28 мая, Ташка
Слова, отпущенные на свободу, плывут как листья в холодной воде.
Знакомо ли вам ощущение потока? Это когда увлеченность делом или какое-нибудь чувство захватывает настолько, что вы перестаете ощущать себя изнутри своей головы, а оказываетесь посреди золотой реки. С удивлением разглядываете свои светящиеся руки. Руки. Ветви. Рыбы-камни-перья-волны-шелест-звезды… понеслось. Вы теряетесь в стремительной череде превращений.
Я пыталась описать это тысячу и один раз, вкладывала рассказы в уста разных вымышленных персонажей. Все они были недостаточно убедительны. Формулировали ярко, но не целостно.
Как вы можете описать калейдоскоп человеку, который прежде его не видел?
Сначала сладко кружится голова, минута - и вы себе не тождественны. Не равны. Вы поток, вы река. Границы физического тела настолько условны, что это просто смешно.
Там снаружи какие-то непонятки
все похоже на мясорубку
Я внутри бросаю монетку
ловлю золотую рыбку
[по памяти, поэтому м.б. не дословно @laas]
Это происходит со мной на работе. Посреди разговора. В последний сладкий миг перед сном, когда мир вокруг вдруг начинает вращаться с такой скоростью, будто я падаю в пропасть. Или в душе. Головокружение - и я океан внутри капли. Доисторический трилобит. Горстка космической пыли.
Социально это очень неудобно. Все считают тебя чудаком, растяпой и соней. Подумайте сами, что может ответить трилобит на вопрос об отчетности? Что-то невнятное. Скорее всего, что-то очень наивное.
Вокруг столько суеты. Все мельтешат. Я включаю в уши шум океанских волн. Люди движутся вокруг плавно, как рыбы, смотрят, как рыбы, говорят, как рыбы. Внезапно становятся симпатичнее.
Три любимые девочки, не сговариваясь, пишут мне: «ничего не желаю, потому что у тебя есть ты - и это хорошо». У меня есть я, и за прошедший год я так часто думала, что четвертый или шестой этаж - это все-таки недостаточно высоко, и разве что переломаешь ноги, даже неловко. Гораздо чаще, чем, там, в тринадцать лет. А тринадцать лет, мои хорошие, это такой кошмар, что не приведи господи.
У меня волны в ушах, я открываю глаза и смотрю внимательнее. И вдруг понимаю, что мир никогда не против тебя. Мир никогда не против, что ты - река, рыбы-камни-перья-волны. Или трилобит. Или лежишь на асфальте мертвый. Или что ты секвойя и застыл вот так на тысячу лет. Ну, или по крайней мере, до тех пор, пока не проголодаешься.
Но люди, люди ни за что не дадут тебе забыть, что ты хомо. Хомо сапиенс сапиенс. И должна ходить на двух ногах, желательно на каблуках, и что это за вид, ты же не космический ковбой. Выныривай. Люди приготовили тебе полотенце. И зеркальце.
Они нравятся мне больше, когда говорят, как рыбы.
А лучше всех о потоке пишет Анна Коростелева. Гораздо лучше меня.
«Множество форм я сменил, пока не обрел свободу. Я был острием меча, поистине это было. Я был кусочком слюды в окне под крышей часовни, был флейтой из тростника и флюгером был скрипучим. Я был волшебным копьем, сошедшим на землю с неба, я был муравьем лесным и мирным костром в долине. Был лужей талой воды и был корабликом в луже, был ястребом в небесах и тенью его скользящей. Я был терновым венцом и был венком из ромашек, был вихрем, поднявшим пыль, и странником, в пыль ступавшим. Я был короной царей и нищенской кружкой медной, кустом бузины во рву и серым могильным камнем. Я был мореходом, читавшим по звездам майского неба, был пламенем фонаря и бабочкой, в нем сгоравшей. Я был вьюнком на стене, цеплявшимся за уступы, волной белопенной был и бился о скалы фьорда. Был пеньем старой шарманки в тиши городских переулков, я сетью рыбацкой был и был колодезным эхом. В глубинах гор девять лет пещерным был сталактитом и цветом миндальным цвел весною на Эсгайр-Эрфел…»
Анна Коростелева, «Школа в Кармартене»
Знакомо ли вам ощущение потока? Это когда увлеченность делом или какое-нибудь чувство захватывает настолько, что вы перестаете ощущать себя изнутри своей головы, а оказываетесь посреди золотой реки. С удивлением разглядываете свои светящиеся руки. Руки. Ветви. Рыбы-камни-перья-волны-шелест-звезды… понеслось. Вы теряетесь в стремительной череде превращений.
Я пыталась описать это тысячу и один раз, вкладывала рассказы в уста разных вымышленных персонажей. Все они были недостаточно убедительны. Формулировали ярко, но не целостно.
Как вы можете описать калейдоскоп человеку, который прежде его не видел?
Сначала сладко кружится голова, минута - и вы себе не тождественны. Не равны. Вы поток, вы река. Границы физического тела настолько условны, что это просто смешно.
Там снаружи какие-то непонятки
все похоже на мясорубку
Я внутри бросаю монетку
ловлю золотую рыбку
[по памяти, поэтому м.б. не дословно @laas]
Это происходит со мной на работе. Посреди разговора. В последний сладкий миг перед сном, когда мир вокруг вдруг начинает вращаться с такой скоростью, будто я падаю в пропасть. Или в душе. Головокружение - и я океан внутри капли. Доисторический трилобит. Горстка космической пыли.
Социально это очень неудобно. Все считают тебя чудаком, растяпой и соней. Подумайте сами, что может ответить трилобит на вопрос об отчетности? Что-то невнятное. Скорее всего, что-то очень наивное.
Вокруг столько суеты. Все мельтешат. Я включаю в уши шум океанских волн. Люди движутся вокруг плавно, как рыбы, смотрят, как рыбы, говорят, как рыбы. Внезапно становятся симпатичнее.
Три любимые девочки, не сговариваясь, пишут мне: «ничего не желаю, потому что у тебя есть ты - и это хорошо». У меня есть я, и за прошедший год я так часто думала, что четвертый или шестой этаж - это все-таки недостаточно высоко, и разве что переломаешь ноги, даже неловко. Гораздо чаще, чем, там, в тринадцать лет. А тринадцать лет, мои хорошие, это такой кошмар, что не приведи господи.
У меня волны в ушах, я открываю глаза и смотрю внимательнее. И вдруг понимаю, что мир никогда не против тебя. Мир никогда не против, что ты - река, рыбы-камни-перья-волны. Или трилобит. Или лежишь на асфальте мертвый. Или что ты секвойя и застыл вот так на тысячу лет. Ну, или по крайней мере, до тех пор, пока не проголодаешься.
Но люди, люди ни за что не дадут тебе забыть, что ты хомо. Хомо сапиенс сапиенс. И должна ходить на двух ногах, желательно на каблуках, и что это за вид, ты же не космический ковбой. Выныривай. Люди приготовили тебе полотенце. И зеркальце.
Они нравятся мне больше, когда говорят, как рыбы.
А лучше всех о потоке пишет Анна Коростелева. Гораздо лучше меня.
«Множество форм я сменил, пока не обрел свободу. Я был острием меча, поистине это было. Я был кусочком слюды в окне под крышей часовни, был флейтой из тростника и флюгером был скрипучим. Я был волшебным копьем, сошедшим на землю с неба, я был муравьем лесным и мирным костром в долине. Был лужей талой воды и был корабликом в луже, был ястребом в небесах и тенью его скользящей. Я был терновым венцом и был венком из ромашек, был вихрем, поднявшим пыль, и странником, в пыль ступавшим. Я был короной царей и нищенской кружкой медной, кустом бузины во рву и серым могильным камнем. Я был мореходом, читавшим по звездам майского неба, был пламенем фонаря и бабочкой, в нем сгоравшей. Я был вьюнком на стене, цеплявшимся за уступы, волной белопенной был и бился о скалы фьорда. Был пеньем старой шарманки в тиши городских переулков, я сетью рыбацкой был и был колодезным эхом. В глубинах гор девять лет пещерным был сталактитом и цветом миндальным цвел весною на Эсгайр-Эрфел…»
Анна Коростелева, «Школа в Кармартене»