(no subject)
THE DOORS
Вот в чём проблема - не допускать расстройства. Не расстраиваться из-за воспоминаний о былых грехах, из-за воображаемых наслаждений, из-за горького послевкусия старых ошибок и унижений, из-за всех страхов, ненависти и желаний, которые обычно затмевают свет
Когда мы ощущаем себя единственными наследниками вселенной, когда "море течёт в наших жилах… а звёзды наши бриллианты", когда всё сущее воспринимается как бесконечное и святое, какие мотивы могут быть у нас для алчности и самоутверждения, для погони за властью или наскучившими формами наслаждения?
Олдос Хаксли. Двери восприятия
Кто это на сцене вместо Моррисона? Его тень?
Ты выглядела как Indian summer. Мы встретились у входа в клуб. В твоих ушах мерно покачиваясь висели разноцветные металлические галактики, а губы были из лепестков вишневого дерева. Мы не виделись полжизни, я забыл твой твиттер, телефон отказывался искать твое имя. Ты все поняла и бросила в меня искорками из глаз. Это был вызов. Я коснулся твоего плеча, все еще не зная, можно ли мне сделать то, что я хочу.
Ты и сама не знала, что случится, если мы встретимся. Кто первым превратится в талое мороженное.
Ты не стала бы со мной встречаться, если бы я перестал тебе сниться. Я допил текилу, смял остатки джоинта и мы шагнули внутрь. Как случалось и раньше, музыка сделала нас одним.
Тела сплавились в странное существо питающееся музыкальными вибрациями. Звуки прошивали насквозь и это не вредило нашему новому телу, это давало ему энергию.
В конце 90-х мой друг киноман, с которым мы позже стали вести еженедельную программу на радио, поделился со мной восторгом вызванным фильмом Оливера Стоуна - "Дорз". В нем Вэл Килмер носил чертовски крутые кожаные штаны и пел яростные и истеричные песни. Они отпечатались в моих даггеротипах памяти.
На пресс-конференции Оливера Стоуна в Москве, журналисты стремительно теряли самоуважение переспрашивая друг друга: а что он снял? Старик лучезарно улыбался и смотрел женщинам на коленки, когда проходил мимо. Мой вопрос о фильме я отправил ему смс-кой.
Пять лет назад я стоял на Пэр Лашес и смотрел на место, где лежит Джим, вернее на то место, где официально находится его тело. Но кто знает, где он на самом деле. Рядом прогуливалась кошка, в глазах которой было больше знания, чем у всех туристов обретавшихся рядом.
Прочитав книгу Манзарека я понял, почему не стоило задавать Стоуну никаких вопросов про Джима.
Спустя два с половиной года, я ночевал в номере 32 гостиницы Alta Cienega Motel в Лос-Анджелесе, предварительно прогулявшись в клуб Whisky a go go. Это был безалкогольный вечер, но я как будто был пьян. Пьяным были все вокруг, прекрасные длинноволосые девушки из Москвы, которые привезли меня туда на арендованном кабриолете, толпы в баре, бомжи в местном супермаркете, где я покупал пластырь, чтобы заклеить рану на виске, привезенную в качестве сувенира из Фриско. Я включил ноутбук и обнаружил в своем ящике письмо от человека, который издал книгу про Джима. Я передал ему привет из комнаты. Он что-то проворчал в ответ, о том, что предпочитает восхищаться творчеством уважая кумиров на расстоянии.
Расстояние my ass, подумал я - и развалился на кровати. Джим бывал здесь и, несомненно, Джимбо тоже. Кто чаще, а вот хрен его знает. 3 года старина притаскивался сюда по вечерам, напивался, толстел, отращивал бороду, занимался сексом, водил сюда женщин. А я веду себя как монашка. И даже асфальт Сан-Франциско не образумил меня, несмотря на шрам придающий шарм.
В чертовом музее Грэмми попросили убрать фотоаппарат.
А через месяц в нескольких кинотеатрах вышел документальный фильм ДиЧилло "When you're strange". Компания в которой я тогда работал не планировала выпускать фильм в кинотеатрах, это было дорого и рискованно. Я говорил им о великой чести, которая нам выпала, о том, что мы будем помнить об этом всю жизнь, но все сводилось к банальным цифрам. Как выяснилось, цифры тоже были за Джима. Но нужно было "подписаться кровью" - как любил поговаривать экс-босс.
За два года я возненавидел эту фразу. Я пообещал, что кино принесет хотя бы минимальную прибыль.
Решающим фактором стала личная история. О моем брате. "Мой брат будет счастлив, если я смогу повлиять на выпуск фильма, он будет благодарен мне, ибо знает наизусть практически все песни".
В конце-концов это был единственный смысл оставаться на этой работе, возможность оставить крупицы уважения к самому себе. Тогда я решил, что если фильм не выйдет в кино, я уйду.
3 пленочные копии фильма "When you're strange" с субтитрами (так как закадровый голос принадлежит Джонни Деппу) вышли в прокат. Сначала в Москве, затем в Санкт-Петербурге, а затем и в других городах. Фильм собрал гораздо больше, чем могла представить компания. Больше моих смелых предположений. Затем его показали по Первому каналу.
На первом показе в кинотеатре я вздрогнул, в субтитрах ошибка: упомянался пляж Венеция, хотя в оригинале речь шла о Venice Beach. Не знаю осталось ли это в итоговой версии.
Год назад The Doors: седые и ветхие Манзарек и Кригер, с приглашенными музыкантами и вокалистом выступили в Москве. Я мечтал попасть на их концерт, но вместо этого сидел в Калининграде и кусал себе локти. Оставалась неделя, удрать было нельзя, но я знал, что у меня будет второй шанс.
Прошел год. Настало 30 июня, старики снова выступили в Москве. И я был здесь. Мы были здесь. И чертов Дейв Брок выглядел на сцене как призрак Джима. Первые три песни у меня ком стоял в горле. Как это, старики, а с ними рядом молодой Джим, который ведь совсем не Джим? Было стойкое ощущение галлюцинации. Проекции. Сна. Я был против и за одновременно. Это было противоестественно. Не укладывалось в голове, что группа выступает с кем-то кто так мастерски копирует Джима, кто также облизывает пухлые губы между куплетами, заламывает руки с микрофоном. Он даже молчит также. Реинкарнация?
Парень уже двадцать лет поет песни Дорз в составе группы Wild Child, из-за этого такое ощущение, что Джим никуда не уходил, он даже не постарел. Это было чертовски странно.
Наверное таким и должен быть концерт кумиров, которых ты мечтал увидеть как минимум 15 лет.
The Doors in Moscow from anatolius on Vimeo.
Вот в чём проблема - не допускать расстройства. Не расстраиваться из-за воспоминаний о былых грехах, из-за воображаемых наслаждений, из-за горького послевкусия старых ошибок и унижений, из-за всех страхов, ненависти и желаний, которые обычно затмевают свет
Когда мы ощущаем себя единственными наследниками вселенной, когда "море течёт в наших жилах… а звёзды наши бриллианты", когда всё сущее воспринимается как бесконечное и святое, какие мотивы могут быть у нас для алчности и самоутверждения, для погони за властью или наскучившими формами наслаждения?
Олдос Хаксли. Двери восприятия
Кто это на сцене вместо Моррисона? Его тень?
Ты выглядела как Indian summer. Мы встретились у входа в клуб. В твоих ушах мерно покачиваясь висели разноцветные металлические галактики, а губы были из лепестков вишневого дерева. Мы не виделись полжизни, я забыл твой твиттер, телефон отказывался искать твое имя. Ты все поняла и бросила в меня искорками из глаз. Это был вызов. Я коснулся твоего плеча, все еще не зная, можно ли мне сделать то, что я хочу.
Ты и сама не знала, что случится, если мы встретимся. Кто первым превратится в талое мороженное.
Ты не стала бы со мной встречаться, если бы я перестал тебе сниться. Я допил текилу, смял остатки джоинта и мы шагнули внутрь. Как случалось и раньше, музыка сделала нас одним.
Тела сплавились в странное существо питающееся музыкальными вибрациями. Звуки прошивали насквозь и это не вредило нашему новому телу, это давало ему энергию.
В конце 90-х мой друг киноман, с которым мы позже стали вести еженедельную программу на радио, поделился со мной восторгом вызванным фильмом Оливера Стоуна - "Дорз". В нем Вэл Килмер носил чертовски крутые кожаные штаны и пел яростные и истеричные песни. Они отпечатались в моих даггеротипах памяти.
На пресс-конференции Оливера Стоуна в Москве, журналисты стремительно теряли самоуважение переспрашивая друг друга: а что он снял? Старик лучезарно улыбался и смотрел женщинам на коленки, когда проходил мимо. Мой вопрос о фильме я отправил ему смс-кой.
Click to view
Пять лет назад я стоял на Пэр Лашес и смотрел на место, где лежит Джим, вернее на то место, где официально находится его тело. Но кто знает, где он на самом деле. Рядом прогуливалась кошка, в глазах которой было больше знания, чем у всех туристов обретавшихся рядом.
Прочитав книгу Манзарека я понял, почему не стоило задавать Стоуну никаких вопросов про Джима.
Спустя два с половиной года, я ночевал в номере 32 гостиницы Alta Cienega Motel в Лос-Анджелесе, предварительно прогулявшись в клуб Whisky a go go. Это был безалкогольный вечер, но я как будто был пьян. Пьяным были все вокруг, прекрасные длинноволосые девушки из Москвы, которые привезли меня туда на арендованном кабриолете, толпы в баре, бомжи в местном супермаркете, где я покупал пластырь, чтобы заклеить рану на виске, привезенную в качестве сувенира из Фриско. Я включил ноутбук и обнаружил в своем ящике письмо от человека, который издал книгу про Джима. Я передал ему привет из комнаты. Он что-то проворчал в ответ, о том, что предпочитает восхищаться творчеством уважая кумиров на расстоянии.
Расстояние my ass, подумал я - и развалился на кровати. Джим бывал здесь и, несомненно, Джимбо тоже. Кто чаще, а вот хрен его знает. 3 года старина притаскивался сюда по вечерам, напивался, толстел, отращивал бороду, занимался сексом, водил сюда женщин. А я веду себя как монашка. И даже асфальт Сан-Франциско не образумил меня, несмотря на шрам придающий шарм.
В чертовом музее Грэмми попросили убрать фотоаппарат.
А через месяц в нескольких кинотеатрах вышел документальный фильм ДиЧилло "When you're strange". Компания в которой я тогда работал не планировала выпускать фильм в кинотеатрах, это было дорого и рискованно. Я говорил им о великой чести, которая нам выпала, о том, что мы будем помнить об этом всю жизнь, но все сводилось к банальным цифрам. Как выяснилось, цифры тоже были за Джима. Но нужно было "подписаться кровью" - как любил поговаривать экс-босс.
За два года я возненавидел эту фразу. Я пообещал, что кино принесет хотя бы минимальную прибыль.
Решающим фактором стала личная история. О моем брате. "Мой брат будет счастлив, если я смогу повлиять на выпуск фильма, он будет благодарен мне, ибо знает наизусть практически все песни".
В конце-концов это был единственный смысл оставаться на этой работе, возможность оставить крупицы уважения к самому себе. Тогда я решил, что если фильм не выйдет в кино, я уйду.
3 пленочные копии фильма "When you're strange" с субтитрами (так как закадровый голос принадлежит Джонни Деппу) вышли в прокат. Сначала в Москве, затем в Санкт-Петербурге, а затем и в других городах. Фильм собрал гораздо больше, чем могла представить компания. Больше моих смелых предположений. Затем его показали по Первому каналу.
На первом показе в кинотеатре я вздрогнул, в субтитрах ошибка: упомянался пляж Венеция, хотя в оригинале речь шла о Venice Beach. Не знаю осталось ли это в итоговой версии.
Год назад The Doors: седые и ветхие Манзарек и Кригер, с приглашенными музыкантами и вокалистом выступили в Москве. Я мечтал попасть на их концерт, но вместо этого сидел в Калининграде и кусал себе локти. Оставалась неделя, удрать было нельзя, но я знал, что у меня будет второй шанс.
Прошел год. Настало 30 июня, старики снова выступили в Москве. И я был здесь. Мы были здесь. И чертов Дейв Брок выглядел на сцене как призрак Джима. Первые три песни у меня ком стоял в горле. Как это, старики, а с ними рядом молодой Джим, который ведь совсем не Джим? Было стойкое ощущение галлюцинации. Проекции. Сна. Я был против и за одновременно. Это было противоестественно. Не укладывалось в голове, что группа выступает с кем-то кто так мастерски копирует Джима, кто также облизывает пухлые губы между куплетами, заламывает руки с микрофоном. Он даже молчит также. Реинкарнация?
Парень уже двадцать лет поет песни Дорз в составе группы Wild Child, из-за этого такое ощущение, что Джим никуда не уходил, он даже не постарел. Это было чертовски странно.
Наверное таким и должен быть концерт кумиров, которых ты мечтал увидеть как минимум 15 лет.
The Doors in Moscow from anatolius on Vimeo.