Вот те на...
Меня в детстве всегда привлекала его черная-черная неживая рука-протез. То есть, не протез даже, а так, муляж. Ну, чтобы не смущать окружающих пустым рукавом рубашки.
То есть, я отлично знала, что у деда Гриши культя заканчивается чуть за плечо. И само отсутствие у него руки меня никогда не пугало. И инвалидом я его в жизни не считала -- он и пилил, и копал, и готовил, и даже гнал самогон.
Но эта кожаная перррррррррррчатка! Она занимала все мое воображение. При том, что к ней подойти и уж тем более дотронуться я не решалась. Особенно, когда дед Гриша ее оставлял дома, а сам уходил на огород. Ох! Я прям как завороженная сидела и все глядела-глядела. А вдруг зашевелится!
Так вот. Сидели мы тут и трескали его самогончик. И дд Гриша стал вспоинать, что, когда его в 18 лет в армию забрали и ему вскоре в танке руку оторвало, он хотел... застрелиться! Еще бы -- парню 18 лет, и уже безрукий инвалид. И, конечно, как он считал, никому не нужен... Но у него была сестренка младшая. И он решил ради сестренки не стреляться пока -- пусть подрастет, без него ей тяжело пришлось бы. А там и война кончилась, демобилизовался. Пошел учиться (правда, на танцы ходить стеснялся, хоть и очень это дело любил), встретил девушку... Короче, стал дед Гришей.
Вот не было бы у него сестренки -- и не было бы дед Гриши. С его таинственной черной-черной рукой и самогончиком.
То есть, я отлично знала, что у деда Гриши культя заканчивается чуть за плечо. И само отсутствие у него руки меня никогда не пугало. И инвалидом я его в жизни не считала -- он и пилил, и копал, и готовил, и даже гнал самогон.
Но эта кожаная перррррррррррчатка! Она занимала все мое воображение. При том, что к ней подойти и уж тем более дотронуться я не решалась. Особенно, когда дед Гриша ее оставлял дома, а сам уходил на огород. Ох! Я прям как завороженная сидела и все глядела-глядела. А вдруг зашевелится!
Так вот. Сидели мы тут и трескали его самогончик. И дд Гриша стал вспоинать, что, когда его в 18 лет в армию забрали и ему вскоре в танке руку оторвало, он хотел... застрелиться! Еще бы -- парню 18 лет, и уже безрукий инвалид. И, конечно, как он считал, никому не нужен... Но у него была сестренка младшая. И он решил ради сестренки не стреляться пока -- пусть подрастет, без него ей тяжело пришлось бы. А там и война кончилась, демобилизовался. Пошел учиться (правда, на танцы ходить стеснялся, хоть и очень это дело любил), встретил девушку... Короче, стал дед Гришей.
Вот не было бы у него сестренки -- и не было бы дед Гриши. С его таинственной черной-черной рукой и самогончиком.