Барт Эрман. Проблема Бога. Гл.5, окончание
Сначала немного про давешнюю лошадь (не ищите, я исключил упоминание о ней) и потом печальное резюме главы.
Ещё о пользе страданий у Павла
Павлу есть что сказать по поводу страданий и пользы, которую они приносят. Вспомните, что он вообще смог стать истинным апостолом Иисуса только благодаря страданию. Вместо того, чтобы жаловаться на страдания, Павел ими упивался. Во-первых, Павел считал их полезным опытом:
Хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам. (Рим 5:3-5)
Потом, он считал, что обладая личным опытом страдания, он сможет лучше утешать других страдальцев.
Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше. Скорбим ли мы, скорбим для вашего утешения и спасения, которое совершается перенесением тех же страданий, какие и мы терпим. И надежда наша о вас тверда. Утешаемся ли, утешаемся для вашего утешения и спасения, зная, что вы участвуете как в страданиях наших, так и в утешении. (2 Кор 1:3-7)
Кроме того, Павел чувствовал, что Бог дал ему пострадать, чтобы породить смирение и не позволить ему забыть, что успех его служения пришёл от Бога, а не от его собственных выдающихся способностей. Это хорошо известный отрывок, в котором Павел говорит о «жале в плоть». В этом отрывке (2 Кор 12), Павел сначала описывает дарованное ему видение райских обителей, а далее указывает, что Бог не хотел, чтобы он возгордился тем, что сподобился такой чести. И чтобы смирить его, Бог дал ему жало в плоть:
И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня, но Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен. (2 Кор 12:7-10)
Было много споров относительно того, что представляло собой это «жало в плоть». Одни считали его эпилепсией (полагая, что из-за неё он и упал наземь, ослепленный светом в Деян 9), другие полагают, что это упавшее зрение (в Гал 6:11 он упоминает большие буквы, которыми пишет сам) или какая-то другая физическая немощь. Что это было на самом деле мы не узнаем никогда. Зато мы знаем, что свои страдания Павел ценил. Они не были наказанием за грех, они не были следствием плохого отношения к нему других людей. Ему их даровал Бог (даже если передаточным звеном послужил посланник сатаны!), и в итоге они принесли пользу, поскольку через них явилась сила Божия.
Поэтому в конечном счёте Павел считал страдания благом. Иногда они были лучом надежды, иногда Бог желал ими смирить свой народ, а иногда они были самой сутью спасения.
Страдание во благо: краткий итог
Сама идея, что зло может быть обращено Богом во благо, что страдание может иметь положительные последствия, что само спасение обусловлено страданием - всё это лишь говорит, что страдание может быть и является спасительным. Эта идея прослеживается во всей Библии, с Ветхого по Новый Завет, начиная с Бытия и получая окончательное развитие в посланиях Павла и Евангелиях. В определённой мере она отражает саму суть библейского послания: не просто вопреки страданию, а именно через него Бог показывает свою власть спасать человека, будь то спасение чад Израилевых из египетского рабства или спасение мира через страсти Христовы.
Представление о том, что страдание может иметь положительный эффект - иногда весьма положительный, а то и спасительный - в наши дни находит отклик в сердцах очень многих людей. Наверное, каждый из нас имеет такой опыт, когда пережитое несчастье в итоге оборачивалось ещё большим благом. Я был ещё подростком, когда испытал подобное впервые. И я всегда считал, что тот случайный и довольно болезненный инцидент повлиял на всю мою дальнейшую жизнь, пусть и не напрямую.
Дело было летом 1972, я готовился перейти в последний класс, играл в бейсбол в молодёжной команде и, в общем, был доволен жизнью. По возвращении с одной игры в другом штате я вдруг почувствовал, что заболел. Врач определил у меня гепатит А, и на всё лето, пока шло лечение, мне пришлось забыть о бейсболе. Это было неприятно, но что я мог сделать: я сидел взаперти, предоставленный самому себе, и не мог придумать, чем бы заняться.
Где-то на третий день я уже отчаянно затосковал. Я ведь вообще не любил сидеть дома, особенно в прекрасную летнюю погоду, как тогда. Телевизор надоел, и мне пришло в голову заняться подготовкой к школьному диспуту загодя перед наступающим учебным годом. Я давно состоял в школьном дискуссионном клубе, прилежно участвовал в его работе, но даже близко не относился к числу его звёзд. В моей школе была одна из лучших программ подготовки к дебатам и как раз перед этим мы дважды подряд становились чемпионами штата, хотя лично моей заслуги в этом не было и мне не светило стать капитаном команды. Каждый год назначалась новая тема для дискуссии и, согласно предварительной жеребьёвке, та или иная команда должна была представлять одну из сторон спора. Звёзды нашей команды готовились всё лето, мне же больше нравилось играть в бейсбол (или в теннис, или в гольф, да во что угодно, лишь бы не сидеть дома). Но вот я оказался заперт в четырёх стенах, и времени у меня было навалом.
Тогда я запасся нужными книгами и незаметно для себя увлёкся подготовкой к дебатам, погрузившись в процесс с головой. Практически всё время, что я не спал, я готовился к дискуссии. Темой было финансирование начального и среднего образования - кто его должен обеспечивать - федеральное правительство или местные власти, и неожиданно эта проблема захватила меня не меньше, чем бейсбол парой недель раньше.
Когда я поправился, то по-прежнему не мог оторваться от своего занятия. Мой последний год в школе отличался от прежних. Да, я по-прежнему занимался спортом, особенно теннисом по весне, но в начале учебного года осенью я вообще не поднимал головы от книг. Меня заметили, взяли в число ведущих участников, и вдвоём с товарищем по команде (который блистал все прежние годы) мы выиграли все отборочные турниры, а потом наша сборная взяла первое место на первенстве штата.
В долгосрочной перспективе эта история привила мне вкус к научным исследованиям. Перейдя в колледж, я стал заниматься ещё усерднее, как никогда раньше. В итоге я стал профессиональным учёным, и никто, абсолютно никто не ожидал от меня ничего подобного. В школе я учился хорошо, но карьера учёного представлялась не более вероятной, чем карьера артиста московского балета.
Я уверен, что если б не гепатит, ничего этого бы не произошло. Не могу передать, как я счастлив, что заболел тогда. Да, порою зло обращается во благо.
При этом я категорически не согласен с идеей, что данный принцип носит универсальный характер и страдания приносят благо всегда. Реальность такова, что большинство страданий беспросветны, бесполезны для души и тела и ведут не к положительному, а к скорбному и разрушительному финалу.
Говорят, «что не убивает нас, то делает нас сильнее» - я в это не верю. Был бы рад согласиться, но ведь это в самом деле не так. Чаще то, что не убивает тебя, делает тебя инвалидом, навсегда меняет в худшую сторону, пожизненно разрушает психическое и физическое здоровье. По-моему, нельзя относиться к страданию легкомысленно, будь оно твоё или чужое.
И для меня абсолютно неприемлема идея, что чужое страдание должно помочь нам. Я знаю, что многие считают, будто познание чужой боли возвышает нас, делает более благородными существами, но мне это кажется оскорбительным и мерзким. Да, наши собственные страдания иногда могут сделать нас лучше, сильнее, участливее, заботливее, гуманнее. Но другие люди страдают не для того, чтобы сделать нас счастливее или благороднее. Одно дело сказать, что я успешен сейчас благодаря своим прежним неудачам или невезению, или что у меня прекрасный стол потому, что прежде я годами питался одними макаронами, или что сейчас я езжу в отпуск куда захочу, потому что раньше у меня едва хватало денег на автобусный билет. И совсем другое сказать, что я наслаждаюсь всем хорошим, что у меня есть, потому, что другие этого лишены.
Жестоко думать, что другие люди страдают от страшных болезней, чтобы у меня было крепкое здоровье. Бессердечно и бессовестно считать, что другие голодают, чтобы у меня был полный холодильник. Безнравственно говорить, что я гораздо больше наслаждаюсь жизнью, когда вижу, что умирают другие - на такое способен только умственно отсталый эгоист. Да, иногда из моих личных скорбей выходит что-то хорошее. Но я не собираюсь благодарить Бога за то, что у меня есть еда, потому что знаю, что у других её нет.
Более того, в мире полно страданий, которые не приносят пользы никому. Восьмидесятилетняя бабка, над которой зверски надругались и задушили, восьминедельный младенец, который вдруг задохнулся и умер, восемнадцатилетний юноша по дороге на выпускной, которого насмерть сбил пьяный водитель - пытаться увидеть в этом что-то хорошее значит отрицать существование зла. Это значит игнорировать беспомощность тех, кто страдает беспричинно и бесконечно. Это значит лишать людей их достоинства и права радоваться жизни так же, как ей радуемся мы.
И должно быть какое-то другое объяснение существования страданий в мире. Или, в конце концов, может и не быть никакого объяснения вовсе. Оказывается, именно так объясняют страдание некоторые библейские авторы, как мы увидим в следующей главе. Объяснение в том, что нет никакого объяснения.
Ещё о пользе страданий у Павла
Павлу есть что сказать по поводу страданий и пользы, которую они приносят. Вспомните, что он вообще смог стать истинным апостолом Иисуса только благодаря страданию. Вместо того, чтобы жаловаться на страдания, Павел ими упивался. Во-первых, Павел считал их полезным опытом:
Хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам. (Рим 5:3-5)
Потом, он считал, что обладая личным опытом страдания, он сможет лучше утешать других страдальцев.
Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих! Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше. Скорбим ли мы, скорбим для вашего утешения и спасения, которое совершается перенесением тех же страданий, какие и мы терпим. И надежда наша о вас тверда. Утешаемся ли, утешаемся для вашего утешения и спасения, зная, что вы участвуете как в страданиях наших, так и в утешении. (2 Кор 1:3-7)
Кроме того, Павел чувствовал, что Бог дал ему пострадать, чтобы породить смирение и не позволить ему забыть, что успех его служения пришёл от Бога, а не от его собственных выдающихся способностей. Это хорошо известный отрывок, в котором Павел говорит о «жале в плоть». В этом отрывке (2 Кор 12), Павел сначала описывает дарованное ему видение райских обителей, а далее указывает, что Бог не хотел, чтобы он возгордился тем, что сподобился такой чести. И чтобы смирить его, Бог дал ему жало в плоть:
И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня, но Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен. (2 Кор 12:7-10)
Было много споров относительно того, что представляло собой это «жало в плоть». Одни считали его эпилепсией (полагая, что из-за неё он и упал наземь, ослепленный светом в Деян 9), другие полагают, что это упавшее зрение (в Гал 6:11 он упоминает большие буквы, которыми пишет сам) или какая-то другая физическая немощь. Что это было на самом деле мы не узнаем никогда. Зато мы знаем, что свои страдания Павел ценил. Они не были наказанием за грех, они не были следствием плохого отношения к нему других людей. Ему их даровал Бог (даже если передаточным звеном послужил посланник сатаны!), и в итоге они принесли пользу, поскольку через них явилась сила Божия.
Поэтому в конечном счёте Павел считал страдания благом. Иногда они были лучом надежды, иногда Бог желал ими смирить свой народ, а иногда они были самой сутью спасения.
Страдание во благо: краткий итог
Сама идея, что зло может быть обращено Богом во благо, что страдание может иметь положительные последствия, что само спасение обусловлено страданием - всё это лишь говорит, что страдание может быть и является спасительным. Эта идея прослеживается во всей Библии, с Ветхого по Новый Завет, начиная с Бытия и получая окончательное развитие в посланиях Павла и Евангелиях. В определённой мере она отражает саму суть библейского послания: не просто вопреки страданию, а именно через него Бог показывает свою власть спасать человека, будь то спасение чад Израилевых из египетского рабства или спасение мира через страсти Христовы.
Представление о том, что страдание может иметь положительный эффект - иногда весьма положительный, а то и спасительный - в наши дни находит отклик в сердцах очень многих людей. Наверное, каждый из нас имеет такой опыт, когда пережитое несчастье в итоге оборачивалось ещё большим благом. Я был ещё подростком, когда испытал подобное впервые. И я всегда считал, что тот случайный и довольно болезненный инцидент повлиял на всю мою дальнейшую жизнь, пусть и не напрямую.
Дело было летом 1972, я готовился перейти в последний класс, играл в бейсбол в молодёжной команде и, в общем, был доволен жизнью. По возвращении с одной игры в другом штате я вдруг почувствовал, что заболел. Врач определил у меня гепатит А, и на всё лето, пока шло лечение, мне пришлось забыть о бейсболе. Это было неприятно, но что я мог сделать: я сидел взаперти, предоставленный самому себе, и не мог придумать, чем бы заняться.
Где-то на третий день я уже отчаянно затосковал. Я ведь вообще не любил сидеть дома, особенно в прекрасную летнюю погоду, как тогда. Телевизор надоел, и мне пришло в голову заняться подготовкой к школьному диспуту загодя перед наступающим учебным годом. Я давно состоял в школьном дискуссионном клубе, прилежно участвовал в его работе, но даже близко не относился к числу его звёзд. В моей школе была одна из лучших программ подготовки к дебатам и как раз перед этим мы дважды подряд становились чемпионами штата, хотя лично моей заслуги в этом не было и мне не светило стать капитаном команды. Каждый год назначалась новая тема для дискуссии и, согласно предварительной жеребьёвке, та или иная команда должна была представлять одну из сторон спора. Звёзды нашей команды готовились всё лето, мне же больше нравилось играть в бейсбол (или в теннис, или в гольф, да во что угодно, лишь бы не сидеть дома). Но вот я оказался заперт в четырёх стенах, и времени у меня было навалом.
Тогда я запасся нужными книгами и незаметно для себя увлёкся подготовкой к дебатам, погрузившись в процесс с головой. Практически всё время, что я не спал, я готовился к дискуссии. Темой было финансирование начального и среднего образования - кто его должен обеспечивать - федеральное правительство или местные власти, и неожиданно эта проблема захватила меня не меньше, чем бейсбол парой недель раньше.
Когда я поправился, то по-прежнему не мог оторваться от своего занятия. Мой последний год в школе отличался от прежних. Да, я по-прежнему занимался спортом, особенно теннисом по весне, но в начале учебного года осенью я вообще не поднимал головы от книг. Меня заметили, взяли в число ведущих участников, и вдвоём с товарищем по команде (который блистал все прежние годы) мы выиграли все отборочные турниры, а потом наша сборная взяла первое место на первенстве штата.
В долгосрочной перспективе эта история привила мне вкус к научным исследованиям. Перейдя в колледж, я стал заниматься ещё усерднее, как никогда раньше. В итоге я стал профессиональным учёным, и никто, абсолютно никто не ожидал от меня ничего подобного. В школе я учился хорошо, но карьера учёного представлялась не более вероятной, чем карьера артиста московского балета.
Я уверен, что если б не гепатит, ничего этого бы не произошло. Не могу передать, как я счастлив, что заболел тогда. Да, порою зло обращается во благо.
При этом я категорически не согласен с идеей, что данный принцип носит универсальный характер и страдания приносят благо всегда. Реальность такова, что большинство страданий беспросветны, бесполезны для души и тела и ведут не к положительному, а к скорбному и разрушительному финалу.
Говорят, «что не убивает нас, то делает нас сильнее» - я в это не верю. Был бы рад согласиться, но ведь это в самом деле не так. Чаще то, что не убивает тебя, делает тебя инвалидом, навсегда меняет в худшую сторону, пожизненно разрушает психическое и физическое здоровье. По-моему, нельзя относиться к страданию легкомысленно, будь оно твоё или чужое.
И для меня абсолютно неприемлема идея, что чужое страдание должно помочь нам. Я знаю, что многие считают, будто познание чужой боли возвышает нас, делает более благородными существами, но мне это кажется оскорбительным и мерзким. Да, наши собственные страдания иногда могут сделать нас лучше, сильнее, участливее, заботливее, гуманнее. Но другие люди страдают не для того, чтобы сделать нас счастливее или благороднее. Одно дело сказать, что я успешен сейчас благодаря своим прежним неудачам или невезению, или что у меня прекрасный стол потому, что прежде я годами питался одними макаронами, или что сейчас я езжу в отпуск куда захочу, потому что раньше у меня едва хватало денег на автобусный билет. И совсем другое сказать, что я наслаждаюсь всем хорошим, что у меня есть, потому, что другие этого лишены.
Жестоко думать, что другие люди страдают от страшных болезней, чтобы у меня было крепкое здоровье. Бессердечно и бессовестно считать, что другие голодают, чтобы у меня был полный холодильник. Безнравственно говорить, что я гораздо больше наслаждаюсь жизнью, когда вижу, что умирают другие - на такое способен только умственно отсталый эгоист. Да, иногда из моих личных скорбей выходит что-то хорошее. Но я не собираюсь благодарить Бога за то, что у меня есть еда, потому что знаю, что у других её нет.
Более того, в мире полно страданий, которые не приносят пользы никому. Восьмидесятилетняя бабка, над которой зверски надругались и задушили, восьминедельный младенец, который вдруг задохнулся и умер, восемнадцатилетний юноша по дороге на выпускной, которого насмерть сбил пьяный водитель - пытаться увидеть в этом что-то хорошее значит отрицать существование зла. Это значит игнорировать беспомощность тех, кто страдает беспричинно и бесконечно. Это значит лишать людей их достоинства и права радоваться жизни так же, как ей радуемся мы.
И должно быть какое-то другое объяснение существования страданий в мире. Или, в конце концов, может и не быть никакого объяснения вовсе. Оказывается, именно так объясняют страдание некоторые библейские авторы, как мы увидим в следующей главе. Объяснение в том, что нет никакого объяснения.