая сцена цикла: могучий царь в сопровождении оруженосца разит мечом разъяренного льва. Кстати, человек здесь одного размера со львом, и даже кажется несколько больше зверя. Ашшурбанипал выглядит как ожившая статуя: бесстрастный, словно вросший в землю, с железной хваткой рук.
В другой сцене Ашшурбанипал изображен на колеснице. Завершающий удар опять наносит царь и выполняет эту "работу" с привычной точностью и уверенностью.
Его стрела, несомненно, достигнет цели:
Его нарядный конь спокоен и бесстрашен:
А слуги царя вообще больше похожи на роботов, чем на людей. Они поменьше царя, но так же твердокаменны и крепко сбиты:
Лев в бессильной злобе грызет колесо:
Пустое пространство, где сходятся люди и звери, рассекают стрелы:
Самое потрясающее в рельефах из Ниневии - изображение жертв. Расплющенный зверь превращен в жуткий знак смерти:
Погибающая на наших глазах львица, судорожно поджимает в последний раз лапу:
На земле лежит обессиленный лев, над которым несется царская колесница. В этом фрагменте рельефа опять нарушается реальный масштаб, чтобы подчеркнуть торжество человека:
Насколько похожи друг на друга люди, настолько по-разному умирают звери. И от этого тема страданий становится, во всяком случае, для нас важнее темы торжества сильного царя.
Не всегда понятно как располагаются фигуры львов в пространстве. Иногда кажется, что они одновременно и стоят и лежат.
Мы видим страдания, но царь и его приближенные, глядя как гибнут львы, как хлещет кровь из пасти грозного зверя, испытывали не жалость, а торжество.
Отдельные изображения животных из этих рельефов воспроизводят часто. Но какие-то части цикла известны гораздо меньше. Разглядывая весь комплекс в зале музея, делаешь жуткое открытие: это не охота, а добивание зверей-пленников. Их выпускают из тесных клеток, чтобы стрела или меч царя достигли жертвы наверняка.
Рядом слуги с громадными псами:
Так организуется триумф победителя: изловить, помучить, добить и торжественно продемонстрировать добычу:
Слуги-близнецы легко и дружно несут убитого льва:
Ни царь, ни его подданные-автоматы не воспринимаются нами сейчас как люди, поскольку напрочь лишены страха или сострадания. Около этих рельефов гораздо отчетливее, чем в залах древнегреческого или древнеримского искусства, проступает непроходимая грань между нами и древними цивилизациями. Хотя особой разницы между ритуальным закланием львов и жертвоприношениями на Акрополе или кровавыми представлениями на арене Колизея в общем-то немного. Жестокость в том мире не нуждалась в прикрытии, ее демонстрировали. Но если Греция и Рим - это все-таки человеческий мир, в котором в той или иной мере развивалась демократия, то в ассирийских рельефах «во всей красе» предстает восточная деспотия. Кстати, женщине здесь совсем нет места. Так же, как и Сократу. Страдают в этом мире не люди, а звери. Поэтому именно им мы сочувствуем. И не Ашшурбанипал, а раненная львица стала для нас главной героиней этих рельефов. Именно это изображение сейчас кочует из одной книги в другую.
Главная тема изображений - прославление мощи царя людей, который побеждает царя зверей. Сейчас, когда все вокруг хочешь - не хочешь, задумываются о природе единоличной власти, «сильной руке» и «альфа-самце» во главе государства, эти изображения стоит рассмотреть повнимательнее.
Итоговая сцена цикла: могучий царь в сопровождении оруженосца разит мечом разъяренного льва. Кстати, человек здесь одного размера со львом, и даже кажется несколько больше зверя. Ашшурбанипал выглядит как ожившая статуя: бесстрастный, словно вросший в землю, с железной хваткой рук.
В другой сцене Ашшурбанипал изображен на колеснице. Завершающий удар опять наносит царь и выполняет эту "работу" с привычной точностью и уверенностью.
Его стрела, несомненно, достигнет цели:
Его нарядный конь спокоен и бесстрашен:
А слуги царя вообще больше похожи на роботов, чем на людей. Они поменьше царя, но так же твердокаменны и крепко сбиты:
Лев в бессильной злобе грызет колесо:
Пустое пространство, где сходятся люди и звери, рассекают стрелы:
Самое потрясающее в рельефах из Ниневии - изображение жертв. Расплющенный зверь превращен в жуткий знак смерти:
Погибающая на наших глазах львица, судорожно поджимает в последний раз лапу:
На земле лежит обессиленный лев, над которым несется царская колесница. В этом фрагменте рельефа опять нарушается реальный масштаб, чтобы подчеркнуть торжество человека:
Насколько похожи друг на друга люди, настолько по-разному умирают звери. И от этого тема страданий становится, во всяком случае, для нас важнее темы торжества сильного царя.
Не всегда понятно как располагаются фигуры львов в пространстве. Иногда кажется, что они одновременно и стоят и лежат.
Мы видим страдания, но царь и его приближенные, глядя как гибнут львы, как хлещет кровь из пасти грозного зверя, испытывали не жалость, а торжество.
Отдельные изображения животных из этих рельефов воспроизводят часто. Но какие-то части цикла известны гораздо меньше. Разглядывая весь комплекс в зале музея, делаешь жуткое открытие: это не охота, а добивание зверей-пленников. Их выпускают из тесных клеток, чтобы стрела или меч царя достигли жертвы наверняка.
Рядом слуги с громадными псами:
Так организуется триумф победителя: изловить, помучить, добить и торжественно продемонстрировать добычу:
Слуги-близнецы легко и дружно несут убитого льва:
Ни царь, ни его подданные-автоматы не воспринимаются нами сейчас как люди, поскольку напрочь лишены страха или сострадания. Около этих рельефов гораздо отчетливее, чем в залах древнегреческого или древнеримского искусства, проступает непроходимая грань между нами и древними цивилизациями. Хотя особой разницы между ритуальным закланием львов и жертвоприношениями на Акрополе или кровавыми представлениями на арене Колизея в общем-то немного. Жестокость в том мире не нуждалась в прикрытии, ее демонстрировали. Но если Греция и Рим - это все-таки человеческий мир, в котором в той или иной мере развивалась демократия, то в ассирийских рельефах «во всей красе» предстает восточная деспотия. Кстати, женщине здесь совсем нет места. Так же, как и Сократу. Страдают в этом мире не люди, а звери. Поэтому именно им мы сочувствуем. И не Ашшурбанипал, а раненная львица стала для нас главной героиней этих рельефов. Именно это изображение сейчас кочует из одной книги в другую.