5/365 Тестирование (под грибами, не иначе)
Вчерашнее упражнение из серии "365 - WriteBrain", "Тестирование" (#14).
Пребываю в состоянии сладкого анабиоза.
Отчасти виновата Ольга Коростелева с ее метаморфозами, конечно. Правда, до ее изящества и поэтичности мне пока далеко.
Не ожидала, что это так увлечет меня. Приятно.
Суть упражнение была в том, чтобы выбрать три словосочетания из предложенных и написать с ними текст. Меня захватила фраза "жираф на космической станции": почти как пресловутый сферический конь, только драмы можно нагнать побольше. Но в итоге я увлеклась и использовала не три, а все двадцать слов.
В этот раз можно смело пролистывать. Ужасно личные ощущения, даже не буду считать это упражнение выполненным. Не тренировка литературного мастерства, а так, дневник моего маленького внутреннего абасы.
(продолжение на обороте)
Даже если я и мог тогда остановиться, не стал бы. Впервые в моей жизни происходило что-то по-настоящему захватывающее. Я чувствовал себя легким, словно газ, всепроникающим и нахальным, эгоистичным, пробивным и неистребимым. Впервые я не был избыточным и неуклюжим, как жираф на космической станции для лиллипутов, которому вдобавок кислородная маска натирает уши. Мой затылок не царапал потолок и на меня никто не показывал пальцем.
Мир вокруг совершенно утратил логику, и меня это устраивало. Я просыпался не там, где заснул, видел во сне библейских ангельских созданий и чудовищ с кожистыми крыльями, вдыхал серебристую пыльцу огромных хищных сорняков и добровольно лез к ним в пасть, чтобы понять, каково это, быть переваренным и стать частью чуждой тебе экосистемы.
Я превратился в чистый дух и питался своими иллюзиями, сумерками, осколками чужих воспоминаний, историями, смехом и солнечным светом. Я нежился на пляже, слушал прибой и лез на пальму за бананами, обхватывая ствол босыми ступнями, а через полчаса я лежал убитый в грязной канаве под полной луной с огромной дырой в груди и слушал, замирая, как медленно и угрюмо ворочается лава под толщей земной коры, и как отражаются в глубине голоса тех, кто уже не вернется с войны.
Я наблюдал за детьми и птицами в городском парке, вдруг на мгновение терял чувство реальности и оказывался на плоту в открытом море, глядя глаза в глаза приближающемуся урагану.
Если я должен был узнать об устройстве мира что-то особенное, то избрал лучший возможный способ.
С первого же дня я чувствовал себя как яркий мяч на арене цирка, взлетевший в воздух и превратившийся сначала в дюжину мячей поменьше, потом в серпантин, а потом в конфетти. Зрители покидают представление и уносят яркие кружочки бумаги на волосах и одежде, стряхивают их в вестибюле, часть подхватывает на улице ветер, часть налипает на рукава и воротники их попутчиков в автобусной давке, остатки они приносят домой. В конечном итоге конфетти везде, и еще долго сыплются из карманов. Я тоже был везде. Я был миллиардом крошечных кусочков бытия, всюду и во всех временных измерениях параллельно.
Однажды я спросил себя, сколько же меня, где я и куда меня несет это приключение? Я не знал тогда, не знаю и сейчас. Возможно, метаморфозы все еще продолжаются, но я настолько привык к ним, что перестал замечать. Стал ли я трофеем несбыточного в череде перевоплощений или нашел конечную точку своего пути? Надеюсь, я никогда не узнаю ответ. Каким бы он ни был, он бесконечно меня пугает.
Пребываю в состоянии сладкого анабиоза.
Отчасти виновата Ольга Коростелева с ее метаморфозами, конечно. Правда, до ее изящества и поэтичности мне пока далеко.
Не ожидала, что это так увлечет меня. Приятно.
Суть упражнение была в том, чтобы выбрать три словосочетания из предложенных и написать с ними текст. Меня захватила фраза "жираф на космической станции": почти как пресловутый сферический конь, только драмы можно нагнать побольше. Но в итоге я увлеклась и использовала не три, а все двадцать слов.
В этот раз можно смело пролистывать. Ужасно личные ощущения, даже не буду считать это упражнение выполненным. Не тренировка литературного мастерства, а так, дневник моего маленького внутреннего абасы.
(продолжение на обороте)
Даже если я и мог тогда остановиться, не стал бы. Впервые в моей жизни происходило что-то по-настоящему захватывающее. Я чувствовал себя легким, словно газ, всепроникающим и нахальным, эгоистичным, пробивным и неистребимым. Впервые я не был избыточным и неуклюжим, как жираф на космической станции для лиллипутов, которому вдобавок кислородная маска натирает уши. Мой затылок не царапал потолок и на меня никто не показывал пальцем.
Мир вокруг совершенно утратил логику, и меня это устраивало. Я просыпался не там, где заснул, видел во сне библейских ангельских созданий и чудовищ с кожистыми крыльями, вдыхал серебристую пыльцу огромных хищных сорняков и добровольно лез к ним в пасть, чтобы понять, каково это, быть переваренным и стать частью чуждой тебе экосистемы.
Я превратился в чистый дух и питался своими иллюзиями, сумерками, осколками чужих воспоминаний, историями, смехом и солнечным светом. Я нежился на пляже, слушал прибой и лез на пальму за бананами, обхватывая ствол босыми ступнями, а через полчаса я лежал убитый в грязной канаве под полной луной с огромной дырой в груди и слушал, замирая, как медленно и угрюмо ворочается лава под толщей земной коры, и как отражаются в глубине голоса тех, кто уже не вернется с войны.
Я наблюдал за детьми и птицами в городском парке, вдруг на мгновение терял чувство реальности и оказывался на плоту в открытом море, глядя глаза в глаза приближающемуся урагану.
Если я должен был узнать об устройстве мира что-то особенное, то избрал лучший возможный способ.
С первого же дня я чувствовал себя как яркий мяч на арене цирка, взлетевший в воздух и превратившийся сначала в дюжину мячей поменьше, потом в серпантин, а потом в конфетти. Зрители покидают представление и уносят яркие кружочки бумаги на волосах и одежде, стряхивают их в вестибюле, часть подхватывает на улице ветер, часть налипает на рукава и воротники их попутчиков в автобусной давке, остатки они приносят домой. В конечном итоге конфетти везде, и еще долго сыплются из карманов. Я тоже был везде. Я был миллиардом крошечных кусочков бытия, всюду и во всех временных измерениях параллельно.
Однажды я спросил себя, сколько же меня, где я и куда меня несет это приключение? Я не знал тогда, не знаю и сейчас. Возможно, метаморфозы все еще продолжаются, но я настолько привык к ним, что перестал замечать. Стал ли я трофеем несбыточного в череде перевоплощений или нашел конечную точку своего пути? Надеюсь, я никогда не узнаю ответ. Каким бы он ни был, он бесконечно меня пугает.