С дюны на дюну...
Реалистичность и масштабность экранизации Вильнева вытащила на передний план сюжетные проблемы исходного произведения.
Странно наверное требовать от фэнтезийного эпоса достоверности или даже научности, поэтому хочу оговориться, что претензии эти не
умаляют роли автора. Я понимаю, что полвека назад сложно было написать лучше в не очень-то развитом литературном жанре, когда писатель
был больше энтузиастом, чем профессионалом, когда психология только-только вышла из тени, компьютеры были чудом передовой техники,
а тема космоса, экологических чудес и внеземных цивилизаций будоражила умы едва оправившегося от мировой войны общества.
Поэтому мои претензии скорее про то, почему, наслушавшись восторженных отзывов про "Дюну", я с удивлением вынужден
был заключить, что содержимое книги и скучно, и надуманно, и чуть ли не на каждой странице вызывает позывы воскликнуть "Не верю".
Я не говорю о том, что писатель должен был написать лучше. Я не говорю, что написанное дурно. Я говорю о том, почему мне было скучновато.
Ряд претензий есть и к режиссеру экранизации.
Как уже было сказано, его манера создавать материальные, реалистичные миры слишком сильно обнажает условность Хербертовского романа.
Злую шутку с режиссером, вероятно, сыграло излишнее уважение к первоисточнику. Если снимаешь сказку, которая нарочито условна и нарочито недосказана, надо либо выдерживать условность, либо, если уж хочется зримого и тактильного реализма, постмодернистски додумывать, дорисовывать недосказанное, что вряд ли удастся без хирургических экспериментов над тканью основы. Вильнев не стал слишком издеваться над Хербертом, предпочтя принять удар на себя, что, вероятно, является достойным режиссерским решением.
Фильм Линча в этом смысле оказался даже выигрышней. Он галлюцинаторен. Он весь подобен мутному сну, а значит все нестыковки, условности и кривые швы оригинала почти незаметно замаскированы туманом бреда и мраком заполняющим углы и клубящимся под потолком. Ни у кого не возникает вопроса, почему скоморохи в этом балагане так дико выглядят и так странно себя ведут. С Вильневым иначе. Фактурность и материальность картинки как будто выводит в круг света промахи и слабости сюжета, они становятся видны. И спросить за них хочется с режиссера, хотя его вина только в отказе от додумывания за автора. Впрочем, ряд режиссерских решений идет вразрез с материалом романа и некоторые из этих решений лично мне непонятны. Часть из них я заметил сразу, часть подсказали другие рецензенты, но с ними я согласен.
Во-первых, литания против страха. В романе ее использует Пол, который хотя и был научен "приемчикам" Бене Гессерит, не был опытным и уверенным экстрасенсом. По ходу романа он только открывает свои силы и овладевает ими. Поэтому его страх и неуверенность понятны. Другое дело его мать - Джессика. Сестра ордена, фактически, тайный агент, она была способна и яд в своей крови расщепить, и подчинять чужую волю "колдовским" голосом, и умышленно забеременнеть сыном, вместо положенной дочери, и отдать единственного сына на смертельно опасное испытание главе ордена. У Вильнева, Джессика обычная (хотя и сильная) женщина, которая большую часть фильма страдает и пребывает в растерянности. И литанию против страха читает именно она. Это выгодно оттеняет инфантильность Пола, делает его сыном "обычной" женщины с обычными слабостями, а не сногсшибательной наложницы герцога, одной из лучших учениц экстрасенсорного ордена, фанатично пытавшейся воспитать из сына сверхчеловека. Тем неожиданнее оказывается метаморфоза, когда Джессика, наконец, начинает применять свои боевые навыки. Но зато и пробуждение Пола в результате выглядит не как стремительное овладение мощью сверхчеловеческой силы, а как внезапный нервный срыв на и без того расстроенную мать.
Во-вторых Чани - девушка из пустыни - похожая на эльфа, согласно тексту. Вильнев зачем-то сделал ее лицом джихада. И поэтому когда она вместо того, чтобы поддержать Пола, как в романе, доверительно сообщает что-то вроде "не бойся, тебя не больно зарежут", это кажется уместным, страшноватым, предвещающим гибель. Реалистично? Вообще-то да. Более реалистично для дикарки, чем безоговорочное любопытное дружелюбие из текста, которое моментально создает волшебную атмосферу первой юношеской влюбленности между героями. Однако это сильно контрастирует с инфантильной романтикой текста. У автора-то схема "он видел ее во снах, а она, когда встретила его, внезапно прониклась к нему необъяснимой симпатией".
В-третьих Дункан Айдахо, почти заменивший собой всех именных персонажей дома Атридесов, которые общались с Полом в книге. Нет и Хават, и Гурни присутствуют, но не более, чем эпизодически, а вот Айдахо выведен прямо как лучший и единственный друг наследника. Для усиления эмоционального эффекта? Потому что в книге его гибель никак особо не повлияла на характер главного героя? Как и гибель отца, кстати...
Сцены, вводящие персонажей, довольно коротки и примитивны. Если у Херберта это происходит довольно медленно в виде будто бы бытовых диалогов, то сжатый хронометраж фильма вынудил режиссера представить такие сцены обрывками. В результате вместо длинноватых, но приоткрывающих детали мира бесед, у персонажей происходит краткий обмен малозначительными репликами, которые как бы поясняют, что это за новое лицо перед нами. Бац, прилетел какой-то дядька и мы понимаем, что он крутой и друг Пола. Бац, Джессика учит Пола пользоваться "силой". Бац, Пол жалуется на видения, а это, кстати, доктор, потому что он его осматривает. Жизненно без длительных театральных монологов? Да, но заодно и ощущение скупости и раздражающей сухости сценария. И тот факт, что слишком многое подразумевается, а не произносится вслух, конечно, делает приятно фанатам книги, которые понимают в чем дело. Но выглядит глуповато (да-да, послушай живого человека без контекста тоже подивишься, что за дичь).
- Маам, у меня были видения! Там была девушка, она... ну это...
- Девушка? Ты наверное спайсов перенюхал, я позову доктора! (Хм, может он все же не Квизац Хадерах?)
Такое же трагическое обрезание сюжетной линии постигло и имперского планетолога Кайнса, воплощавшего экологическое направление околонаучной фантазии Херберта (которое, кстати, послужило исходным мотивом для книги). Упомянут потому что был в тексте. А про то, какую он там роль играл и почему был важен, хронометраж картины зрителю выяснить не позволил, увы.
А вот решение режиссера совершенно обойти стороной вопрос кто такие ментаты и какова их роль я прекрасно понимаю и одобряю. Сюжет ничего не потерял от устранения рассуждений про интригу внтури интриги, когда авторы интриг настолько бездарны. И вот тут самое время перейти к претензиям в адрес автора романа. Дело в том, что человеко-компьютеры в его сочинении получились не только слишком живыми, но катастрофически живыми. Они не только подвержены примитивным человеческим слабостям (а значит катастрофически не надежны), они еще и с задачей логического мышления справляются весьма посредственно. А ведь некоторые из них еще и прославленные ассасины, но читатель видит только мнительных умников, которые постоянно ошибаются. Ошибки одного чуть не стоят жизни юному Полу и приводят к падению Великого дома, ошибки другого чуть не стоят жизни барону. И если в ситуации аристократической власти в истории мы часто видим некомпетентных правителей, которые обрели должность по праву рождения, то здесь-то речь идет о людях с невероятными навыками. К сожалению навыки эти только упоминаются. Ни один из ментатов ничего выдающегося, кроме человеческих слабостей не демонстрирует. Более того, даже замысловатое коварство происходящей интриги раскрывается через то, что один профессиональный ментат смог обмануть другого профессионального ментата, которого оооох, как не просто обмануть, читатель, поверь мне на слово. При том, что логические ошибки, зашоренность и негибкость суждений последнего заметны даже читателю. Разумеется, писатель вряд ли может создать персонажа, который умнее своего автора. Во всяком случае, это было бы нетривиальной задачей. Но так явно выставлять напоказ глупость и никчемность человека заменяющего в изображаемом мире главный компьютер правителя?..
Следующая претензия относится к изображению самих правителей и их Великих Домов. Любопытна и идея космического феодализма и то, что их характеры и судьбы персонажей изображены в некотором смысле подобно античным трагедиям. Проблема в том, что в погоне за духом античности, мы обретаем и масштаб античности. Увы, и герцог, и барон, и даже падишах император ведут себя, не как властители планет, а как гораздо более мелкие местечковые князьки. Повелители банд. Или, на худой конец, античных полисов. Для таких масштабов уместны и приверженность кровной мести, и тиранические маниакальные наклонности, и стратагема падишаха "тайно сказать Васе, чтобы он навалял Пете, а ему зачтется". Проблема в том, что подобные простые и понятные со времен античности страсти и проблемы персонажей совершенно не вяжутся с управлением огромными мирами и сообществами людей. Без эффективно выстроенной администрации ни герцог, ни барон просто не были бы в силах контролировать свои феоды. А из этой администрации мы видим только постоянно ошибающихся ментатов. И лучших друзей феодала, если таковые имеются. То есть даже намека на систему управления целой планетой у автора нет. И приходится лично вмешиваться и разруливать проблемы, как будто все остальные либо невменяемые тупицы, либо просто игнорируют своего повелителя. Подозреваю, что такая картина получается, если линейно экстраполировать поведение нескольких тысяч человек на миллионы или даже миллиарды. Еще подозреваю, что сочинять системы управления для различных миров было гораздо скучнее, чем приключения среди дикарей в пустыне, и все равно бы читатель не оценил.
Кстати, такого же камерного масштаба и драматизм противостояния на Арракисе. Даже троянская война у Гомера устроена во много раз сложнее. А здесь? Предатель открыл ворота замка, враги ворвались и весь Великий Дом пал, потому что состоял из герцога, наложницы, наследника, троих преданных слуг и одного предателя. Полное истребление армии оккупировавшей целую планету произошло в одном сражении. И больше войск верных дому не оказалось. Это при том, что ВЕСЬ дом переехал с Каладана. Если речь про Сиракузы, которые берет Рим, еще можно поверить. Ну да, а как спрашивается еще сделать трагедию настолько античной! Но здесь же целые планеты. В принципе, если верна версия о том, что Херберт вдохновлялся историей Лоуренса Аравийского, а так же графоманской клюкво-книжкой про кавказские войны, то глубина проработки стратегий и масштаб боестолкновений вполне объяснимы. Однако визионер Вильнев изо всех сил постарался изобразить величие и гигантизм бьющихся армий. Времени на это опять не хватило, поэтому ограничились величиной построек и агрегатов. Не добавляя ничего эпичного сверх того, что было в книжке. В итоге получилась драка банд на фоне горящего здания рынка. Грустно? Но вообще-то не больше, чем в книге.
Поэтому в этом месте, жесткое разочарование прежде всего романом. Наивно, скучно. Впрочем, понимаю, почему в юности в такое можно было легко поверить.
Еще один момент связанный с масштабом событий и юношеским доверием к примитивному описанию любой катастрофы - это система управления армией и безопасности, точнее ее отсутствие, которое описано в книге и которое, не мудрствуя лукаво, изображает Вильнев. Может быть помудрствуй он тут, заметил бы, что Херберт избегает прямого описания битвы и описывает скорее момент пленения герцога, а потом хаос в который погрузился город. Но режиссер действует прямолинейно и вся маскировка писателя идет на смарку.
Да, у нас есть стражники, которые свирепо не подпускают к герцогу посетителей и верные рыцари, готовые тут же зарезать нахала за непочтение. Но, когда предатель решает обесточить всю базу и оборонительные сооружения, оказывается что охранников в критически важной точке всего три. Они все стоят рядом и не носят защитную экипировку.
Да, на планете, где не выловлены все диверсанты и один даже только что совершил покушение на наследника герцога.
Да, один рубильник может выключить все, о резервных генераторах никто не подумал. Да, никто не замечает, что что-то не так, пока двор не начинают бомбить. Да, если противник напал внезапно, солдаты и офицеры (включая командующих) не знают, что делать, кроме как выбегать из казармы на плац. Да, система безопасности подразумевает, что все спят и никто не дежурит.
Да, герцог, за которого днем зарежут на месте, ночью оказывается один, и никто не охраняет вход в его комнату.
Да, первое, что надо делать герцогу, у которого куча врагов, это выбегать из покоев в темный коридор и одному в исподнем и бежать искать электрика.
Да, никакой связи для герцога, кроме "сбегать самому" не предусмотрено. Как по мне, такое даже для феодального средневековья как-то слишком.
Возможно, в юности я бы тоже поверил, что такой непрофессионализм возможен. Может потому, что так катастрофа легче воображается, проецируется на свое обывательское окружение? К счастью в реальности люди более сложные существа и умеют строить сложные системы, даже если плохо их документируют. Или не рассказывают о них всем подряд. А те, кто рассказывают, часто используют в своих сочинениях схему "главный герой и толпа безруких пешек". Ну или может просто иначе гораздо сложнее создать "коварную пагубу вопиющую к богам об отмщении"... Словом, снова масштаб феодала в замке с сотней человек всадников.
А то вот еще объяснение: начальник службы безопасности Суфир Хават (человек-компьютер и ассасин такой грозный, что даже сам падишах-император его побаивался) давно работал на Харконненов, сам даже об этом не догадываясь, а все его рассуждения о том, "кто же предатель", - это только результат психической обработки, которая прятала смысл его действий даже от него самого и не давала понять, что он сам и есть главный агент врага. Чем не интрига внутри интриги?
Ну и последнее "не верю" из крупнейших отсносится к поведению юного Пола. Дело в том, что изменения, которые претерпевает наследник герцога на своем пути от сыночка-школяра до мессии пустынного народа выражены... методом очень скрытой психологии. Скрытой в том числе от него самого, иначе как объяснить, что мысленные монологи его остаются примерно одинаково бесцельно иллюстративными на протяжении всей книги? Все поступки, которые делает Пол он делает вдруг. Неожиданно для читателя, окружающих (и себя самого вероятно). Это приятно добавляет пряности сюжету, поскольку не всегда понятно, что он выкинет. Но желание верить страдает примерно так же, как если бы роль играл плохой актер, в каждой сцене представляющий одного и того же героя непоследовательно разным. То он пацифист и мягок, то он хладнокровный милитарист, то он прилежный ученик, то сам лучше всех знает, то он подавлен видениями, то он повелевает народам. Что должно быть в психике человека, который и таков, и таков одновременно? На этот вопрос автор не дает ответа. Ну разве что видения. И еще иногда говорит, что Полу не нравилась идея джихада от его имени. Почему, кстати? Пацану, у которого отец воин и дед воин? Которого с детства учили фехтовать и вести в бой армию? Откуда пацифизм? Не знаем. Может врожденный, потому что так положено сверхчеловеку зачатому по методике Бене Гессерит? А куда же этот пацифизм делся в итоге? Пустыня его изменила! Ну или просто Пол решил, что по-другому не выйдет. (Хорошо, что рядом не было верного и мудрого Суфира Хавата, вот и пошел напролом, а не то бы начал интриговать и пиши пропало). Но почему он так решил? Видения? Или "вожжа под хвост"? Почему из "я могу уничтожить специю" вдруг рождается "я собираюсь низложить императора"? Ну, допустим, месть врагам, но зачем ему вдруг империя, откуда ненависть к императору, гильдии? Он всегда их ненавидел? Или он внезапно осознал, кто разрушил его Дом? Или просто "О, граната! Надо посмотреть как бабахнет?" Что же произошло? В чем его личное устремление, куда он шел и куда хотел бы идти? Неужели у наследника великого дома не было ни одной мысли о том, что могут быть разные пути достижения цели(ах да, цели-то не знаем)? Или что политика - это не только разгромить, свергнуть и династически жениться? Или может, у сверхчеловека нет никакой логики, только интуиция? Он не думает, а только видит видения и вдруг решает?
"Ох, да что ты все, зачем да почему! Потому что вот! Сказка такая. А кому не нравится, иди и не мешай честному народу дивиться."
Ну что ж, сказка-то увлекательная, я не спорю.
Странно наверное требовать от фэнтезийного эпоса достоверности или даже научности, поэтому хочу оговориться, что претензии эти не
умаляют роли автора. Я понимаю, что полвека назад сложно было написать лучше в не очень-то развитом литературном жанре, когда писатель
был больше энтузиастом, чем профессионалом, когда психология только-только вышла из тени, компьютеры были чудом передовой техники,
а тема космоса, экологических чудес и внеземных цивилизаций будоражила умы едва оправившегося от мировой войны общества.
Поэтому мои претензии скорее про то, почему, наслушавшись восторженных отзывов про "Дюну", я с удивлением вынужден
был заключить, что содержимое книги и скучно, и надуманно, и чуть ли не на каждой странице вызывает позывы воскликнуть "Не верю".
Я не говорю о том, что писатель должен был написать лучше. Я не говорю, что написанное дурно. Я говорю о том, почему мне было скучновато.
Ряд претензий есть и к режиссеру экранизации.
Как уже было сказано, его манера создавать материальные, реалистичные миры слишком сильно обнажает условность Хербертовского романа.
Злую шутку с режиссером, вероятно, сыграло излишнее уважение к первоисточнику. Если снимаешь сказку, которая нарочито условна и нарочито недосказана, надо либо выдерживать условность, либо, если уж хочется зримого и тактильного реализма, постмодернистски додумывать, дорисовывать недосказанное, что вряд ли удастся без хирургических экспериментов над тканью основы. Вильнев не стал слишком издеваться над Хербертом, предпочтя принять удар на себя, что, вероятно, является достойным режиссерским решением.
Фильм Линча в этом смысле оказался даже выигрышней. Он галлюцинаторен. Он весь подобен мутному сну, а значит все нестыковки, условности и кривые швы оригинала почти незаметно замаскированы туманом бреда и мраком заполняющим углы и клубящимся под потолком. Ни у кого не возникает вопроса, почему скоморохи в этом балагане так дико выглядят и так странно себя ведут. С Вильневым иначе. Фактурность и материальность картинки как будто выводит в круг света промахи и слабости сюжета, они становятся видны. И спросить за них хочется с режиссера, хотя его вина только в отказе от додумывания за автора. Впрочем, ряд режиссерских решений идет вразрез с материалом романа и некоторые из этих решений лично мне непонятны. Часть из них я заметил сразу, часть подсказали другие рецензенты, но с ними я согласен.
Во-первых, литания против страха. В романе ее использует Пол, который хотя и был научен "приемчикам" Бене Гессерит, не был опытным и уверенным экстрасенсом. По ходу романа он только открывает свои силы и овладевает ими. Поэтому его страх и неуверенность понятны. Другое дело его мать - Джессика. Сестра ордена, фактически, тайный агент, она была способна и яд в своей крови расщепить, и подчинять чужую волю "колдовским" голосом, и умышленно забеременнеть сыном, вместо положенной дочери, и отдать единственного сына на смертельно опасное испытание главе ордена. У Вильнева, Джессика обычная (хотя и сильная) женщина, которая большую часть фильма страдает и пребывает в растерянности. И литанию против страха читает именно она. Это выгодно оттеняет инфантильность Пола, делает его сыном "обычной" женщины с обычными слабостями, а не сногсшибательной наложницы герцога, одной из лучших учениц экстрасенсорного ордена, фанатично пытавшейся воспитать из сына сверхчеловека. Тем неожиданнее оказывается метаморфоза, когда Джессика, наконец, начинает применять свои боевые навыки. Но зато и пробуждение Пола в результате выглядит не как стремительное овладение мощью сверхчеловеческой силы, а как внезапный нервный срыв на и без того расстроенную мать.
Во-вторых Чани - девушка из пустыни - похожая на эльфа, согласно тексту. Вильнев зачем-то сделал ее лицом джихада. И поэтому когда она вместо того, чтобы поддержать Пола, как в романе, доверительно сообщает что-то вроде "не бойся, тебя не больно зарежут", это кажется уместным, страшноватым, предвещающим гибель. Реалистично? Вообще-то да. Более реалистично для дикарки, чем безоговорочное любопытное дружелюбие из текста, которое моментально создает волшебную атмосферу первой юношеской влюбленности между героями. Однако это сильно контрастирует с инфантильной романтикой текста. У автора-то схема "он видел ее во снах, а она, когда встретила его, внезапно прониклась к нему необъяснимой симпатией".
В-третьих Дункан Айдахо, почти заменивший собой всех именных персонажей дома Атридесов, которые общались с Полом в книге. Нет и Хават, и Гурни присутствуют, но не более, чем эпизодически, а вот Айдахо выведен прямо как лучший и единственный друг наследника. Для усиления эмоционального эффекта? Потому что в книге его гибель никак особо не повлияла на характер главного героя? Как и гибель отца, кстати...
Сцены, вводящие персонажей, довольно коротки и примитивны. Если у Херберта это происходит довольно медленно в виде будто бы бытовых диалогов, то сжатый хронометраж фильма вынудил режиссера представить такие сцены обрывками. В результате вместо длинноватых, но приоткрывающих детали мира бесед, у персонажей происходит краткий обмен малозначительными репликами, которые как бы поясняют, что это за новое лицо перед нами. Бац, прилетел какой-то дядька и мы понимаем, что он крутой и друг Пола. Бац, Джессика учит Пола пользоваться "силой". Бац, Пол жалуется на видения, а это, кстати, доктор, потому что он его осматривает. Жизненно без длительных театральных монологов? Да, но заодно и ощущение скупости и раздражающей сухости сценария. И тот факт, что слишком многое подразумевается, а не произносится вслух, конечно, делает приятно фанатам книги, которые понимают в чем дело. Но выглядит глуповато (да-да, послушай живого человека без контекста тоже подивишься, что за дичь).
- Маам, у меня были видения! Там была девушка, она... ну это...
- Девушка? Ты наверное спайсов перенюхал, я позову доктора! (Хм, может он все же не Квизац Хадерах?)
Такое же трагическое обрезание сюжетной линии постигло и имперского планетолога Кайнса, воплощавшего экологическое направление околонаучной фантазии Херберта (которое, кстати, послужило исходным мотивом для книги). Упомянут потому что был в тексте. А про то, какую он там роль играл и почему был важен, хронометраж картины зрителю выяснить не позволил, увы.
А вот решение режиссера совершенно обойти стороной вопрос кто такие ментаты и какова их роль я прекрасно понимаю и одобряю. Сюжет ничего не потерял от устранения рассуждений про интригу внтури интриги, когда авторы интриг настолько бездарны. И вот тут самое время перейти к претензиям в адрес автора романа. Дело в том, что человеко-компьютеры в его сочинении получились не только слишком живыми, но катастрофически живыми. Они не только подвержены примитивным человеческим слабостям (а значит катастрофически не надежны), они еще и с задачей логического мышления справляются весьма посредственно. А ведь некоторые из них еще и прославленные ассасины, но читатель видит только мнительных умников, которые постоянно ошибаются. Ошибки одного чуть не стоят жизни юному Полу и приводят к падению Великого дома, ошибки другого чуть не стоят жизни барону. И если в ситуации аристократической власти в истории мы часто видим некомпетентных правителей, которые обрели должность по праву рождения, то здесь-то речь идет о людях с невероятными навыками. К сожалению навыки эти только упоминаются. Ни один из ментатов ничего выдающегося, кроме человеческих слабостей не демонстрирует. Более того, даже замысловатое коварство происходящей интриги раскрывается через то, что один профессиональный ментат смог обмануть другого профессионального ментата, которого оооох, как не просто обмануть, читатель, поверь мне на слово. При том, что логические ошибки, зашоренность и негибкость суждений последнего заметны даже читателю. Разумеется, писатель вряд ли может создать персонажа, который умнее своего автора. Во всяком случае, это было бы нетривиальной задачей. Но так явно выставлять напоказ глупость и никчемность человека заменяющего в изображаемом мире главный компьютер правителя?..
Следующая претензия относится к изображению самих правителей и их Великих Домов. Любопытна и идея космического феодализма и то, что их характеры и судьбы персонажей изображены в некотором смысле подобно античным трагедиям. Проблема в том, что в погоне за духом античности, мы обретаем и масштаб античности. Увы, и герцог, и барон, и даже падишах император ведут себя, не как властители планет, а как гораздо более мелкие местечковые князьки. Повелители банд. Или, на худой конец, античных полисов. Для таких масштабов уместны и приверженность кровной мести, и тиранические маниакальные наклонности, и стратагема падишаха "тайно сказать Васе, чтобы он навалял Пете, а ему зачтется". Проблема в том, что подобные простые и понятные со времен античности страсти и проблемы персонажей совершенно не вяжутся с управлением огромными мирами и сообществами людей. Без эффективно выстроенной администрации ни герцог, ни барон просто не были бы в силах контролировать свои феоды. А из этой администрации мы видим только постоянно ошибающихся ментатов. И лучших друзей феодала, если таковые имеются. То есть даже намека на систему управления целой планетой у автора нет. И приходится лично вмешиваться и разруливать проблемы, как будто все остальные либо невменяемые тупицы, либо просто игнорируют своего повелителя. Подозреваю, что такая картина получается, если линейно экстраполировать поведение нескольких тысяч человек на миллионы или даже миллиарды. Еще подозреваю, что сочинять системы управления для различных миров было гораздо скучнее, чем приключения среди дикарей в пустыне, и все равно бы читатель не оценил.
Кстати, такого же камерного масштаба и драматизм противостояния на Арракисе. Даже троянская война у Гомера устроена во много раз сложнее. А здесь? Предатель открыл ворота замка, враги ворвались и весь Великий Дом пал, потому что состоял из герцога, наложницы, наследника, троих преданных слуг и одного предателя. Полное истребление армии оккупировавшей целую планету произошло в одном сражении. И больше войск верных дому не оказалось. Это при том, что ВЕСЬ дом переехал с Каладана. Если речь про Сиракузы, которые берет Рим, еще можно поверить. Ну да, а как спрашивается еще сделать трагедию настолько античной! Но здесь же целые планеты. В принципе, если верна версия о том, что Херберт вдохновлялся историей Лоуренса Аравийского, а так же графоманской клюкво-книжкой про кавказские войны, то глубина проработки стратегий и масштаб боестолкновений вполне объяснимы. Однако визионер Вильнев изо всех сил постарался изобразить величие и гигантизм бьющихся армий. Времени на это опять не хватило, поэтому ограничились величиной построек и агрегатов. Не добавляя ничего эпичного сверх того, что было в книжке. В итоге получилась драка банд на фоне горящего здания рынка. Грустно? Но вообще-то не больше, чем в книге.
Поэтому в этом месте, жесткое разочарование прежде всего романом. Наивно, скучно. Впрочем, понимаю, почему в юности в такое можно было легко поверить.
Еще один момент связанный с масштабом событий и юношеским доверием к примитивному описанию любой катастрофы - это система управления армией и безопасности, точнее ее отсутствие, которое описано в книге и которое, не мудрствуя лукаво, изображает Вильнев. Может быть помудрствуй он тут, заметил бы, что Херберт избегает прямого описания битвы и описывает скорее момент пленения герцога, а потом хаос в который погрузился город. Но режиссер действует прямолинейно и вся маскировка писателя идет на смарку.
Да, у нас есть стражники, которые свирепо не подпускают к герцогу посетителей и верные рыцари, готовые тут же зарезать нахала за непочтение. Но, когда предатель решает обесточить всю базу и оборонительные сооружения, оказывается что охранников в критически важной точке всего три. Они все стоят рядом и не носят защитную экипировку.
Да, на планете, где не выловлены все диверсанты и один даже только что совершил покушение на наследника герцога.
Да, один рубильник может выключить все, о резервных генераторах никто не подумал. Да, никто не замечает, что что-то не так, пока двор не начинают бомбить. Да, если противник напал внезапно, солдаты и офицеры (включая командующих) не знают, что делать, кроме как выбегать из казармы на плац. Да, система безопасности подразумевает, что все спят и никто не дежурит.
Да, герцог, за которого днем зарежут на месте, ночью оказывается один, и никто не охраняет вход в его комнату.
Да, первое, что надо делать герцогу, у которого куча врагов, это выбегать из покоев в темный коридор и одному в исподнем и бежать искать электрика.
Да, никакой связи для герцога, кроме "сбегать самому" не предусмотрено. Как по мне, такое даже для феодального средневековья как-то слишком.
Возможно, в юности я бы тоже поверил, что такой непрофессионализм возможен. Может потому, что так катастрофа легче воображается, проецируется на свое обывательское окружение? К счастью в реальности люди более сложные существа и умеют строить сложные системы, даже если плохо их документируют. Или не рассказывают о них всем подряд. А те, кто рассказывают, часто используют в своих сочинениях схему "главный герой и толпа безруких пешек". Ну или может просто иначе гораздо сложнее создать "коварную пагубу вопиющую к богам об отмщении"... Словом, снова масштаб феодала в замке с сотней человек всадников.
А то вот еще объяснение: начальник службы безопасности Суфир Хават (человек-компьютер и ассасин такой грозный, что даже сам падишах-император его побаивался) давно работал на Харконненов, сам даже об этом не догадываясь, а все его рассуждения о том, "кто же предатель", - это только результат психической обработки, которая прятала смысл его действий даже от него самого и не давала понять, что он сам и есть главный агент врага. Чем не интрига внутри интриги?
Ну и последнее "не верю" из крупнейших отсносится к поведению юного Пола. Дело в том, что изменения, которые претерпевает наследник герцога на своем пути от сыночка-школяра до мессии пустынного народа выражены... методом очень скрытой психологии. Скрытой в том числе от него самого, иначе как объяснить, что мысленные монологи его остаются примерно одинаково бесцельно иллюстративными на протяжении всей книги? Все поступки, которые делает Пол он делает вдруг. Неожиданно для читателя, окружающих (и себя самого вероятно). Это приятно добавляет пряности сюжету, поскольку не всегда понятно, что он выкинет. Но желание верить страдает примерно так же, как если бы роль играл плохой актер, в каждой сцене представляющий одного и того же героя непоследовательно разным. То он пацифист и мягок, то он хладнокровный милитарист, то он прилежный ученик, то сам лучше всех знает, то он подавлен видениями, то он повелевает народам. Что должно быть в психике человека, который и таков, и таков одновременно? На этот вопрос автор не дает ответа. Ну разве что видения. И еще иногда говорит, что Полу не нравилась идея джихада от его имени. Почему, кстати? Пацану, у которого отец воин и дед воин? Которого с детства учили фехтовать и вести в бой армию? Откуда пацифизм? Не знаем. Может врожденный, потому что так положено сверхчеловеку зачатому по методике Бене Гессерит? А куда же этот пацифизм делся в итоге? Пустыня его изменила! Ну или просто Пол решил, что по-другому не выйдет. (Хорошо, что рядом не было верного и мудрого Суфира Хавата, вот и пошел напролом, а не то бы начал интриговать и пиши пропало). Но почему он так решил? Видения? Или "вожжа под хвост"? Почему из "я могу уничтожить специю" вдруг рождается "я собираюсь низложить императора"? Ну, допустим, месть врагам, но зачем ему вдруг империя, откуда ненависть к императору, гильдии? Он всегда их ненавидел? Или он внезапно осознал, кто разрушил его Дом? Или просто "О, граната! Надо посмотреть как бабахнет?" Что же произошло? В чем его личное устремление, куда он шел и куда хотел бы идти? Неужели у наследника великого дома не было ни одной мысли о том, что могут быть разные пути достижения цели(ах да, цели-то не знаем)? Или что политика - это не только разгромить, свергнуть и династически жениться? Или может, у сверхчеловека нет никакой логики, только интуиция? Он не думает, а только видит видения и вдруг решает?
"Ох, да что ты все, зачем да почему! Потому что вот! Сказка такая. А кому не нравится, иди и не мешай честному народу дивиться."
Ну что ж, сказка-то увлекательная, я не спорю.