"Русские" греки: Никифор Феотокис
Самая широкая улица, уходящая с Листона вглубь старого города названа именем Никифора Феотокиса (1731-1800). Родился и вырос он на Корфу, а вот умер и был похоронен в Москве. Выходец из состоятельной семьи, он разочаровал её своим выбором. У него вырисовывалась довольно благоприятная светская карьера, а упрямый мальчишка стал монахом и священником. Люди вокруг видели, что юноша очень талантлив, жадно тянется к наукам и быстро всему учится. Но в середине XVIII века на Корфу не было школ и, тем более, университетов. Учились как могли, где могли, у кого могли. Никифор получил домашнее образование у местных грамотеев - православных иеромонахов: родной язык, основы красноречия и стихосложения, богословие. За латынью и философией ходил к католическим монахам. Уже в двадцать пять лет отправился в Италию за математикой, геометрией, астрономией и экспериментальной физикой. Через пару лет он возвращается и начинает так же, как его первые учителя - зарабатывает домашними уроками, немного преподаёт в своей приходской церкви. Потом устраивает частную школу у себя на дому. А потом показывает максимум своих организаторских способностей: пробивает у местных властей здание под настоящую школу, находит спонсоров, чтобы сделать обучение бесплатным, подтягивает других толковых преподавателей.
Дело в том, что это было революционное по тем временам предприятие. Уровень образования в новом учебном заведении соответствовал первым курсам европейских университетов, а в порабощенной Греции тогда не было ничего похожего. В этом его первая и главная заслуга, почему его именем и назвали улицу - ему принадлежит первая серьёзная попытка создания систематического образования в пробуждающейся Элладе. Кстати, на этой улице стоит храм, в котором проходило его служение. А надо сказать, что его священнослужение - это его вторая важная заслуга.
Одновременно с образовательной деятельностью Никифор много и успешно проповедовал, так что из его речей была составлена книга. Честно говоря, вам бы она не понравилась. Пышный барочный стиль, тяжеловесные риторические конструкции - сейчас это невозможно ни читать, ни слушать. Но это был стиль эпохи и его проповеди пользовались огромной популярностью во всём греческом православном мире. Судите сами - греки находились под огромным давлением ислама со стороны турок, натиском католичества со стороны тех же венецианцев, тоже владевших многими греческими землями, и напором начавшего расцветать в Европе атеизма, которым заражались в европейских университетах детишки богатых греков. А в отсутствие православных богословских школ Никифор уверенно противостоял всем подобным вызовам, что заражало оптимизмом его единоверцев.
Ну и, собственно, греческий период жизни закончился. Феотокис ещё вёл активную переписку с православными богословами. Он ещё продолжил своё образование в Лейпциге, где написал и издал на греческом учебник по физике. Он ещё прошерстил церковные библиотеки Константинополя. Он ещё отбился от попыток сделать его греческим епископом в Венеции (для этого пришлось бы стать униатом, предав православие). И ещё он очень хотел отправиться на Афон. Но обстоятельства настойчиво выдавливали его в Россию, где не было преследований и гонений от мусульман и католиков, которым деятельность активного учителя и проповедника встала поперёк горла.
И здесь начинается та часть биографии Никифора Феотокиса, которая грекам мало известна, да и, похоже, мало интересна. В России в это время Екатерина II энергично обустраивала новороссийские земли империи. Там проживало множество черноморских (понтийских) греков, из которых почти полностью состояли целые города, вроде Керчи или Мариуполя. Ради них Русская Церковь поставила греческого епископа - Евгения Ву́лгариса, которому доверила всех православных христиан Полтавщины, Херсонщины, Крыма и т.д. Это был редкий по своей разносторонней образованности человек, но главное здесь - он тоже был родом с Корфу. Правда, с самим островом его жизнь была связана мало, отчего, надо полагать, улицы с его именем в Керкире сейчас и нет. Зато он знал другого толкового корфиота, которого и призвал к себе в помощники. Никифор приехал, вник во все дела епархии, через год освоил русский язык, через два возглавил епархиальное духовное училище, а через три сам стал архиереем, поскольку Вулгарис удалился на покой ради учёной деятельности и отрекомендовал Феотокиса как своего преемника.
Преемник был моложе и энергичнее. Простое перечисление его дел и свершений утомит быстрее, чем мы доберёмся до половины списка. И, разумеется, образование и просвещение были приоритетными сферами его неутомимой работы.
Но в истории Русской Церкви архиепископ Никифор Феотокис славен тем, что он первым наладил контакты со старообрядцами. Инцидент довольно забавный. К тому моменту конфликт со сторонниками старого обряда длился уже свыше ста лет и никак не ослабевал. Староверы бежали на окраины империи и даже за её пределы, но империя периодически раздвигала свои границы, и беглецы снова оказывались в России. Именно так и получилось в новороссийской земле: сплошные греки да старообрядцы. Естественно, архиерей вынужденно втянулся в старый спор о старой вере, но довольно быстро решил его по-новому.
Будучи греком, Феотокис был лишён русского предубеждения по отношению к старообрядцам и легко позволил им служить и молиться по старым книгам, лишь бы в лоне государственной церкви. Не всех, но очень многих старообрядцев это устроило. А вот начальство в Петербурге было ошарашено и восприняло идею не сразу. Читать переписку Феотокиса с синодалами по этому поводу - то ещё удовольствие, напоминает разговор слепого с глухим, хотя с обеих сторон, казалось бы, писали умнейшие и образованнейшие люди. Какие-то наивные доводы, ссылки на несуществовавшие прецеденты, игнорирование либо забалтывание аргументов собеседника и т.д. Но потом всё как-то устроилось и так называемое «единоверие» - то есть единство веры при обрядовом различии - вошло с тех пор в церковный обиход.
Последние годы своей жизни архиепископ Никифор провёл в Московском Даниловом монастыре, занимаясь литературной и издательской деятельностью. Переиздавал старые проповеди и писал новые греческие учебники по естествознанию. Между прочим, в это время в одном из частных писем он предсказал, что Ионические острова будут освобождены Россией, хотя политическая обстановка не позволяла такого предположения. Но через несколько лет, ещё при жизни Феотокиса, адмирал Ушаков исполнил его пророчество. В тот год восторженный Корфу вспомнил о своём сыне и призвал его на епископское служение - своего епископа на Корфу под венецианской и французской оккупацией давно не было. Но Никифор был уже слаб и вскоре мирно скончался вдали от своей родины.
Его могила, как это было принято говорить в советское время, "не сохранилась". Ну там весь Даниловский погост был снесён подчистую. Нынешняя могила, которую можно увидеть в монастырском некрополе - это кенотаф, т.е. надгробие есть, гроба под ним нет. Ну неважно. Старец был заслуженный, мы и греки не планируем его забывать.
Дело в том, что это было революционное по тем временам предприятие. Уровень образования в новом учебном заведении соответствовал первым курсам европейских университетов, а в порабощенной Греции тогда не было ничего похожего. В этом его первая и главная заслуга, почему его именем и назвали улицу - ему принадлежит первая серьёзная попытка создания систематического образования в пробуждающейся Элладе. Кстати, на этой улице стоит храм, в котором проходило его служение. А надо сказать, что его священнослужение - это его вторая важная заслуга.
Одновременно с образовательной деятельностью Никифор много и успешно проповедовал, так что из его речей была составлена книга. Честно говоря, вам бы она не понравилась. Пышный барочный стиль, тяжеловесные риторические конструкции - сейчас это невозможно ни читать, ни слушать. Но это был стиль эпохи и его проповеди пользовались огромной популярностью во всём греческом православном мире. Судите сами - греки находились под огромным давлением ислама со стороны турок, натиском католичества со стороны тех же венецианцев, тоже владевших многими греческими землями, и напором начавшего расцветать в Европе атеизма, которым заражались в европейских университетах детишки богатых греков. А в отсутствие православных богословских школ Никифор уверенно противостоял всем подобным вызовам, что заражало оптимизмом его единоверцев.
Ну и, собственно, греческий период жизни закончился. Феотокис ещё вёл активную переписку с православными богословами. Он ещё продолжил своё образование в Лейпциге, где написал и издал на греческом учебник по физике. Он ещё прошерстил церковные библиотеки Константинополя. Он ещё отбился от попыток сделать его греческим епископом в Венеции (для этого пришлось бы стать униатом, предав православие). И ещё он очень хотел отправиться на Афон. Но обстоятельства настойчиво выдавливали его в Россию, где не было преследований и гонений от мусульман и католиков, которым деятельность активного учителя и проповедника встала поперёк горла.
И здесь начинается та часть биографии Никифора Феотокиса, которая грекам мало известна, да и, похоже, мало интересна. В России в это время Екатерина II энергично обустраивала новороссийские земли империи. Там проживало множество черноморских (понтийских) греков, из которых почти полностью состояли целые города, вроде Керчи или Мариуполя. Ради них Русская Церковь поставила греческого епископа - Евгения Ву́лгариса, которому доверила всех православных христиан Полтавщины, Херсонщины, Крыма и т.д. Это был редкий по своей разносторонней образованности человек, но главное здесь - он тоже был родом с Корфу. Правда, с самим островом его жизнь была связана мало, отчего, надо полагать, улицы с его именем в Керкире сейчас и нет. Зато он знал другого толкового корфиота, которого и призвал к себе в помощники. Никифор приехал, вник во все дела епархии, через год освоил русский язык, через два возглавил епархиальное духовное училище, а через три сам стал архиереем, поскольку Вулгарис удалился на покой ради учёной деятельности и отрекомендовал Феотокиса как своего преемника.
Преемник был моложе и энергичнее. Простое перечисление его дел и свершений утомит быстрее, чем мы доберёмся до половины списка. И, разумеется, образование и просвещение были приоритетными сферами его неутомимой работы.
Но в истории Русской Церкви архиепископ Никифор Феотокис славен тем, что он первым наладил контакты со старообрядцами. Инцидент довольно забавный. К тому моменту конфликт со сторонниками старого обряда длился уже свыше ста лет и никак не ослабевал. Староверы бежали на окраины империи и даже за её пределы, но империя периодически раздвигала свои границы, и беглецы снова оказывались в России. Именно так и получилось в новороссийской земле: сплошные греки да старообрядцы. Естественно, архиерей вынужденно втянулся в старый спор о старой вере, но довольно быстро решил его по-новому.
Будучи греком, Феотокис был лишён русского предубеждения по отношению к старообрядцам и легко позволил им служить и молиться по старым книгам, лишь бы в лоне государственной церкви. Не всех, но очень многих старообрядцев это устроило. А вот начальство в Петербурге было ошарашено и восприняло идею не сразу. Читать переписку Феотокиса с синодалами по этому поводу - то ещё удовольствие, напоминает разговор слепого с глухим, хотя с обеих сторон, казалось бы, писали умнейшие и образованнейшие люди. Какие-то наивные доводы, ссылки на несуществовавшие прецеденты, игнорирование либо забалтывание аргументов собеседника и т.д. Но потом всё как-то устроилось и так называемое «единоверие» - то есть единство веры при обрядовом различии - вошло с тех пор в церковный обиход.
Последние годы своей жизни архиепископ Никифор провёл в Московском Даниловом монастыре, занимаясь литературной и издательской деятельностью. Переиздавал старые проповеди и писал новые греческие учебники по естествознанию. Между прочим, в это время в одном из частных писем он предсказал, что Ионические острова будут освобождены Россией, хотя политическая обстановка не позволяла такого предположения. Но через несколько лет, ещё при жизни Феотокиса, адмирал Ушаков исполнил его пророчество. В тот год восторженный Корфу вспомнил о своём сыне и призвал его на епископское служение - своего епископа на Корфу под венецианской и французской оккупацией давно не было. Но Никифор был уже слаб и вскоре мирно скончался вдали от своей родины.
Его могила, как это было принято говорить в советское время, "не сохранилась". Ну там весь Даниловский погост был снесён подчистую. Нынешняя могила, которую можно увидеть в монастырском некрополе - это кенотаф, т.е. надгробие есть, гроба под ним нет. Ну неважно. Старец был заслуженный, мы и греки не планируем его забывать.